Читать книгу Я раб у собственной свободы… (сборник) - Игорь Губерман - Страница 6

* * *

Прожив уже почти полвека,

тьму перепробовав работ,

я убежден, что человека

достоин лишь любовный пот.

* * *

За то люблю я разгильдяев,

блаженных духом, как тюлень,

что нет меж ними негодяев

и делать пакости им лень.

* * *

Рассудок, не знававший безрассудства,

и ум, где шалопайство не с руки,

и разум, не отзывчивый для чувства, —

от мудрости безмерно далеки.

* * *

Лишь перед смертью человек

соображает, кончив путь,

что слишком короток наш век,

чтобы спешить куда-нибудь.

* * *

Запетыми в юности песнями,

другие не слыша никак,

живет до скончания пенсии

счастливый и бодрый мудак.

* * *

Поскольку жизнь, верша полет,

чуть воспарив, – опять в навозе,

всерьез разумен только тот,

кто не избыточно серьезен.

* * *

Наш разум лишь смехом полощется

от глупости, скверны и пакости,

а смеха лишенное общество

скудеет в клиническом пафосе.

* * *

Сегодня столь же, сколь вчера,

земля полна пиров и казней;

зло обаятельней добра,

и гибче, и разнообразней.

* * *

Весьма причудлив мир в конторах

от девяти и до шести;

бывают жопы, из которых

и ноги брезгуют расти.

* * *

У скряги прочные запоры,

у скряги темное окно,

у скряги вечные запоры —

он жаден даже на гавно.

* * *

Пути добра с путями зла

так перепутались веками,

что и чистейшие дела

творят грязнейшими руками.

* * *

Господь, лепя людей со скуки,

бывал порою скуповат,

и что частично вышли суки,

он сам отчасти виноват.

* * *

Время наше будет знаменито

тем, что сотворило страха ради

новый вариант гермафродита:

плотью – мужики, а духом – бляди.

* * *

Блажен, кто искренне не слышит

своей души смятенный стон:

исполнен сил и счастлив он,

с годами падая все выше.

* * *

Чуть получше, чуть похуже —

сыщется водица,

и не стоит пить из лужи —

плюнуть пригодится.

* * *

Не стану врагу я желать по вражде

ночей под тюремным замком,

но пусть он походит по малой нужде

то уксусом, то кипятком.

* * *

В кровати, хате и халате

покой находит обыватель.

А кто романтик, тот снует

и в шестеренки хер сует.

* * *

В искушениях всяких и разных

дух и плоть усмирять ни к чему;

ничего нет страшней для соблазна,

чем немедля поддаться ему.

* * *

С тихой грустью художник ропщет,

что при точно таком же харче

у коллеги не только толще,

но еще и гораздо ярче.

* * *

С хорошими людьми я был знаком;

покуда в Лету замертво не кану,

ни сукою теперь, ни мудаком

я им благодаря уже не стану.

* * *

Ко тьме и свету не причастен,

брезглив ко злу, к добру ленив,

по часу в день бывал я счастлив,

тетрадь к сожительству склонив.

* * *

В конторах служат сотни дур,

бранящих дом, плиту и тряпку;

у тех, кто служит чересчур,

перерастает матка – в папку.

* * *

Не суйся запевалой и горнистом,

но с бодростью и следуй, и веди;

мужчина быть обязан оптимистом,

все лучшее имея впереди.

* * *

Я на карьеру, быт и вещи

не тратил мыслей и трудов,

я очень баб любил и женщин,

а также девушек и вдов.

* * *

Есть страсти, коим в восхваление

ничто нигде никем не сказано;

я славлю лень – преодоление

корысти, совести и разума.

* * *

Снегом порошит моя усталость,

жизнь уже не книга, а страница,

в сердце – нарастающая жалость

к тем, кто мельтешит и суетится.

* * *

В советах нету благодати

и большей частью пользы нет,

и чем дурак мудаковатей,

тем он обильней на совет.

* * *

Крутой и трогательно чистый,

весомо, явственно и внятно

от нищих духом – дух мясистый

витает в воздухе приятно.

* * *

Человек без тугой и упрямой

самовольной повадки в решениях

постепенно становится дамой,

искушенной во всех отношениях.

* * *

Саднит на душе, как ожог,

тоска соучастия в спорах

с обилием творческих жоп,

весьма в извержении скорых.

* * *

Наш век легко плодит субъекта

с холодной згой в очах порочных,

с мешком гавна и интеллекта

на двух конечностях непрочных.

* * *

Владыкой мира станет труд,

когда вино польет из пушек,

и разом в девственность впадут

пятнадцать тысяч потаскушек.

* * *

Никуда не уйдя ни на чуть,

мы все силы кладем на кружение,

ибо верим не в пройденный путь,

а в творимое нами движение.

* * *

Ты вечно встревожен, в поту, что в соку,

торопишься так, словно смерть уже рядом;

ты, видно, зачат был на полном скаку

каким-то летящим в ночи конокрадом.

* * *

По ветвям! К бананам! Где успех!

И престиж! Еще один прыжок!

Сотни обезьян стремятся вверх,

и ужасен вид их голых жоп.

* * *

Я уважаю лень за то, что

в ее бездейственной тиши

живую мысль питает почва

моей несуетной души.

* * *

Сказавши, не солгав и не похвастав,

что страху я не слишком поддаюсь,

не скрою, что боюсь энтузиастов

и очень активистов я боюсь.

* * *

Я прожил жизнь как дилетант —

ни в чем ни знаний, ни системы,

зато писал я не диктант,

а сочинение без темы.

* * *

Чтобы вдоволь радости отведать

и по жизни вольно кочевать,

надо рано утром пообедать

и к закату переночевать.

* * *

Гниенье основ – анекдота основа,

а в нем стало явно видней,

что в русской комедии много смешного,

но мало веселого в ней.

* * *

Вкушая бытия густой напиток,

трясясь по колее, людьми изрытой,

я понял, что серьезности избыток —

примета недостаточности скрытой.

* * *

У тех, в ком унылое сердце,

и мысли – тоскою моренные,

а если подробней всмотреться,

у бедных и яйца – вареные.

* * *

О чем хлопочут червяки?

Чего достигнуть норовят?

Чтоб жизней их черновики

в питоны вывели червят.

* * *

Не жалею хмельных промелькнувших годов,

не стыжусь их шального веселья,

есть безделье, которое выше трудов,

есть труды, что позорней безделья.

* * *

Этот тип – начальник, вероятно:

если он растерян, огорошен,

если ветер дует непонятно —

он потеет чем-то нехорошим.

* * *

Подпольно, исподволь, подспудно,

родясь, как в городе – цветы,

растут в нас мысли, корчась трудно

сквозь битый камень суеты.

* * *

Творимое с умом и не шутя

безделье освежает наши души;

с утра я лодырь, вечером – лентяй

и только в промежутке бью баклуши.

* * *

Уже с утра, еще в кровати,

я говорю несчетный раз,

что всех на свете виноватей —

Господь, на труд обрекший нас.

* * *

Как ни туманна эта версия,

но в жизни каждого из нас

есть грибоедовская Персия

и есть мартыновский Кавказ.

* * *

Так привык на виду быть везде,

за престиж постоянно в ответе,

что, закрывшись по малой нужде,

держит хер, как бокал на банкете.

* * *

Лишь тот вполне благочестив,

кто время попусту не тратил,

а, смело пояс распустив,

земной отведал благодати.

* * *

Расчетлив ты, предусмотрителен,

душе неведомы гримасы,

ты не дитя живых родителей,

а комплекс компаса и кассы.

* * *

Чуждаясь и пиров, и женских спален,

и быта с его мусорными свалками,

настолько стал стерильно идеален,

что даже по нужде ходил фиалками.

* * *

О равенстве мы заняты заботами,

болота и холмы равняем мы;

холмы, когда уравнены с болотами,

становятся болотами холмы.

* * *

Живи, покуда жив. Среди потопа,

которому вот-вот наступит срок,

поверь – наверняка мелькнет и жопа,

которую напрасно ты берег.

* * *

Мужчины – безусловный авангард

всех дивных человеческих затей,

и жаль, что не умерен их азарт

ношением и родами детей.

* * *

Так ловко стали пресмыкаться

сейчас в чиновничьих кругах,

что могут с легкостью сморкаться

посредством пальцев на ногах.

* * *

Сколько света от схватки идей,

сколько свежести в чувственной гамме,

но насмотришься сук и блядей —

жирно чавкает грязь под ногами.

* * *

Над злой тоской больниц и тюрем,

над нашей мышьей суетой,

дымами труб насквозь прокурен,

витает вряд ли дух святой.

* * *

Я чужд рассудочным заботам

и очень счастлив, что таков:

Бог благосклонен к идиотам

и обожает мудаков.

* * *

Есть люди – прекрасны их лица,

и уровень мысли высок,

но в них вместо крови струится

горячий желудочный сок.

* * *

Погрязши в тупых ежедневных делах

и в них находя развлечение,

заблудшие души в блудливых телах

теряют свое назначение.

* * *

Очень жаль мне мое поколение,

обделенное вольной игрой:

у одних плоскостопо мышление,

у других – на душе геморрой.

* * *

Пора! Теперь меня благослови

в путь осени, дождей и листопада,

от пламени цветенья и любви

до пепла увяданья и распада.

* * *

Дана лишь тем была недаром

текучка здешней суеты,

кто растопил душевным жаром

хоть каплю вечной мерзоты.

* * *

Мы все умрем. Надежды нет.

Но смерть потом прольет публично

на нашу жизнь обратный свет,

и большинство умрет вторично.