Читать книгу Вторник, №18 (37), декабрь 2022 - Игорь Михайлов - Страница 4

Ночь сумбура. Трезвый взгляд на вещи, или Утро леднёвской казни

Все, как всегда, смеялись над анекдотами Кирилла. Все, кроме этого нового парня, которого привела Леднёва. Казалось, у него не было чувства юмора, ну или оно было, но где-то на уровне кончиков его пальцев.

Мы стояли рядом, спиной к барной стойке, лицом к Кириллу и нашим ребятам – я, Леднёва и между нами этот её новый поклонник, ну или кто он там ей был. (Она вообще мало в чём разбирается хорошо, а в парнях так точно ничего не соображает, то есть вообще. Каждый следующий – очередная слёзная ошибка.)

К бару всё время кто-то подходил и уходил с напитками, но посторонних среди них не было, так как для празднования своего дня рождения наш однокурсник Арсен Аданец закрыл популярный в городе молодёжный клаб «Запасной Выход», которым владел его отец. Всё было прикольно, пока во время нашего всеобщего хохота над анекдотами мне вдруг не показалось, что моего локтя кто-то легонечко касается. Раз, другой… Я обернулась, решив, что это происходит не случайно. И я была права. Это был он, леднёвский непонятно кто. Он не смеялся совсем. Он смотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, однако ничего не говорил. Но когда он в очередной раз нагло дотронулся до моей руки, я резко развернулась и, уставившись на него в упор, прошипела:

– Тебе чего?

Я посмотрела на Леднёву, мол, займись. Но ей было не до него. Она давилась со смеху. Ну не до такой же отрешённости в самом деле, чтобы забыть про того, с кем пришла? Хотя, конечно, не одна она была подвержена обаянию Кирилла. Не буду врать, у него даже старые анекдоты слушаются как новые. Вот чего-чего, а этого таланта у меня нет. И это не имеет отношения к моему чувству юмора. Мне кажется, я знаю все анекдоты на свете, но сама я их почти не рассказываю, ну или рассказываю, но не так, как Кирилл. Он их преподносит очень по-своему. По-особенному. Я думаю, что никто из наших ребят так азартно их рассказывать не умеет. Кирилла же я готова слушать часами и мне всегда будет смешно. Я вообще люблю смотреть на него, когда он разговаривает. Особенно люблю смотреть на его губы. Одним словом – смотреть ему в рот. Что я и делаю. Я бы так и продолжала смотреть на Кирилла, если бы не этот странный леднёвский мальчик.

– Хотел познакомиться, – ответил он.

– Леднёва ведь представила нас всех – «моя группа». Тебе что, мало?

– Да, мало. Она не назвала тебя.

– Значит, не надо было, – сказала я и, забрав с бара свой второй за вечер дисаронно со льдом, ушла к Кириллу.

Он сидел на высоком стуле перед небольшой сценой, в окружении наших ребят, и шпарил свои хохмы, пока молчала музыка. Он вполне мог бы их говорить и со сцены, так это было восхитительно. Мне жутко захотелось встать с Кириллом рядом, хотя бы для того, чтобы этот леднёвский парень отцепился. Но он как раз последовал за мной.

Я подошла к Кириллу и подставила ему своё лицо. Его крепкая рука рефлекторным движением обвила змеёй мою шею, и на моём носу отпечатались его губы. Ну почему на носу? Что за дурацкая манера? На нас смотрит вся группа… А мне так хочется быть его маленькой девочкой! Но не ребёнком же, в самом деле, а обычной современной студенткой меда, которая тоже может нормально целоваться в губы на виду у всех. Конечно, ничего особенного не случилось после наших с Кириллом объятий. Все по-прежнему хохотали над его анекдотами, и то, что он меня поцеловал, считалось в этот момент не главным. Где-то в глубине души мне было немножечко обидно, что наш поцелуй остался незамеченным, хотя я понимала, что мы с ним уже не свежая сенсация курса и к нашей паре привыкли – нас ведь постоянно видели вместе. Кирилл теперь был только со мной. Его бывшие остались в прошлом. Они были до меня, всё равно что их не было вовсе. Мы с ним уже больше месяца вместе, а этих девчонок и дух простыл. Ну где они сейчас? Нет их с нами. И вообще, они были не из нашей группы, а из параллельных. Мне кажется, что у нас с ним всё серьёзно, а что у него было с теми… меня не касается. Он мне нравится, возможно, я даже люблю его. А как его не любить? Он такой весь… правильный, что ли. Высокий, коротко стриженный, круто загорелый. А руки… Мускулатура так и прёт за пределы его чёрной футболки, аж хочется застрять в его руках навсегда. А тут нате вам, нарисовался этот леднёвский элемент.

– Кирилл, тебе что-то принести? – кокетливо спросила я, но так, чтобы мой преследователь услышал.

– Да, бэби, подкинь мне пепси. С меня хватит спиртного на сегодня, – голосом сознательного парня ответил Кирилл.

Я сделала глаза на леднёвского мальчика и направилась к стойке за пепси.

– Со льдом, – крикнул мне вслед Кирилл.

– Зна-ааа-ю-ууу, – певуче протянула я на ходу.

Тут опять хохот над очередной порцией юмора от Кирюши, и снова кончики пальцев этого… леднёвского некто у меня на теле.

– Ну что ещё? – дёрнув плечом, я откинула его руку. – Леднёва! – крикнула я, пытаясь привлечь её внимание. – Твой парень, кажется, заблудился.

– Не заблудился я вовсе! Демид. Ваш доброжелатель, – настойчиво продолжал он, идя за мной.

– Спасибо, не надо. У вас уже есть кому желать добра, – огрызнулась я, кивая на Леднёву.

– А разве запрещено желать добра кому-то ещё?

– Да, запрещено! Тем более что я не одна, как видите.

– Разве? – он криво усмехнулся и посмотрел так глубоко в мои глаза, что мне стало не по себе.

Проникновенно и нагло. Слишком откровенно, надо сказать. Не знаю, как там насчёт химии между нами, но физика в этот момент присутствовала точно – я ощутила лишние удары сердца.

– Дёмочка, ты много выпил? Поди сюда, – поманила его Леднёва, водружаясь своей широкой попой на барный стул.

– Я ещё вернусь, – бросил он мне, отходя к Леднёвой.

– Очень надо, – фыркнула я, развернувшись к барной стойке.

Но что-то мешало мне дышать как прежде и спокойно смотреть в его сторону. «Ах, зачем я только взяла по второму кругу, – подумала я. – Всё! Не буду допивать этот чёртов дисаронно».

– Сделай-ка мне горячего шоколада, Ник, – попросила я бармена. Но, глянув на остатки ликера в своём бокале, добавила: – И эту капельку туда же… Пожалуйста.

Потом, с обожанием обернувшись на Кирилла (он весь светился от успеха), спохватилась:

– И пепси со льдом, плиз.

– Ты выглядишь устало, – сказал Демид, снова сбежав от Леднёвой ко мне.

– Слушайте, вы…

– Можно на ты, я не так стар, – самодовольная улыбка не сходила с его лица.

– Ты всегда такой… наглый? – избегая зрительного контакта, спросила я.

– Да. Тем и славен.

– Ну и катись. Мне не нравятся наглые.

– Неужели?

– Послушай…

– Демид, – напомнил он.

– Никакой разницы. Иди-ка ты… к своей Леднёвой. Мне не хочется с тобой ругаться, дай отдохнуть.

– Моей Леднёвой? Разве она не твоя подруга? Я с ней познакомился пару часов назад.

– Да? И она привела тебя к нам? – искренне не врубаясь в ситуацию, спросила я. – Вот дебилка.

Я посмотрела на Леднёву, пожирающую восторженным взглядом моего Кирилла и, шагнув к ней, выкрикнула:

– Больная, очнитесь!

Ноль внимания. Я защёлкала пальцами у неё под носом, чтобы переключить её взгляд на себя.

– Займись своим гостем, нечего таращиться на чужих парней. Ты зачем притащила этого Демида, если он тебе не нужен? Для кого?

Она вдруг перестала смеяться и серьёзно так говорит:

– А для тебя, балды.

– Для меня? Зачем он мне? Где ты его нашла, вообще?

– В спортзале. Чего ты рот разинула, Лазарева? Чем он тебе плох?

– Ты совсем спятила? Я ж с Кириллом…

Но я даже не успела договорить, как она заржала, буквально как лошадь.

– Ой, я не могу… Ты блаженная. Откуда ты вообще такая взялась? И это при таких-то крутых родителях. Вот дура дурой, ей-богу. Кирилла она захотела. Да кто его только не хочет?

Меня будто обдали кипятком.

– Что ты такое болтаешь, Леднёва?

– Я болтаю? Ты других послушай. Да над тобой уже вся группа смеётся. Скоро весь курс трястись будет. Ты что, правда, ничего не видишь? Да посмотри ты на него… – она бросила взгляд на моего Кирилла.

– А что такого? – я смотрела на своего бойфренда, но не понимала, о чём она говорит.

Парень, как парень.

– Это ж игрок.

– Что ты имеешь в виду? – я была в ужасе от её намёков.

– Он здесь со всеми… был, – она сделала круг рукой по всему шумному залу.

– Со всеми… этими… девочками. Дошло теперь? Даже со мной…

Она ткнула себя указательным пальцем в вываливающуюся из глубокого декольте грудь и, не смыкая пухлых губ, с ходу опрокинула шат водки себе в глотку.

Эту её последнюю фразу, сказанную, возможно, в состоянии праздной эйфории, я переварила потом, когда вернулась из шока. Музыка заиграла угрожающе громко и быстро, и все бросились танцевать в полумраке шумного зала. Блондинка с длинными ногами, минимально обернутая в чёрную блестящую клеёнку, вдруг повисла на Кирилле. Казалось, если бы не он, она б уже лежала на полу. Я её совсем не знала. И откуда она только взялась? Глиста.

– Ну, что стоишь? Иди. Служи. Неси ему пепси со льдом. Ты ж не мне его заказывала, – Леднёва спрыгнула с барного стула и, схватив за руку приведённого с собой спортсмена-Демида, повела на танцплощадку.

Я так и осталась стоять с пепси в руках, совершенно трезвая и злая.

Немного успокоившись, я тоже пошла в полумрачный сверкающий зал и, добравшись до Кирилла с блондинкой, остановилась.

– О, мой пепси! – радостно выкрикнул Кирилл и взял из моих рук напиток.

Ни тебе «спасибо, бэби», ни рефлекторных объятий мускулистых рук, ни даже жалкого поцелуя в носик. Ни-че-го! Просто пепси со льдом, таким же холодным, как его пустое сердце.

Я размахнулась и влепила ему пощёчину, да такую крепкую, что даже в мигающей неоновой абстракцией темноте на его лице стал виден след моих пальцев.

Совсем некстати остановилась музыка и звук затрещины повис в воздухе завершающим аккордом.

Кирилл растерялся. Он так и остался стоять с пролившимся от моего удара пепси. Клеёнчатая глиста вытаращила глаза и стала захватывать воздух губами, как рыба, выброшенная волной на берег. Все смотрели на меня. Я не смотрела ни на кого, кроме Кирилла.

– Ты… ты…

На большее меня не хватило.

Я кинулась к выходу, сбивая всех на своём пути. Только бы поскорее выйти наружу. Мне было плохо, мешало всё. Я внезапно ощутила себя клаустрофобиком, агорафобиком и ещё кем-то там с манией преследования.

Вырвавшись на улицу, я наконец глубоко вздохнула. Обида душила. Мысли разбегались во все стороны. Слова Леднёвой о том, что надо мной все смеются, застали меня врасплох. Я не могла в это поверить. За что? Да, может, эти дуры просто завидуют мне, потому что Кирилл выбрал меня? Что я несу… Он меня не выбирал, я просто оказалась под рукой. Нет, это неправда! Всё было иначе… Он сам пригласил меня сесть рядом с ним на лекции по неврологии, когда мы вошли в аудиторию. Потом, на лабораторных, мы тоже были вместе. В анатомичке тоже. После занятий он предложил подвезти меня, и я бы, конечно, согласилась, если б не была на своей машине. Он провёл меня до университетского паркинга и стоял рядом, пока я не отъехала. Ну а затем всё и началось. Мы были вместе в универе и за его пределами. Мы ходили в кино, гуляли в парке… Мы занимались вместе в библиотеке меда и однажды у меня дома. Мне даже казалось, что между нами должно было что-то произойти в тот день, но мы оба были нерешительны. Конечно, я делала за него какие-то небольшие работы и однажды написала вместо него огромный реферат, но мне ведь это ничего не стоило. И потом, Кирилл был сильно занят, он подрабатывал ночами, ужасно уставал. Во всяком случае, он так мне говорил. Однако мы с ним постоянно встречались, мы целовались на каждом шагу. Все это видели. Он был мил и заботлив. Он открыто восторгался мною. Так было на самом деле. Не могло же мне это казаться? Выходит, Кирилл одновременно бывал и с другими девушками в эти же дни? Но когда? Как такое возможно? Мне могло быть безразлично, с кем он там встречался до меня, но не одновременно же со мной…

Меня мутило от грустных мыслей и от выпитого спиртного, и я плохо соображала. Но я знала одно, в нашу группу я больше не вернусь.

Пытаясь остановить такси, я встала на краю тротуара и отчаянно замахала рукой. Но, признаюсь, я едва могла что-то видеть от слёз, лившихся ручьём. Всё, о чём я думала в этот момент, это то, что я опозорилась на весь универ. Что это конец и что меня там больше не будет. Уеду в другой город или в Канаду к родителям. Подальше от всех! Предатели!

Наконец остановилась какая-то тачка, и, открыв дверь, я плюхнулась на переднее сиденье.

– В центр, – не торгуясь, еле выговорила я и повернулась к окну, стараясь не вдыхать навязчиво-расслабляющий аромат салона.

– Не ваш день, – тихо сказал водитель, чуть отъехав от клаба.

– Не ваше дело…

– Может, я могу помочь. Я ваш доброжелатель.

Нет! Этого не могло быть! Я убью тебя, Леднёва!

В порыве ярости, я вцепилась в руль чужого автомобиля, сама не понимая почему, и со всей силой крутанула в сторону тротуара. Демид дал по тормозам и мгновенно смахнул меня назад в пассажирское кресло.

– Ты что, с ума сошла? Иди вон прыгай с моста, если жить надоело.

– И прыгну.

– И будешь дурой безнадёжной.

– Это всё из-за тебя! – орала я.

– Я-то здесь причём?

– Зачем ты пришёл? Кто тебя просил?

Я была уверена, что всё это произошло из-за того, что он там был с нами.

– Если бы ты меня не отвлёк, я бы отнесла Кириллу его пепси со льдом, и всё… Никакая блондинка на нём бы не висела, и мы б ушли с ним вместе! – я не могла остановить свои слёзы.

– Бы… бы… Ты сама слышишь, что несёшь? Не будь этой девушки, была б другая.

– Тебе откуда знать? Вы с идиоткой Леднёвой всё испортили!

– Говори адрес.

– Что?

– Куда ехать! – приказным тоном сказал Демид, явно не желая выслушивать меня.

– К чёрту!

– Ну, туда я ещё успею.

– Тогда выпусти меня отсюда.

– Никто тебя не держит.

Я открыла двери и выкарабкалась из его серебристого мерса, пропахшего мужскими духами GIO, бестактно совращающими мой мозг.

На своих высоченных каблуках я пошла по тротуару вперёд. Медленно, потом быстрее. Мне казалось, что я действительно способна броситься с моста, главное дойти до него. Но тут я вспомнила, что оставила в клабе свой клатч и замерла на месте. Мне хотелось выть от негодования. Там были мои ключи, кредитка, немного наличных, что-то из косметики, iPhone, права… Там было всё!

Послышалось, как за спиной остановилась машина. Я обернулась. Демид просто следовал за мной по пятам.

– Что случилось? – он открыл дверь и поднялся с сиденья.

Я не ответила, но снова расплакалась.

– Иди сюда, – позвал он спокойно.

– Зачем? – я не двигалась.

– Иди.

Я шагнула к его мерсу. Он обошёл машину и открыл мне дверь.

Отъехав немного, он спросил:

– Говори, что ещё случилось?

– Я туда не вернусь.

– Куда?

– В клаб.

– Ну и не возвращайся. Реветь-то зачем?

– Я оставила там всё…

Он развернулся к заднему сиденью и, достав оттуда мой клатч, спросил:

– Это твоё «всё»?

– А откуда…

Я счастливо засияла и, прижав сумочку к себе, стала рыться в ней. Слава богу, всё было на месте.

– Твоя Леднёва приказала.

– Дрянь она, – захлопнув клатч, определила я.

– Я так не думаю. Она о тебе заботится.

– Пусть о себе заботится. Видала я таких заботливых.

– А чем ты не довольна? Она тебе открыла глаза на твоего… жиголо, который ловко использовал тебя и твои таланты в своих целях.

– Да как ты смеешь? Открой дверь! Открой сейчас же! Я не хочу ехать с тобой в одной машине. Лучше б уж я на своей поехала.

– Ты ж вылетела, как угорелая, к тому же без ключей. А возвращаться не хотела. Забыла?

– Ну и что? Я бы… Я бы… Я бы попросила официанта принести мой клатч. И поехала б домой на своей машине.

– До первого полицейского…

– Тебе-то что? Ты посторонний человек, мы даже не знакомы с тобой.

– Ну почему ж? Леднёва ведь познакомила нас.

– Леднёва сама с тобой не знакома. Подумаешь, в спортзале встретились какой-то… час назад. Разве это знакомство?

– Так что тебе мешает? Давай познакомимся поближе.

– Я не хочу с тобой знакомиться. Открой дверь.

– Поздно. Мы уже на трассе. Я не могу здесь остановиться при всём желании. Тебя как зовут, Лазарева?

– Никак.

– Ладно. Начало положено. Милая Никак, куда мы едем? Ты адрес свой помнишь или уже всё вылетело из головы?

– Хам.

– Быстро же ты меняешь свои имена, но я запомню, – хмыкнул он.

– Что? Да кто ты такой вообще, чтобы со мной так говорить?

– Я твоё зеркало. Что, не нравится?

– Какое ещё зеркало? Я тебя видеть не желаю.

– И я, в общем-то, тоже. Думаю, у нас неплохой дуэт получился бы. Мы чем-то похожи с тобой, не считаешь? Ты петь любишь? – вдруг неожиданно вставил он.

– Ненавижу.

– Я тоже. Надо ж, как мне повезло с попутчицей, – усмехнулся он.

– Съезжай с трассы, я выйду. Мне в другую сторону, – настаивала я.

– Ещё чего? Час ночи. Пьяненькая девушка выходит из машины одна… Вся ухоженная, в коротком вечернем платьице, явно не от Волкова…

Он ухватился двумя пальцами за подол моей юбки и безрезультатно дернул её к коленям. Я ударила его по руке и, прикрыв руками оголённость выше колен, злобно фыркнула:

– Наглец!

Но он был в своём репертуаре:

– …На высоких каблуках со сверкающими стразами. Красная подмётка – куда там остальным до нас… Похоже и клатч довольно дорогой, а в нём ещё важные игрушки и того дороже. А что там у тебя в ушках? – оценивающе присмотрелся он. – Дай гляну… Голову отвинтить можно за такие цацки: как минимум полтора карата на каждом маленьком ушке.

– На дорогу смотри, ювелир хренов! – крикнула я.

– Только что она с моста сигануть хотела, а теперь вот кричит. Уж не обо мне ль печётесь, доктор Никак?

– Дурак!

– Ты посмотри, какой нынче словарный запас у медперсонала, – издевался он.

– Выпусти меня сейчас же! Мне надоели твои дешёвые комментарии.

Но Демид был неутомим и, смакуя моё бессилие, продолжал:

– Да ещё и на пальчике камешек не меньше, – он накрыл своей ладонью мою ладонь, касаясь кольца.

Я моментально выдернула свою руку из-под его, но вышло только хуже – его ладонь невольно скользнула с края моего левого бедра к середине.

– Прекрати меня трогать! – возмутилась я и отшвырнула его руку в сторону.

– А сколько страсти в ней есть… – почти пропел он с усмешкой.

– Есть, да не про твою честь!

– И чем же моя честь тебе не угодила?

– Выпусти, тебе всё равно не понять.

– Выпусти её, как же. Мой свободолюбивый джинн, будь уверена, что как только я выпущу тебя, так ты бесследно и исчезнешь в неизвестном направлении. И найдут тебя гораздо позже, в лучшем случае в ближнем лесочке… Если найдут вообще. А потом в криминальных новостях появится ещё одна страшная правда об умном маньяке и глупой девочке. Не стану уточнять деталей…

Слушая его, я живо представила себя в объятиях извращенца, и мне стало не по себе.

– Ты что, готова стоять одна на ночной трассе, лишь бы не быть рядом со мной в машине? Ты посмотри на себя: вся размазанно-заплаканная и утомлённая от пахнущего миндалём терпкого ликера…

Вглядываясь в мои черты, он продолжал описывать мой самоубийственный образ.

– Просто не девушка, а находка для подлеца. Тебе что, мало приключений на сегодня? – завершил он грубо.

– Послушай, кто ты такой, чтобы меня осуждать? Я была на дне рождения однокурсника, и имела полное право выпить немного. Мне не пятнадцать лет. А тебе, вообще, не должно быть до меня дела!

– Тут ты ошибаешься. Случись с тобой что-нибудь сейчас – достанется именно мне. Обязательно найдутся свидетели, видевшие, как ты садилась в мою машину, дорогая Никак. О камерах наблюдений я уже молчу.

– О себе переживаешь?

– Разве это минус?

– А какие гарантии в том, что в твоей машине со мной ничего такого не случится? Уже зная твою манеру разговаривать с бурным участием рук, я могу ожидать от тебя всё что угодно! – резко бросила я.

– Например? – Демид почти смеялся.

– Это у тебя надо уточнять, а не у меня. Я не знаю тебя, может, ты, вообще, маньяк какой-нибудь. Они обычно выглядят… как раз как ты: милые, симпатичные, чистенькие такие, красиво говорят, пахнут дорогими духами, носят дорогие костюмы… – я коснулась пальцами рукава его пиджака и, прощупывая качество приличной ткани, наткнулась на твёрдый бугор бицепса его правой руки.

Эффект от прикосновения оккупировал мои мысли на какое-то время.

– Кто б знал, как я хорош, оказывается? Спасибо, Никак, даже приятно стало, как ты меня описываешь. Сам себе понравился, аж поцеловать себя готов.

– Не обольщайся, я маньяка описывала.

– По-твоему, я маньяк. Ты уверена…

– Я не знаю тебя.

– Ну, говорю ж, давай знакомиться. Я Демид. Являюсь менеджером международной компании по распространению спортивного инвентаря в европейских странах. Если тебя это интересует, расскажу подробнее.

– Мне плевать!

– Ты мне определённо нравишься.

– Когда только успела…

– Сразу же. Как только увидел тебя, так и подумал – моя девочка.

– Самодовольный тип.

Демид рассмеялся, да так, что от удовольствия откинул голову назад. Запах его одеколона разошёлся с новой силой, настойчиво внедряясь в мои нервы.

– Я даже рад теперь, что согласился прийти на вечеринку с твоей подружкой. Представь, наша с тобой Леднёва на первой же тренировке мне все уши прожужжала: Лазарева, Лазарева… Говорит, что тобой надо заняться, что ты уже месяц не спишь и не ешь, а на лекциях смотришь на этого долбанного Кирилла как на звезду с неба…

– Говорю же, дрянь она.

– Наоборот. Она тебя спасать решила.

– От кого?

– От Кирилла, не от меня же.

– Пусть себя спасает.

– Она и спасает. Вот тренируется с персональным тренером, – он отпустил руль и большими пальцами обеих рук ткнул себя в грудь.

– Ах, значит ты по совместительству ещё и персональный тренер? Это толстушка решила похудеть?

– Ну, зачем же так грубо? Она довольно привлекательная и милая девушка. К тому же она говорит, что вы с детства вместе, и о тебе очень хорошо отзывается.

– Разрыдаюсь сейчас…

– Ты недооцениваешь искренний порыв своей подруги.

– Подруги, говоришь? Она тоже с моим Кириллом переспала. Разве так подруги поступают? За моей спиной…

– Но ты же не знаешь, когда это было, если она скрывала их близость. Может, твой Кирилл тогда был вовсе не твоим, а её? Или ещё чьим-то.

– Значит, ей было можно, а мне нельзя, раз она меня решила спасти?

– Ах вот в чём дело? Выходит, вы с ним ещё даже не того… – он снова рассмеялся, и я поняла, что сморозила глупость.

Мне стало обидно и даже немного жаль себя. Я открыла окно и выглянула в него, чтобы отвлечь себя как-то.

– Тебе жарко?

– Меня сейчас стошнит от своих кривых улыбок и пошлого смеха. Останови лучше машину! Вон, смотри, автобусы ещё ходят, я могу здесь выйти. Это ж не одиноко стоять на обочине, там остановка, я пересяду, и тебе не о чём будет беспокоиться. Ты своё выполнил, твоя совесть чиста. Свободен! – сказала я, видя, как автобус съехал с трассы к стоянке.

Но Демид продолжал ехать, будто я разговаривала не с ним.

– Останови. Ну пожалуйста, – оборачиваясь, на оставшийся позади городской автобус, умоляла я.

– Сейчас, разбежался.

– А что это ты командуешь мной? Ты хоть понимаешь, что это – обыкновенный киднеппинг и тебя за это могут арестовать.

– За что? За то, что я взялся тебя проводить поздней ночью в безопасное место?

– Это тоже поручение Леднёвой?

– Нет. Это уже моя инициатива. Я из тех, кто заботится о девочках. Я люблю их и помогаю им.

– Помощник нашёлся. Чем ты лучше Кирилла?

– Я не включаю секс в дружескую взаимопомощь и не вселяю ложных надежд по этому поводу в девичьи мысли. Я просто умею уважать женщин и исполняю их желания.

Он перестал смеяться.

Исполнитель желаний, видите ли. Почти волшебник. Интересно, какие у этих девушек могут быть желания, кроме как похудеть, раз они нанимают себе персонального тренера? Хотя, возможно, он и зрелых дам обслуживает, а те уж точно повисают на его достоинствах. Фу…

Мне хотелось его ненавидеть, но у меня как-то не очень получалось.

– Тебе родителям отзваниваться не надо? Поздно уже, – поинтересовался Демид.

– Нет. Они сейчас на работе.

– Ночная смена?

– Другой континент.

– Не понял?

– Лечат людей и читают лекции в одной из клиник Торонто.

– Далековато забрались.

– Зато ценят.

– Значит, ты по их стопам последуешь?

– Пока не знаю.

– Так ты что, одна живёшь?

– Да. А что здесь удивительного? Мне скоро двадцать два. Я уже большая девочка и могу о себе позаботиться.

– Оно видно.

Он почему-то не смеялся, говоря это. Мне это понравилось. Может, он имел в виду затрещину Кириллу? У меня у самой тогда рука загудела от удара, представляю, что было с щекой Кирилла. Но мне его совсем не жалко. Теперь мне было ясно, что он меня использовал. Только одного не пойму, почему я всего этого не видела раньше? А может, я просто не хотела осмысливать то, что замечала. Наверное, мне тоже хотелось быть с ним рядом, как тем, его бывшим, включая мою Леднёву…