Читать книгу Счастливчик - Игорь Клюев - Страница 5

Да, следователя Корнеева звали Вадим – и он являлся давним знакомым Николая Петровича. После того, как пластырь успешно приладили ко лбу «пострадавшего на производстве» следователя, Николай Петрович и Корнеев радостно ещё раз пожали друг другу руки.

Они знали друг друга с тех времён, когда Корнеев был молодым комсомольским активистом. Вместе работали в одной лаборатории научно-исследовательского института. Корнеев числился лаборантом и формально находился в подчинении Николая Петровича. Хотя основную часть рабочего времени Корнеева занимала комсомольская работа.

Тогда, помнится, из-за своего частого отсутствия на рабочем месте он много конфликтовал с Николаем Петровичем. Но сейчас они радостно пожимали друг другу руки, забыв старые обиды. Этой неожиданной встречей они напомнили друг другу о хорошем прошлом.

«Что у тебя со лбом? Продал кому-нибудь в нашем доме поддельные кожаные турецкие куртки, которые оказались из дермантина?» – вопрос Николая Петровича застал Корнеева врасплох. Дело было в том, что последний раз они виделись больше двадцати лет назад, на вещевом рынке, где Корнеев практически так же неожиданно встретил Николая Петровича. Он продавал товар, привозимый из Турции, а Николай Петрович высматривал на рынке джинсы подешевле. Корнеев тогда расхваливал свой бизнес и даже приглашал Николая Петровича присоединиться.

На неожиданный вопрос Николая Петровича Корнеев весело рассмеялся. Это был признак того, что он совершенно не знает: как бы ему ответить, чтобы выкрутиться из создавшейся неловкой ситуации. Потом, обращаясь сразу ко всем присутствующим, он весело произнёс: «Вот вам анекдот про торговлю… В очереди, продавец кричит кассиру: “Вика, выбей этому мужчине печень и перебей ему яйца на кисель!”».

Все присутствующие в квартире Николая Петровича дружно рассмеялись анекдоту. Корнеев продолжал улыбаться, но эта неожиданная встреча с бывшим сослуживцем его сильно встревожила.

«Первое, нужно быстро избавиться от лишних любопытных ушей!» – подумал Корнеев. С застрявшей улыбкой Корнеев повернулся к председателю ТСЖ, участковому и Масуду. Они смотрели на Корнеева вопросительно. Перемену в настроении следователя они отнесли к его неожиданной приятной встречи со старым знакомым, и потому ожидали изменения планов.

Корнеев, как бы предугадывая их вопрос, пояснил: «Видите, неожиданно встретил старого знакомого. Давайте, мы продолжим наш обход квартир завтра?»

«Конечно, давайте лучше завтра!» – ответила за всех Тамара Степановна. Через минуту стало слышно, как по кафелю лестничной площадки цокают её каблучки.

Корнеев секунду прислушивался к этим звукам, а потом, стерев с лица улыбку, повернулся в сторону Николая Петровича.

Последний тут же с удивлением спросил: «Так это ты следователь, расследующий этот странный случай со смертельным падением в нашем подъезде?»

«Да, это я…» – как можно непринуждённее ответил Корнеев. Николай Петрович хотел обрушить на Корнеева тонну вопросов, но остановился. «Странно, как этот проходимец попал в следователи! Непонятно как… Но стоит ли докапываться до истины?» – подумал Николай Петрович.

Он вдруг понял, что неожиданное появление старого сослуживца, что теперь стал следователем, может очень «сыграть» ему на руку. Николай Петрович стал расспрашивать Корнеева об общих знакомых, о семье. Корнеев, напрягшись, ждал вопроса о том, как он смог из торговца на вещевом рынке вдруг превратиться в следователя районной прокуратуры. Но, к счастью, такого вопроса не последовало.

Корнеев решил взять инициативу в свои руки: «Ты знаешь, дела на рынке пошли плохо после дефолта. Ты же помнишь – рубль рухнул? Доллар стал стоить тридцать рублей вместо пяти – всего за одну ночь! От знакомого я узнал, что в милицию берут на работу с высшим образованием. Ну я и пошёл. Теперь вот – следователь прокуратуры».

«Конечно, врёт! Помню, что он учился на вечернем на инженера, но не закончил!» – подумал Николай Петрович и начал расспрашивать об успехах в криминалистической работе. Корнеев охотно отвечал на расспросы, но ему было странно, что Николай Петрович так просто поверил в его историю о превращении в следователя. Корнеев чувствовал, что у его бывшего начальника есть к нему какой-то интерес – кроме простого обывательского любопытства.

Корнеев был прав. У Николая Петровича имелся свой интерес: связанный с объёмистой сумкой, где лежали плотно упакованными два миллиона рублей. Эти деньги достались ему случайно. Умерла дальняя родственница. От неё он и другой дальний родственник унаследовали квартиру, которую тут же продали. Дальний родственник оказался очень оборотистым и устроил продажу так, что в договоре купли-продажи фигурировала сумма значительно меньше продажной цены. Это позволило им хорошо сэкономить на уплате тринадцати процентов налога.

Доля Николая Петровича как раз и хранилась в сумке, что он прятал в тёмной комнате. Он обдумывал, как бы ему положить эти деньги в банк – частями, чтобы не вызвать подозрения. Произошедшие сильно встревожило Николая Петровича. Что, если это не несчастный случай и в доме орудует банда? То, что его бывший сослуживец стал следователем по этому делу – явилось для него радостной неожиданностью. Николай Петрович мог рассчитывать получать информацию из первых рук. А может быть – даже защиту.

Корнеев немного успокоился, не встретив коварных вопросов со стороны Николая Петровича. Они уже начали прощаться, но тут Корнеев вспомнил: он в этом подъезде для того, чтобы попробовать найти квартиру жертвы. Пробовать открыть квартиру Николая Петровича обнаруженным у погибшего ключом – не имело, на первый взгляд, смысла. Он вообще уже начал подумывать о том, что на следующий день нужно передать скучную обязанность открытия квартир найденным ключом участковому или председателю ТСЖ.

Чтобы больше уже не встречаться с Николаем Петровичем, Корнеев на всякий случай показал ключи. Пояснил, что это ключи жертвы и спросил: не знает ли он чьи они?

Николай Петрович побледнел и как-то испуганно отозвался: «Да, я знаю чьи ключи. Дмитрия из 276-й квартиры. Это двумя этажами ниже…»

«А откуда ты это можешь знать?!» – воскликнул Корнеев.

«Я узнал их по брелоку с латинской “H”!» – буркнул Николай Петрович…