Читать книгу Находка на станции Стрельна - Игорь Москвин, Игорь Владимирович Москвин - Страница 3

Пришел кондуктор. До Стрельны оставалось несколько минут пути. Под пронзительный скрип тормозов полицейские вышли в тамбур.

На дебаркадере Иван Дмитриевич с интересом взглянул на недавно построенное здание вокзала, возвышавшееся двумя этажами из красного кирпича, с покатой крышей, крытой железными листами. Путилин приехал сюда впервые, осмотрелся и отметил, что прибыли минута в минуту. Станционные часы показывали

8:49

У входа в здание вокзала стоял низенький мужчина в форменном полицейском кителе, осматривался по сторонам, явно кого-то поджидал.

– Апполон Павлович? – подойдя ближе, спросил начальник сыскной полиции.

– Так точно, коллежский асессор Свиньин, помощник уездного исправника, – отрекомендовался полицейский чин. – Вы, стало быть, господин Путилин?

– Да, это я.

Свиньин решил, что на этом формальности знакомства исчерпаны, указал рукой в сторону и произнес:

– Прошу следовать за мною, – при этом даже не взглянул на спутников Путилина.

Соловьев и Орлов переглянулись, во взгляде читалось «хорош прием, ничего не скажешь! Вот и помогай после такого обхождения губернским властям».

Пришлось обойти здание вокзала, прежде чем вошли в комнату, которая оказалось служебным помещением, где располагались начальник станции и диспетчер. Здесь же на стуле сидел и уездный исправник господин Колмаков. Когда «гости» вошли, он подносил ко рту стакан с дымящимся чаем.

Константин Николаевич, мужчина лет шестидесяти, маленького роста, с брюшком и абсолютно лысой головой, вскочил, едва не пролив на себя чай. Виновато улыбнулся, словно сотворил что-то неподобающее, торопливо поставил стакан на стол и представился:

– Коллежский асессор Колмаков, местный исправник, – голос звучал глухо и казался простуженным.

– Путилин, – представился начальник сыскной полиции и добавил: – Иван Дмитриевич, – указал рукою на сопровождавших его лиц, – чиновники по поручениям: надворный советник Соловьев, – Иван Иванович кивнул, – штабс-капитан Орлов, – тот, как в прежние армейские времена, щелкнул каблуками, – и мой помощник губернский секретарь Жуков.

– Очень приятно, господа, – улыбнулся исправник. – По чести, не ожидал вас так рано.

Ивану Дмитриевичу нравились бесхитростные люди, к которым он с первых минут знакомства отнес и Константина Николаевича. Тот в самом деле был таковым, иногда удивляясь себе, как соизволил дослужиться до такой должности. Ведь столько было рядом локотков, которые норовили отодвинуть в сторону, чтобы самим занять не столь уж хлопотливый пост первого уездного полицейского начальника.

– Может быть, чаю с дороги? – исправник указал на исходивший из трубы самовара едва заметный дымок.

– Благодарю, Константин Николаевич, – имя и отчество Путилин подсмотрел в уездном справочнике, никогда не мешает поинтересоваться заранее. – Хотелось бы сразу приступить к делу, время, знаете ли, дорого.

– Понимаю, – Колмаков водрузил на голову фуражку. – Тогда прошу следовать за мной. Здесь не далеко.

Поднявшись на дебаркадер, они прошли вдоль вокзала, на котором начали собираться пассажиры в ожидании поезда. Спустились по трем ступенькам на дорожку, ведущую вначале вдоль железнодорожной колеи и через десяток саженей сворачивающую в заросший невысоким кустарником лесок. Хотя солнце давно дарило земле теплые деньки, почерневший снег все еще лежал отдельными островками, прячась от лучей в редкой тени зазеленевших веток. Полицейские прошли вперед, там стоял часовой. Видимо, охраняет место преступления, промелькнуло у Ивана Дмитриевича.

– Я поставил полицейских, чтобы никто не затоптал место преступления, – словно прочитав мысли Путилина, повернул лицо исправник.

Путилин ничего не ответил, только кивнул.

– Вот здесь и нашел Степанов, служащий станции, тело. Живет Степанов недалеко, ходит иногда этой дорогой, – пояснил Константин Николаевич.

– Могу я с этим Степановым поговорить и услышать рассказ из первых уст? – поинтересовался Путилин.

– Непременно.

Тело лежало в нескольких саженях от тропинки, под кустом с набухшими на ветвях почками. Новая жизнь скоро должна расцвести яркими красками, а под ней обезглавленный труп. Доктор давно закончил осмотр и теперь ходил, то и дело нервно поднося ко рту папиросу. При приближении урядника и столичных агентов двинулся к ним навстречу, поздоровался.

– Впервые сталкиваюсь с такой жестокостью, – доктор вытер со лба пот, – убитому не более пятнадцати-семнадцати лет, лишен жизни явно не здесь, а принесен сюда, раздет, – он указал рукою на голое тело… – и отрезана голова.

– По каким приметам вы заключили, что убит не здесь? – Жуков полез с вопросами вперед начальника, за что был награжден вполне красноречивым взглядом.

– По тому, молодой человек, крови вытекло мало, отсюда делаю вывод, что убит этот мальчик явно в другом месте, – доктор отбросил в сторону папиросу, снял очки и начал их протирать.

– Значит, он был мертв, когда ему отрезали голову? – Миша явно нарывался на выговор от Путилина.

– Не знаю, – в том же спокойном тоне продолжил доктор. – Хотя убийца не стал ждать несколько часов у тела, пока кровь не стала свертываться.

– Извините… не знаю вашего имени-отчества… – обратился Иван Дмитриевич к доктору.

– Простите ради бога, – урядник приложил руку к груди. – Виноват, что не представил, Николай Петрович Воскресенский.

– Путилин, Иван Дмитриевич, – произнес начальник сыскной полиции. – Вы уж простите моего помощника за вопросы, но хотелось бы больше узнать.

– Хорошо, – Воскресенский надел очки. – Убитому около семнадцати лет, сперва был задушен, об этом свидетельствует след от веревки или чего-то подобного на шее, спустя какое-то время перенесен сюда, – доктор начал перечислять, словно дело шло не о лишенном жизни молодом человеке, а об обыденных делах. – Здесь же была отрезана голова. Причем делали это тупым ножом, об этом можно судить по тому, что убийца делал все в спешке, но тупое лезвие его сдерживало, в некоторых местах видны рваные и множественные порезы. Убийца снял одежду, но, скорее всего, разрезал. Более подробностей об убитом я сообщить не смогу. Конечно, может еще что выясниться, но только после вскрытия.

– Благодарю, Николай Петрович.

– Но я не понимаю, – теперь настала очередь задавать вопросы исправника, – зачем убийца унес голову?

– Объясняется просто, – Иван Дмитриевич оперся о трость, – наш кровожадный злодей не хотел, чтобы при обнаружении тела могли опознать убитого, но не думаю, чтобы он унес голову далеко. – Путилин взглянул на сыскных агентов. – Посмотрите. Непременно должна быть. Если нам повезет, найдем где-нибудь недалеко и платье несчастного мальчика.

Путилин подошел ближе к трупу, присел на корточки.

Тщедушное тело белым пятном выделялось на позеленевшей траве, грудь обтянута кожей, сквозь которую, чуть ее не прорывая, виднелись ребра, впалый живот не вошедшего в пору взросления, а так и оставшегося навечно в юношестве мальчика. Руки вытянуты вдоль тела. Одну приподнял Иван Дмитриевич, ноготь указательного пальца сорван, складывалось впечатление, что юноша боролся за жизнь, когда что-то тонкое захлестнуло шею. Не ожидал, возможно, такого поступка от человека, с которым приехал сюда. Небольшие ступни завершали картину трагедии, они были белыми, безжизненными, словно выточенными из мрамора с прожилками едва заметных вен.

– Я посмотрел, – произнес после некоторой задумчивости Воскресенский, видно эта мысль не давала ему покоя. – У мальчика нет особых примет, даже не могу представить, как вы сможете узнать имя несчастного, не то что его убийц.

– Посмотрим. Если при первом осмотре ничего найдено не будет, – Путилин смотрел на исправника, – то придется нам с вами обыскать весь лесок.

– Что будем искать? – с готовностью откликнулся Николай Петрович.

– Не знаю, – пожал плечами начальник сыскной полиции. – Все, что будет вызывать подозрение, а вернее всего, все, что будет найдено, а там уж будем разбираться – пригодится нам в расследовании или нет.

– Так-с, – исправник снял фуражку и провел рукой по затылку, – значит, не знаю что, не знаю где, – но слова, как ни странно, прозвучали безо всякой иронии, с такой серьезностью, что улыбка на лице Путилина стала шире.

– Именно так, – сказал Иван Дмитриевич, потом обратился к доктору: – Вы можете сказать, сколько дней тому совершено преступление?

– Трудно сказать, – Воскресенский скрестил руки на груди, от чего стал более походить на статую римского сенатора, облаченного в сюртук, только вот не хватало тоги и свитка в руке, – но исходя из погоды последних дней и состояния тела, я бы сказал, что не более четырех дней.

– Значит, восьмого.

– Что? – переспросил доктор.

– Я говорю… – начал Путилин, тут же остановился и потом продолжил: – Убит восьмого числа сего апреля, в понедельник.

– Вполне возможно.

– Иван Дмитрич, – раздался взволнованный голос Жукова. – Там… Там, – лицо было бледным и безжизненным, только блестели глаза и сошедшие на переносице брови выдавали волнение. – Там…

– Нашел голову? – подсказал Путилин. – Вот и хорошее известие.

– Но там… – и дальше Жуков выговорить не мог.

– Веди, – распорядился Иван Дмитриевич и пошел за помощником.

В саженях десяти-пятнадцати под кустом, в подтаявшем снегу, выглядывал чужеродным предметом застывший глаз, вокруг него раны с заметными следами заскорузлой крови, словно убийца хотел уничтожить лицо, чтобы наверняка никто не мог признать убитого.

Путилин отложил в сторону трость, перчатки и аккуратными движениями начал откапывать найденную Мишей голову. Лицо молодого человека было исполосовано, где рваными ранами, где порезами с ровными краями.

– Господин Воскресенский, что вы скажете об этом?

Доктор подошел ближе и опустился на корточки.

– Убийца спешил.

– Отчего вы так решили?

– Видите ли, как ни прискорбно говорить, но злоумышленник мог бы срезать с лица кожу, а здесь он не резал, а размахивал ножом.

– Вы правы.

– Миша, – Путилин поднялся на ноги, – откапывай и неси к телу.

Через некоторое время Жуков опять подал голос:

– Иван Дмитриевич, здесь и одежда зарыта.

– Это хорошо.

Из-под снега Миша извлек форму ученика гимназии.

– Значит, убитый гимназист, – подал голос исправник, – это поможет в нахождении личности несчастного?

– Да, – махнул головой Иван Дмитриевич, – в первую очередь проверим гимназии. Посмотри, Миша, убийца ничего не забыл в карманах?

Исправник с интересом смотрел на действия сыскного агента. Он в первый раз не занимался сам, а наблюдал за столичными гостями, о которых чуть ли не сказки рассказывали, что все преступники империи у них переписаны, что скоро всех изведут, а в последнее время и фотографическими карточками пополняется какой-то их секретный архив. Ни один злоумышленник не уйдет от наказания.

Николай Павлович был слегка разочарован, ему представлялась работа сыскного отделения не так, а они ползают по кустам, копаются в одежде. Так и приданные в его распоряжение полицейские могут, а проверить гимназии пару пустяков, несколько часов, и все. У них в уезде… Потом спохватился, а если из столицы убитый, тогда, Николай Павлович почесал затылок, нет, пусть лучше сыскные агенты господина Путилина занимаются своей нежданно свалившейся проблемой.

– Ну что? – торопил Жукова Иван Дмитриевич, лицо выражало нетерпение.

– Есть, – обрадованно произнес Миша и протянул свернутую в несколько раз бумагу – видимо, убийца во всех карманах пошарил, а в брюках не стал или забыл.

Путилин развернул поданную бумагу.

– Итак, что мы имеем, – он внимательно прочитал, – а имеем мы квитанцию на посланную четвертого числа сего месяца телеграмму из Петербурга в Кронштадт…