Читать книгу Коммунальная страна: становление советского жилищно-коммунального хозяйства (1917–1941) - Игорь Орлов - Страница 5

В кинокомедии Григория Александрова «Волга, Волга» (1938 г.) водовоз Кузьма Иванович (в исполнении Павла Оленева) в куплетах воспел огромное значение воды в нашей жизни. Наличие в квартире водопровода стало предметом гордости детей в известном стихотворении Сергея Михалкова «А что у вас?», впервые опубликованном в газете «Известия» 17 июля 1935 г.:

Впрочем, снабжение населенных пунктов водой во все времена было важнейшей задачей городских властей. Российский водопровод, по археологическим данным, ведет свою историю от деревянных труб Новгорода конца XI – начала XII вв.[185] Судя по всему, имелся деревянный водопровод и в древней Москве. Однако первые летописные сообщения о московском водопроводе относятся только к XVII в. Летописец сообщал, что в 1601 г. был построен водопровод «из Москвы-реки на государев двор на Конюшенной на большой, по подземелью великою мудростию»[186]. В 1633 г. для напорного водопровода, обслуживавшего дворцовые здания, была приспособлена Свиблова башня Кремля. Несмотря на то что состоявший из металлических труб кремлевский водопровод XVII в. был совершенным для своего времени сооружением, водоснабжение Кремля практически прекратилось с переносом столицы в Санкт-Петербург. Только в конце XVIII в. снова встал вопрос о налаживании водопроводного дела во второй столице. Однако уже после 10 лет эксплуатации Мытищинский (Екатерининский) водопровод, строительство которого завершилось в 1804 г., пришел в полную негодность. В 1826–1835 гг. московский водопровод был перестроен, но воду провели в немногие здания (Кремлевский дворец, Воспитательный дом, городскую тюрьму, городские ряды, общественные бани и государственные театры). Остальное население для своих нужд использовало водозаборные колонки («фонтаны»). В 1850 г. начались работы по устройству двух новых водопроводов с подачей воды из Москвы-реки, а в 1853–1858 гг. был наконец перестроен Мытищинский водопровод[187].

В августе 1858 г. были утверждены Правила водоснабжения частных домов в Москве из общественных водопроводов, разрешившие присоединение к водопроводной сети учреждений, предприятий и домов частных лиц с проводкой соединительных труб за их счет и оплатой для «заведений» по 20 коп. за «газовое ведро» и в частных домах – в размере одной шестой от оценочной стоимости домовладения. Но за 3 года, прошедшие после утверждения Правил, было присоединено только 32 «заведения» и 20 домовладений, так как прокладка водопровода стоила дорого, а водовозы вполне удовлетворяли нужду населения в воде. В 1860-е годы, как и ранее, водоснабжение Москвы находилось в ведении Главного управления путей сообщения и публичных зданий, но в 1870 г. московские водопроводы были переданы в ведение городской Думы. Одновременно началось расширение Мытищинского водопровода, в 1871 г. был построен Ходынский водопровод, а в 1882 г. – Андреевский, оба, однако, впоследствии заброшенные.

Изыскания 1870–1883 гг. с привлечением иностранных специалистов не привели к реальному увеличению мощности водопроводной сети. Только в 1887–1892 гг. силами русских инженеров и строителей был построен новый городской водопровод протяженностью 110 км. В 1899–1901 гг. до мощности в 3,5 млн ведер был расширен Мытищинский водопровод, правда, за счет некоторого ухудшения качества воды. В 1898 г. был утвержден проект нового Москворецкого водопровода, первая очередь которого была завершена в 1905 г., а в 1908 г. было начато строительство второй очереди. В итоге, если в 1893 г. уличная водопроводная сеть Москвы составляла всего 10 верст[188], то в 1916 г. она достигла 580 верст. Соответственно число домовых присоединений с 2300 в 1900 г. возросло до 9470 (и это притом, что к сети было присоединено всего 34,2 % домов Москвы). Так как перед Первой мировой войной численность москвичей возрастала более чем на 3,5 % в год, в 1913 г. городская Дума приняла решение об очередном расширении водопроводной сети. В итоге к 1916 г. Мытищинский и пущенный в 1905 г. Москворецкий водопроводы поставляли в город около 12 млн ведер воды в сутки. Так что, если в 1897 г. на одного жителя Москвы приходилось 1,5 ведра в сутки, то в 1917 г. – уже 6,5 ведра[189].

До 1861 г. водопровод существовал только в Москве, Саратове, Вильно, Ставрополе и маленьком уездном Торжке. В столичном Петербурге водопровода (как, впрочем, и канализации) не было. Наконец, в 1860-е годы водопровод был построен в столице, семи губернских центрах (Риге, Ярославле, Твери, Владимире, Костроме, Воронеже и Ревеле) и в Ростове-на-Дону, который был крупным портовым городом. В 1870-е годы водопровод появился еще в 10 городах, в том числе в Одессе, Киеве, Харькове, Казани и Минске, а из маленьких городов – в Алексине Тульской губернии и Мензелинске Уфимской губернии. В 1880-е годы водопроводы были построены уже в 17 городах, в том числе в Тифлисе и пяти других губернских центрах, а в 1890-е годы – еще в 17 городах, из них в 12 губернских (Туле, Нижнем Новгороде, Кишиневе, Екатеринодаре и др.). В итоге к 1910 г. 168 из 862 городов Европейской части России уже имели водопровод[190].

С одной стороны, развернувшееся в пореформенную эпоху строительство водопроводов шло нараставшими темпами. С другой стороны, водопровода в то время не было в подавляющем большинстве небольших городов центральных губерний, а также ни в одном из городов Сибири и Средней Азии. По данным 1911 г., на 1063 населенных пункта с числом жителей более 10 тыс. человек только 219 (20,6 %) имели водопроводы. При общей протяженности водопроводной сети 5800 км не имели водопровода такие промышленные центры, как Екатеринбург, Нижний Тагил, Златоуст и почти все города Донбасса. По данным Всероссийской гигиенической выставки, накануне Первой мировой войны 80,9 % городских поселений были лишены водопровода, а из 227 поселений, имевших водопровод, только 65 предварительно очищали воду и вели санитарный надзор за ее качеством. Для сравнения: в Германии водопровод в это время имели 74 % мелких городов и 98 % крупных. Если 90 % российских населенных городов получали воду из открытых источников, то в Германии их доля не превышала 10 %[191]. Прежде всего сложившееся положение объяснялось тем, что до революции развитие водопровода и канализации в большинстве провинциальных городов было объектом концессий и, как правило, не соответствовало ни росту населения, ни потребностям города.

В годы революции и Гражданской войны по вполне понятным причинам водопроводное хозяйство оказалось совершенно заброшенным. Например, в марте-апреле 1917 г. в Петрограде отмечался недостаток воды на верхних этажах домов, так как работы по строительству Ладожского водопровода приостановились, а две городские водопроводные станции были не в состоянии снабжать весь город[192].

Только после Гражданской войны на повестку дня встала задача создания фактически нового водопроводного хозяйства. Но на практике между «громадьём планов» и началом их реализации нередко проходили годы. Например, в Свердловске[193] к сооружению водопровода городской совет приступил лишь в 1925 г., а строительство новой фильтровальной станции мощностью 18 тыс. куб. м воды в сутки началось только накануне Великой Отечественной войны[194].

Во Владимирской губернии в конце 1921 г. водопровод функционировал в семи городах: Владимире, Вязниках, Гусь-Хрустальном, Коврове, Муроме, Переяславле и Юрьеве. К примеру, на городской водокачке Владимира были установлены новый двигатель и насос, в ряде районных городов отремонтированы колодцы, а в Гороховце произведена замена деревянных труб на протяжении 432 саженей. Но при этом продолжались устройство и ремонт водопроводных будок и колодцев. Ведь основная часть населения губернии продолжала пользоваться водой из колодцев и рек[195]. Подобное соотношение между водовозами и водопроводами было характерной чертой развития подавляющей массы советских городских поселений периода нэпа.

В 1924 г. из почти 2200 городов СССР только 328 имели водопроводы, общая длина которых составляла 7 тыс. верст. Многие из них (117) питались грунтовой водой, 79 – речной и 41 – артезианской. 22 водопровода имели смешанное водоснабжение, а сведений об источниках водоснабжения 69 водопроводов не было. При этом наибольшая длина сети труб (2400 верст) приходилась на долю речных водопроводов. Для грунтовых и артезианских колодцев этот показатель составлял 1650 и 500 верст соответственно. В свою очередь, водопроводы со смешанным водоснабжением имели длину сети в 1 тыс. верст (из них 800 верст для водопроводов, питавшихся одновременно речной и грунтовой или артезианской водой). Большинство водопроводов имели длину не более 40 верст и только 20 – большую длину (к примеру, длина труб Ленинградского и Московского водопроводов была больше 600 верст каждая). Все водопроводы страны давали 76 млн ведер воды в сутки. Для сравнения: этот показатель только для Лондона составлял 76 млн, а для Нью-Йорка достигал 120 млн ведер[196].

Впрочем, в большинстве городов не было водомеров, и учет воды производился по нормам. В силу этого в среднем по стране было около 50 % неучтенной воды, а в ряде городов – еще больше: в Челябинске – 66 %, в Курске – 60 % и т. д. В 1924 г. воду всем потребителям через водомеры отпускали только в Москве. Платный отпуск воды достиг в столице довоенного уровня (88 % от всего поданного в город объема воды), а остальные 12 % приходилось на помывку канализационных труб, тушение пожаров и утечку. Однако тарифы на воду почти во всех городах СССР были выше довоенных и ощутимо колебались: от 8 коп. за 100 ведер в Ленинграде до 3 руб. за 100 ведер в Костроме[197]. И это притом, что плата за пользование водопроводом взималась, по общему правилу, ниже себестоимости. Например, в Ефремове Тульской губернии в 1924 г. вода отпускалась по тарифу 0,2 товарные копейки при себестоимости 0,4 коп.[198], т. е. в 2 раза дешевле.

Одним из важнейших вопросов водопроводного (как, впрочем, и канализационного) хозяйства во всероссийском масштабе к середине 1920-х годов был вопрос о домовых присоединениях. В городах, где имелись водопроводы, к ним были присоединены около 18 % домовладений[199]. Впрочем, как мы увидим, этот показатель был несколько завышен. В докладной записке заместителя наркома внутренних дел РСФСР М.Ф. Болдырева «По вопросу финансирования мероприятий по восстановлению коммунального хозяйства РСФСР» от 25 июля 1924 г. состояние водопроводов во многих городах характеризовалось как «отчаянное». Водопроводы имелись в 213 городах, но, по его данным, к сети были присоединены только 12 % домовладений. Более благоприятная ситуация сложилась в Москве, где из 100 домовладений к сети были присоединены 34 %, и в Ленинграде (около 50 %). Но в Ленинграде на фильтрах образовались «угрожающие трещины», а домовые ответвления прохудились настолько, что 20 % воды уходило в землю. В Старой Руссе технадзор запретил эксплуатацию котлов, а в Новороссийске курорт и порт в результате аварийного состояния сети остались без воды[200]. В Саратове потери водопроводной воды возрастали ежегодно, к 1924 г. достигнув 71 %[201].

В ноябре 1924 г. состоялось Всероссийское совещание по рационализации водопроводных и канализационных устройств, на котором было выделено три категории городов в зависимости от способа снабжения водой: получавшие воду из кранов в квартирах (центр города), из водоразборных будок (окраины), из рытых колодцев и открытых водоемов (дальние окраины и предприятия). Статистика показывала, что процент заболеваемости и смертности на окраинах городов был выше, чем в центре, в первую очередь из-за отсутствия «здоровой питьевой воды». В 213 городах (включая Москву и Ленинград) на 694 624 домовладения количество действовавших домовых присоединений составляло всего 12,5 % (бездействовавших – еще 20 %). Показательно, что в провинциальных городах наибольший процент домовых присоединений (76 %) был в жилищных товариществах, там же отмечался наименьший процент бездействовавших присоединений – 8 %[202].

На апрель 1925 г. не имели водопроводов восемь городов РСФСР с населением более 60 тыс. человек (в том числе Владивосток, Новосибирск и Благовещенск), 10 городов с населением 40–60 тыс., 10 – с населением 30–39 тыс. и 10 – с населением 20–29 тыс. человек. В 1925 г. удельный вес водопроводов с подземными водами достиг 62 %, т. е. превзошел уровень 1911 г. (58 %). Это было характерно для малых городов, тогда как в крупных городах, пользовавшихся подземными водами, назрела потребность в переходе к речному водоснабжению. При этом 87 речных водопроводов (35 %) забирали воду в пределах городов и ниже по течению, а свыше 30 % таких водопроводов не имели систем очистки воды; были и города, где не очищалась даже вода, забираемая ниже города. По официальным данным, фильтрацию воды производили 65 % речных водопроводов (75 % из них имели американские фильтры, 20 % – английские и 5 % – те и другие одновременно). Как мы видим, водопроводное хозяйство на 100 % зависело от импортных фильтров. Хлорирование воды, кроме Ленинграда, применялось еще в 18 городах. Утечка в среднем по СССР составляла 25–30 % подаваемой воды. Правда, в регионах картина была довольно пестрой: если в Арзамасе этот показатель составлял 20 %, то в Астрахани из-за частых прорывов старых труб утечка достигала 60 %[203].

Хотя в 1925 г. число водомеров достигло 79,8 тыс. шт. (в 3,5 раза больше, чем в 1910 г.), приборами было оборудовано немногим более половины домовых присоединений, а 80 водопроводов были лишены водомеров. В среднем доля исправных водомеров составляла 82 %, но были города – рекордсмены по числу неисправных водомеров: 75 % в Полтаве, Сызрани и Хабаровске и 90 % (!) в Арзамасе. Существенным недостатком водопроводного хозяйства было разнообразие систем водомеров (например, в Баку – 18 систем), что удорожало их и увеличивало время их ремонта. Из 174 напорных водопроводов электрифицированы были только 49 (28 %), 52 имели паровые насосы или насосы, работавшие от паровых машин, 38 были оборудованы двигателями внутреннего сгорания и 35 имели смешанное оборудование. При этом состояние силовых установок было «крайне тяжелое» во многих городах (Калуге, Умани, Херсоне, Горбатове, Халтурине, Вологде, Твери и др.). Впрочем, состояние водопроводного хозяйства пусть медленно, но менялось к лучшему. В ряде городов (Астрахани, Ленинграде, Самаре, Оренбурге и др.) была проведена смена оборудования, построены новые водопроводы в Иваново-Вознесенске, Таганроге, Звенигороде, Можайске, Верее и Белой Церкви. Продолжалось строительство водопроводов в Ромнах, Дмитрове, Наро-Фоминске, Орехово-Зуеве, Свердловске и Грозном[204].

Интенсивное развитие нового электростроительства, восстановление электрических станций в городах и других населенных пунктах, обновление коммунального оборудования – все это к середине 1920-х годов выдвигало неотложную задачу электрификации водопровода. Обычно в тех городах, где существовало центральное водоснабжение, имелись и электрические станции общественного пользования. Но очень немногие города применяли электрическую энергию для подъема и подачи воды и пользовались, как правило, самостоятельными силовыми установками. Так, по имеющимся на 1 октября 1923 г. сведениям о 108 водопроводах РСФСР, собственные силовые установки имели 73 % из них, 20,5 % пользовались электрической энергией и 6,5 % применяли и электрическую энергию, и свои силовые установки. В частности, из 45 водопроводов Украины электрифицирована была примерно половина[205].

Ситуация не особо изменилась и к 1925 г., когда число водопроводов общественного пользования в СССР увеличилось до 300 вследствие их устройства в небольших населенных пунктах[206]. Но были и обратные примеры. Свердловск, несмотря на то что был крупным горнопромышленным центром (в 1925 г. – около 95 тыс. жителей), не имел водопровода, если не считать нескольких источников воды внутри города, из которых питались несколько водоразборов, снабжавших жителей водой, отпускавшейся в бочки и ручную посуду. Но вода из этих источников была сильно загрязнена органическими отбросами, которые проникали в источники из многочисленных выгребных ям города[207].

Специалисты в 1926 г. признавали состояние и благоустройство городов в отношении водопровода «далеко неблагополучным». Действительно, к 1926 г. из 524 городов РСФСР водопроводы имелись лишь в 199 городах (38 %), причем примерно половина была сооружена до 1900 г., а вторая половина – в первую четверть XX в. Согласно данным по 151 городу РСФСР, сооружение водопроводов в районах распределяется следующим образом (табл. 2.1)[208].

Таблица 2.1

Распределение водопроводов по регионам РСФСР на 1926 г.

Как мы видим, наиболее интенсивное строительство наблюдалось в 1900–1910 гг. (5,6 водопровода в год), затем темпы строительства снизились до 4,5 и, наконец, до 1,5 водопровода ежегодно. В количественном отношении были лучше обустроены водопроводом города южной части Европейской России, затем следовали Поволжье и Центральная часть Европейской России (Промышленная и Черноземная области). Четвертое место занимала восточная часть Европейской России, а после нее шли города ее северной части. На последнем месте находились Сибирь и среднеазиатские области республики. Значительно отставали по оборудованию водопроводами от средней нормы по РСФСР города Сибири и среднеазиатских областей, за исключением городов с населением от 40 тыс. человек. Ниже средней нормы обслуживались водопроводами города Восточного района с населением от 20 до 40 тыс. человек и северной части Европейской

России с населением до 20 тыс. человек. Почти у 75 % городского населения в местах его постоянного пребывания были водопроводы, но с учетом недостаточного развития водопроводной сети (не превышавшей 50 % длины проездов) и незначительного числа домовых подключений (2,7—14,6 % от общего числа домовладений без Москвы и Ленинграда) и водоразборов (в среднем 11 на город) ими пользовалась лишь половина этого населения[209].

Всего на территории РСФСР водопроводы в 1926 г. имелись в 264 населенных пунктах, правда, 60 из них были чрезвычайно примитивно устроены и располагались в сельских поселениях. Население городов и рабочих поселков с водопроводами составляло около 70 % городского населения по РСФСР, но из-за недостаточно развитой сети в этих поселениях фактически обслуживалось не все население, а лишь около 40–50 %. Следовательно, фактически в РСФСР пользовались водопроводами только около 20–25 % городского населения. Душевое потребление воды тоже было незначительным: в среднем на душу городского населения, не считая Москвы и Ленинграда, потреблялось около 2,2 ведра (27 л) в сутки, в то время как Москва потребляла 75 л, Берлин – 129 л, Чикаго – 1207 л[210].

Оставляло желать лучшего и качество водопроводной воды. Например, в 1926 г. в Ростове-на-Дону были преданы суду 4 человека из администрации водопровода. Из-за повреждения канализации и изношенности труб произошло заражение сточными водами источников водоснабжения. Из-за загрязнения водопровода нечистотами вспыхнула эпидемия брюшного тифа (5626 заболеваний и 74 смертных случая). И это не было исключением. Во второй половине 1920-х годов вспышки тифа наблюдались в Краснодаре, Бежице и других населенных пунктах[211]. Одной из причин этих вспышек было слабое распространение хлорирования воды. В России хлорирование воды было впервые применено по инициативе инженера Войткевича в Нижнем Новгороде в 1910 г., правда, во время ярмарки. В 1911 г. хлорирование применялось уже постоянно в Ростове-на-Дону по инициативе инженера Горбачева, причем детали производства хлорирования были разработаны на месте профессором Дзжерговским[212]. Но внедрялось хлорирование крайне медленно как до революции, так и после нее.

Как уже указывалось, процесс восстановления водопроводного хозяйства и нового строительства начался с 1921 г., и на конец 1926 г. только в РСФСР было уже 214 городских поселений с действовавшими водопроводами. К началу первой пятилетки водопроводная сеть составляла 6700 км. Статистические материалы демонстрируют рост удельного веса населения, охваченного водопроводом, в 1923–1927 гг.: 12,2 % в 1923 г., 18,4 % в 1925 г. и 19,4 % в 1927 г.[213] При этом потребность в восстановительных и строительных работах по всем водопроводам РСФСР, кроме Москвы, к концу 1926 г. составляла 46 млн руб. Необходимость нового строительства водопроводов в городах, где их еще не было, определялась в сумме около 43 млн руб. Но в 1926/1927 хоз. году в капитальный ремонт было вложено около 17 % необходимых затрат (не считая Москвы), а постройка новых водопроводов продвинулась только на 10 %[214].

В 1929 г. состояние водопроводного хозяйства всюду указывалось «неудовлетворительным»: в РСФСР водопроводные предприятия имелись лишь в 216 городах из 506 (около 43 %). Водопроводная сеть была «очень слабо» развита по отношению к протяженности улиц. Длина сети всех водопроводов в РСФСР в этом году составила около 5,3 тыс. км, а без Москвы и Ленинграда – 3,8 тыс. км при общей длине улиц и проездов 13,5 тыс. и 11,7 тыс. км соответственно. Водопроводная сеть, хотя и росла (главным образом, на окраинах и в рабочих районах), в среднем (без Москвы и Ленинграда) составляла лишь 32–33,5 % протяженности улиц и проездов. Несмотря на то что водопроводами были обслужены города с численностью до 77,8 % всего городского населения РСФСР, развитие сети водоразборов было недостаточным. Незначительным оставалось и число домовых присоединений – 9,1 % от всего числа домовладений (для сравнения: 38,3 % в Москве и 48,9 % в Ленинграде), причем число присоединений росло медленными темпами. Но при этом водопроводное хозяйство, «несмотря на все его дефекты», являлось доходным[215].

Перспективы нормального водоснабжения населенных пунктов до начала 1930-х годов оценивались, главным образом, по количеству городских водопроводов. К 1931 г. из 721 города на территории СССР городов с водопроводом было 333 (46 %), а в РСФСР – 270 (37 % от общего числа городов). Не было точных статистических сведений о водоснабжении рабочих поселков (свыше 300 в РСФСР), а тем более совхозов, МТС и колхозов[216].

В выступлениях на I Всесоюзном съезде работников коммунального хозяйства в апреле 1931 г. отмечалось, что водопроводное хозяйство (как и коммунальное хозяйство в целом) вступило «в реконструктивный период значительно позднее, чем в остальных отраслях народного хозяйства», но успело достичь «весьма многого». Были построены новые водопроводы в Иваново-Вознесенске, Свердловске, Богородске, Павлове, Выксе, Кулебаках, Новосибирске, Сталинграде, Шахтах, Новороссийске, Сочи, Грозном, Троицке, Чебоксарах, Сормове, Павловском Посаде, Бронницах, Волоколамске, Воскресенске, Дмитрове, Звенигороде, Кашире, Можайске, Орехово-Зуеве, Ленинске, Раменском, Озерах и др. Кроме того, во многих городах (преимущественно промышленных) проводилась реконструкция водопроводного хозяйства. Правда, в ряде городов (Новосибирск, Иваново-Вознесенск и др.) только что построенные водопроводы оказались «уже не в состоянии справляться с обслуживанием населения» в силу темпа роста городов. Отмечался факт «полной неудовлетворительности водопроводного хозяйства». В городах, имевших водопроводы, длина магистральной сети составляла всего 30 % длины городских улиц и проездов. Число домовладений, присоединенных к водопроводной сети (без Москвы и Ленинграда), составляло около 10 % числа всех домовладений. Большая часть населения пользовалась водой только из водоразборных уличных колонок, а значительная часть населения многих городов пользовалась «водой из зараженных грунтовых рытых колодцев, из рек и прочих водоемов».

В итоге потребление воды при норме для проектируемых «социалистических городов» и благоустроенных городов Западной Европы в 150 л на человека в сутки и при «голодной норме» в 35 л составляло по СССР в среднем 22–23 л. Лишь в Москве и Ленинграде потребление воды составляло 90 и 140 л на человека в сутки соответственно. Во многих же мелких городах фактическое потребление воды снижалось до 18–15 и даже до 10 л в сутки. Многие водопроводы по существу имели «только название водопровода», так как забор воды из рек производился прямо в черте города, вследствие чего в город подавалась недоброкачественная вода, и поэтому, как уже упоминалось, происходили частые вспышки брюшного тифа. Но курс был взят не на реконструкцию старых, а на усиленное строительство новых водопроводов, благо советская плановая система давала возможность строить единые групповые водопроводы для промышленности и города. Такие водопроводы-гиганты проектировались и строились в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Архангельске и других городах, что позволяло не только рационализировать энергетическое хозяйство водопроводов, но и «значительно снизить стоимость воды»[217].

Впрочем, с новым строительством не все обстояло гладко. Например, 17 мая 1931 г. Совнарком РСФСР принял постановление № 561 «О включении Саратовского водопровода в титульный список первоочередного строительства на 1931 год». ГУКХ было предложено отнести это строительство к числу первоочередных. Тогда и выяснилось, что строительство Саратовского водопровода обеспечено всеми материалами, за исключением… чугунных труб[218].

Тем не менее в последующие годы вложения в строительство новых водопроводов и расширение старых росли непрерывно. Причем наибольший рост (почти на 75 %) дал 1932 г.: с 43,5 млн руб. до 75 млн. Далее вложения в водопроводное хозяйство демонстрируют значительно меньший прирост – 81 млн руб. в 1933 г. и 82,8 млн в 1934 г.

Скорее всего, резкий рост вложений в 1932 г. был связан с началом строительства канала Москва – Волга, имевшего целью обеспечить водоснабжение столицы, где потребление воды в этом году увеличилось на 21 %[219]. К 1935 г. в связи с постройкой канала Рублевский водопровод подавал до 500 тыс. куб. м воды, что в 4 раза превышало ее подачу в предреволюционные годы и в 2 раза – расчетную подачу, принятую по первоначальному проекту[220].

Наряду с реконструкцией и расширением существовавших сооружений были заново построены 43 водопровода. При этом очевиден разрыв между намеченным на 1934 г. ростом суточной и годовой подачи воды на 40 % и длиной уличной сети на 14 %, увеличением себестоимости на 31,7 % и отпускных цен на 30,8 %, ростом эксплуатационных расходов на 98,6 % и валовым доходом на 87,4 %. Таким образом, плановые показатели отражали значительное увеличение мощности водопроводных сооружений, удлинение магистралей и рост доходов, но одновременно «значительное отставание в развитии сетей и домовых соединений от роста мощности готовых сооружений»[221]. Повышение же себестоимости 1 куб. м воды отчасти можно объяснить внедрением усовершенствованных способов очистки воды и новым строительством.

Следует указать, что в середине 1930-х годов норм эксплуатации не существовало, в силу чего отдельные предприятия пользовались расчетами, составленными на основе статистических данных. Например, развитие стахановского движения на ленинградских насосных станциях привело к увеличению давления насосов и соответственно к росту суточной подачи воды на 3,5 %. В то же время к «утяжелению» городской сети примерно на 25 % вело наличие громадных резервов, составлявших до 50 % общей мощности насоса, и специальных пожарных насосов. Были предприняты меры по увеличению скорости отстоя и фильтрации воды без ущерба для качества. Так, в Горьком промывку фильтров стали производить не 1–2 раза в сутки, а раз в неделю, увязав это с потерей напора воды. Но были и обратные примеры. Так, Первомайская станция в том же Горьком увеличила скорость фильтрации с 5 до 7 куб. м в час за счет ухудшения качества воды. Промышленность не обеспечивала достаточного количества, разнообразия моделей и качества насосов и электромоторов. Сохранялось отставание в присоединении домов к водопроводной сети: к 1936 г. в Сталинграде на 1 км сети приходилось 23 домовых присоединения, в Москве – 15, а в Горьком – 10[222]. Для сравнения: в таких же городах Германии число подключений в эти годы было почти в 2 раза больше. Злободневной оставалась и задача предотвращения больших потерь воды в сети (в отдельных городах – до 49 %) и непроизводительного расхода воды потребителями, не имевшими водомеров, платившими по подушной норме и потому не заинтересованными в сокращении потребления воды. В Горьком при 2070 домовых присоединениях была всего 1 тыс. водомеров, в Куйбышеве эти показатели составляли 1866 и 1300, в Сталинграде – 2571 и 1739 соответственно. Для сравнения: в аналогичных по численности населения немецких городах число водомеров даже превышало число подключений. При этом водомеров советское коммунальное хозяйство каждый год получало все меньше, поэтому Московский водопровод был вынужден организовать собственное производство мелких водомеров, а Ленинградский – запасных частей к ним[223].

В 1935 г. масштабные работы по строительству водопровода были проведены в Москве, Баку, Владивостоке, Харькове, Киеве, Ленинграде, Тифлисе, Свердловске, Одессе и Горьком; главное внимание уделялось рабочим окраинам и новым промышленным районам. В результате в 1935 г. городская разводящая сеть (без водоводов) увеличилась на 622 км, в том числе: в РСФСР – на 346,1 км, в УССР – на 201 км, в ЗСФСР – на 67,6 км, а во всех остальных республиках – на 47,3 км[224]. Однако в небольших городах преобладающим способом снабжения водой оставались водоразборные колонки или водоразборные будки с «сидельцем», отпускавшим воду за плату. Понимая невозможность в ближайшее время отказаться от водоразборных колонок, инженеры предлагали хотя бы заменить примитивные колонки с «сидельцами» автоматическими. Правда, признавая при этом, что «рационального типа таких колонок еще нет, и они ждут своего изобретателя»[225]. В общем, очередной замкнутый круг.

По данным Главного управления водопроводов и канализаций за 14 апреля 1940 г., водопроводы имелись в 290 городах РСФСР, а длина распределительной сети составила 9713 км. За 1939 г. водопроводами было подано в сеть 1 060 624 тыс. куб. м воды. Число работавших в водопроводном хозяйстве достигло 17 596 человек, доходы – 295,5 млн руб., а ориентировочная восстановительная стоимость хозяйства – 1135 млн руб.[226] За последний предвоенный (1940) год план полезного отпуска воды был выполнен на 101,5 %. Наивысший процент выполнения показали водопроводы Новосибирска, Таганрога, Ярославля, Молотова и Дзержинска. При этом на водопроводах в Симферополе, Алупке, Вязьме, Ногинске, Тушине, Ельце, Вышнем Волочке и Майкопе в 1940 г. не произошло ни одной аварии. В то же время часть водопроводов дала «неудовлетворительные показатели выполнения производственной программы»: Рязань – 32,5 %, Элиста – 57,4 %, Уфа – 73,6 %, Керчь – 81,4 %, Сызрань – 85,4 % и т. п. Утечка и неучтенный расход воды в 1940 г. составили 8,1 % против 7 % по плану. Особенно большой процент утечки дали водопроводы в Красноярске (16,5 %), Сталинске (17,1 %), Саратове (18,2 %) и Архангельске (32,9 %). Средняя себестоимость 1 куб. м отпущенной воды составила 22,2 коп., что было больше запланированного на 1,8 коп.[227]

Как мы видим, в предвоенный период так и не удалось преодолеть ряд негативных тенденций в развитии водопроводного хозяйства. Очевидно, что на небольшое перевыполнение плана 1940 г. повлияли не столько развертывание социалистического соревнования между водопроводами и рост стахановского движения, сколько проведение в жизнь Указа Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г., ужесточившего требования к трудовой дисциплине во всех отраслях народного хозяйства. Несмотря на увеличение объемов планово-предупредительного и капитального ремонта и некоторое сокращение воды, используемой на собственные производственные нужды, основными причинами увеличения себестоимости, как и в предыдущие годы, оставались повышение тарифов на электроэнергию и перерасход фонда зарплаты. Не удалось, как указывалось выше, даже приблизиться к европейским показателям по числу домовых подключений и счетчиков воды. Отсутствие последних не стимулировало население к бережливому отношению к водным ресурсам, а низкие доходы, в свою очередь, заставляли всячески уклоняться от установки счетчиков. Впрочем, власть накануне ожидаемого военного столкновения решала иные задачи, все более финансируя водопроводное хозяйство (как и ЖКХ в целом) по остаточному принципу.