Читать книгу Перестройка - Игорь Гатин - Страница 6

Часть IV. МУЖ

Оглавление

Не сказать, что Зинаида Алексеевна была довольна выбором дочери. Впрочем, Зинаиду Алексеевну никто довольной и не видел. Она родилась в семье лётчика-генерала, героя войны и с детства чувствовала свою особую миссию. Поскольку никто вокруг про миссию юной Зиночки не догадывался, она была недовольна своим окружением. Однако со временем научилась имитировать радушие и приветливость. Не более… Лёгкая поощрительно-благосклонная полуулыбка иногда бродила на её лице, и при большом желании окружающие могли приписать себе её причину.

С другой стороны, с трудно протекавшим пубертатом дочери нужно было что-то делать, и Зинаида Алексеевна решила, что студент МГУ худо-бедно для подобной цели подойдёт. Конечно, этакий жеребец не партия для столь хрупкого и утончённого создания, как её Вика. Ну да, бог даст, она сама в этом разберётся. А пока пусть выплеснет гормоны. Пожалуй, если бы кто-то спросил, что конкретно не устраивает её в избраннике дочери, Зинаида Алексеевна так и не смогла бы внятно сформулировать свои претензии к прыткому провинциалу. Высокий, симпатичный, неглупый и воспитанный. Студент экономического факультета опять же. Учитывая положение и связи мужа, они в состоянии обеспечить ему завидную карьеру по окончании университета. Безумно любит их дочь. Это видно невооружённым глазом. Судя по всему, самостоятелен. Во всяком случае, Вика ещё не возвращалась домой без шикарного букета. Охапки роз совершенно немыслимых расцветок, какие и сама Зинаида Алексеевна не встречала прежде. Где он их берёт и сколько же это стоит? Почтителен и обходителен с родителями. То есть с ними. Очень нравится её мужу. Особенно мужу нравится, что парень – спортсмен и отслужил в армии. Господи, кто о чём, а вшивый о бане!

Так что же её настораживает? Сидит занозой и не даёт спать по ночам? Она в который раз принялась перебирать черты его характера, прислушиваясь к внутреннему голосу. «Почтителен, самостоятелен… Пожалуй, чересчур самостоятелен! Такой уведёт дочь из дома, и поминай как звали. А глупышке только шестнадцать, и влюблена до безумия. Будет скитаться по съёмным углам или, не приведи господи, общагам. А как же её карьера пианистки? А как же сама Зинаида Алексеевна без своего цветочка? И этот мужлан туда же: «Так пусть молодые сами решают. И сами всё с нуля начинают. Помнишь, как мы на Севере?» При воспоминании о двух годах, проведённых в богом забытом северном гарнизоне, Зинаиду Васильевну привычно передёрнуло. Да, если бы не боевой товарищ её отца, возглавлявший кадры истребительной авиации ПВО, не видать бы её Евгению Звёздного городка, как своих ушей. Ну уж нет, Вику она им не отдаст! Не для того растила, ночей не спала, душу вкладывала! Мнение самой дочери по поводу её будущего Зинаиду Алексеевну привычно не интересовало. Да и какое мнение может быть в шестнадцать лет, когда гормоны так и скачут. На то и существует мать, чтобы спокойно и взвешенно всё обдумать и принять решение. А пока пусть порезвятся. Против природы не устоять. Дочка случилась из ранних, с начальной школы одни мальчики на уме. Уж лучше студент МГУ, чем этот пэтэушник Рассказов, хорошо хоть в армию забрали! Зинаида Алексеевна многозначительно вздохнула и продолжила гладить форменную рубашку мужа, который всегда выделялся среди сослуживцев безукоризненно свежей, отутюженной одеждой. Будь то китель или гражданский костюм.

* * *

Ромка привычно ждал Вику в просторном вестибюле Гнесинки. Вокруг гомонливо толпились юные создания с футлярами для музыкальных инструментов различных форм и размеров. А которые без футляров – значит, пианисты. Для бывшего старшего сержанта все они представлялись неуловимо одинаковыми. Что кудрявые мальчики с оленьими глазами, что девочки в роговых очках. Он несколько высокомерно поглядывал на этот оазис одухотворённых худосочных созданий с ручками-верёвочками и огнём во взоре. Это здесь, среди себе подобных они были шумными, раскованными и непосредственными. Но стоило им оказаться на грязных, плохо освещённых улицах, как они тотчас превращались в малозаметные тени, стремящиеся побыстрее прошмыгнуть домой – в свои тёплые уютные квартирки с любящими заботливыми родителями. Для него же, наоборот, город со своей непарадной изнанкой являлся родной стихией, где неписаные законы были привычными, понятными и удобными.

Москва вместе со всей страной как-то исподволь, незаметно, но неуклонно скатывалась с блистающего голубым льдом Пика Коммунизма к его заплёванному подножию. Из города-мечты, витрины социалистического мира она всё больше превращалась в дикие джунгли, где власть молодого словоохотливого генсека уже не была абсолютной, как у пожилых предшественников, и не простиралась дальше партийных кабинетов. Как грибы после дождя росли неформальные молодёжные объединения. Они имели разную природу, строились на различных интересах, но их объединял один общий принцип – все уважали физическую силу.

От этих неотчётливых мыслей, рождённых неясными образами, его отвлёк лёгкий круговорот в фойе, эпицентром которого явилась стройная, яркая блондинка, которая невольно притягивала взоры как мальчиков, так и девочек. Она легко шла, привлекая всеобщее внимание и не прилагая для этого ни малейших усилий. За спиной – красный импортный рюкзачок, импортный джинсовый костюм, подчёркивающий красивые длинные ноги в белых импортных кроссовках, и длинные отечественного производства волосы цвета спелой пшеницы разметались по спине. Это была Вика. Его Вика! И он вдруг как-то сразу и отчётливо понял, почему сам не такой, как мальчики со скрипками вокруг. Почему уже очень давно он выбрал иной путь. Или нет, это иной путь выбрал его, а он просто шёл по нему, не пытаясь свернуть. Да просто потому, что за такую девочку нужно быть готовым ответить в любую минуту. И не только словом.

Тут Вика увидела его, взвизгнула и, в три прыжка преодолев разделяющее их расстояние, повисла на шее. И теперь уже все смотрели на него. И тоже понимали, что он из другого мира. Чужак, чувствующий себя как дома. И, встретившись взглядом, первыми отводили глаза в сторону.

Ромка же с Викой, как всегда, поехали к нему в общагу. В маленькую, но самую лучшую комнату на свете, куда теперь сосед Махендра заходил, только предварительно стуча и долго прислушиваясь, перед тем как толкнуть дверь.

* * *

Обладание Викой требовало не только крепких бицепсов и решимости. Ещё такие девочки требуют денег. Ромка в свои двадцать один неплохо знал, что такое деньги и откуда они берутся. Он и в армии-то оказался по прихоти этой могущественной субстанции, известной человечеству ещё с момента зарождения цивилизации. Некоторые учёные считают, что человек стал разумным с появлением второй сигнальной системы, то есть речи. Наверное, они правы. Но примитивные формы речи есть и у высокоорганизованных млекопитающих. А вот использование универсального эквивалента овеществлённого труда уже однозначно выделяет человека из животного мира. Собственно, это то, что на экономическом факультете проходили в рамках основного предмета – политэкономии, изучая «Капитал» Маркса вдоль и поперёк, фактически заучивая наизусть. Карл Маркс был большим знатоком природы денег, их форм и функций. Знатоком сугубо теоретическим. Сам он зарабатывать деньги не умел. Зато тратил легко и со вкусом. Спуская в том числе в Сохо – на тот момент район красных фонарей в Лондоне. Деньгами основоположника теории прибавочной стоимости снабжал друг и соавтор, так и просится сказать «подельник», Фридрих Энгельс – потомственный фабрикант, на предприятиях которого ирландские дети трудились по одиннадцать часов, что не помешало Энгельсу вкупе с Марксом стать идолами в стране победившего пролетариата. Ромка добросовестно заучивал целые абзацы из трудов классиков. И ему очень нравились все эти формулы, наглядно показывающие, как деньги воспроизводят сами себя, как они, впитывая человеческий труд и энергию, растут и пухнут, словно тесто на дрожжах. Вот только у него имелся собственный опыт взаимоотношений с деньгами и опыт этот был весьма неоднозначным. За год, проведённый в Москве до армии, Ромка прошёл тернистый путь стремительного взросления. Прибыв в столицу наивным романтиком и бессребреником, верящим в коммунистические идеалы, он волею судьбы попал в торговую среду, где царили совсем иные представления о мире и благополучии. Отчаявшись переубедить собственное окружение, он с юношеским максимализмом решил продемонстрировать, что не в деньгах счастье, предварительно доказав, что может заработать, сколько захочет. Заработал больше. Значительно больше. Начав с мелкой спекуляции, через год он имел уже целую сбытовую сеть, как тогда говорили, дефицита. С филиалами в Ереване, Тбилиси и Сочи. Вот только деньги никогда не заходят просто так, чайку попить. Заглянув на огонёк однажды, они, если им понравилось в доме, норовят остаться там за главного. Как в сказке про лису и зайца с лубяной избушкой. Глупо считать, что можно быть хозяином денег. В лучшем случае – партнёром. И очень трудно, имея такого могущественного, повидавшего всё на своём долгом веку партнёра, играть по собственным правилам. Играя же по чужим, не стоит удивляться крутым, непредсказуемым и далеко не всегда приятным поворотам в жизни. Ромка сам не заметил, как был поставлен перед выбором: поступиться жизненными принципами, пойти на подлость, лишь бы сберечь и приумножить нажитое, или отдать всё и физическую свободу на сдачу, но сохранить свободу внутреннюю. Всё ещё оставаясь романтиком в душе, он выбрал второе. К счастью, тюрьмы удалось избежать, отделавшись армией, но тоже – то ещё приключение. Два года, с кровью вырванные из юности! Помнится, тогда он дал себе слово, что никогда больше не станет рабом денег. А самый надёжный способ избежать этого – не иметь их вовсе. Кроме как на покрытие базовых потребностей – на одежду и пропитание. Интересно, Вика относится к его базовым потребностям? Он на секунду задумался. Ответ не заставил себя ждать: несомненно. Он без неё жить не может! Вот так и повисло данное себе обещание в воздухе. И Ромка позвонил по нескольким телефонным номерам, которые помнил наизусть. Седой ответил сразу.

– Что, Фарт, откинулся?

– С чего ты взял? Я в армии служил.

– А-ха-ха! Ну да, ты же у нас малолетка!

– Седой, а ты знаешь, как во времена Ивана Грозного наказывали колокол, если он звонил не по делу?

– Нет, а что? – голос Седого перестал быть вальяжно-самоуверенным. В нём прозвучали нотки удивления и растерянности.

– Колоколу отрезали «язык»… – короткая пауза на другом конце провода.

– Рома, я не хотел тебя задеть. А ты не успел вернуться, уже наезжаешь…

– Седой, наезжаю я совсем иначе, ты знаешь. Давай встретимся, поговорим.

– Хорошо. Где, когда? – голос стал сухим и деловым. Что и требовалось доказать.

Ответили и остальные. И тоже согласились встретиться. Ромке вообще отказывали редко. Повесив трубку после очередного короткого разговора, он поймал себя на ощущении, что всегда на подсознательном уровне чувствовал – рано или поздно он снова начнёт «делать деньги» – от себя не убежишь. На Западе это называлось простым и вполне приличным словом бизнес, то есть дело. А люди, которые им занимались, являлись бизнесменами – уважаемыми членами общества. В СССР за то же самое давали лет по семь с конфискацией. Такой вот неочевидный выбор…

* * *

Вика залетела. То есть залетели они вместе, потому что Вика забеременела. Залетела и теперь уже вполне потенциальная тёща со своими хитроумными планами, потому что беременность в шестнадцать лет в пуританском, по крайней мере на словах, советском обществе являлась фактом вопиющим. Счастлив был только Ромка. Он, дурачок, до конца не понимал, к каким последствиям для него лично может привести эта беременность. Ему казалось, что ребёнок от любимой женщины – это прекрасно! Вот только любимая женщина формально являлась несовершеннолетним подростком. И соответствующую статью в УК никто не отменял. После короткого, но бурного обсуждения сложившейся ситуации с мужем Зинаида Алексеевна приняла единоличное и единственно приемлемое, по её мнению, в данной ситуации решение – молодые женятся! Иначе позора не оберёшься. А репутация в обществе для Зинаиды Алексеевны была превыше всего! Мнение молодых, равно как и матери жениха, её не интересовало. Впрочем, они были вполне «за»! Мама только спросила Рому: «Сынок, ты её любишь?» И по счастливым глазам сына уже поняла ответ. Вика ужасно боялась родов, но возможность законно трахаться с Ромкой, где и сколько захочется, а также долгожданное освобождение от материнского диктата перевешивали. Герой Советского Союза Евгений Иванович Горовой тоже был совсем не против такого развития событий. Парень ему нравился. К тому же он всегда хотел иметь сына, но Зинаида Алексеевна в своё время твёрдо заявила, что больше рожать не намерена: «Пока ты там летаешь не пойми где, а я тут с двумя колупайся? Нет уж, увольте!»

В результате в райисполком Бауманского района Москвы было подано прелюбопытнейшее заявление, где после идеологически выдержанной преамбулы говорилось: «Поскольку моя несовершеннолетняя дочь, Горовая Виктория Евгеньевна, 1971 года рождения фактически сожительствует с гражданином Романовым Романом Александровичем и ждёт от него ребёнка, прошу разрешить заключение брака между ними в порядке исключения…» Заявление отвозил лично Евгений Иванович, а потому и принят был лично председателем райисполкома, его хорошим знакомым. Они тяпнули по пятьдесят коньячку, привезённого космонавтом, и на заявление немедленно была наложена резолюция «Разрешаю!» И с такой резолюцией начальница ЗАГСа тут же взяла под козырёк. Иначе ещё неизвестно, как сложилась бы Ромкина судьба.

Подготовка к свадьбе шла ускоренными темпами. То есть Ромка вообще не понимал, зачем нужна какая-то подготовка, но, когда мельком услышал, что гостей будет под сотню, опешил и оробел. С его стороны гостей предполагалось ровно двое – мама и Женька. Нет, он, конечно, мог привести сколько угодно пацанов, но зачем? Вика тоже не очень представляла, кто будут все эти люди, поскольку ей был поставлен жёсткий лимит на подруг – пять человек, не больше. Зато Зинаида Алексеевна почувствовала свой звёздный час. В кои-то веки ей предстояло быть не малозаметной тенью знаменитого мужа, но хозяйкой бала! Как же, она презентует обществу своё главное произведение, квинтэссенцию, так сказать, всей жизни – свою Вику. И уж тут следовало не ударить в грязь лицом! Изменившиеся обстоятельства сыграли с ней странную шутку. Теперь она считала, что это замечательно – так рано выдать дочь замуж. А то вон у скольких друзей и знакомых дочери на выданье уже по пять-шесть лет, а результата ноль. Или отрицательный. Это если жених не подходит по статусу. Их же Рома (она уже считала, что всегда относилась к нему как к сыну) и красавец, и студент МГУ, будущий экономист-международник. Именно так она представляла его приятельницам, когда те, сгорая от любопытства, расспрашивали про потенциального зятя. Да уж и армию отслужил, самостоятельный. Не то, что у дважды Героя Поспелова – зятёк-филолог, носки и то постирать не умеет. А наш всё умеет и будет Вику на руках носить! На крепких мужских руках. И обеспечивать будет – они с мужем рассчитывают отправить его после окончания университета в длительную загранкомандировку по работе. Ну, с женой, то есть с Викой, естественно. Вот где пригодится её талант пианистки – в Западной Европе умеют ценить классическую музыку. Приятельницы сгорали от зависти, и Зинаида Алексеевна наслаждалась минутой триумфа – не зря все силы в дочь вкладывала. О том, что «зять – нехрен взять» родом из какой-то Пензы и вовсе не голубых кровей (мама инженер, отца и подавно нет), она предпочитала не распространяться. Для себя же твёрдо решила, что московской прописки зятьку не видать, как своих ушей. Не на ту напал! Ишь, какой прыткий выискался! И помчалась к портнихе на примерку очередного платья. Их предполагалось менять по ходу вечера, и это было очень важно. Ещё неизвестно, в чём припрётся Поспелиха. Не дай бог фасон или цветовая гамма совпадут! Но ничего, на этот случай у неё были припасены запасные и резервные варианты. И не подумайте, что это – одно и то же…

Евгений Иванович, всегда далёкий от бытовой суеты, и тот включился в процесс – единственная дочь, как-никак. Да и время позволяло. К этому моменту он был уже, как у них выражались, сбитый лётчик. Несколько лет назад во время очередной медкомиссии врачи обнаружили какие-то шумы в сердце. И прямо накануне утверждения экипажа, где он числился командиром под первым номером! Полтора года подготовки, длительный полёт, очередная порция мировой славы и вторая Звезда Героя – всё накрылось медным тазом в один миг. Полетел дружок и дублёр Славка Говорков – Зина с ним не разговаривала два месяца. Он-то здесь при чём? И откуда только взялись эти шумы? Тем более что больше их никогда не было. Зина всерьёз считает, что это дело рук Славкиного тестя – замначальника четвёртого управления Минздрава СССР. Бред, конечно, но поезд, как говорится, ушёл. Ему перевалило за сорок, и надеяться, что ещё раз удастся слетать командиром, уже не приходилось. Был бы бортинженером… А потому он согласился, когда «дед», как они за глаза называли начальника центра подготовки космонавтов, выбил ему почётную и непыльную должность зампредседателя Общества Дружбы с Зарубежными Странами. На работе он играл роль свадебного генерала, ни во что особо не вникая. Приятным бонусом были частые командировки за границу и служебная «Волга» с водителем, которой пользовалась в основном Зинаида Алексеевна. Из-за границы он привозил разный ширпотреб, купленный на скудные суточные, но реализующийся Зинаидой Алексеевной через приятельниц и комиссионки за вполне приличные суммы в «деревянных», как она называла рубли. Так что он считался вполне успешным добытчиком и периодически удостаивался похвалы от жены. Круг же его личных интересов всё больше смещался в гараж. Там у них подобралась очень неплохая компания в основном из бывших, как и он. Руки у него всегда росли откуда нужно, и он с удовольствием копался в собственной «Волжанке», поддерживая её в идеальном техническом состоянии, и не отказывал соседям в бескорыстной квалифицированной помощи. А за бескорыстную помощь на Руси всегда было принято расплачиваться чем? Правильно! А ещё и в приятной компании… Ну как тут откажешь? Тем более что здоровье всегда было богатырское, никакого похмелья. Разве что эти шумы чёртовы? И откуда они только взялись? В последнее время он незаметно начал ловить себя на мысли, что уже поскорее хочет закончить всю эту канитель со свадьбой и как-нибудь в субботу позвать Ромку с собой в гараж. Показать ему своё хозяйство, поболтать по душам, приятелям представить. Почему-то он не сомневался, что тот всем придётся по душе. Вот только как Зинаида Алексеевна к этому отнесётся?

Перестройка

Подняться наверх