Читать книгу Любовь и вечная жизнь Афанасия Барабанова - Игорь Фарбаржевич - Страница 3

– Ва-ась! – раздался со второго этажа старинного двухэтажного дома № 2 нетерпеливый девичий голос: – Ва-а-ся!.. Спишь, что ли?!..

Голос принадлежал девушке-подростку лет четырнадцати, с тонкой спортивной фигурой, рыжими растрёпанными волосами, разбросанными по узким загорелым плечам, с «фенечкой» на левом запястье. Высунувшись из окна по пояс, она обратила своё миловидное веснусчатое лицо к раскрытому балкону соседа.

Было 20 мая – преддверье жаркого лета. Во дворе на верёвках сушилось чьё-то бельё, жужжали мухи, жуки и пчёлы, пищали комары, гудели шмели, стрекотали кузнечики. В ветках деревьев скандалили утренние воробьи, в небе щебетали ласточки, цветастая бабочка бесшумно присела на анютины глазки, что росли на цветочной клумбе.

Из раскрытого окна «дворницкой», что располагалась под всем домом № 2, где жил дворник всего большого двора в десять многоэтажек – Семён Фёдорович, о котором мы ещё расскажем много чего интересного, молодой голос Окуджавы выводил:

А на старой вишне, рядом с домом, чутко дремал дворовый Мудрый Ворон.

«И что она нашла в этом Васе?… – разморённый жарой размышлял он про себя. – Обыкновенный молодой человек шестнадцати лет. Ну, высокий… Ну, голубоглазый… Ну, блондин… Подумаешь, отличник Гуманитарной гимназии!.. Да мало ли, кто хорошо учится! Собирается, видите ли, стать издателем! Скажите, пожалуйста! Смирдин! Брокгауз и Эфрон!.. – Ворон был очень старый, кого-то когда-то знавал лично. – И самое главное, где деньги возьмёт на эту блажь?… Сейчас, чтоб напечатать дешёвую рекламку, столько денег достать нужно – запыхаешься! А уж издавать книги – это же сколько тысяч потребуется!.. Ни тебе знакомых банкиров, ни богатых друзей… А если б и были, кто даст на эти фантазии хотя бы копейку?!.. М-да! Не повезло Марии. Умная девчонка, с семи лет занимается в Спортивном колледже, а связалась Бог знает с кем!..»

Мудрый Ворон прикрыл глаза и собрался было ещё подремать, но «умная Мария» вновь загорланила на весь двор:

– Ва-ась! А, Вась?! Выдь! Сказать чё нужно!..

– Тьфу ты! – Мудрый Ворон, взмахнул крыльями и, уже пожалев, что похвалил Марию, полетел соснуть в чахлых дебрях городского сада.

Сосед Вася – он же Василий Барабанов – вышел, наконец, на балкон. Был Вася высоченного роста, щёки – кровь с молоком, хотя молоко терпеть не мог, со светло-русыми вихрами и в очках.

– Привет, Князева!.. – невозмутимо произнёс он. – Чего орёшь?

– Вась, – затараторила девушка, – ты в полночь свободен?

– Дурацкий вопрос! – не удивился ему Вася. – Естественно, свободен. Потому что сон, Маша, это ночной отпуск от всех дел на свете! А в чём «проблэм»?…

– Нужно сходить на чердак.

Он глянул на неё озадаченно:

– Обязательно в полночь?…

Маша высунулась из окна ровно настолько, чтобы из него не выпасть, и доверительно зашептала на весь двор:

– Я сегодня ночью НЧО видела…

– Чего?…

– «Необъяснимый Чердачный Объект», – просветила его Мария.

– В смысле?…

– Ну, привидение на чердаке встретила… – сказала она таким тоном, словно каждый день его там встречала. – Прикинь? Дух молодой женщины. Чуть сознанку не потеряла…

Вася глянул изумлённо:

– Так… Уже интересно…

– Не веришь?…

– Ты рассказывай, рассказывай…

– Знаешь, как перетрухала, когда она… то есть, оно… на меня двинулось? Пулей с чердака вылетела! Еле дверь успела захлопнуть. А оно… то есть, она… завыла из-за двери: «Выслушайте, прошу вас!..»… – Мне показалось, что она… то есть, оно… хочет доверить какую-то тайну…

– И чего не выслушала?

– Ага, щас!.. Знаешь, как одной страшно?… Пойдём, Барабанов! – умоляюще произнесла она и тут же схитрила: – Тебе, между прочим, как будущему журналисту, будет интересно…

– А ты чего на чердаке делала?

– С матерью поссорилась… Я как с матерью поссорюсь – сразу на крышу, через слуховое окно. Летом, конечно… У меня в запасе пара ключей есть. Там и провожу весь день.

– А ключи откуда?

– У нас остались, когда мать была дежурной подъезда… Знаешь, как клёво на крыше! Нацеплю наушники и – балдею! Никто не пилит, не читает нотаций… Накуплю сушек, лимонаду, отключу мобилу – и будто одна на всём свете… А когда в небе звёзды – то и одна во Вселенной…

– Здорово! – немного позавидовал Вася. – А я там никогда не был…

– Так пойдём! Зачем упускать такую возможность? Небось, на звёзды только в планетарии смотрел…

Вася снял очки и повертел их в руках.

– Ладно, – и вновь нацепил их на переносицу. – Излагай, как дело было…

– Значит, пойдём?! – обрадовалась она.

– Посмотрим… Ты дальше рассказывай…

И Мария уже подробно рассказала, что вчера, после полуночи, когда спустилась с крыши на чердак, ей вдруг показалось, что в одном углу что-то светится. Приглядевшись, она увидела мерцающую огнём женскую фигуру. Маша так и замерла от страха. И как только светящаяся женщина стала к ней приближаться, Князева заорала на весь дом и стремглав бросилась к выходу. Едва успела запереть дверь чердака с другой стороны, как услышала за ней печальный женский голос:

– Выслушайте меня, прошу вас…

После этих слов Маша опрометью кинулась вниз, на свой этаж и, несмотря на то, что поругалась с матерью, и стала, что есть силы, стучать в дверь своей квартиры. Мать, конечно же, её впустила и спросила, что случилось и где она пропадала весь день. Пришлось наврать, что гуляла до поздней ночи с девчонками, а закончила враньё тем, что только что убежала от какого-то маньяка, спокойно разгуливающего по их району. Мать пообещала завтра же поставить об этом в известность руководство Мэрии, затем покормила дочь ужином и отправила в постель.

Ночью Маша почти не спала – всё ей казалось, что с чердака, через вентиляционный люк, просачивается светящаяся женская фигура.

– О’кей, – сказал Барабанов, выслушав Машин рассказ. – Сегодня после полуночи поднимемся на чердак…

– Ура-а-а! – завизжала от радости Князева. – Мои тебе «чмоки»!

– Ладно, до вечера!.. – и Вася скрылся в своей квартире.

…В старинном двухэтажном особняке, под номером два, стоявшем на углу Карамельного переулка и улицы Героев 1812 года, жили четыре семьи. По архивным данным, дому было более двухсот лет. Кто в нём жил когда-то, не знал никто, кроме дворника Семёна Фёдоровича, но все его познания по истории дома жильцы относили к тому, что дворник любил выпить, а когда выпивал, то фантазировал похлеще барона Мюнгхаузена.

По версии Сергея Фёдоровича, этот дом, ещё в конце 18 века построил инспектор зуевской гимназии. Когда же он уехал на повышение в Москву, то продал его немецкому издателю, который купил дом для своих русских родственников. А уж после революции 1917-го года, дом национализировало пролетарское государство, разделив на четыре квартиры, в которых стали жить советские жильцы или квартиросъёмщики.

За все годы, начиная с 1918-го, «дом на Карамельном» знал многих жильцов. Одни были расстреляны в первые годы Советской власти, как «буржуазные элементы», другие погибли в Отечественную войну, кто-то получил новые квартиры, кто-то уехал из Зуева навсегда.

Мария и Василий проживали на втором этаже и были соседями по площадке. Мария жила в квартире № 3, Василий – в квартире № 4.

Князева училась в восьмом классе Спортивного колледжа, а Барабанов заканчивал десятый класс Гуманитарной гимназии, и через год собирался поступать на издательский факультет зуевского Книжного института.

И Маша, и Вася жили со своими мамами. Машина мама – Людмила Петровна – работала курьером в зуевской мэрии, а Васина – Ольга Евгеньевна – служила актрисой в местном драмтеатре.

…Вася сразу поверил рассказу Маши. Во-первых, она никогда не врала, во-вторых, сам верил в подобные истории с детства.

Спустя пять минут Барабанов звонил в газету «Зуевская молодёжка», с которой сотрудничал уже не первый год, и пообещал Валере Бегуну – заведующему отдела «Тайны и сенсации», что для воскресного выпуска выдаст захватывающий материал с уникальными фотографиями. О чём он – Барабанов пока не сказал, чтобы не быть голословным, но если «сойдутся звёзды», материал появится суперкрутой. И попросил Валеру оставить «подвал» последней страницы за ним.

А Людмила Петровна обрадовала дочь днём по телефону, что, наверное, к осени они переедут в новую двухкомнатную квартиру на окраине, так как дом в Карамельном переулке прибирает к рукам одна «богатенькая» фирма, которая собирается перестроить его в супермаркет. Магазинов в микрорайоне было мало, и мэрия дала добро. А квартиры всем жильцам дома купят сами бизнесмены.

Эта новость никак не порадовала Машу. Во-первых, нужно будет менять школу или «пилить» в Центр из такой дали. Скорей всего «пилить» – попробуй найти таких подруг, с которыми дружила целых восемь лет, а с некоторыми даже и больше, ещё с детского сада. во-вторых, её соседом, уж точно не будет Вася Барабанов.

Когда впервые пятилетний Васенька взял трёхлетнюю Марусю за руку, все во дворе, включая «подъездных бабушек» соседних пятиэтажек, прозвали их «женихом и невестой». Маша тогда ещё ничего не понимала о своём новом «жизненном статусе», зато Вася, в отличие от многих мальчиков своего возраста, не только не убежал весь красный от стыда, а лишь сильнее сжал Машину руку, неся за Марусю мужскую ответственность. Эта одна из черт его характера – идти поперёк всех мнений – заслужила непререкаемое уважение со стороны не только жителей двора, но, в первую очередь, со стороны самой Маши. Вася стал для неё самым верным и единственным другом на всём свете.

Для Васи Маша была тоже надёжным товарищем, но свои влюблённости он источал и на других девочек, как во дворе, так и в школе. Однако, само присутствие Маши Князевой на свете каким-то странным образом сводило на нет все его старания с представительницами противоположного пола. В конце концов Барабанов понял, что пора сдаваться на милость Марии, и даже мысленно уже не сопротивлялся этому. Он дал себе слово, как только через два года она поступит в Институт спорта – подарит ей зримую надежду их будущих отношений. Но пока решил не говорить об этом. Если дарить радость каждый день, то радость, в конце концов, превратится в привычку. А привычка, как известно, убивает радость.

…Ровно в полночь они поднялись к чердачной двери. Маша неслышно открыла её ключом, а Вася включил фонарик. Яркий луч осветил тёмное и таинственное пространство.

Друзья вошли на чердак.

Вокруг, на старых деревянных балках покачивались лохмотья пыльной паутины. Запахло кроличьим помётом. Когда-то, лет двадцать тому назад, в первой квартире жила семья директора рынка, жена которого разводила кролей на продажу.

– И как ты каждый день через это всё пробираешься?… – удивился Вася, кривясь от удивительно стойкого запаха.

– Зато потом сразу в Рай попадаю… – ответила Маша.

– «Пэр аспэра ад астра»!.. – прокомментировал Барабанов.

– Чего? – не поняла она.

– «Через тернии к звёздам»! – перевёл он с латыни.

– А-а… Этот фильм я видела… – кивнула Маша.

Барабанов направил луч в разные стороны, осветив фонариком деревянные стены, пол и потолок в балках.

– Ну и где он, твой НЧО?… Уже начало первого…

– Наверное, часы отстают…

На смартфоне было – ноль часов 12 минут…

Они обошли чердак два раза, заглядывая за каждый угол – никого…

– Вон там она появилась… – показала Маша пальцем.

– Эй! Выходите, пожалуйста! – учтиво предложил Вася привидению-невидимке.

– Тише! – зашептала Князева. – Ты это… не очень…

На его приглашение никто не явился.

– Вот, прокол! – с досадой произнёс Вася. – А я уже материал в газету анонсировал.

– Наверное, обиделось! – виновато сказала Маша. – Оно ко мне… то есть, она – как к человеку, а я поступила, как дурында…

Они обошли чердак в третий раз. Он оставался таким же пустым и тёмным, но уже не таким таинственным.

– Пустой номер! – резюмировал Барабанов. – А может у твоего НЧО сегодня выходной день? То есть, «выходная ночь»…

– Жаль! – опечалилась Маша. – Она… то есть, оно, наверное, хотело сказать что-то очень важное…

Друзья уже направились к выходу, как вдруг угол чердака, на который показала Князева, озарился неясным сиянием, и перед ними явилась светящаяся женская фигура.

Маша невольно прижалась к Васе.

Барабанов быстро направил смартфон на привидение. Однако, глянув на экран дисплея, с изумлением увидел, что хоть он и светился голубым цветом, никакого изображения на нём не было, словно объектив был направлен в пустоту. Вася стал нажимать на все кнопки смартфона, но тот словно «завис». И только тогда он сообразил, что перед ними некая сущность из потустороннего мира.

Маша энергично потянула его к выходу, но Барабанов, крепко взяв её за руку, как в детстве, и спокойно спросил приближающуюся к ним женскую фигуру:

– Кто вы?

– Я дух Татьяны Филипповой… – отчётливо ответило привидение тихим печальным голосом. – Её тень… Когда-то жила в этом доме… Прошу вас, выслушайте меня… И помогите… Ничего плохого я вам не сделаю…

– Хорошо, – сказал Барабанов. – Только больше не приближайтесь ни на шаг…

Фигура таинственной Татьяны послушно остановилась:

– Спасибо… Прошу садиться…

И показала рукой на два пустых фанерных ящика позади них. Вася и Маша присели.

– Только, по возможности, сократите вашу историю до самого главного, – попросил он её.

– Не волнуйтесь, – продолжил дух Татьяны. – Все события Прошлого, соединившись с Настоящим, продлятся мгновенья… Итак… 12 января 1836 года, дорожный дилижанс, из Вязьмы в Москву, привёз меня утром на Тверскую заставу…