Читать книгу Лето, в котором тебя любят - Игорь Гуревич - Страница 3

1

Игорек был толст и не то, чтобы совсем неловок, но все же неповоротлив. В салочках и прочих детских играх с догонялками ему почти всегда приходилось «водить». Физические недостатки компенсировались общительностью и незлобливостью характера.

Игорек обладал острым и живым умом, постоянно болел ангинами и имел хороший аппетит. Сангвиник по натуре, склонный к холерическим вспышкам, он, безусловно, переживал свою физическую несостоятельность, но долго на этом не зацикливался.

Он даже не знал, что это подарок Бога – при такой физиологии иметь такой характер. Был бы меланхоликом и – пиши пропало! – превратился бы «жирпромкомбинат» с центнером сомнений и комплексов. Впрочем, опять же, при флегматическом характере жировые отложения перетопились бы в силу. Знаете, есть такие мальчики-увальни, молчуны, которые смотрят исподлобья и, перекатываясь с боку на бок, внушают если не страх, то опасения – лучше не связываться. Игорек, напротив, при всей своей внешней неповоротливости был словоохотлив, шустер и постоянно везде участвовал и во все влипал. Даже уроки физкультуры в начальной школе он воспринимал жизнерадостно, за исключением сдачи нормативов по прыжкам в высоту и по бегу на время.

Впрочем, бег еще куда ни шло. А вот прыгать в высоту он и стеснялся, и боялся. В общем, комплексовал по полной. За школьные годы так и не научился прыгать ни «ножницами», ни «рыбкой». Разбегался, подпрыгивал, как жирный горный баран, поджимая под себя копыта, и всякий раз задевал пухлым задом планку. Его личный рекорд был пятьдесят сантиметров.

Когда он окончательно понял, что высота – не его стихия, он сказал себе: «Нас…ть». И даже уже потом, в восьмом-десятом классах, похудев, как на заказ, основательно и бесповоротно, при сдаче прыжков в высоту заявлял учителю:

– Пишите пятьдесят эсэм, ставьте «два» и отправляйте меня на два лишних круга по стадиону.

2

В первом классе ему было скучно. Он умел читать бегло и любил это дело. Писал вполне сносно. Вычитал и складывал устно в пределах двадцати без проблем. Поэтому в школе он все время искал разнообразия. Учителя удивлялись, как при такой полноте мальчик такой вертлявый, шумный и шустрый! Первый раз за дверь его выставили в первом классе.

Учительница сказала:

– Дети, будем вспоминать, как говорят различные животные. Смотрите внимательно на картинку, – и показала корову. – Кто знает ответ, поднимает руку, и если я на него покажу, он встает и дает полный ответ. Например: «Корова говорит «Му!». Все поняли?

И учительница стала по очереди показывать различных животных. Дети в нетерпении трясли руками. Счастливчики вставали и давали полные ответы:

– Гусь говорит «Га-га!»

Игорек уже устал трясти рукой и поддерживал ее второй. «Ну, почему она меня не замечает?!»

Наконец, рисунок петушка – и учительница указывает на него:

– Ну?

Игорек радостно вскакивает и, одновременно боясь не успеть и желая чем-то блеснуть особо, кричит, как настоящий петух:

– Кукареку! – даже не так, а: – «У-а-е-у!», – зажимая горлом согласные, делая их неузнаваемыми.

Ведь это ж понятно, что петух так не говорит. Он просто кричит, как получается только у него, а люди уже это перевели на человеческий язык.

И для пущей убедительности Игорек хлопает себя ладонями по толстым бокам, как петух крыльями. Имитация называется, и занимаются ею на уроках артистического мастерства в соответствующих вузах, а не на уроках чтения в первом классе общеобразовательной школы. Но даже для развитого первоклассника знать это было слишком мудрено. Дети весело смеются.

«Ну, почему в каждом классе обязательно появляется клоун?» – устало подумала учительница, для которой за шестнадцать лет в школе это был уже пятый набор. Стукнула указкой по столу. Класс притих.

Строго сказала:

– Я просила дать полный ответ, как говорит петух и как мы это читаем и пишем, а не кукарекать во все горло. У нас здесь не курятник, а ты не петух. Садись и будь внимательнее.

Игорек весь зарделся и опустил голову. Пухлые щеки предательски жгло румянцем. Все старания пропали даром. Почему-то он думал, что его похвалят. А вышло наоборот – опозорился перед всем классом!

Соседка по парте, веснушчатая и лопоухая с двумя тощими косичками, толкнула его в бок и ядовито прошептала:

– Жирпром-петух…

«Дура», – подумал Игорек и обиделся на всех.

А учительница продолжала урок:

– Как говорит … – и показала кошку.

И он, сам не понимая, как это вышло, вдруг закричал с места:

– У-а-е-у!

Дети просто заржали. Ванька – друг – схватился за живот и свалился в проход.

Учительница, опытная и уверенная в себе, погрозила ему кулаком, давая шанс все осознать самому.

– Тихо, дети! Смотрим еще, – и показала лягушку.

– У-а-е-у! – это уже был не он. Его рот, его горло, но не он. Ему уже было все равно.

Он сидел высоко на люстре и смотрел сверху на толстого мальчика за третьей партой, который кричал, как петух, и к которому подскочила учительница. Схватила за руку, выдернула из-за парты, подтащила к закрытым дверям и толкнула прямо в них:

– Вон из класса до конца урока! И чтобы стоял у двери молча!

Дети испуганно притихли. Они впервые в своей жизни видели, как выставляют ученика за дверь.

Он вышел в коридор и хотел в сердцах хлопнуть дверью.

Учительница не дала – опыт не пропьешь! – перехватила ручку и прикрыла дверь сама. Порядок и власть в классе были восстановлены.

Он слетел с люстры, просочился за дверь и опять вселился в жирпрома. В глазах защекотало. «Не бу-ду», – сказал себе, потер нос и стал ходить вдоль стены к окну в конце коридора и обратно.

За каждой дверью шел урок. Где – то было совсем-совсем тихо, где-то едва уловимый шум, а за некоторыми дверями – женское сопрано. Значит, и там учителя ругаются.

Дверей было восемь.

Он стал подходить к каждой и прикладывать ухо. Оказалось увлекательно, очень!

«Так можно сразу на всех уроках и во всех классах учиться», – подумал он.

А учительница дала задание детям рисовать палочки в прописи и подумала: «Ничего – всем будет уроком. Надо сразу показать, кто в классе хозяин. А этот, клоун, пусть под дверью поплачет – пока родителям говорить не буду».

Игорек приложил ухо к очередной двери: там шла математика.

– Сколько будет три плюс два? – спрашивала учительница.

– Пять будет, – прошептал Игорек.

– Молодец, – раздалось у него за спиной.

Он вздрогнул и повернулся. Над ним возвышался худой седовласый мужчина со звездой на груди. Игорь знал – это орден за войну.

– Я директор. А ты кто? – протянул руку мужчина.

– Игорь, первоклассник, – вложил свою ладошку мальчик.

– Что ж ты, Игорь-первоклассник, в коридоре учишься?

– Меня выгнали.

Директор взялся за дверную ручку.

– Меня не отсюда выгнали.

– А откуда?

– Оттуда, – и махнул в конец коридора.

– За что ж тебя выгнали?

– Я кукарекнул.

– Кукарекнул или кукарекал? – уточнил директор.

– Кукарекал, – вздохнул мальчик. Директору надо говорить правду.

Директор ничего не сказал и расспрашивать дальше не стал.

– Вот что, дорогой Игорь-первоклассник, раз уж ты не на уроке, пойдем-ка со мной, поможешь. Ты читать уже умеешь?

– Умею.

И они пошли к директору в кабинет.

– Аврора Антоновна, сделайте нам два чая, пожалуйста, – сказал директор пожилой секретарше. – С сахаром. Тебе сколько?

Игорь совсем растерялся и показал два пальца. Директор кивнул.

– Понятно, – сказала секретарша и улыбнулась.

Они вошли в директорский кабинет.

Кабинет был небольшой. Вдоль стен до потолка стояли полки с книгами. К большому письменному директорскому столу приставлен современный темной полировки столик для посетителей, не слишком вписывающийся в остальную древнюю обстановку.

– Присаживайся, – директор указал Игорю на гостевой стул.

– А что помогать?

– Молодец какой! – похвалил директор и подвинул к мальчику стопку из десятка книг. – Вот. Разбери книжки по названиям: те, которые про войну влево, а не про войну – вправо. Сможешь?

– Смогу, – кивнул Игорь. – А картинки смотреть можно, если вдруг не понятно?

– Правильно, – опять похвалил директор. – Там есть внутри фотографии: если не поймешь, то по ним разберешься.

Аврора Антоновна принесла чай в чашках в горошек на блюдцах.

Директор открыл перед собой какую-то канцелярскую книгу и стал бесшумно отхлебывать горячий напиток.

Игорь взял книжку сверху и прочитал название: «Битва за Днепр».

«Это, конечно, про войну, – подумал мальчик. – А вдруг нет? Вот ведь недавно в газете папа дал прочитать заголовок: “Битва за хлеб”. Там совсем не о войне, папа объяснил».

Игорь отхлебнул чай, как директор, открыл обложку. Внутри было написано: «Битва за Днепр. Воспоминания политрука».

У Игоря папа был военный, и слово «политрук» он уже как-то слышал.

Папа у него был замполитом, а мама говорила, что в войну они назывались политруками, и поэтому папа весь такой правильный.

Игорь хотел уточнить у директора, но тот сосредоточенно писал чернильной ручкой-самопиской что-то в своем журнале.

«Надо еще подумать», – сказал себе мальчик и полистал книгу: внутри оказались фотографии. На них изображена война – люди в форме, солдаты, пушки на плотах на реке, «Катюши» с вырывающимся огнем…

Мальчик осторожно закрыл книгу и отложил влево – про войну.

Следующую он сразу захотел открыть и найти в ней фотографии, но потом решил, что это не честно, не правильно. Сначала надо прочитать и понять…

Директор исподлобья поглядывал на Игоря, с каким усердием тот читал и перелистывал книжки.

«Какой славный мальчик! И вот ведь не кукарекает», – и директор покачал головой своим мыслям.

Когда до конца урока осталось десять минут, директор отложил ручку, закрыл журнал:

– Ну, как успехи?

– Только одна не про войну.

– Ну-ка, покажи, – директор взял в руки книгу: «Методика преподавания истории Средних веков – 7 класс». Подумал: «Вся история – про войну, но для этих славных мальчиков «про войну» только то, что про Великую Отечественную. И это правильно».

– Отличная работа, – в очередной раз похвалил директор. – Пойдем, Игорек, в класс.

– А можно я сам? – шепотом попросил мальчик.

– Думаю, да. Ведь тебе можно доверять, – директор не спрашивал, а как будто утверждал.

– Спасибо. До свидания, – Игорь встал и вышел из кабинета.

«Надо будет поговорить с учительницей. А то превратит славного мальчишку в клоуна. Эх, не хватает в школе мужиков!» – подумал директор.

3

…Когда прозвенел звонок, учительница открыла дверь. Игорек терпеливо ждал в коридоре.

– Заходи, и больше дисциплину не нарушай.

На перемене подскочил Ванька:

– Ну, как в коридоре?

– Я директором школы буду. Я у директора в кабинете был.

– Врешь!

– Не вру. Только ты никому не рассказывай, – и Игорек рассказал другу о том, как он отбирал книги про войну.

…Игорек окончил строительный институт и стал дорожником. А директором школы стал Иван Федорович. И когда он встречается с худым и лысым не по возрасту Игорьком, вздыхает:

– Эх, все-таки мне тогда надо было кукарекнуть!

– Кукарекнуть каждый мастак. Надо было ку-ка-рекать. А у тебя на это худосочного духу не хватило бы.

И они поднимают тост за настоящих мужиков, таких, как тот, Первый в их жизни Директор Школы.