Читать книгу Homo commy, или Секретный проект - Игорь Харичев - Страница 9

Воскресенье, как и положено, сменило субботу. С превеликим трудом Анатолий Николаевич приходил в себя. Общение с Сергеем оказалось бурным – они выпили три бутылки. Как возвратился домой, Анатолий Николаевич не помнил. Одно успокаивало – перегрузив организм алкоголем, он вел себя тихо, никогда не лез в драку, не бедокурил.

Ему хотелось поглотить всю воду в округе. Опустошив очередную чашку чая, он решил: «Третья бутылка была лишней».

Наутро после перепоя последняя бутылка всегда кажется лишней. Весь вопрос в том, как вычислить ее в процессе употребления горячительной жидкости.

«О чем я с ним договорился? – мучительно думал Анатолий Николаевич. – Не помню… Я не помню. Ой, как хреново».

Он бы не стал напрягаться, но в голове застрял вчерашний приказ Юрия Ивановича искать людей для предвыборной работы. Одевшись, Анатолий Николаевич отправился к другу.

Сергей пребывал в сходном состоянии. Мысль о том, что последняя бутылка была лишней, показалась ему трезвой.

– Может, пивка? – В тусклом взгляде Сергея теплилась надежда.

Анатолий Николаевич не любил опохмеляться, но тут не устоял. Трудно было сказать: «Нет».

– Пошли.

Погода менялась. Пасмурный день отдавал осенью.

– Ты готов мне помочь? – спросил Анатолий Николаевич, глянув на друга.

– В чем?

– Ну… с выборами.

– С выборами?.. Готов. А что делать?

– Листовки клеить, агитировать. На встречи с избирателями ходить… Бабки хорошие заработать хочешь?

– Хочу.

– Бери отпуск за свой счет.

– Надо подумать.

– Чего тут думать? Бери.

Пиво легло на благодатную почву. Серый денек повеселел, хотя и не стал теплее. Но пить по второй бутылке из горлышка прямо на улице уже не хотелось.

– Пойдем куда-нибудь, – предложил Анатолий Николаевич.

Данная мысль поставила Сергея в затруднительное положение.

– Куда?

В самом деле, куда? Летом можно пойти на пляж, который располагался вверх по течению реки, в лес и еще во множество мест. А сейчас?

– Ну… в кино.

– Я-то не против. Денег наберем?

Ревизия карманов дала умеренно положительный результат. Движение в сторону ближайшего кинотеатра было предопределено. Теперь все зависело от того, что осталось в кассе.

Дешевые билеты нашлись. Друзей пропустили в пространство, примыкающее к зрительному залу. Попивая неспешно пиво, они смотрели, как другие до омерзения соблазнительно закусывают бутербродами и орешками.

Фильм был американский. Вполне добрая сказка. Яркое, красочное зрелище. Признаться, Анатолий Николаевич увлекся происходящим на экране, покорно ушел в тот мир, который выстроил для послушных зрителей режиссер. Но позже, когда они шли домой, Кузьмин проворчал:

– А где наше кино? Российское? Слава Богу, здесь не было мордобоя, всякой мерзости. Но все равно, где наше кино?

– Не знаю, – беззаботно отвечал Сергей. – По мне – такое лучше. Хороший фильм. Человеку надо развеяться. Отдохнуть мозгами. Что еще?

– Россия – великая страна. Ей нужно свое кино.

Сергей не стал спорить, хотя на его лице гуляло скептическое выражение. Когда прощались, Анатолий Николаевич напомнил:

– Бери отпуск.

– Возьму… – Голос давнего друга звучал не слишком уверенно. – Слушай, а может, без отпуска?

– Без отпуска не получится, – жестко выговорил Кузьмин, потом, смягчившись, добавил. – Один мужик… он разбирается в этом, так он сказал, что отпуск по закону положен. Так что имеешь право. Понял?

Сергей кивнул с явной осторожностью.

Вечер бойко втискивался в пространство городских улиц. Зажигались теплым светом окна. Дома вбирали горожан, оставляя улицы пустынными. Один из домов поглотил Анатолия Николаевича.

Сын смотрел телевизор. Нечто бурное происходило на стеклянном экране. Анатолий Николаевич стал переодеваться.

– Ты вчера был хорош, – насмешливо проговорил сын, повернувшись к нему.

Анатолий Николаевич смутился.

– Так получилось… Не рассчитали мы с дядей Сережей.

– Вы с ним всегда не можете рассчитать.

Тут оставалось одно – промолчать.

Понедельник надвигался на земной шар. Анатолий Николаевич думал о том, что завтра придется держать ответ перед Юрием Ивановичем. Нехорошие ощущения ворочались в нем.