Читать книгу Заданный норматив - Игорь и Татьяна Новосёловы, Игорь и Татьяна Новосёловы - Страница 5

Ходаков, конечно, заметил настырный взгляд Варвары. Такие знаки внимания от женщины вряд ли пропустит даже самый невнимательный мужчина. Другое дело, что сейчас, в окружении неожиданно обступивших проблем, было совсем не до ублажения собственного самолюбия. И гораздо больше Ходакова беспокоили не амуры-муры-муры, а то, что упомянул начальник медального цеха насчет расходования драгоценных металлов на одной из операций:

– Ангелина, задержитесь, пожалуйста. Мне надо переговорить с вами.

Ангелина в отделе занимала скромную позицию технолога по нормированию материалов.

Понятие нормирования включало в себя очень много самых разнообразных направлений, но тем не менее самым важным из них для предприятия был, безусловно, аспект нормирования и расходования драгоценных металлов.

Заниматься этими расчетами не посадишь кого угодно: требовалось не только хорошее знание технологических особенностей производства, но к тому же предельная внимательность, ответственность и большой здравый смысл при оценке полученных сведений из подразделений.

По всем этим деловым качествам Ангелина оценивалась самым высшим баллом и в свои перспективные тридцать пять лет считалась весьма толковым специалистом.

Трудно даже представить, какие печальные последствия в результате закупок ожидали бы фирму, если предположить, что нормировщик наделает в документации ошибок, например, из-за невнимательности – убытки могли исчисляться сотнями тысяч рублей в год. А если заказ крупный, как тот, о котором сегодня шла речь, – эта цифра легко «накрутится» за пару-тройку месяцев!

Ангелина, подумав, что Анатолий Андреевич будет просить ее задержаться, разволновалась – ей пришлось бы отказаться, потому что вечером надо забирать дочку из детского сада: поздний ребенок, распавшийся брак – и никакой возможности задержаться на работе. Поневоле приходилось бояться любых осложнений и постоянно нервничать из-за этого. В рабочее время – пожалуйста, она была готова тянуть любой воз безостановочно, но после работы – нет, возможности не было.

Понятно, что не ее одну терзают каждодневно такие проблемы и страхи, но вот незадача – сопротивляться-то им приходится всегда одной.

Кроме этого, в нагрузку что ли, Анатолий Андреевич ей тоже нравился: его кипучая энергия казалась Ангелине огромным щитом от разных осложнений судьбы. А для женщин, как известно, защищенность первостепенна по важности. Для многих, по крайней мере.

И все же, к ее удивлению и радости, Ходаков заговорил совсем о другом:

– Я сегодня с утра имел короткую беседу с начальником медального цеха.

Ангелина, услышав это, сразу внутренне расслабилась: похоже, разговор пойдет о текущих делах, а не о том, что ей необходимо задержаться после работы – волноваться нет смысла.

– Так вот, – продолжил Ходаков, – каким-то образом на производстве пришли к выводу, что у них по неизвестной причине увеличились потери драгоценных металлов на операции плавка. Я лично думаю – они зря паникуют. Мы ничего не меняли в технологии – откуда тогда могут взяться такого рода опасения? У меня к тебе просьба: проанализируй повнимательнее их отчеты. Может быть, что-то удастся прояснить?

– Да, я, конечно, посмотрю документы еще раз, но пока отчеты не вызывали каких-либо вопросов. Они постоянно укладываются в заданный норматив потерь при плавлении, – ответила Ангелина, в недоумении пожав плечами.

С одной стороны, у нее не было причин для беспокойства, и она была абсолютно уверена, что проверяя отчетную документацию производства, ничего не просмотрела.

С другой стороны, нормативных документов так много, что совсем не трудно что-то и упустить из вида, и, соответственно, всегда есть из-за чего переживать и сомневаться.

Ангелина же, в силу своих женских обстоятельств, переживала из-за любых, даже незначительных недоразумений, дорожа местом и дорожа хорошим расположением к себе начальника.

В их отношениях, старая история, был маленький секрет, о котором знали только они, и этот секрет уже много лет не давал ей покоя, периодически напоминая о себе неожиданно возникающими приступами смущения.

В свое время, когда Ангелина только устроилась на работу в отдел, Ходаков очень много помогал ей, вникал в разработанные ею документы, вносил в них правки, которых на первых порах было достаточно много. Словом, профессионально и по-доброму отнесся к ней.

Ангелина восприняла это отношение по-своему, и, скажем так, с несколько лирическим уклоном: ей показалось, что Ходаков, ждет от нее некоторой компенсации своих усилий, хотя он ни разу, ни словом, ни видом, этого не показал.

Мысль о ее «женском долге» перед добрым начальником, заскочив однажды в голову молодой сотрудницы, до такой степени овладела ей, что однажды она решилась на ответные действия.

На следующий день, Ангелина, собираясь на работу, надела свое самое красивое платье и, незаметно для коллег тщательно подведя ресницы, попросила у главного технолога разрешения принять ее по личному вопросу.

Ходаков, ничего не подозревая, разумеется, согласился: мало ли у женщин возникает проблем?

Ангелина, начав издалека, поблагодарила за хорошее отношение к ней, сказала, что очень ценит свою работу, что только теперь она почувствовала хоть какое-то постоянство и возможность заниматься ребенком, планируя, пусть и ближайшее, будущее, а в самом-самом конце, смутившись внутренне, вдруг пристально посмотрела на Ходакова и спросила:

– Анатолий Андреевич, а я вам… ничего не должна?

Ходаков растерялся.

Он, хотя все сразу, а самое главное, правильно, понял, был совершенно не готов к такому повороту разговора с молодой и красивой девушкой, находящейся к тому же в его подчинении. Поэтому, лишь на секунду задержавшись с ответом, сказал:

– Ангелина, вы мне определенно ничего не должны. Вам не о чем беспокоиться: я должен был вас обучить – я это сделал. И только.

Ангелина, смутившись сильнее прежнего, поблагодарила Анатолия Андреевича еще раз, после чего поспешила поскорее выйти из кабинета.

Впоследствии ни он, ни тем более она никогда не возвращались к этому разговору: как будто ничего и не было. Вида не подавали – да, но помнить – помнили. Оба…

Только Ангелина закрыла за собой дверь, а Ходаков собрался поработать с документами, в кабинет вошла Варвара, чтобы полить цветы.

Анатолий Андреевич прекрасно понимал, что даже если бы цветы были политы с утра, то Варвара все равно бы пришла и стала их поливать.

Ходаков молча ждал, когда она проверит его состояние и выйдет: успокоенной или разъяренной – смотря по обстоятельствам.

Пока шла «проверка», он невольно стал размышлять о каких-то странных отношениях со своей сотрудницей.

Действительно: она входит поливать цветы, когда ей заблагорассудится, а он, по совершенно необъяснимой причине, никак на это не реагирует и таким образом позволяет или даже поощряет ее это делать.

Постепенно, увлекшись своими рассуждениями, Анатолий Андреевич невольно стал следить за ее неторопливыми движениями, тем более что Варвара повернулась к нему спиной.

В один из моментов она нагнулась к очередному цветку, а ее юбка плотно обтянула тело.

Ходаков рассеянным взглядом, почти машинально (то есть по-мужски), уставился на то, что проявилось в результате наклона.

И тут Варвара обернулась.

Обернулась и насмешливо посмотрела ему прямо в глаза: она нисколько и не сомневалась, что его взгляд окажется в ловко подстроенной ловушке!

Варвара торжествовала: каков нахал! куда смотрит?! А!

Движимая «возмущенными» чувствами, она демонстративно прекратила поливать цветы и, гордо подняв голову, с видом «действительно» оскорбленного достоинства, покинула кабинет. И не заходила больше весь этот день – видимо, это должно было показать ее отношение к «хамской» (не ожидала!) выходке начальника.

В более глупую и нелепую ситуацию Анатолий Андреевич никогда не попадал и, надо думать, никогда не попадет.

Впрочем, как знать – в конце концов, он же мужик, а это не исправляется временем…