Читать книгу Сказки старого Таганрога - Игорь Пащенко - Страница 4

О том, как царь Пётр Алексеевич деньгу несметную в Азов-море на Таганьем рогу обронил-рассыпал, не всяк и в Богудонии – заповедном месте таганрогской земли неисхоженной, краю азовском запутанном – поведать нынче сможет. То лишь старые люди баяли, что сами в грамоте не сведущи, читать-писать не обучены, а так – с языка на язык – тянут сказки-присказки. От азовских сидельцев, от потешных царских людишек молва та про клад богудоньевский и дошла нерасплесканной.

Как одолел в войне Пётр Алексеевич в Азов-городе турок-нехристей, так велел он для награды обещанной полки солдатские во фрунт выстроить. Сам идет, не гнушается, из шкатулки гербованной отсыпает рубли не жалеючи, героям да раненым. А Лефорта с Гордоною, генералы его немецкие, от солдатских шеренг воротят носы, брезгуют – диспропорцию чинят такой царёвой щедрости.

– Нету нынче регламенту, херр Питер, чтоб рубли горстями зольдатам раздаривать! – говорят да жмутся к своим сундукам немаленьким, крышки кованые любовно оглаживают.

Отмолчался Пётр Алексеевич на слова генеральские, не стал позорить перебранкой викторию, поделился остатком казны с русским воинством. А как ночь навалилась, да зажглись костры караульные, глянул Пётр Алексеевич на Азов-город да окручинился: мал и кособок городишко-то, не по чину столоваться в нем царю русскому, негде развернуться душе его широкой.

Собрались тогда казаки в круг, пошумели-погутарили да решили царю место знатное, рогом издавна прозванное Таганьим, показать в зелёном Азовском море, очи светлые его порадовать и себя в государевом деле восславить. Утром прыгнул царь с донцами в струги лёгкие, казаками смолённые. Враз ударили весла гибкие, стаей выпорхнули, да на запад, куда солнце клонится, и отправились. А царь Пётр Алексеевич молод был тогда да отходчив, пригласил на прогулку и Гордону с Лефортою. Пусть зады от своих сундуках оторвут генералы немецкие, морским ветром продышатся, окоёмом казацким подивятся. Да не раз и не два гребцы весла осушивали и чарки полные по кругу облегчивали, пока рог Таганий заветный, что царю казаки загадывали, впереди не завиднелся темной тучею.

Немцы цокают, усмехаются:

– Сие место пустынно и сумрачно, для ассамблей и политесу европейскому невыгодно. Только зря свои букли сквозняком азовским взлохматили.

Царь же Пётр Алексеевич закатал рукава кафтана бомбардирского да стал лоцией море супротив мыса мерить-проглядывать. На карте зарубки указывать – где тут гавань ладить да крепость грозную пристраивать. А как спрыгнул на песок мыса Таганьего да прошёлся по берегу широкому, так и вовсе распылались азартом его очи царские:

– Нынче ж стольный град для империи заложу в сем месте! Порт великий и крепость знатную! Наши станут моря сии южные, от османов вернём православную Константинову вотчину!

– Не пристало в степи, где вчера казаки с татарвою рыскали да на шашках переведывались, возводить морскую фортецию! Не по правилам сие, не в артикулах – без залива строить гавану знатную! – все Лефорта с Гордоной колготятся. – Не приедут сюда немцы учёные, не помогут инженеры дикий край сей обустраивать!

Призадумался царь Пётр Алексеевич словам генераловым, ус покручивает, умом прикидывает. На Лефорту с Гордоною с прищуром косится. Так выходит, что без немцев обученных тут фортеция не устроится, не приладится гавань крепкая без машинерии их хитроумной.

– А за золотом пять сундуков сторгуемся? Управятся тогда немцы обученные?

– Кто роздал самолично казну сословию подлому? – Рассмеялись Гордона с Лефортою. – Чем заплатишь теперь, херр Питер, немецким помощникам? Где возьмёшь золотишко для жалованья?

– Есть заначка в примете секретная. Не обижу я немцев обученных. Даю царское слово верное.

Завели толковище генералы немецкие. Букли чешут, на гроссбухах подсчёты записывают. Час, другой выверяют коммерцию – все ли сходится, не прогадают ли?

– За пять сундуков золота и ещё полшкатулки серебра да три монетки медные и два грошика сладим крепость да гавань выстроим. По последней науке с чертежом разлинованным.

– Порешим на том, не промешкая. Да приступим к делу.

Взял Пётр Алексеевич в охапку Лефорту с Гордоною и на кручу Таганью втащил их играючи, казакам на насмешки и шуточки. Следом выволок и сундуки их, задами немецкими прогретые. Как откинули крышки – только ахнули!

Громче всех вперебой Гордона с Лефортою заохали:

– Сие талеры цесаря Австрии и круля польского, золотая чеканка папы римского и дожей Венеции. Для коммерции тайной нам даны под процент с депозитом немаленький. В политесе сие дозволяется! И добавили совсем уже жалобно: – То не есть капитал и сокровище!

Приподнял Пётр-царь сундук первый подмышку и пошёл над кручей высокою, вдоль Азовского моря – в землю зерна словно бросает в рассыпочку, не жалея талеры с флоринами.

– Пусть послужит латинянское золото добрым всходам на мысе Таганьем! Урожай соберём немереный! Так приедут инженеры иноземные? Что молчите, генералы мои немецкие? Или разом другим пройтись по берегу моря?

– Непременно приедут, херр Питер, куда уж теперь денутся! – причитают Лефорта с Гордоною. – Тут отбоя не будет от страждущих урожай собирать в морском береге!

Сел на струги царь Пётр казацкие и отчалил с песней весёлою. Только нет на тех стругах Гордоны с Лефортою, мыс сторожат с сундуками пустыми – ожидают иноземных помощников. Вести тайными тропами шлют немцам обученным – зовут решетом просевать песок, искать талеры, крепость рыть и гавань прилаживать. Через год-другой и на третий быстро в рост пошла крепость Троицкая, на Таганьем рогу заложенная. Прижилась она к душе Петру Алексеевичу, на награды не стал он жадничать, отплатил сполна за труды и Лефорте с Гордоною. Не забыл и немецких помощников, что работных людей на мысу приглядывали, по науке крепость строили и по правилам. И для всех мастеров царь московский медаль высек в честь города славного, Таганрогом в циркуляры вписанного. А на кручах гавани старой, где Гордона с Лефортою вслед царю скакали-выпетливали, проросла через век Богудонская вольница – поселение путанное, к чужим скрытное. По её берегам азовским и нынче бродят-рыщут ватаги, охочие до цесарских талеров и золота венецианского.

Проверяют, что старые люди баяли: те, что сами в грамоте не сведущи, читать-писать не обучены, а так – с языка на язык – тянут сказки-присказки, на забаву ради да не для корысти.