Читать книгу Положительный диагноз - Игорь Иванович Бахтин - Страница 1

ПОЛЕ ЧУДЕС

Как нынче проводят свой досуг пенсионеры? У городского пенсионера, конечно, выбор пошире сельского жителя: кроме домино – игры миллионов, можно по супермаркетам побродить, на заморские товары поглазеть, на митингах среди ушлого люда потолкаться, в парк или на выставку сходить, на футбол или хоккей ещё. Можно с внуками в цирк или на аттракционы съездить, на даче в охотку на грядках покопаться. Наконец, можно в клуб сходить на тематический вечер: «Для тех, кому за пятьдесят», или, если дома один кукуешь, тоскливо тебе и одиноко, можно через газету в рубрике «Золотому возрасту – золотую старость» подругу жизни себе подыскать… или друга».

А чем прикажете заняться в свободное время крепкому ещё семидесятилетнему пенсионеру Оськину Матвею Петровичу, проживающему на хуторе Садовый, что в ста километрах от райцентра, до которого зимой добираться нужно на санях, а весной в грязь и распутицу вообще лучше не пытаться проехать, потому как обязательно застрянешь. Митингов на хуторе отродясь не было, магазинов нет: один лишь ларёк, в котором только мыло, спички, макароны, керосин, соль, дихлофос и калоши одного 46-го размера. В домино играть не с кем, футбол по телевизору.

В ближайшем селе Крутоярском есть школа, магазины и почта. В Крутоярском живёт правнук Матвея Петровича, который летом приезжает к деду. Он всегда привозит ему газеты и журналы, непременно с кроссвордами, которые Оськин любит решать.

Кроме решения кроссвордов, Матвей Петрович любит рыбачить и смотреть телевизор. Телезритель он послушный: смотрит всё, что предлагает телевидение, но особенно любит телевикторину «Поле Чудес».

Во время просмотра передачи он бурно переживает промахи участников игры, особенно пожилых людей, частенько и сам отгадывает буквы или даже слова раньше игроков. В таких случаях, он неизменно хлопает себя по колену и досадливо восклицает:

– Эх, мне бы туда за барабан! Я бы там точно бы не сплоховал. Я бы суперприз не упустил бы! Ну, как можно, такое простое слово было не знать?!

На это его супруга Матрёна Ивановна непременно язвительно вставляет:

– Сидел бы, старый. Где тебе? Это тебе не карасей ловить. Ты народу глянь сколько! Якубович глазами, как сыч зыркает. Это ты здесь за пирогами да за чаем такой прыткий, а там всё из башки твоей старой враз повылетает.

Матвей Петрович сразу не сдаётся, хорохориться:

– Ничего бы не повылетало бы у меня. Я бы не сплоховал и «Мерседеса» ихнего не упустил бы. Надо же, такие простые слова отгадать не могут!

Этот диалог между супругами обычно происходит каждую пятницу и Мишка, присутствующий при этой незлобивой перепалке деда с бабкой, посмеивается, сидя на диване, не вмешиваясь в их вечный спор. Но в одну из пятниц, когда дед опять стал бахвалиться, шестиклассник Миша для подначки, сказал:

–Дедуль, а слабо самому в Москву поехать? Составь кроссворд и отправь Якубовичу, а там глядишь и вызовут.

Матвей Петрович немного посомневался, но на следующий день с помощью Миши составил кроссворд на рыбацкую тему, написал короткий рассказ о себе, вложил в конверт фотографию и отправил письмо в столицу, до которой было три с половиной тысячи километров, впрочем, сильно сомневаясь в удаче.

К всеобщему удивлению, через месяц он получил приглашение на игру. Супруга Матвея Петровича заупрямилась: никуда не поедешь, ославишься, мол, на весь белый свет, но Матвею Петровичу с Мишкой, совместными усилиями удалось сломить её сопротивление и она, всплакнув, напекла пирожков в дорогу, в сумку положила огромного вяленого леща, выловленного лично Матвеем Петровичем и две банки соленых грибов для Якубовича.

Матвей Петрович надел пиджак, прицепил все свои награды, за подкладку пиджака жена зашила деньги, и отправился в Москву добывать супер приз.

Вернувшись домой, Матвей Петрович долго томил и жену и внука, посмеивался, отвечал невпопад, как-то загадочно без ясного ответа, но за ужином, выпив рюмочку, спросил у жены:

– Говорил я тебе, старая, что не упущу своей удачи? Говорил?

Матрёна Ивановна всплеснула радостно руками:

– Неужто чего выиграл?

– Вот в пятницу по телевизору покажут, – всё сама и увидишь.

Повернувшись к Мише, он добавил:

– Будешь, Мишаня, на «Мерседесе» гонять. Повезло нам. Он на соляре работает, а отец твой на тракторе ездит, так что с топливом у нас не будет трудностей. Пригонят, сказали прямо к порогу.

Новость моментально облетела хутор, село Крутоярское и окрестности. В очередную пятницу, все кто узнал об удаче Матвея Петровича, уселись у экранов телевизоров в ожидании начала шоу.

На экране, в положенное время, появился улыбающийся Якубович и вслед за этим на экране, у игрового барабана, блаженно улыбающийся Матвей Петрович. Матрена Ивановна быстро троекратно перекрестилась, а Мишка сделан кукиш – от сглаза.

Первым крутил барабан Матвей Петрович. Он крутанул его с силой, которая нужна что бы завести рукояткой двигатель грузовика. Барабан стремительно завертелся – это вызвало оживление в зале, а Якубович удивлённо поднял брови и воскликнул:

–Не перевелись ещё богатыри на Руси.

Барабан вращался, Матвей Петрович заворожено смотрел на него, рассеянно слушая ведущего, рассказывающего о теме сегодняшней игры. Игра была посвящена псевдонимам писателей, и Матвею Петровичу нужно было отгадать псевдоним писателя Андрея Синявского. Матвей Петрович знал футбольного комментатора Синявского, народную артистку СССР Тамару Синявскую, – но о писателе Андрее Синявском он никогда не слышал. Очнулся он возгласа Якубовича:

– Отличный ход! Семьсот пятьдесят очков! Ну, слово или букву назовёте?

Матвей Петрович кашлянул в кулак, так как у него першило в горле, и назвал букву «А». На это Якубович ехидно отчеканил, что такой буквы в слове нет.

Ход перешёл к медсестре из Омска. Ей выпал сектор «Приз». Она взяла симпатичный тостер и выбыла из игры. Румяный винодел из Молдавии завалил барабан немыслимым количеством бутылок, но букву не отгадал.

Ход перешёл к Матвею Петровичу.

Ему везло: он отгадал две буквы: первую «Т» и последнюю «Ц». После он назвал неверную букву и ход перешёл к виноделу, который всем своим видом показывал, что он знает слово. Выпучивая глаза и потея, он закричал радостно:

– Слово! Я знаю слово!

Якубович предупредил его, что если он назовёт слово не правильно, то покинет игру, но винодел, кажется, был в прострации: ничего не слышал и выкрикнул громко:

–Турц!

В студии воцарилась предрассветная тишина. Якубович гипнотически смотрел на винодела, который как-то вдруг обмяк, скис и побледнел.

– Значит, вы считаете, что псевдоним писателя Синявского – Турц?– спросил Якубович.

–Турц, —эхом откликнулся винодел.

–Нет. Это не Турц, не Торц и даже не Тырц, – сказал Якубович.– И вы выбываете из игры.

Матвей Петрович остался у барабана один. Ему стало здесь нравиться, он подарил Якубовичу леща и грибы, а Якубович подарил ему радиоприемник. Пока барабан вращался, он попросил Матвея Петровича рассказать, какой-нибудь забавный случай из его жизни. Матвей Петрович отнекиваться не стал и принялся рассказывать о случае, который с ним, когда-то случился.

– Как то зимой выловил я щуку, – говорил он, не сводя глаз с вращающегося барабана. – Здоровенная, зараза, я вам доложу, попалась. Злобная, фурия! Прыгала, зубищами клацала, всё ухватить норовила. Я ее кияночкой деревянной успокоил, пристукнул, она и успокоилась. Мороз, я вам доложу, под двадцать был. Промерз я, улов хороший можно и домой, думаю. Щуку я в сенях бросил. Выпросил у тёщи, Царствие ей Небесное, рюмочку, для сугреву, и до жонки двинул. Жонка моя спала еще, а тёща по дому управлялась – она ни свет, ни заря вставала….

– У вас всегда такой распорядок дня?– спросил Якубович, невинно улыбаясь.

– В каком смысле?– продолжая внимательно следить за вращающимся барабаном, спросил Матвей Петрович.

– В смысле: рыбалка, щука, рюмочка и ― до жонки,– пояснил Якубович.

– Нет,– ответил Матвей Петрович серьёзно.– Тёща моя, Царствие ей Небесное, зазря не наливала. Она женщина экономная была.

– Это надо понимать так, что если вы возвращались с рыбалки без улова, то рюмочки вам не перепадало? И вся логическая линейка: щука – тёща—рюмочка– «до жонки» рассыпалась в прах? – прилип Якубович.

– Да, когда ж такое было, что бы я с рыбалки без улова возвращался!– возмутился Матвей Петрович, под смех студии.

– Приятно иметь дело с профессионалами,– усмехаясь в усы, сказал Якубович, и пошел к табло, потому что Матвею Петровичу выпал «сектор плюс», дающий право открыть любую букву. Матвей Петрович открыл вторую букву – ею оказалась буква «Е». Потом он опять крутанул барабан и продолжил свой рассказ:

–Только я рядом с жонкой пригрелся, слышу, тёща моя, как зарезанная орёт. Грохот в сенях, наседка заквохтала, квохчет и квохчет, будто петуха соседского увидала, а теща орёт и орет. Какой тут сон? Бегу в сени. Гляжу, щука висит у тёщи моей на подоле, та бегает и орет. А вышло вот что. Теща моя с ночи корзину с наседкой домой занесла, наседка сидит, значит, высиживает: приспичило дуре зимой высиживать. Щука моя рядом лежит, отдыхает. Полежала, полежала и оклемалась подлая: видать, я её не сильно пристукнул. Оклемалась, и давай подпрыгивать, наседка со страха шуметь стала, тут тёща заходит на шум. Щука хвать её за халат! Тёща с испугу ведро с молоком опрокинула, поскользнулась, упала и давай ещё пуще орать. Ну, я, конечно, за топор – и по башке её, по башке!

Матвей Петрович энергично показал, как он бил топором. Якубович отскочил от него, испуганно замахав руками:

–Я, конечно, понимаю, что можно тёщу не любить, но что бы топором, за то, что спать не дала … это знаете…

Матвей Петрович недоуменно посмотрел на него, рассмеялся и сказал:

– Скажешь, то ж, мил человек! Я ж щуку, а не Ефросинью Петровну.

Зал надрывался от хохота. Якубович вытирал платком выступившие слезы. Так под смех студии Матвею Петровичу выпал опять сектор «Плюс» последняя буква была открыта, и Матвей Петрович узнал, что псевдоним писателя Абрам Терц, впрочем, от волнения он его тут же забыл.

В финал он попал с библиотекаршей из Ташкента в национальной одежде и фермером из Брянска. У Матвея Петровича был третий номер, первый был у библиотекарши. На табло чернели десять не открытых квадратов, под которыми скрывалась настоящая фамилия писателя Болеслава Пруса.

Библиотекарша набрала триста очков, покраснела и пропищала:

– Я хочу сказать слово!

Якубович поднял руку, но она не дала ему рта раскрыть, быстро затараторив:

– Я хочу сказать слово, слово сердечной благодарности нашей дорогой, многоуважаемой, любимой почтенной, дорогой, дай Аллах ей здоровья и благоденствия, нашей заведующей Рафике Курбановне Салмановой…

– Ох, уж эта восточная льстивость! Вам, что зарплату за эти слова прибавят? Вы мне буковку, какую-нибудь завалящую назовите,– поскучнел Якубович.

Буковку она назвала не ту. Не назвал букву и фермер, ― ему выпал сектор «банкрот». Ход перешёл к Матвею Петровичу. Ему везло: он отгадал три буквы подряд: «Л», «В» и «О». Библиотекарша отгадала три буквы: две буквы «И», и букву «А». Фермер отгадал букву «Ц» и «К» ход в очередной раз перешёл к Матвею Петровичу. На табло были открыты девять букв, нужно было только подставить к образовавшемуся …ОЛОВАЦКИЙ первую букву. Зал скандировал: «Слово! Слово! Слово!». Матвей Петрович рисковать не стал и снова крутанул барабан к разочарованию публики, но, когда барабан остановился, поднялся шум и раздались возгласы удивления: Матвею Петровичу, уже в который раз, выпал сектор «Плюс»! Открыли букву – это была буква «Г», а слово вышло Головацкий.

Когда Матвей Петрович выбрал призы, Якубович, постукивая рукой по барабану и, хитро поглядывая на Матвея Петровича, сказал:

– Вы, конечно же, можете взять призы. И я не имею права вас уговаривать, но глядя на ваше везение у меня нет никакого сомнения, что если вы сыграете в супер игру, то главный приз непременно станет вашим.

Матвей Петрович посмотрел на свои призы, потом на сияющий лаком и никелем «Мерседес» и сказал, махнув рукой:

–Я Мишанке «Мерседес» обещал, давай, играть дальше.

Якубович сразу согласился. Крутанули барабан, что бы определить суперприз и, когда барабан остановился, стены студии потряс страстный и могучий крик ведущего: «Ав-то-мо-би-л –л– л– ь!!!

Чтобы выиграть, Матвею Петровичу нужно было отгадать один из псевдонимов Николая Добролюбова. В слове было всего три буквы. Якубович разрешил открыть одну любую букву. Матвей Петрович попросил открыть первую, ею оказалась буква «Х».

В Супер игре правила жёсткие: даётся минута, за которую нужно дать ответ. Матвей Петрович понятия ни имел о псевдонимах Добролюбова, да и книг его никогда не читал. Минута на обдумывание побежала.

Во время показа передачи во всех семи домах хутора Садовый стояла напряжёнейшая тишина, и каждый желал Матвею Петровичу удачи. Супруга его про себя быстро шептала слова молитвы, а Мишка, который деду не поверил, зная, что дед любит иногда приврать, замер с открытым ртом. Только Матвей Петрович сидел умиротворённый и спокойный, прихлёбывая чинно чай из блюдца, и поглядывая искоса на напряжённые лица своих домочадцев. Минута на обдумывание истекла быстро, и Якубович привязался к Матвею Петровичу:

– Слово, голубчик. Слово, хотелось бы услышать.

У Матвея Петровича снова запершило горло, он решил откашляться и честно признаться, что слова он не знает. Он кашлянул громко: отчего у него получилось:

–Х-Х-ам.

Якубович впился в него глазами:

– Повторите, пожалуйста, ещё раз.

Матвей Петрович кашлянул ещё раз и у него чётко и отчётливо получилось:

–Хам.

Ну, тут Якубович взвился! По студии бегать стал и кричать. Бегает и кричит:

– Ну, конечно же, Хам! Ну, конечно же, Хам! Яков Хам! Он же Апполон Капелькин, он же Конрад Лилиншвагер, он же Николай Добролюбов. Ай да, Матвей Петрович, ай, да и щуку выловили вы на «Поле Чудес». Была бы жива ваша тёща, она бы вам не рюмочку – бутылку за такой улов выставила бы!

Он взял Матвея Петровича за руку и повёл сияющему автомобилю, у которого от волнения включилась аварийная сигнализация. Матвей Петрович ничего, не понимая, тревожно озирался по сторонам, переминаясь с ноги на ногу и пытаясь объяснить Якубовичу, что вышла ошибка, но овации заглушали его голос, а Якубович так кричал, будто бы сам выиграл автомобиль. И Матвей Петрович смирился с неотвратимостью судьбы, подумав нехитро: «Дают – бери».

Имя Матвея Петровича было навечно занесено в скрижали «Поля Чудес», а Матвей Петрович уехал в свой родной хутор, увозя с собой тайну своей победы. Произошло очередное внеплановое чудо, а чудо, известно, всегда покрыто завесой тайны не всегда объяснимой. Наверное, это правильно: что это за чудо, если ему есть объяснение?