Читать книгу Римская сага. Том II. Битва под каррами - Игорь Евтишенков - Страница 12

Когда Лаций встретился с квестором Гаем Кассием и легатом Октавием, те уже ждали его, обсуждая, что ещё может придумать непредсказуемый Марк Красс. Они предлагали консулу сменить лагерь, пойти в Армению, спуститься вниз по Евфрату, но любое их решение упиралось в его нежелание уходить с этого места. Золото текло рекой, и консул пока не спешил от него отказываться. Хотя не отказывался и от войны с Парфией. Но позже.

– Где был? – спросил Октавий, увидев приближающегося Лация.

– В доме у Марка Валерия Мессалы Руфа.

– Долго ты там отдыхаешь. Смотри, вдруг ты ему понравишься! – усмехнулся он.

– Вряд ли, – ответил за него Кассий. – Сенатор любит мальчиков, иногда юношей. Из других народов. Римлян почему-то не любит.

– А ты откуда знаешь? – с усмешкой спросил Октавий. – Неужели у тебя был опыт?

– Прекрати! – Кассий притворно нахмурился. – Мы с тобой уже столько времени провели вместе, что давно должны были стать любовниками. Но ты не в моём вкусе! – добавил он, чтобы ответить Октавию.

– А Лаций? Наверное, тебе нравится Лаций, раз я уродец, – Октавий скривил лицо.

– Лаций не нравится. Слишком много мышц и упрямства, – окинув оценивающим взглядом боевого товарища, произнёс Кассий. – Он всё время занят своим оружием. То пояс ему не тот, то пластины не на том месте, то нагрудник жёсткий, то меч тяжёлый. Скоро даже свой любимый шлем поменяет.

– Ты прав, – вздохнул Лаций. – Поменяю.

– Вот, видишь, какой он стал! – улыбнулся Кассий и потрепал его по плечу. – Денег не жалеет. А квестор должен всё оплачивать! Как тут быть? Ну, что, нашёл нужного мастера для шлема? – спросил он. – Здесь тебе не Рим. Здесь не предложат сто мечей и шлемов на выбор.

– Да, нашёл. Хороший мастер… – вспомнив о старом Хазоре, ответил Лаций. – Сделать пока не успел. Сказал, неделю надо. Потом покажу. Сейчас не могу.

– Ничего себе! – воскликнул Октавий. – И что же это тебе мешает? Или кто-то? Кто посмел прислать Купидона со стрелами к нашему другу? – он с пониманием посмотрел на квестора Кассия, и тот подмигнул ему в ответ.

– Только не говори, что это женщина, – поднял вверх брови Гай Кассий.

– Почему нет? Что в этом плохого? Даже не знаю, как вам объяснить, – замялся Лаций и виновато улыбнулся. – Голова всё понимает, а вот тут, – он показал на грудь, – всё обрывается, как только увижу её.

– О, дружище, кажется, тебя действительно пленил Купидон. Причём не один, а вместе со своей матушкой Венерой, – с издёвкой произнёс Октавий. – Подстрелили они тебя. И даже не стрелой. А молнией. Украли у Юпитера самую большую молнию и сразили тебя! Пропал легат! – Октавий обратился за сочувствием к Кассию. Но тот был серьёзен.

– Говорят, она уедет через несколько дней, – осторожно сказал Кассий.

– Да, уедет. Откуда ты знаешь? – удивился Лаций.

– Ха, а кто же этого не знает? Тебе осталось только всех легионеров ночью в город пригласить, чтобы ещё послушать её вздохи. А так ваши встречи и прогулки уже давно всем известны. И как ты дома рушишь, а потом местный плебс лечишь.

– Ты серьёзно? – Лаций был удивлён, но не очень сильно. Октавий был прав – его наверняка видели вместе с Эмилией во многих местах.

– Послушай моего совета, – обратился к нему Кассий, – не говори ей ничего о своих чувствах. Попрощайся завтра и сделай вид, что даже не помнишь. Поверь, будет намного легче. И лучше…

– Ты шутишь? – удивился Лаций.

– Нет, – Кассий был серьёзен. – Эмилия Цецилия с ума свела сотни мужчин. И очень сильных, и очень богатых. Вот только бедные ей не нужны.

– Это точно! – подтвердил Октавий. – Прости за подробности, но я два года назад видел, как за ней со слезами на глазах бегал сын самого Катона – Марк Катон! И знаешь почему? Она отказала ему из-за того, что он не был сенатором и не служил у Помпея. Представляешь? Так и сказала: «Как мы можем встречаться с тобой, Марк», – подражая голосу Эмилии, нежно протянул Октавий, – «если ты не сможешь меня защитить от ночных бандитов? У тебя же нет даже своего дома. А мне нужен бассейн. Маленький фонтанчик у тебя во дворе скорее похож на тазик для ног, чем на усладу для тела. Может, ты и в термы не ходишь и просто пудришь лицо?» – Октавий от смеха закашлялся, схватился за грудь и покраснел.

– Да, я тоже слышал об этом, – подтвердил Гай Кассий. – Причём, жена Марка, Сестерция, приняла эти слова как подтверждение их тайной связи. После этого сына Катона целый месяц не было видно. Говорят, лечился от побоев ревнивой жены. Ты ведь служил в Квинтом Цицероном в Галлии у Цезаря, так?

– Да, – кивнул Лаций.

– Он тоже предлагал ей выйти за него замуж и стать матерью его детей. Представляешь?

– Но я пока не собираюсь жениться на Эмилии, – пробормотал Лаций, хотя в душе очень этого хотел. Он опустил взгляд, чувствуя, что впервые в жизни краснеет.

– Да ладно! Где найти столько золота? – махнул рукой Октавий. – Если она таким денежным мешкам отказывает! Кстати, никто её так и не смог приручить, кроме Мессалы Руфа. Говорят, что он её единственный любовник.

– Он не любовник, – с грустью вздохнул Лаций. – Это точно. Я знаю.

– А чего тогда так переживаешь? – спросил Кассий.

– Не знаю. Она… она очень красивая и понимает меня.

– Лаций, похоже, ты пропал…

– Наверное, – опустил глаза он, благоразумно решив больше не рассказывать товарищам о своих чувствах.

– Послушай, у тебя сейчас проблем больше, чем надо. У тебя нет дома, нет имения, нет дохода. Надо как-то уладить дело с судом и смертью Клавдии Пизонис, – жёстко и беспощадно произнёс Кассий. Лаций не стал спорить. Тот продолжил: – Сейчас тебе надо накопить достаточно денег, чтобы нанять хорошего адвоката и свидетелей в Риме. Доказать твою невиновность будет сложно. Придётся её покупать. Поэтому унижаться перед Эмилией не стоит. Не обижайся! Прими мои слова, как слова друга.

– Я не обижаюсь. Но почему унижаться? Я не собираюсь ей ничего обещать.

– Ну, тогда прости! Считай, что мы погорячились. Просто нам всем показалось, что ты попал в ловушку и не можешь из неё выбраться из-за денег. Мы думали, что тебе нужны деньги Эмилии. Ладно, тогда поехали в лагерь! У Красса там какие-то новые желания, – сказал он и встал. Уже тогда Лацию бросилась в глаза эта черта Гая Кассия – практичность. Он всегда и во всём стремился добиться ясности и чёткости и очень раздражался, если его заставляли терять время зря. Размышляя над этим, он невольно поймал себя на мысли, что этим Гай Кассий очень был похож на Юлия Цезаря, только моложе и беднее, а потому – вспыльчивее и прямолинейнее.

В лагере Лация сразу вызвали к Крассу. Как оказалось, консул тоже хотел поговорить об Эмилии. Обычно тщательно приглаженные седые волосы были взлохмачены, брови сошлись на переносице и на лице застыло непонятное напряжение.

– Садись, – без приветствия сказал он.

– Благодарю тебя, консул, – Лацию бросилось в глаза, что, когда он вошёл, тот нервно ходил по палатке, держась за подбородок, и даже не посмотрел на него.

– Ко мне тут обратился сенатор Марк Валерий. Говорит, что у него есть для тебя хорошее место в Сардинии. Он мог бы помочь с назначением в Сенате. Ну, предварительно, решив все твои проблемы в суде, – Красс замолчал, но выражение лица у него не изменилось. Он по-прежнему о чём напряжённо думал.

– Он сам решит? – не понял Лаций.

– Ну, может, не он сам, но за его деньги.

– И что я должен сказать? – спросил он.

– Хочешь ли ты уехать через два дня с ним в Рим и стать наместником в Сардинии?

– Наместником?! – Лаций удивлялся всё больше и больше. – Я ничего не понимаю. Здесь что-то не так. Зачем Мессале Руфу беспокоиться о моей судьбе? Он мог бы назначить туда своего сына или одного из своих… э-э, как бы это сказать… – Лаций замялся.

– Мальчиков? – уточнил Красс с презрительной усмешкой.

– Да, – коротко ответил Лаций.

– Дело в том, что своего сына он хочет назначить наместником на Сицилии. Ну, и ты прав, Марку Валерию действительно до тебя нет никакого дела. Его просто попросили. Причём, настойчиво. Надеюсь, не надо говорить, кто. Ты и сам догадываешься, – Красс поднял глаза на Лация, и тот впервые в жизни почувствовал, что не знает, что ответить. Но консул, казалось, совсем не обратил на это внимание.

– Но я же… – запнулся он.

– Я дам тебе совет, – решительно произнёс Красс. – А ты решай, что делать. У тебя нет сейчас дома и имения. У тебя пока мало собственных средств. Пока ещё никто не знает о Парфии и Индии. Когда мы придём туда, будет другое дело, ты станешь богаче половины римских сенаторов. Но сейчас ты беден, прости за правду, и ты никому не нужен. Сардиния – прекрасный вариант. Надёжный и стабильный. За пару лет сможешь извлечь оттуда достаточную сумму, – консул вздохнул и о чём-то задумался. Лаций тоже молчал. Уже второй раз за день ему говорили о его сложном положении, поэтому сейчас ему хотелось понять, что это значит. Какой знак посылают ему всесильные боги? Или не боги? Что от него хотят?

Консул, тем временем, продолжил:

– Эмилия Цецилия очень обеспеченная женщина. Но это сегодня. А через год или два, не говоря уже дальше, её имение тоже может постигнуть неурожай или засуха, как запад Италики два года назад. Деньги под процент она не даёт, торговлей не занимается. А на подарки от богатых покровителей долго не проживёшь. Кстати, с ней сейчас пытается наладить связи Помпей. Поэтому мой тебе совет: постарайся сделать так, чтобы она не рассчитывала на тебя в будущем, – Красс замолчал. Эти слова решили всё. Лаций мог пойти против Красса, но тот спас его в порту Брундизия, взяв с собой в Азию. Эмилия тоже спасла его, но, в отличие от Красса, не могла обещать надёжное будущее, славу, победы, деньги и место в Сенате. А без этого… становиться простым наместником в Сардинии, чтобы за спиной все с усмешкой обсуждали его неудавшееся прошлое и никчемное настоящее? Нет, выбор был очевиден.

– Я всё понял, консул, – твёрдым голосом ответил Лаций. – Я не поеду с сенатором в Рим и Сардинию. Я останусь здесь.

– Парфия, Парфия, а потом Индия. Да, ты прав, это не Сардиния! Надеюсь, что это твоё собственное решение, а не моё давление? – на всякий случай спросил Марк Красс.

– Да, это моё решение. Я не гонюсь за попутным ветром и ценю твою помощь.

Лаций вышел из палатки консула и некоторое время стоял на месте, подставив лицо холодному ветру. Эмилия уезжала через два дня. И ему надо было поговорить с ней об этом до отъезда.