Читать книгу Реверс - Игорь Осипов - Страница 8

С Катариной мы кровать не поделили.

После молчаливого ужина и умывания на улице из ведра с тёплой водой поднялись в комнату. Наёмница скинула с себя кольчугу и гамбезон, то есть многослойную стёганую льняную куртку, оставшись только в рубахе длиной чуть ниже колен, которая была под всем этим. Но если вспомнить о земных барышнях, щеголяющих в мини-юбках и топиках, можно сказать, что это вообще нательный сарафан. А ещё в угол осторожно легли щит и перевязь с ножнами и пистолеты. Как оказалось, к огнестрельному оружию шёл целый комплект запасных частей и инструментов: ёршики для чистки, запасные шомпола и кремнёвый замок, ёмкости для пороха и масла, набор для отлива пуль, небольшие аптечные весы, запас свинца и несколько разномастных щёточек – в общем, целый арсенал. И сейчас девушка, подстелив под пятую точку свёрнутый в несколько раз плащ, сидела на полу и самозабвенно чистила один из пистолетов. Было видно, что ей нравилась новая игрушка, как земной женщине нравится новая розовая машинка и свежий айфончик.

Я же сидел на кровати, прислонившись к стенке и вытянув ноги. Набитый соломой матрас казался просто восхитительным после ночёвки на голой земле, но лукавить не буду: я всё же боюсь всякой гадости и потому расстелил поверх кровати туристический коврик. Ночью у костра как-то позабыл одну из своих обязанностей – составить ежедневный отчёт обо всём, что видел и слышал. И хотя система может считывать сведения со слухового и зрительного нервов, отчёт никто не отменял. В планшете или блокноте надобности не было, так как можно включить режим диктовки на гель-процессор. Останется только шевелить губами, и он сам считает нервные импульсы, идущие к голосовым связкам, губам, языку и челюсти. Удобно. Иногда.

Свет от масляной лампы был слишком тусклым, и при нём можно только глаза сломать. Ну или не сломать ноги, когда пойдёшь с ним в сортир позади гостиницы. В качестве резервного источника света я достал и включил обычный светодиодный фонарик на прищепке с желтоватым фильтром, чтоб яркий белый свет не заставил местных думать о нечистой силе. А фонариков у меня было много, и не потому, что начальство снабдило, а по велению души. Я вообще до всякой осветительной фигни – как дурак до фантиков.

Итого имеем: на нас напали разбойницы; наёмница Катарина да Мария да Шана-ун великолепно справилась с ситуацией, убив всех нападавших в одиночку; такого-то числа остановились на постоялом дворе.

Убив, я не то чтоб горевал из-за этого сброда, но вбитые с рождения правила цивилизации иногда кололи совесть похуже занозы.

Далее: описал духа, сказку про северный народ и бессмертие, упомянул про алый шнурок. Сколь ни силился, так не смог вспомнить, чтобы по ним читали лекции, а значит, запись того стоит.

Диктовал я много, в то время как Катарина бросала частые взгляды на фонарик, который не давал ей покоя.

– Как он горит? – не выдержала наёмница, отложив оружие и сев на край кровати, отчего та так жалобно скрипнула.

Девушка осторожно поднесла руку к жёлтому огоньку и нахмурилась, но дотронуться не решилась.

– Халумарские штучки, – ответил я, лукаво глядя на свою телохранительницу.

В самом деле, даже землянину не всегда понятно, как работает электричество, а она – средневековый человек.

– Дыма нет.

– Угу.

Девушка покачала головой и вернулась к своему арсеналу. На полу валялись ошметки войлочного пыжа, который она перед чисткой долго и упорно выковыривала деревянной палочкой. Мол, серебряная пуля слишком дорога, чтоб её пускать в какую-нибудь самонадеянную свинью.

Оказывается, помимо пистолетов, фальшиона, действительно оказавшегося нашего производства, охотничьего ножа и стилета у неё было несколько метательных ножей, сделанных из такого дерьмового железа, что если потеряются, то и не жалко. А ещё наконечник копья, который можно в любой момент нацепить на сколь-нибудь подходящую палку, и топорик. Одним словом, не девка, а ходячий оружейный магазин!

А я усмехнулся, захлопнул блокнот, начал рыться в сумке и достал зажигалку – конечно же, с фонариком на донышке, таким, на три батарейки-таблетки и крохотным диодом. Чиркнув колёсиком и недолго поглядев на дрожащий язычок голубоватого пламени, включил диод и кинул его Катарине.

– Лови.

– Ты голову потерял?! – заорала наёмница, отскочив к самой стене и закрыв руками лицо. – Черви ум съели?!

Она глядела сквозь пальцы на белую искру, упавшую на пол.

– Ты чего?! – опешил я.

– Я что, по-твоему, угли должна голыми руками ловить?

– Это не уголь, – чётко и почти по слогам произнёс я.

– Дурной! Он же добела раскалён! Пол загорится, а у меня здесь порох открытый!

– Да не будет ничего! – закричал я в ответ и, соскочив с кровати, подобрал зажигалку и сжал в кулаке, отчего сквозь кожу пробивался свет от диода, став красным.

Теперь казалось, что в руке действительно уголёк.

– Всё едино дурной, – понизив голос и сглотнув, пробурчала наёмница.

Она ошарашенно смотрела на мой светящийся кулак, но не могла понять, что это. Для неё это была магия. Хотя колдовство в этом мире существовало, оно отличалось от изображённого в фильмах и кино. И если я правильно помню, колдовской огонь – всё равно огонь.

Я разжал ладонь и подошёл к девушке.

– Дай руку.

– Нет, – отозвалась она, глядя на огонь и часто дыша.

– Он холодный.

Наёмница поджала губы и прищурилась, а потом протянула пальцы. Светодиод отражался белыми искорками в её глазах.

– Холо-одный, – протянула она, когда дотронулась до фонарика.

Мне хотелось в этот момент громко выкрикнуть «Бу!», но думаю, после этого пара костей в моём организме точно окажется сломанной. Посему ограничился лишь улыбкой. Заодно осознал, какая пропасть в мышлении лежит между нами, и от этого улыбка получилась очень горькой.

Я погасил огонёк и вернулся к своим вещам. Зажигалку отправил в карман, а притороченный к сумке спальник отцепил и кинул на кровать. Буду использовать его вместо одеяла.

– На полу будешь спать? – спросил я, стягивая с себя курточку.

На мне осталась уже немного попахивающая потом нательная рубаха, поверх которой на лямках подмышечная кобура с пистолетом, и штаны. Как-то неловко оказаться в присутствии женщины в труселях. А с оружием расставаться нельзя по инструкции.

– Не положено вместе с чужим мужчиной.

– А у вас есть легенды, где леди Ланселотта и со своим возлюбленным разделяла ложе, но, чтоб не поддаться искушению, клала между ними меч? Ну, как грань между плотским и духовным.

– Глупости, – пробурчала Катарина. – В кровати – это в кровати. К тому же ты – халумари. И лет тебе, наверное, триста, не меньше.

Она села на свой плащ и укрылась одеялом, прислонившись головой к стене. А я прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Она считает, что я типа бессмертной Галадриэль из «Властелина Колец»? Или Леголас? Хрен его разберёт, кем она меня считает с этим долбаным гендерным реверсом!

– А сколько годиков тебе, дитя моё? – стараясь не заржать на всю гостиницу, спросил я.

– Восемнадцать, – шмыгнув носом, ответила наёмница.

– Ну так знай, дитя, – пафосно протянул я, не забыв отметить тот факт, что Катарина умеет считать больше чем до трёх, – твоему спутнику всего двадцать четыре.

Ожидал, что она пробурчит что-то нехорошее или вздохнёт с недовольным видом. Но вместо этого наёмница оторвала голову от стены, пристально посмотрела на меня, а затем поправила чёлку. Это было столь неожиданно, столь по-женски, столь не похоже на ту паладиншу, которая в упор расстреляла разбойниц и хладнокровно добила раненых, что я улыбнулся.

– Спокойной ночи, – произнёс я и погасил фонарик.

– Яси ниот, – донеслось в ответ тихое пожелание, а потом – короткое «фу», и масляная лампа последовала за моим светодиодом.

Несмотря на тяжёлый день, я долго не мог уснуть, разглядывая звёзды, виднеющиеся в небольшой вырез ромбиком в ставнях. В голове крутились убийство разбойников, спешка через Гнилой Березняк, ночной дух. Всё это казалось фильмом ужасов, но при этом словно происходило не сегодня, а когда-то давно. Неделю назад. Две. Три.

И Катарина, укутанная в одеяло и свернувшаяся калачиком у стены…

Сон всё же наполнил веки тяжестью.

– Да-а-ай! – раздался противный визгливый крик прямо у меня над ухом. – Да-а-ай!

Я через силу открыл глаза, едва различая в темноте какой-то силуэт, склонившийся к моему лицу, но пошевелиться не мог. Тело не слушалось. Не удавалось даже открыть рот и что-то произнести. А это нечто начало ощупывать меня, мыча, как старуха во время лихорадки.

– Дай-дай-дай, – тихим жадным шёпотом произнесло нечто.

Оно перемещалось вокруг меня по кровати, но я не чувствовал, чтоб кровать шевелилась. Оно словно парило в воздухе.

«Система, режим берсерка!»

«Отказано. Вы в фазе быстрого сна».

«Почему я не двигаюсь?»

«Зафиксирован сонный паралич».

– Дай-дай-дай, – непрерывно бормотало нечто, а потом взвизгнуло, неприятно царапнув щеку ногтями.

– Идемони! – раздался рядом голос Катарины. – Изыди!

– Моё! Оно моё! – противным, скрипучим голосом возразило невидимое существо.

– Иди в бездну!

Два быстрых шага – и что-то, вспоров воздух, хрустнуло… нет, скорее, с хрустом вошло в нечто сухое. И тут же стало светлее.

Наёмница в исподнем вонзила стилет в висящее в воздухе тело, похожее на гнилой, обтянутый серой кожей скелет. Сморщенное безглазое лицо с кривыми зубами казалось ещё чудовищнее в сиреневом свете, бьющем из места, куда вошёл клинок. Чёрные растрёпанные волосы свисали с головы, как лоскуты грязной половой тряпки. А груди, похожие на приклеенные к телу пользованные перепачканные презервативы, вызывали отвращение.

– Нет-нет-нет, – забормотала тварь.

– Идемони. Прочь, – процедила Катарина и начала с яростью ворочать длинный стилет в ране этого чудовища.

– Нет! – завизжало то и наотмашь ударило наёмницу.

Девушка отшатнулась, выругалась и опять бросилась вперёд, встав на кровать коленом. Тонкий трёхгранный нож снова вонзился в неживую плоть, вызвав новый всполох фиолетового свечения.

Зато я смог шевельнуть пальцами и приоткрыть рот.

Катарина с ногами залезла на кровать и начала частыми резкими движениями колоть эту тварь. Чудовище пыталось дотянуться сморщенными пальцами до девушки, но ему удавалось лишь расцарапать руки до плеча.

В какой-то момент я ощутил, что могу слабо, как контуженный, шевелиться, и потянулся к пистолету. Пальцы плохо слушались, но всё же я смог достать оружие, снять с предохранителя и передёрнуть затвор.

– И-де-мо-ни, тва-арь, – по слогам процедил я и нажал спусковой крючок.

После истошных воплей чудовища выстрел даже не казался громким. Однако после хлопка оно взвизгнуло ещё сильнее и отскочило в угол, где повисло, как в стиле проклятых девочек из японских ужастиков, после ещё одного выстрела выгнулось дугой и сжалось в комок, чтобы исчезнуть. И комната опять погрузилась в полную тьму.

– Ушла, – тяжело дыша, произнесла Катарина.

– Что это за дерьмо?! – вырвалось у меня, когда я вскочил на ноги и начал нервно водить стволом из стороны в сторону, где, казалось, что-то шевелится. – Ответь, что это?

Силы вернулись ко мне в тот самый миг, когда тварь исчезла.

Наёмница положила руку на заветный мешочек с серебряными пулями и долго бормотала какую-то молитву, прежде чем объяснить. Я даже не увидел это, а понял по звукам – настолько темно было.

– Зависть.

– Что?

– Гнилой Березняк близко, и иногда духи принимают в себя людские грехи и страхи.

– Зависть? – переспросил я, пытаясь привести мысли в порядок, и достал из кармана зажигалку с фонариком. На ум пришло только одно: меня капитально сглазили. Вот не верил раньше, а сейчас придётся. – Чья зависть?

Катарина коротко пожала плечами, глядя в опустевший угол, по которому нервно бегало пятно света от диода.

– Не знаю. Кто-то позавидовал, что ты такой… – Она замолчала на несколько секунд. – Ну, зависть.

– И глаза как льдинки, – пробормотал я. – Ты думаешь, я такой хороший? Прям идеал? Что тебе достался халумари? Да хрен ты угадала!

– Ты о чём? – с недоумением поглядела на меня наёмница. – Они завидуют твоему бессмертию.

– Да на фиг! – выругался я по-русски, а затем продолжил на местном наречии: – Это же сказка. Это просто сказка!

– Попробуй объяснить это крестьянке, которая начала рожать в тринадцать, а в тридцать уже старуха. Они полны суеверий.

– А ты?

– Если бы я была столь суеверной, я бы не пошла к твоим лордам наниматься на работу.

– Помогите! Пожалуйста, помогите! Кто-нибудь! – раздалось сквозь доски пола. – Помогите! – повторился полный отчаяния крик.

Совершенно не думая о последствиях, я соскочил с кровати и бросился вперёд. Босиком пробежал по лестнице и оказался в обеденном зале, где было на удивление пусто, и только трактирщик прижимал к себе мальчонку лет двенадцати.

– Помогите! – плакал он.

– Что стряслось? – спросил я, подскочив ближе, а немного погодя рядом с фальшионом и стилетом остановилась Катарина.

– Они там. А оно… Оно их всех…

– Кого – всех? Где? – я наклонился к мальчику, перебирая все возможные варианты. – Разбойники? Демоны?

– Де-емоны, – протянул сквозь слёзы ребёнок.

– Веди.

– Это глупо, – произнесла Катарина за моей спиной.

– Это не глупо! – обернувшись, прокричал я. – Если там такая же тварь, что мы прогнали, то справимся!

– Они бы не стали тебе помогать, – ответила наёмница. – Ты для них никто.

– Зато они для меня – люди, – стиснув кулаки, процедил я и присел перед мальчиком. – Где это произошло?

– Там. На берегу. У каначки.

– У чего?

– У пристани с рыбацкими лодками, – пояснил за него трактирщик.

– Далеко?

– Замок справа обойти надобно.

Я кивнул и побежал наверх, где быстро накинул куртку и натянул ботинки на босу ногу. Сунул за пояс фонарик, но уже не эту имитацию свечи, а большой тактический, держа при этом небольшой.

Следом хмуро залетела Катарина, сразу схватив меня под локоть. Сил она не рассчитала, отчего я даже скривился от боли. Так ведь можно и руку выдернуть.

Едва сдержался, чтоб не выругаться и не выронить зажигалку с диодом.

– Я нанялась тебя охранять, а ты сам лезешь в пасть чудовищу.

– Там люди. – Я попытался вырваться из сильных пальцев воительницы, но сделать это оказалось весьма затруднительно, не стрелять же.

– Не пущу, – процедила она. – Будь ты хоть трижды бессмертным, я обязана тебя охранять. Пусть хоть все сдохнут, это не наше дело.

Я поглядел девушке в глаза. Конечно, она права. Конечно, это авантюра, но я же не чудовище!

– Давай хоть подойдём ближе. Посмотрим. Если там просто детская страшилка, то вмешаемся. Пожалуйста.

Катарина застыла, покусывая губы и блуждая взглядом по моему лицу. Ей очень тяжело давалось это решение. Но в итоге девушка разжала пальцы и сунула мне под нос кулак.

– От меня ни на шаг! – прорычала она и принялась быстро одеваться.

Как только всё оружие и снаряжение оказалось на ней, мы помчались на улицу. При этом девушка схватила со стола масляную лампу.

– Своим колдовством не свети: жителей перепугаешь, и никто не спасёт от расправы. Они могут подумать, что эти демоны с тобой. Ты же сам полупризрак, – короткими фразами продолжила говорить наёмница, время от времени оборачиваясь, чтобы убедиться, что я поспеваю за ней.

Мне только и осталось, что кивнуть и погасить светодиод. Как же, полупризрак! Но Катарина и сейчас права: нечего лишний раз нервировать суеверных горожан.

Свет масляной лампы был очень тусклым, и вместо того чтобы бежать, пришлось идти, глядя под ноги, чтобы не споткнуться о дышла телег, уроненные дрова и выбоины на дороге. Заблудиться в этой темени можно в два счёта, и спасало только то, что у местных был обычай выкрашивать известью либо всю стену дома, либо жирную полосу, хорошо видную при тусклом огне.

В итоге до места добрались за десяток минут, выйдя к посыпанной булыжниками набережной. Ночью сложно судить о ширине реки, но то, что к деревянным причалам пришвартованы довольно большие лодки, говорило о её хоть незначительной, но судоходности.

А ещё над водой слышались стоны. Я пошёл вдоль набережной, пытаясь найти источник звука. Речка тихонько плескалась, позволяя хоть ориентироваться в пространстве, но даже при этом я дважды чуть не упал.

– К чертям! – выругался я и достал из-за пояса тактический фонарь.

Яркий белый луч разрезал тьму, и там высветил то, от чего стало дурно. В воздухе, на высоте примерно трёх метров, медленно качались, как поплавки на малой воде, люди. Пятеро. Качались, обнажённые и насаженные на колья толщиной в руку, словно леденцы на палочках. Кровь стекала по телам и капала в воду, но при этом сами жертвы были как будто в невесомости.

А между ними сновали какие-то чёрные создания, похожие на смесь осьминогов и обезьянок. Не знаю, как описать подробнее.

– Почему колья? – не своим голосом спросила Катарина, вглядываясь в происходящее, и у неё натуральным образом тряслись губы. – Зачем колья?

Девушка недолго думая вошла в воду, почти сразу уйдя по бёдра, но дальше дно было более пологим, и она уверенно добралась до людей и попыталась подскочить и ухватить ближайшего. Но не удалось. Вместо этого твари дружно захохотали, а человек, который оказался немолодым мужчиной, начал опускаться к воде, словно твари намеренно дразнили храмовницу. Катарина прыгнула, но жертва духов быстро подлетела на недосягаемую высоту, чтобы через секунду снова опуститься пониже.

Они действительно дразнили ее.

– Юрий! – закричала девушка. – Иди сюда, я подсажу, достанешь!

– Нет! Они играют с нами, как с котятами!

Казалось, теперь мы поменялись местами. Рассудительная наёмница не слушала и всё прыгала, пытаясь достать, а я, наоборот, отговаривал её.

– Трус! – завопила она под стоны жертв этих тварей. – Никчёмный мальчонка! Паршивый халумари!

– Дура! – ответил я, шагнув в реку и едва удержавшись, чтобы не плюхнуться в воду, поскользнувшись на мокрой траве. Там, где девушке доставало до бедра, я ушёл по пояс. – Мы так не поможем! Нужно придумать что-то другое!

Чудовища захохотали снова, а я покрутил фокусировку, сделав луч совсем узким. Хотелось рассмотреть существ, чтобы знать, с чем имеем дело. Луч полоснул по тварям, и они заметались, уходя от него. Хохот сменился гневными воплями.

– Что, уроды, не нравится?! – заорал я и начал махать фонарём, раскраивая тьму.

– Пар-ши-вец, – донёсся шипящий голос, и мужчина, которого пыталась поймать Катарина, поднялся выше прежнего, а потом резко рухнул вниз, остановившись у самой воды.

Вот только кол проткнул его насквозь, и заострённый конец теперь торчал из тела в районе ключицы.

– Не-е-ет! – закричала Катарина и подбежала ко мне, шумно разгребая воду. – Где твоё оружие?

– С собой.

– Стреляй!

– Я не попаду в духов: слишком быстро мечутся! – закричал я, махнув фонарём, отчего пятно света пробежало по волнам, прыгнуло на деревья, растущие на противоположном берегу, а потом снова вызвало недовольство тварей, уворачивающихся от света.

Катарина вытерла ладонью мокрое лицо, а потом произнесла дрожащим голосом:

– В людей стреляй.

– Я не смогу.

– Трус! – закричала девушка. – Они всё равно умрут, но будут мучиться до самого рассвета! Ты этого хочешь?!

Я рывком достал пистолет и дважды щёлкнул: один раз предохранителем, второй – кнопкой лазерного целеуказателя. Рубиновая точка сразу же упёрлась в воду.

– Держи, – произнёс я, протянув оружие. – Попадёшь туда, где лежит солнечный зайчик.

Наёмница выхватила пистолет из моих рук и, немного подержав его, вскинула и начала стрелять. Я не удивился, что она сумела. Принцип стрельбы что из самозарядного, что кремнёвого пистолета одинаков, а то, что мой перезаряжать не нужно, она уже видела.

У меня оставалось пять патронов в магазине, и она их все до единого использовала, вызвав негодование духов. А убитые начали падать в воду по одному, как оброненные шампуры с мясом. Вот только девушка их не стала доставать, а молча пошла к берегу.

Духи дружно простонали и исчезли.

– Пойдём в трактир, – пробормотала она обессиленно и протянула мне пистолет.

Я взял его и опустил фонарь, увидев, что с руки девушки капает кровь. Забыл предупредить о затворе, вот он и ободрал кожу.

– Угу, – кивнул я, сунув оружие в кобуру, и достал вместо тактического фонаря зажигалку.

Только разъярённых местных нам сейчас не хватало! А яркий свет спишем на нечисть – мол, призрачные огни.

До таверны мы дошли мокрые и усталые. Хозяин встретил нас взволнованным взглядом, но о чём-либо спрашивать не решался.

– Пива в комнату, – пробурчал я и поднялся по лестнице, где стянул с себя одёжку и начал надевать сухие футболку и трусы.

Зашедшая следом Катарина шмыгнула носом и тоже скинула сырые вещи. Но при том, что между нами было всего два шага, обнажённую девушку я не увидел, так как мы, не сговариваясь, повернулись друг к другу спинами. А когда переоделись, Катарина села на пол и закуталась в одеяло. Я взял спальник, который мановением застёжки-молнии перестал быть таковым, тоже став одеялом, и, немного подумав, сел рядом с девушкой.

– Почему они не напали на нас?

– Им были нужны не мы. Тех бедолаг демоны вели от самого березняка, в надежде, что опоздают к закату. Они и опоздали. Демоны не самые сильные, но кропотливо накидывали невидимую удавку. А когда стемнело – затянули.

Я замолчал, а в дверь постучали. Вошла дочка трактирщика с большим кувшином, следом и сам хозяин с тарелкой только что сваренного мяса.

– Дорогие гости, вера в ваше благородство позволяет привнести яства. Ведь вы же не обидите вдовца?

– Утром, любезный, – протянул я.

Трактирщика понять можно: он и так работал не покладая рук, а если мы его кинем с деньгами, будет неприятно, тем более что свежее мясо стоило дорого.

«Система, фоновая запись происшествия на реке проводилась?»

«Запись в режимах сна не осуществляется», – прошептал внутренний голос. После его слов я ущипнул себя за бок. Боль чувствуется. Значит, сбоит мой проц. Глючит напропалую, и доверять ему нельзя. А кому можно? Здравому смыслу.

– Выпьем за доверие? – произнёс я, чувствуя рядом тёплый бок Катарины.

– Наливай, – криво улыбнувшись, ответила она.