Читать книгу Первая из Гвардейских. 1-я танковая армия в бою - Игорь Небольсин - Страница 19

Окончательно сломив сопротивление 67-й и 52-й гв. сд и прорвав оборону 51-й гв. сд 6-й гв. А, противник с утра 6 июля 1943 г. возобновил наступление на главном направлении и развернул: а) до 150 танков и мотополка из района Черкасское в направлении Подиковки, Завидовки, Алексеевки; б) до 200 танков и мотополка из района Дмитриевки, Ольховки в направлении Сырцево, высота 254,5; до 200 танков из района Козьмодемьяновки вдоль шоссе на Яковлево и в обход Яковлево с востока. Авиация противника группами по 70–80 самолётов беспрерывно бомбила боевые порядки 6-го тк и 3-го мк, особенно сильный удар наносила по узлу Яковлево, Покровка.

Из боевого пути 1-й гв. ТА

«В 11.30 крупные силы пехоты и танков противника перешли в наступление в направлении Яковлево и начали развивать успех, нанося главный удар в стык между 3-м мк 1-й ТА и 5-м гв. Сталинградским танковым корпусом. При этом для развития успеха в сражение были введены вторые эшелоны корпусов: во 2-м тк СС – танковая дивизия СС “Райх”, в 48-м тк – 3-я тд. Дым застлал небо. Пыль, поднятая наступающими танками, повисла в воздухе густым туманом. В полосе обороны 1-й ТА наступали 48-й тк и танковая дивизия СС “Адольф Гитлер” 2-го тк СС. В направлении Меловое наносила удар 332-я пд, на участке Чапаев, Раково – 3-я тд, в сторону Луханино – моторизованная дивизия “Великая Германия”, левее – 11-я тд и в направлении Яковлево – танковая дивизия СС “Адольф Гитлер”.

Против 5-го и 2-го гвардейских танковых корпусов наступали главные силы 2-го тк СС – танковые дивизии СС “Мёртвая голова” и “Райх”, а также 167-я пд. Против 6-го танкового корпуса, оборонявшегося совместно с 90-й гв. сд, наступали 3-я тд и 332-я пд врага. Удар 3-й тд пришёлся по 6-й мотострелковой и 22-й танковой бригадам.

Первыми к переднему краю обороны 1-й ТА подошли подразделения разведки и охранения противника и завязали бой с танками, находившимися в засадах. Вскоре начали развёртываться в боевые порядки главные силы гитлеровских дивизий. Напряжённые бои шли в полосе обороны 3-го механизированного корпуса. Здесь немецкое командование ввело в сражение три танковые дивизии. 1-й механизированной бригаде полковника Ф. П. Липатенкова и 10-й механизированной бригаде полковника И. И. Яковлева пришлось отражать наступление моторизованной дивизии “Великая Германия”, а 3-й механизированной бригаде полковника А. X. Бабаджаняна – удар 11-й танковой дивизии, поддержанных массированными ударами авиации».

Стойко и отважно сражалась 1-я гв. тбр гвардии полковника Горелова. В 1.30 6 июля 1943 г. 11 танков Т-34 2-го тб 1-й гв. тбр были сняты с занимаемого рубежа обороны и поставлены в засады по скатам высоты 243,2.

В то же время 2-я стрелковая рота, снятая с занимаемого рубежа обороны, заняла оборону на южной окраине Яковлево.

1-я танковая рота 1-го тб заняла оборону на высоте 226,0, увязав огневое взаимодействие с 16-м тп.

В течение ночи с 5 на 6 июля 1943 г. противник подтягивал резервы танков и пехоты к переднему краю и с 5.00, силою в 20–30 танков и свыше батальона пехоты, начал наступление на Яковлево при поддержке артиллерии и 50-100 самолётов. Встреченный огнём танков 2-го тб 1-й гв. тбр из засад, противник был отброшен в исходное положение.

Все попытки немцев овладеть Яковлево и переправой были отбиты. В 15.00 6 июля 1943 г. на помощь 2-му тб было выслано три танка Т-34 от 1-го тб, которые, при подходе к церкви в Погореловке/Даниловке, были подбиты тяжёлыми танками противника с высоты 243,2. Не достигнув успеха в направлении Яковлево, противник, оставив заслон перед Яковлево, основными силами 300–350 танков перешёл в наступление на Лучки. К 20.30 6 июля 1943 г. в районе рощи севернее Ольховки немцы сосредоточили до 300 танков, готовясь перейти в наступление в северном направлении.

В 14.00 танки противника прорвали оборону 67-й гв. сд и продвигались на Сырцево. По приказу, 2-я рота 2-го тб 1-й гв. тбр стала в засаду 1 км южнее Покровки. Для усиления бригаде были приданы дивизион PC и танковый батальон 49-й тбр. Было получено распоряжение командира 3-го мк – в случае необходимости взорвать мост через р. Ворсклу в Яковлево.

Герой Советского Союза Владимир Бочковский «Забыть невозможно».

«Летом 1943 года внимание всего человечества было приковано к советско-германскому фронту. В жаркие июльские дни под Курском начиналось одно из крупнейших сражений Великой Отечественной. Оно стало решающим в обеспечении коренного перелома в ходе войны. Советская Армия окончательно закрепила за собой стратегическую инициативу.

Курская битва, оказавшая огромное влияние не только на ход войны, но и на судьбы человечества, отличалась большим размахом, исключительной напряжённостью и ожесточённостью.

Мне как участнику этого грандиозного сражения, в то время гвардии старшему лейтенанту, которому едва исполнилось 20 лет, необыкновенно ярко и точно запомнились первые два дня битвы. Невозможно забыть события и потрясения, которые невольно всплывают в памяти и которые заново переживаешь в эти жаркие июльские дни и ночи.

Яковлево… Небольшая деревенька под Белгородом, на берегу спокойной речушки Ворсклы. Несколько десятков изб, кирпичная церковь за околицей, а чуть южнее – безымянная высота… Мало ли пришлось повидать деревень за четыре фронтовых года! Но эта, незабываемая, врезалась в память на долгие 50 лет. И всё потому, что бой на высоте, южнее Яковлево, был особенно ожесточённым и на редкость бескомпромиссным. В течение 5 июля обстановка была противоречивая, точных и конкретных данных от впереди действующих стрелковых частей 6-й армии не поступало, а отходящие через наши боевые порядки группы и подразделения 67-й сд только вносили ещё большую неясность.

В ночь на 6 июля в роту приехал адъютант командира батальона старший лейтенант М. Ярощук. Подозвал меня и, подсвечивая фонариком карту, указал на высоту:

– Приказ комбрига: к двум часам шестого июля занять позицию – боевое охранение бригады. Вам придаётся 2-я рота автоматчиков старшего лейтенанта Киселёва и артиллерийская противотанковая батарея 76-мм орудий старшего лейтенанта Петухова. Один взвод оставить на месте с прежней задачей.

На позиции остался взвод гвардии лейтенанта Малороссиянова. 9 танков один за другим вышли на шоссе. Было темно, на небе высыпали крупные звезды. Звуки боя утихали, но на юге горизонт пламенел от пожаров. Двигаясь навстречу этому зареву, где то и дело мелькали языки малинового пламени, каждый из нас невольно думал о предстоящем суровом испытании.

Для экипажей роты это был первый бой. Комсомольская рота появилась в составе 1-й гвардейской бригады всего несколько месяцев назад. Командирами взводов и танков были молодые выпускники 1-го Харьковского танкового училища. Лишь командир 1-го взвода гвардии младший лейтенант Бессарабов и его экипаж имели боевой опыт, да я, в то время старший лейтенант, уже участвовал в боях на Воронежском и Калининском фронтах. Принял роту, вернувшись из госпиталя, после тяжёлого ранения.

Миновав Яковлево, мы вышли на окраину, где одиноко стояла кирпичная церковь. Далее шоссе взбиралось на пологую высоту. Роту к высоте я вывел в начале второго, расставил танки, вышел на гребень высоты и только теперь заметил, что вокруг стоит необыкновенная тишина. Это удивило меня. Вчера весь день впереди нас громыхал бой; на земле и в воздухе стоял грохот страшной силы, отупляющий мозг, иссушающий душу. А сейчас тишь и безлюдье. Значит, наших войск впереди уже не было? Но размышлять над этим было некогда.

Каждый наш танк скрытно занял указанное ему место за гребнем высоты, слева от шоссе расположились в линию машины лейтенантов Бессарабова, Шаландина, Соколова; на правом фланге, за дорогой, – танки Литвинова, Чернова, Прохорова, Духова, Можарова, Большакова. За нами, вытянувшись вдоль дороги, – деревенские домики, и где-то внизу тихая Ворскла, скромный приток Днепра.

Около четырёх начало рассветать, и я уже мог оглядеться. По правому пологому скату высоту пересекает дорога. Это шоссе Курск – Обоянь – Белгород. Слева от шоссе 3 танка, справа остальные. Сзади – высокая церковная колокольня, а дальше в тумане, поднявшемся с реки, угадывается Яковлево. Но меня сейчас больше всего интересует, что там, впереди.

Встал в рост на башню танка и в микрофон командую механику-водителю сержанту Петру Ефименко, чтобы он медленно подавал машину вперёд. Выдвинулся так, чтобы просматривалось всё пространство перед высотой, но танк не был бы виден противнику.

Панорама, которая открылась перед глазами, показалась удивительно мирной. Большая, километра на 2–3, лощина, затянутая серой дымкой тумана. Местами он разрежён, и в просветах бугрятся копны сена. А над головой заливается жаворонок. Переливчато, самозабвенно, как над первой весенней проталиной. И от всего этого на миг появилось такое ощущение, что нет на свете никакой войны, а есть только это вот тихое утро.

Рассвет наступал быстро, туман редел, рассеивался. Я снова поднёс к глазам бинокль и от неожиданности оторопел: те холмики, что я принял в тумане за копны сена, оказались… фашистскими танками. Вся лощина, насколько хватало глаз, была буквально загромождена ими. Бросались в глаза необычные контуры танков – высокие, громоздкие, длинные стволы. Так вот они какие, “тигры”! Мы уже знали об этой новинке гитлеровцев, познакомившись с её тактико-техническими характеристиками. А сейчас – вот они, оказались перед нами! Докладываю комбригу:

– Передо мной примерно восемьдесят-сто танков.

– Ну что ж, будем встречать, – спокойно отозвался комбриг.

И, наверное, не столько слова, сколько тон командира подбодрил меня, вселил уверенность. А поначалу, чего греха таить, жутковато было увидеть перед собой такую армаду.

Через некоторое время в нашу сторону начали движение три машины и два взвода пехоты. Три танка для роты, в общем-то, не страшны, но я знаю, что это лишь начало, главный бой ещё впереди, поэтому раскрывать весь боевой порядок нерезонно.

Кому поручить эту встречу с фашистами? Это представлялось мне очень важным, потому что предстоящий бой для большинства экипажей, как я уже говорил, был первым. Поначалу хотел сам, своим экипажем начать бой, но подумал: даст ли это нужный эффект и уверенность для необстрелянных экипажей роты? Они знают, что я-то уже участвовал в боях, а надо было вселить в экипажи уверенность, что в первом бою можно успешно бить фашистов. Выбор пал на комсорга роты лейтенанта Юрия Соколова.

Танки подходят всё ближе и ближе… Это не “тигры” – в разведку послали более лёгкие танки. Вот уже до них осталось метров 400–500. Передаю лейтенанту Соколову:

– Вперёд!

“Тридцатьчетвёрка”, управляемая сержантом Сметаниным, рванулась на высоту. Не вылезая на гребень, остановилась как вкопанная, и почти тут же громыхнул выстрел. Ах, поспешил Юрий! Снаряд упал чуть ли не посередине между высотой и фашистскими танками. Стараясь говорить как можно спокойнее, передаю Соколову:

– Проверь прицел!

Но он, видимо, и сам уже догадался. Второй выстрел оказался точным: в бинокль мне хорошо было видно, как правый танк внезапно остановился, будто натолкнулся на невидимую преграду, и тут же задымил. Я не удержался и закричал:

– Молодец, Юра!

Вряд ли он меня услышал, потому что именно в этот момент прогремел ещё один выстрел. И тоже удачно – подбит второй танк, а третий, так и не открыв огня, развернулся на полном ходу и подался восвояси. Танк Соколова сдал задним ходом с высоты и встал на своё место. Мой радист, сержант Маслов, доложил:

– Запрашивают, кто вёл огонь.

– Ответь: комсорг роты, лейтенант Соколов.

– Поздравьте его с орденом Отечественной войны второй степени.

Это передал командир корпуса генерал Кривошеин, который, оказывается, вместе с командиром бригады наблюдал за боем.

Командир роты автоматчиков доложил, что убитый офицер по документам – из танковой дивизии СС “Адольф Гитлер”. Я с беспокойством посмотрел туда, за высоту. Как-то не по себе стало. Ведь это было только начало. А что последует дальше?

А дальше над нами появилась “рама” – самолёт-разведчик. Получив по зубам, фашисты решили не лезть на рожон, а сначала узнать, с кем, с какими силами придётся иметь дело. Самолёт покружился над нами и, не спеша развернувшись, ушёл. Нас он конечно же всех пересчитал. “Ну, теперь жди, – думаю. – Теперь уж пойдут не тремя машинами…”

Ждать пришлось недолго – вскоре послышался гул. Он показался мне странным: настроившись психологически на танковую атаку, я совсем упустил из виду другую опасность – с воздуха. А гул исходил именно сверху. Глянул в небо – а оно, как крестами, усеяно самолётами: три, шесть, девять… Дальше считать было некогда – первые уже приближались к нашей высоте.

Разрывы бомб, сначала редкие, вскоре слились в один сплошной грохот. Да ещё при пикировании “юнкерсы” включают сирены. Казалось, гудит и ухает сама земля, содрогаясь от мощных взрывов. В небе беспрерывно шёл воздушный бой. Мы не могли ответить зенитным огнём, мы были для врага просто мишенью. Но я не мог забывать и о другом. Мысль о танках в лощине ни на секунду не выходила из головы.

И я не ошибся: в направлении высоты двигалось огромное облако пыли, подкрашенное внизу в тёмно-синий цвет. Точное количество танков определить было трудно, но пятнадцать я насчитал. Прикидываю: всей ротой отражать атаку или частью сил? Предполагая, что это не последняя атака, что потом может быть ещё труднее, решил танки, стоящие справа, за дорогой, пока в бой не вводить. Такую и поставил задачу экипажам Соколова, Шаландина и младшего лейтенанта Бессарабова. Предупредил: огонь не открывать, пока атакующие не поравняются с подбитыми танками. И ещё напомнил: на высоте не задерживаться. Два-три выстрела – и скатываться вниз, менять позицию.

Такая тактика маневрирования в оборонительных боях уже была проверена в бригаде. Как бы ни был замаскирован танк, после трёх выстрелов он всё равно обнаруживает себя и становится для врага целью. К тому же маневрированием я надеялся ввести противника в заблуждение и уменьшить потери.

Фашистские танки шли плотным боевым порядком прямо на высоту. Артиллерийскую батарею они, похоже, в расчёт не брали. Я подал команду экипажам Соколова, Шаландина, Бессарабова:

– Огонь!

Сам не спеша прицелился в головной “тигр”. Выстрел! Но странное дело…

– Рикошет! – кричит командир башни сержант Хлопотов.

Второй снаряд тоже явно попал в цель, а “тигр” как ни в чём не бывало продолжает идти вперёд. Даю команду:

– Бить только по бортам!

Лейтенант Шаландин подбил средний танк, вскоре загорелся ещё один от выстрелов младшего лейтенанта Бессарабова. Остальные продолжали идти на нас. И тут на помощь пришли артиллеристы. Каким молодцом оказался командир батареи старший лейтенант Петухов! Хватило у него выдержки дождаться, пока танки подставят ему свои борта. И вот задымил первый “тигр”, подбитый артиллеристами, загорелся тяжёлый танк T-IV. Началась смертельная схватка. Стреляя в упор, с близкого расстояния, батарея била один танк за другим. Фашисты спохватились и часть танков развернули вправо, на батарею. Вот тут-то и показали танкистам “тигры” кресты на своих бортах. Боковая броня не выдерживает наших снарядов – я заметил это по первому же выстрелу. Экипажи роты вели меткий огонь. Лейтенант Шаландин поджёг “тигр”, Бессарабов подбил два средних танка. По одному “тигру” остановили экипажи Соколова, Прохорова, Большакова, Духова.

Мы строго придерживались правила: не задерживаться на высоте. После двух-трёх выстрелов быстро скатывались вниз и появлялись на новом месте. А “тигры”, оказалось, можно бить! Но главное, что нам пришлось преодолеть, – это трудность психического порядка: бить не по тем танкам, которые шли на нас, а по тем, что вели огонь по артиллеристам. Они, в свою очередь, делали так же. Ох как это нелегко! Взгляд, словно магической силой, притягивает к тому танку, который целит, кажется, прямо в тебя, но усилием воли заставляешь себя стрелять по борту другого, который угрожает соседу.

Перед нашим боевым порядком горят 11 машин противника, несколько подбито. Пехоту, сопровождавшую немецкие танки, расстреливают наши автоматчики. Гитлеровцы дрогнули и начали откатываться назад, бросая раненых и подбитые танки.

Передышка… Надолго ли? Осматриваю свои боевые порядки. Все на местах, обошлось без потерь. У артиллеристов потери значительные: есть раненые как в батарее, так и в роте автоматчиков; подбито одно орудие, другое повреждено. С большим трудом организовал эвакуацию раненых в близлежащий овраг. Здесь недюжинные способности и мужество проявил старшина роты Сорокин. Командование батареей принял гвардии лейтенант Латышенко.

Недолго продолжалось затишье. Опять появились самолёты. Но на этот раз их было гораздо больше. Бомбовые разрывы слились в один сплошной гул. Высотка, на которой стояли наши танки, казалось, готова вот-вот опрокинуться от сотрясающих её ударов. Особо туго приходилось автоматчикам и артиллеристам. А потом последовала атака танков, более 30 машин. На высоту они двигались не в лобовую, как прежде, а охватывая её подковой.

В это самое время комбриг запросил координаты для огневого удара дивизиона PC – “катюш”. Я ответил, что мой боевой порядок виден, метров 600–800 вперёд. Не сразу мы поняли, что произошло. Потрясение было столь велико, что потребовалось время, чтобы прийти в себя от оцепенения, охватившего нас. Площадь поражения пришлась не только по немецким танкам, но и зацепила гребень высоты…

Огневой бой продолжался долго. Броня столкнулась с бронёй, развернулись ожесточённейшие схватки машин с машинами. Управлять боем становилось всё труднее, особенно без батареи и роты автоматчиков. К тому же и самому нужно вести огонь, ведь выстрел командира самый точный, крайне необходимый в самый критический момент для боевого порядка роты.

Один за другим выходили из строя наши танки. Задымилась машина лейтенанта Чернова, за ней Прохорова, Литвинова, Можарова… Словом, осталось в роте 4 экипажа. Ещё одно орудие разбито в батарее. Смертельно ранен гвардии лейтенант Латышенко. Командование батареей принял командир орудия старший сержант Артюшин.

В это время голос радиста батальона В. А. Кочетова сообщил: “Вас обходят справа, вас обходят справа до 20 танков! Идут на Яковлево”. Перед высотой тоже около двух десятков тяжёлых и средних танков. Оголять позицию здесь нельзя. Но надо и тыл закрывать. Что делать? За себя оставил младшего лейтенанта Бессарабова, а сам устремился вниз, к церкви, чтобы встретить те, обходящие с фланга.

Танки шли вдоль реки на малой скорости по заболоченной низине. Не разгонишься. Удачно укрывшись за церковью, мой танк ударил их по бортам. Первым же выстрелом подбил головную машину – вспыхнула, как факел. Потом перенёс огонь на задние. Но, к удивлению своему, заметил, что загораются и те танки, которые находились в середине и по которым я огонь не вёл. Не сразу сообразил, что из-за реки по ним ведут огонь танки второго батальона. Из двадцати только трём-четырём удалось вырваться назад.

Стремительно возвращаюсь на высоту. Здесь три танка, умело маневрируя, героически отбивали натиск озверелого врага. Трудно найти слова, чтобы воздать должное стойкости экипажей. По существу, горсточка танкистов была уже окружена. Враг поливал снарядами и бомбами дотла выжженную землю. Фашистские стервятники почти непрерывно бомбили высоту. Но танкисты продолжали сражаться, свято соблюдая девиз: “Гвардия в бою не отступает”.

Стало заметно, что немецкие танки устремляются в обход высоты слева, в направлении к деревне Погореловка, где им удалось преодолеть к 10.00 реку Ворсклу и овладеть Покровкой.

Получил приказ выйти из боя и отойти за реку. Выходить из боя днём, при огневом соприкосновении – дело чрезвычайно опасное и бесперспективное.

Неожиданно танк Соколова застрял в глубокой воронке. К нему на помощь поспешил Бессарабов. Заряжающий рядовой Елесин и радист танка Соколова Терентьев под сильным огнём зацепили танк Соколова буксирным тросом. Я с Шаландиным прикрываем их. Не менее семи танков уже обошли высоту слева, шесть двигаются прямо на нас, семь-девять обходят справа. Снаряд “тигра” прошил броню застрявшего танка и поджёг его. Экипаж Соколова покидает машину. Бессарабов доложил, что кончились снаряды. Два снаряда один за другим поразили мою “тридцатьчетвёрку”. С экипажем, отстреливаясь от немецких автоматчиков, отхожу к машине Бессарабова. На поле боя остался один танк Вальдемара Шаландина, уничтоживший два “тигра” и два средних танка. В разгар боя “тридцатьчетвёрка” была подбита и загорелась, но Шаландин не покинул боевую машину и продолжал вести огонь…

Двенадцать человек вместилось в “тридцатьчетвёрку”, на которой мы отошли через Яковлево на правый берег Ворсклы, на высоту к мельнице у деревни Покровка. Бой переместился на позиции бригады. Тут тяжёлый танковый бой с несколькими десятками вражеских танков вёл наш первый танковый батальон гвардии капитана Н. И. Гавришко. Однако численное превосходство гитлеровцев было слишком велико. Прорыв обороны бригады стал очевидным. Первая гвардейская танковая бригада оказалась в тактическом полуокружении и полном огневом кольце. Вот тогда-то командир корпуса ввёл и свой резерв.

Я воевал долгих 4 года, но такой ярости и стремительности, предельной скорости, на которой контратаковали танкисты Бурды в направлении Покровки, видеть не приходилось. Броневая масса танков неслась, покрывая с ходу всё пространство перед собой губительным огнём. Этого смертельного удара выдержать было не под силу даже отборным фашистским танкистам войск СС. Покровка была взята одним ударом, оборона корпуса восстановлена. Эта контратака 49-й тбр и всё виденное было для меня уроком и мудрым примером не только на всю мою боевую деятельность, но и на долгие годы службы и учёбы в мирное время».

Из воспоминаний гвардии лейтенанта Георгия Бессарабова (1-я гв. тбр):

«Восемь наших машин стояли на склонах высотки, когда гвардейцы-мотострелки сообщили о появлении немецких танков. Мы выслали разведку. Весть оказалась верной: большая группа танков противника под покровом ночи подошла к переднему краю и ждала утра, чтобы начать наступление. На горизонте занимался слабый рассвет…

Минуты перед боем. Сотни мыслей проносятся в голове. Как машина? Танк в исправности, он не подведёт? А что нужно танкисту? Мотострелки так спокойно залегли впереди, точно предстоит не трудный бой, а манёвры. Рядом – экипажи боевых товарищей Шаландина и Соколова. Оба сыновья полковников, потомственные советские офицеры, честные и чистые люди. С такими не страшно воевать. Да и день наступал весёлый, победный – он не может кончиться плохо…

Немецкие танки пришли в движение. Впереди набирают скорость машины особой беловатой окраски. Это T-VI – “тигры”. До сих пор мы видели их на чертежах, изучали уязвимые места. Но одно дело картинка, другое – оживший “тигр”. Почему-то вспомнилась фотография разбитого T-VI в какой-то газете. Стало веселее. Захотелось одного: пусть скорее кончатся томительные минуты выжидания – скорее бой, скорее снарядом, своими руками прощупать врага.

– Слева обходят немецкие танки! – доложили пехотинцы.

Появилась авиация противника. Она прокладывала дорогу своим танкам. Моя машина вздрагивала от бомбовых разрывов, следовавших один за другим. Приходилось маневрировать, зорко наблюдать. Ещё секунда – и впереди, на полной скорости, спускаясь под горку, показался головной немецкий танк. “Этот не уйдёт! Этот наш”, – подумал, вероятно, каждый член экипажа. Открыли огонь. Снаряды попадают в цель, но “тигр” продолжает двигаться. Видно, шкура у немецкой зверюги крепкая, но бесстрашия у гитлеровцев не слишком много, не слишком уверены в себе: переменили позицию. В таком бою необходимо это делать чаще, а то засекут, – погибнешь без пользы и славы. Немцы двигались сплошной лавиной. Цель выбирать легко. Ударили вначале по одному, потом по второму среднему танку. Оба они загорелись. Счёт открыт!

Соколов попал в беду. Много чудесных товарищей в нашей среде, но этот молодой комсомолец, ещё не видевший по-настоящему жизни, – один из лучших. Перед боем в свою записную книжку он написал слова Зои Космодемьянской о том, какое счастье погибнуть за Родину. И написано это было не для красного словца, а в такую минуту, когда нельзя кривить душой. Верное, гвардейское сердце билось в этом комсомольце.

Танк Соколова подбил одного “тигра” и одну среднюю машину, но и сам попал в беду: маневрируя, очутился в яме и не мог выбраться. Машина становилась мишенью для врага. Нам не надо было договариваться между собой. В такие секунды танкист без слов понимает своего товарища. Лейтенант Шаландин прикрывал нас огнём. Командир башни Пётр Елесин выскочил из-за стальной брони и быстро зацепил машину Соколова. Рванули. Трос сорвался. А танки врага приближались. С каждой секундой уменьшалось расстояние, сильнее становился огонь. И в ту тяжёлую минуту подъехал наш командир, природный гвардеец и природный танкист – Бочковский. Меньше полукилометра отделяло его от немцев, а экипаж Бочковского работал, ничем не показывая своего волнения. Рванули вдвоём, и на этот раз повезло. От прямого попадания загорелась машина Бочковского. Больше ничего сделать было нельзя – надо спасти людей. Посадили их в танк и на полной скорости – в укрытие.

Так кончился первый день боя, трудный, но утвердивший уверенность, что немца мы сдержим. Может быть, дорогой ценой, а сдержим! Только вот “тигр”! Погладили его снарядами, а придушить не удалось. А надо придушить, надо победить “тигра”, на которого так надеется немец, думал каждый наш танкист».

Части 49-й тбр, согласно боевому распоряжению штаба 3-го мк, из района Владимирова совершили марш и сосредоточились к 22.00 5 июля 1943 г. в Сырцево, позади частей 10-й и 3-й мбр; слева, в районе Яковлево, 1-я гв. тбр. К 4.00 6 июля 1943 г. 49-я тбр сосредоточивается в районе населённого пункта Красная Дубрава, имея в строю Т-34 – 43, Т-70 – 7 танков.

С утра 6 июля 1943 г. противник сильной танковой группировкой (до 100 танков) повёл наступление в направлении Яковлево, прикрывая своё наступление штурмовой и бомбардировочной авиацией, и к 12.00 овладел Доброво, южной окраиной Яковлево. Не добившись успеха во фронтальном ударе и понеся потери, танковая дивизия СС «Адольф Гитлер» в середине дня попыталась прорвать оборону в полосе 51-й гв. сд 6-й гв. армии восточнее Яковлево. Гитлеровцы потеснили стрелковые части и овладели Лучками, а затем и Покровкой. Создалась угроза окружения 1-й гв. тбр.

Распоряжением командира 3-го мк в район Яковлево направляется 253-й танковый батальон 49-й тбр под командованием капитана Федоренко, который в 13.00 6 июля 1943 г. поступил в подчинение командира 1-й гв. тбр. Действуя совместно с 1-й гв. тбр, 253-й тб вёл упорные бои с танками и пехотой противника. Все вражеские атаки были отбиты. Батальон уничтожил и вывел из строя 16 танков и истребил до 220 гитлеровцев. Командир батальона уничтожил три танка, лейтенант Кобуто – четыре, а лейтенант Павлович подбил «тигр» (№ S24). Этот «тигр» был доставлен в Москву и находился на выставке трофейного оружия в Центральном парке им. Горького.

Из воспоминаний майора Н. Лебедева (49-я танковая бригада):

«С утра 6 июля 1943 года противник возобновил наступление на главном направлении, развернув свыше 500 танков. До 200 танков пошло из района Козьмодемьянска вдоль шоссе на Яковлево и в обход Яковлево с востока. С 8.10 продолжались ожесточённые танковые бои. Узел Яковлево – Покровка обороняла 1-я гвардейская танковая бригада. Она отбивала одну атаку противника сильнее другой, в которых участвовало от 40 до 120 танков, поддержанных авиацией. Отдельным немецким танкам удавалось прорываться на южную окраину Яковлево, в район церкви. Здесь гвардейцы преграждали им дальнейший путь своим контратаками, уничтожали вражеские машины.

Для усиления 1-й гвардейской танковой бригады в распоряжение командира был передан 253-й танковый батальон 49-й танковой бригады. Задача батальона заключалась в том, чтобы не допустить прорыва танков противника через Яковлево вдоль Белгородского шоссе на север. Командир батальона капитан Федоренко решил захватить на южной окраине Яковлево господствующую высоту в районе мельницы, откуда немцы вели огонь по переправе через реку Ворскла. Под сильным обстрелом и бомбардировкой Федоренко выбросил за переправу два взвода танков.

Вот как об этом рассказывает командир взвода старший лейтенант Акишин и другие командиры машин: “Имея задачу разведать огневые точки противника, я поднялся на высотку и тотчас же заметил немецкую пехоту. Долго не думая, открыл по ней огонь. Часть немцев разбежалась, а наиболее смелые начали вставлять на пути танка длинными шестами мины. Тогда я дал полный угол снижения пушки и послал несколько снарядов. Это сразу охладило воинственный пыл гитлеровцев. Но странно, неприятельские танки не обнаруживали своего присутствия. Тогда я решил выехать на шоссе, чтобы противник смог заметить мою машину. Так и сделал. И вот моему взору представилась такая картина: группа немецких танков, выстроившись в линию, вела огонь в направлении действий основных сил батальона. Я открыл стрельбу по танкам. Один танк загорелся. В это время вражеский снаряд угодил в башню моей машины и сбил люк. Я инстинктивно начал поворачивать ПТК влево и обнаружил в лощине новую группу немецких танков. Их отделяло расстояние не более 300 метров. Скомандовав водителю “задний ход”, сам нацелился во вражеский танк, сделал четыре выстрела и поджёг его…”

Бой на южной окраине Яковлево длился 24 часа. Батальон сковывал действия противника и обескровливал его. В этом бою танкисты не теряли самообладания и мужества. Они выстояли, не пропустив немцев».

Интересные данные о танковом бое 6 июля 1943 г. в районе Яковлево приводит в своем фундаментальном труде американский исследователь Кристофер Лоренс, директор независимого института военной истории Дюпуи:

«…Бой в районе Яковлево 6 июля 1943 г. развернулся на фронте 4,4 км. С немецкой стороны в нем приняли участие: 1-я тд СС “Лейбштандарт Адольф Гитлер”, 55-й полк тяжёлых минометов, 86-й батальон лёгких полевых гаубиц, 315-й пп – 167-й пд. Всего: 27 025 человек личного состава, 157 танков и СУ (в том числе 7 легких), 225 артиллерийских орудий, в ходе боя был зафиксирован 231 самолето-вылет немецкой авиации. С советской стороны в бою у деревни Яковлево участвовали: часть сил 52-й гв. сд, часть сил 51-й гв. сд (6-й гв. А), 1-я гв. тбр, 49-я тбр, 265-й минометный полк. (3-й мк – 1-й ТА). Всего: 16 969 чаловекличного состава, 112 танков и СУ (в том числе 14 лёгких), 180 артиллерийских орудий, в ходе боя зафиксировано 20 самолето-вылетов советской авиации.

Потери сторон: Немецкая сторона потеряла: 524 человека личного состава (90 убитых, 415 раненых и 19 пропавших без вести), 38 танков и СУ, 3 орудия, пленных не захвачено. Советская сторона потеряла: 1421 человек личного состава (312 убитых, 784 раненых и 325 пропавшими без вести), 32 танка и СУ и 23 орудия. Захвачен

1 пленный… Лоренс пишет, что в 13.00 6о июля 1943 г. командир 1-й тд СС Виш лично отдал приказ боевой группе дивизии перейти в атаку и совершить прорыв обороны русских. 15 минут позже советские войска контратаковали 38 танками с южной окраины Яковлево, скорее всего силами 1-й гв. тбр – 3-го мк. Это атака была отбита и советские танки были отброшены в направлении Покровки…»

Из воспоминаний командующего 1-й танковой армией генерала М. Е. Катукова:

«А между тем срок выполнения пункта приказа о контрударе наступил, и нам ничего не оставалось, как выдвинуть танки. Скрепя сердце я отдал приказ о нанесении контрудара. И степь, минуту назад казавшаяся безлюдной, пустынной, наполнилась гулом сотен моторов. Из-за укрытий выползли “тридцатьчетвёрки» и, на ходу перестраиваясь в боевой порядок, ринулись на врага. За танками двинулись цепи пехоты.

Я чувствовал себя неспокойно. Для меня, как я уже говорил, не было секретом, что 88-мм орудия «тигров» и «фердинандов» пробивают броню наших танков с расстояния

2 километров. Вряд ли в этом случае “тридцатьчетвёрки” смогут выиграть бой в открытом огневом состязании. Но есть недостаток и у тяжелых танков врага – плохая маневренность. Вот этот недостаток можно прекрасно использовать при засадах. Пока стальная громада развернёт башню, легко маневрирующая “тридцатьчетвёрка” может произвести несколько прицельных выстрелов.

Уже первые донесения с поля боя под Яковлево показывали, что мы делаем совсем не то, что надо. Как и следовало ожидать, бригады несли серьезные потери. С болью в сердце я видел с НП, как пылают и коптят “тридцатьчетвёрки».

Нужно было во что бы то ни стало добиться отмены контрудара. Я поспешил на КП, надеясь срочно связаться с генералом Ватутиным и еще раз доложить ему свои соображения. Но едва переступил порог избы, как начальник связи каким-то особенно значительным тоном доложил:

– Из Ставки… Товарищ Сталин. – Не без волнения взял я трубку.

– Здравствуйте, Катуков! – раздался хорошо знакомый голос. – Доложите обстановку!

Я рассказал Главнокомандующему о том, что видел на поле боя собственными глазами.

– По-моему, – сказал я, – мы поторопились с контрударом. Враг располагает большими неизрасходованными резервами, в том числе танковыми.

– Что вы предлагаете?

– Пока целесообразно использовать танки для ведения огня с места, зарыв их в землю или поставив в засады. Тогда мы могли бы подпускать машины врага на расстояние триста-четыреста метров и уничтожать их прицельным огнём.

Сталин некоторое время молчал.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Вы наносить контрудар не будете. Об этом вам позвонит Ватутин.

Вскоре командующий фронтом позвонил мне и сообщил, что контрудар отменяется. Я вовсе не утверждаю, что именно моё мнение легло в основу приказа. Скорее всего оно просто совпало с мнением представителя Ставки и командования фронта».

Потерпев неудачу в боях за Покровку, танковая дивизия СС «Адольф Гитлер» начала атаковать в северном направлении. В связи с этим командующий 1-й ТА отдал распоряжение 100-й танковой бригаде 31-го тк выйти в район населённого пункта Большие Маячки, во взаимодействии с 5-м гв. тк, разгромить прорвавшегося противника и восстановить положение.

Выйдя в район Больших Маячков, танкисты в конце дня остановили гитлеровцев, но большего сделать не смогли. В ночь с 6 на 7 июля 1943 г. 253-й тб вышел из подчинения командира 1-й гв. тбр и сосредоточился в районе Сухана.

К 14.30 крупной группировке танков и пехоты противника, развивавшей наступление в направлении населённых пунктов Черкасское, Покровка, удалось овладеть районами Алексеевка, Луханино, то есть выйти к оборонительному рубежу, занимаемому соединениями 3-го механизированного корпуса. Начались ожесточённые бои.

В 16.00 5 июля 1943 г. 10-я мбр получила боевое распоряжение штаба 3-го мк о выходе бригады в район населённых пунктов Шепелевка, Луханино, Сырцево и о занятии в этом районе обороны.

К 6.00 6 июля 1943 г. части бригады заняли оборону: 17-й тп – Луханино, отметка 218,5; 1-й мсб – Шепелевка; 2-й мсб – Луханино и севернее; 3-й мсб – южнее Сырцево, составляя третью линию обороны стрелковых соединений 90-й гсд. Справа бригады оборонялся 6-й тк, слева – 1-я мбр 3-го мк.

Противник 6 июля 1943 г. с рубежа Коровино – Черкасское начал наступление силами 332-й пд и 3-й тд при поддержке авиации. Имея большое количество танков, к 20.00 противник оттеснил первые две линии на рубеж обороны 10-й мбр и овладел Алексеевкой, южной окраиной Луханино. Бригада сразу же 1-м и 2-м мсб, 17-м тп, артиллерийским дивизионом и миномётным батальоном вступила в бой. Восемь раз противник, группами до 60–70 танков и до батальона пехоты, атаковал части бригады, но каждый раз эти атаки отбивались.

Почувствовав крепость обороны на данном рубеже, противник перенёс свой удар на участок 17-го тп и на соседа слева – 1-ю мбр, занимавшую оборону на рубеже Луханино, Дубрава, отметка 245,2. Яростные атаки гитлеровцев и здесь не дали положительных результатов. 17-й тп, взаимодействуя с артиллерийским дивизионом и миномётным батальоном, отбил четыре атаки противника, уничтожив несколько танков и автомашин.

Всего за день 6 июля 1943 г. воинами 10-й мбр было уничтожено или выведено из строя: танков – 25, автомашин – 29, солдат и офицеров – более 1000 человек. Потери 10-й мбр: 4 танка Т-34, 30 человек убитыми и ранеными.

Особо отличились в первый день боя: командир 3-й танковой роты старший лейтенант Тутберидзе – своим танком Т-34 он подбил три танка противника; командир танкового взвода лейтенант Годына уничтожил три средних танка и четыре автомашины с пехотой.

В ночь с 6 на 7 июля 1943 г. противник наступал, силою до батальона пехоты, пытаясь овладеть переправой Луханино, но оборонявшийся 2-й мсб 10-й мбр отбил все атаки гитлеровцев. Части бригады в течение ночи совершенствовали оборону. Одновременно произвели перегруппировку, развернув часть 17-го тп фронтом на восток и усилив его двумя взводами 3-го мсб, обеспечивая себя от ударов с фланга в случае прорыва противника.

1-я мбр в течение дня была восемь раз атакована из района Ольховки танками противника численностью до 100 машин, поддержанных авиацией. Не найдя слабого места в обороне 1-й мбр и потеряв 40 танков, немцы прекратили атаки и на этом участке. Не достигнув успеха на фронте 3-го мк, противник оставил здесь заслон и главные усилия сосредоточил на участке 5-го гв. тк.

Во второй половине дня противник атакует правый фланг этого корпуса и к 18 часам овладевает Лучками, отбрасывая части корпуса на север и северо-восток. К исходу дня немцы заняли населённые пункты Калинин, Озерковский и создали таким образом угрозу прорыва обороны на стыке между 1-й ТА и 5-м гв. тк. Для ликвидации создавшейся угрозы в 20.50, по приказу командующего фронтом, 31-й тк перебрасывается в этот район с задачей не допустить распространения противника в северном направлении. Кроме того, в связи с создавшейся обстановкой, на усиление 1-й ТА была придана 29-я иптбр, которая оперативно была подчинена 31-му тк с целью использования её на стыке между 1-й ТА и 5-м гв. тк.

Во второй половине дня противник, овладев Завидовкой, пытался с хода форсировать р. Пеня на участке Чапаев, Шепелевка, но, встретив организованный огонь частей 6-го тк и 90-й гв. сд, вынужден был остановиться и развернуться в боевой порядок. До исхода дня немцы четыре раза атаковали оборонительный рубеж 6-го тк, каждый раз при поддержке авиации, которая группами по 60–70 самолётов бомбила боевые порядки, однако все атаки противника были отбиты организованным огнём.

Части 200-й тбр, 6-й мсбр и 22-й тбр 6-го тк на рубеже Подимовка, Алексеевка и 3-й мк на рубеже Луханино, Яковлево в 8.00–10.00 завязали ожесточённый танковый бой с противником, который с неослабевающим темпом продолжался в течение всего дня до наступления темноты. На участке Подимовка, Завидовка, Алексеевка в течение дня 6-й тк, силами 6-й мсбр и 22-й тбр, усиленных 22-м мп РГК и 79-м огмп, отразил 4 атаки до 170 танков с мотопехотой противника. Наши танки и противотанковые средства, маневрируя, из засад вели уничтожающий прицельный огонь по танкам и пехоте противника. Одновременно зенитные средства корпусов и армейской 8-й зенитной артиллерийской дивизии отбивали воздушные атаки противника. На участке 6-го тк, потеряв 74 танка и самоходных орудия в течение дня, противник успеха не имел и был отброшен на исходный рубеж.

Карта 1. Фрагмент отчётной карты 1-й ТА за 6–8 июля 1943 г.

К исходу 6 июля 1943 г. авиаразведкой и наблюдением отмечено в районе населённых пунктов Коровино, Черкасское, Красный Починок скопление до 400 танков и 300 автомашин с пехотой и артиллерией противника, передвижение крупных колонн танков от Черкасского на Дубраву.

Особо ожесточённые бои в этот день развернулись на рубеже Луханино, Яковлево. На участке Луханино – Сырцево, высота 247,2, противник в течение дня предпринял до восьми атак, бросая одновременно до 250 танков с пехотой. Силами 10-й мбр и 3-й мбр 3-го мк все атаки танков и пехоты были отбиты. В районе высоты 247,2 отдельным группам танков противника удалось вклиниться в нашу оборону и проутюжить боевые порядки 3-й мбр. Отсекая пехоту противника от танков, части 3-й мбр не дрогнули и всеми средствами уничтожали прорвавшиеся машины в глубине своей обороны. Потеряв несколько десятков танков на этом участке, противник также никакого успеха не добился и вынужден был отойти.

1-я гв. тбр 3-го мк, оборонявшая узел Яковлево – Покровка, начиная с 5.00 6 июля 1943 г. и до наступления темноты, выдержала несколько массированных танковых атак (от 40 до 120 танков) и непрерывные бомбёжки с воздуха. Отдельным танкам противника удавалось переправиться на южную окраину Яковлево к церкви, но контратаками прорвавшиеся танки уничтожались и фронт удерживался.

Основной удар противник развивал вдоль шоссе в районе высоты 243,2 и леса северо-восточнее. Вклинившись на южную окраину Яковлево и не имея дальнейшего успеха в продвижении на север, противник, оставив заслон против Яковлево – Покровка количеством до 200 танков, повернул на северо-восток и к 13.00 6 июля 1943 г. начал наступление на Лучки с задачей обхода левого фланга армии и узла Яковлево – Покровка с востока.

Решением командира 1-й ТА в 17.00 6 июля 1943 г. было дан приказ выдвинуть 100-ю тбр 31-го тк в район юго-восточной окраины Большие Маячки с задачей установить локтевую связь с 5-м гв. тк, обеспечить стык 3-го мк с 5-м гв. тк и не допустить развития успеха противника на север. Остальным частям 31-го тк было приказано выйти в район населённых пунктов Становая, Красная Поляна, Береговой (4 км северо-западнее Покровки) с задачей подготовить контрудары в южном, юго-восточном и восточном направлениях.

К исходу дня стало известно, что танковые колонны противника, отбросив части 5-го гв. тк на восток и северо-восток, заняли Лучки, Калинин, Озерковский и проникают далее на север. 242-я тбр получила приказ форсированным маршем с мерами боевого обеспечения выйти через Кочетовку на Грезное и овладеть Озерковским, Тетеревино, установить связь с 5-м гв. тк и не допустить дальнейшего прорыва противника на север. 237-я тбр выдвигалась через Малые Маячки на фронт Лучки, Озерковский.

Командиру 31-го тк указывалось на обязательность увязки взаимодействия с 100-й и 237-й тбр. Одновременно, распоряжением командующего армией и командира 3-го мк, с рассветом 7 июля 1943 г. были высланы офицеры связи и разведывательные группы и командиры на самолётах для уточнения положения 5-го гв. тк.

По последним данным, полученным непосредственно от 5-го гв. тк через нашего офицера связи, стало известно, что в 18.00 противник овладел Лучками, и корпус частью сил вёл бой в районе высоты 232,0 (3 км севернее Лучков). Прибывшая из состава фронта в оперативное подчинение командующего 1-й ТА 180-я тбр с 3.00 6 июля 1943 г. заняла оборону предмостья на рубеже Семёновка, Горянино (4 км южнее Обояни). Командные пункты 6 июля 1943 г. находились: 6-й тк – Плотовая (11 км южнее пос. Ивня); 3-й мк в районе Красной Дубравы (5 км северо-западнее Покровки); 31-й тк – Сухая Плата (2 км юго-восточнее Ивни).

Не добившись успеха в лобовой атаке на Яковлево, гитлеровцы, оставив здесь заслон от 11-й тд, бросили главные силы (танковые дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Райх») в обход Яковлевского узла с востока в направлении населённого пункта Лучки Южные. Этот замысел – угроза флангу и тылу армии – разгадал командующий 1-й ТА. Он приказал командиру 31-го тк выдвинуть 100-ю тбр в район Покровки с задачей обеспечить стык 3-го мк с 5-м гв. тк и не допустить продвижения противника на север, а затем, во взаимодействии с 1-й гв. тбр и 5-м гв. тк, контратаковать его и восстановить положение.

100-я бригада вступила в бой с наступавшим противником в 18.00 6 июля 1943 г. Ей удалось отразить удар 45 танков и двух батальонов пехоты, поддержанных 18 самолётами. Но враг подтянул резервы, и командир бригады полковник Иванов решил держать оборону танковыми засадами. Круговое построение обороны батальонов делало её устойчивой и активной. В 100-й бригаде находился командир 31-го тк и отсюда руководил действиями войск. Установив связь с 1-й гв. тбр и 5-м гв. тк, 100-я бригада упрочила свои позиции, сумела отразить ещё три танковые атаки противника, не дала ему возможности обойти левый фланг 3-го мк.

С первых же часов боя танкисты 100-й бригады показали стойкость и высокое боевое мастерство. В этот день отличились экипажи лейтенанта Хлопяника, младшего лейтенанта Потапенко, сумевших уничтожить два вражеских танка.

Выписка из оперсводки 1-й ТА

«Танковые и механизированные войска фронта в течение 6 июля 1943 г. вели упорные, тяжёлые бои с танками, самоходной артиллерией и пехотой противника на участках 6-й и 7-й гвардейских армий.

202-й тпп, 60-й тп, 59-й тп, 180-я тбр – в течение дня боевых действий не вели. 1-я ТА с 192-й тбр обороняют МАЛОВОЕ, АЛЕКСЕЕВКУ, ЯКОВЛЕВО, КУРАСОВКУ, ИВНЮ. 230-й и 245-й тп, 1440-й сап обороняют ЯКОВЛЕВО; 5-й гв. тк удерживает район КАЛИНИНА, ТЕТЕРЕВО, ЛЕСКИ; 2-й гв. тк обороняет НОВЫЕ ЛОЗИ, ГОСТИЩЕВО; 96-я тбр обороняет ВИСЛОЕ, ШОШИНО.

262-й тп, 167-й тп, 148-й тп, 27-я гв. и 201-я тбр, 1438-й и 1529-й сап ведут бой на рубеже ЯСТРЕБОВО, ЧУВАЕВО, ТИТОВКА».

1-я танковая армия в боях на Курской дуге, июль 1943 г.

Симонов

Зыков

Атакуют части 2-го тк СС. Июль 1943 г., Курская дуга

Танкисты 2-го тк СС получают боевую задачу. Июль 1943 г., Курская дуга

Атакуют части 2-го тк СС. Июль 1943 г., Курская дуга

Атакуют части 2-го тк СС тд СС «Мёртвая голова». Июль 1943 г., Курская дуга

«Пантеры» 39-го тп 10-й тб, подбитые воинами 1-й ТА. Июль 1943 г.

«Пантеры» 39-го тп 10-й тб, подбитые воинами 1-й ТА. Июль 1943 г.

Подбитый танкистами 1-й ТА танк Pz III. На фото справа: генерал Попель осматривает «пантеру» из 8-й роты 52-го тб 39-го тп 10-го тбр, подбитую 17 июля 1943 г. в районе Новосёловки танкистами 49-й тбр гвардии подполковника А. Бурды

«Пантеры» 39-го тп 10-й тб, подбитые воинами 1-й ТА. Июль 1943 г.

Офицеры осматривают подбитый немецкий танк «тигр». Гвардии полковник Иван Бойко показывает пробоину от бронебойного снаряда в бортовой броне толщиной 82 мм.

Перед Иваном Бойко командующий 1-й ТА генерал Михаил Катуков

Подбитые и захваченные «тигры» 503-го ттб. Июль 1943 г., южный фас Курской дуги

«Пантеры» 39-го тп 10-й тб, подбитые на Курской дуге. Июль 1943 г.

«Пантеры» 39-го тп 10-й тб, подбитые на Курской дуге. Июль 1943 г.

Две верхние фотографии: подбитые Т-34 3-го мк 1-й ТА. Июль 1943 г., Курская дуга

Танкисты 22-й тбр 6-го тк (слева) 1-й ТА. Июль 1943 г.

Александр Бурда. Лето 1943 г.

Из боевого пути 1-й гв. ТА

«Таким образом, соединения 1-й танковой армии в течение дня отбили от трёх до восьми танковых атак и удержали занимаемые позиции. Танки противника, прорвавшиеся на некоторых участках в полосе 3-го мк, были уничтожены огнём противотанковых ружей и гранатами.

Ход боевых действий 6 июля показал, что намечавшийся командующим фронтом совместный удар 1-й танковой армии и двух отдельных танковых корпусов не состоялся, так как противник, введя крупные танковые силы, захватил инициативу в свои руки и потеснил части 6-й гв. А ко второму армейскому оборонительному рубежу. Однако противник не ожидал встретить столь мощный и организованный отпор на этом рубеже и вынужден был в течение дня изменить направление главного удара и перенести центр своих усилий к востоку от шоссе Белгород – Обоянь. В итоге за 6 июля противник продвинулся в глубину до 11 км, но понёс при этом большие потери в танках и пехоте».

Справка о потерях 1-й ТА за 6 июля 1943 г.

Справка о потерях 1-й ТА за 6 июля 1943 г.

К исходу дня 6 июля 1943 года 1-я танковая армия имела боеготовыми 607 танков и самоходных орудий, в том числе 535 боевых машин в составе частей и соединений армии и 72 машины в частях усиления армии.

Из архивных немецких документов

В соответствии с вечерними сводками немецких танковых дивизий, потери за день боя 6 июля 1943 г. составили: 128 танков и СУ (из них 20 под списание) в 48-м тк (11-я тд – 4, 3-я тд – 7, пгд «ВГ» – 117) и 79 танков и СУ (из них 8 под списание) во 2-м тк СС («АГ» – 38, «Райх» – 30, «МГ»– 11).

Наличие танков в строю в немецкой танковой группировке на вечер 6 июля 1943 г.[3]