Читать книгу Журавли летят на юг - Игорь Райбан - Страница 4

…сон. Сравнимый с видением из молодости.

Есть такие места, куда попадаешь между Навью и Сном.

Мы ехали в каком-то автобусе по бескрайним зеленым полям и лугам от травы и кустарников, моей родины с прозрачным небом.

…Небо. Откуда в аду такое голубое небо?

И вместе с кем-то. Только я не знал того и не помнил кто он.

Автобус был тоже бескрайним и бесконечным, со многими пассажирами сидевшими и стоявшими, бесплотными тенями.

Автобус без номера и определённого маршрута, ехавший в никуда.

И летела долгой скатертью дорога, под колёса чудного транспорта.

А пока он путешествует, я должен, обязательно должен вспомнить всё, что случилось со мной.

Сначала вспомнилось это:

…Кот, лежа на полу, весь хищно подобрался.

Словно готовясь сжатой пружиной к прыжку ловли мыши.

Или видя что-то невидимо жуткое в реальности.

Потом кот превратился в огромного бенгальского тигра.

Как было тогда:

В индийском торговом центре, куда приехал передвижной зоопарк.

Я ради любопытства, проходя мимо рядов с торгашами, заглянул туда. Конечно, было многолюдно, в том центре, что не протолкнуться толком и жара. А внизу в подвале, где и был устроен зоопарк, там было прохладно от всей продувной вентиляции.

Скользя взглядом по разным зверям от панд до мангустов, заметил тигра.

Он тоже увидел меня. И так мы смотрели друг на друга, некоторое время, глаза в глаза. Потом он оскалился, показывая здоровые клыки.

Не знаю, что он разглядел во мне.

Когда я повернулся спиной, желая уйти, раздался треск раздираемой сетки хлипкого вольера тигриными когтями.

Я кинулся бежать вон из подвала, пытаясь спастись от тигровых лап и клыков. И спрятаться за дверьми, неважно какими, ведь у тигра нет рук, чтобы открыть замки.

Дело было дрянь, людей было много, но тигр не обращал на них никакого внимания, и не отставая, гнался за мной огромными скачками.

И только за мной!

Я орал и кричал от ужаса, но люди не ведая мой язык, и не зная о сбежавшем тигре, ничего не понимали, что твориться.

Наверно думали, что очередной обкуренный мужик бегает и вопит по залам. Как назло двери не закрывались, или просто были стеклянными и раздвижными, возле которых навалилась куча уже очнувшихся посетителей! Я заметался по залу, ища какой-то выход из ада

Ага, вот снова стеклянная дверца.

Я забежал внутрь и понял, что оказался в тупике.

Помещение оказалось техническим и замурованным, без второго выхода.

Что делать, твою ж ты мать?!

В нём находились большие железные ёмкости, не знаю с чем, под два метра высотой. Залез на одну из емкостей, понимая, что тут от тигра спасения нет. Так как, эти звери прыгают свободно, и без разбега, на такие высоты. На ёмкости валялась маленькая железная бочка.

Хоть какое-то оружие, и подобрал её.

Принимаясь обходить ёмкость по кругу, готовясь к защите: хоть один раз, да ударю по морде!

Тигр ворвался в тех. помещение, но не успел ничего сделать.

Следом за ним забежали рабочие с зоопарка и усыпили, наверно усыпили.

Не знаю, меня трясло от всех треволнений.

Да уж, а кота вроде звали Мардук.

Только остался он «там» с Сатром.

А я куда потом делся?

Так и припомнилось всё по порядку.

Мои странствия по «беспредельной» с Гусоином, ну черт—демон такой, которому меня в бессрочное услужение отдали.

Только я сбежал от него вскоре.

Или не вскоре. Впрочем неважно, ведь там не такое линейное время как здесь, на планете земля. Об этом позже.

Так вот, этот чёрт, в натуральном смысле слова, иногда выпускал меня из мешка погулять на веревке, сторожившей меня также на привалах.

Я не знал, где мы были, в каких слоях и уровнях «беспредельной» Нави бродили. Было всё равно и безразлично.

Я не смотрел по сторонам.

Равнодушие пеленало меня в серый кокон из пыли сфер Нави, и такой же мохнатый, как веревка—охранитель косматого чёрта.

Я не знал ничего этого; да и не очень-то стремился узнать.

Куда идти – известно—неизвестно, за что спасибо «беспредельной».

А если ты, умирая от голода, нашел лепешку, то негоже сетовать на отсутствие халвы. Ешь и помалкивай, как говориться.

Обманывая сам себя – я все равно обманываюсь сам. Сам.

Хочется всё время назад, туда, в «темноту» без звуков.

И темнота милостиво приходит ко мне.

…В ту в нескончаемую ночь Путника снова мучили кошмары видений.

Своды мраморной гробницы смыкались над ним, и старательные каменщики закладывали дверь, плеща цементным раствором; лишь маленькое окошко покуда оставалось свободным.

Сквозь него Идущий видел, как в небе вместо солнца скалится в злорадной ухмылке шипорогий череп демона Аваддона.

Путнику временами казалось: его место – там, в земном саркофаге, в подземелье монастыря, скрытом под мраморными стенами.

Он уже давно там, спит без сновидений, а по «беспредельной» бродит лишь его неприкаянный призрак, навеки опутанный миражами чужой, или своей памяти, засунутый в мешок черта—демона…

Человек, человек ли, сущность ли человека, или уже тень ли от сущности, напомнило себе, что оно вроде живо. И невесело рассмеялось… если бесплотные сущности могли ещё смеяться…

…Темнота. Тишина. Покой. Ничто.

А вот уже – не тишина. Звук. Поющей Тибетской чаши. Издалека. Из светлого далёка, из Индии. А вот трещит буддистским варганом странный напев, постукивает палочками бамбуковых нунчаков. Ближе, ближе…

И уже Рядом…

Тишина. Но темноты больше нет – ушла куда-то, наверное.

Камень. Вокруг – камень. И над головой – тоже.

Сверху неуверенно сочится серость. Это свет.

Такой свет, когда наступает предрассветное утро сразу после ночи.

А ещё такой бывает свет перед затяжным дождём.

Впрочем, неважно, свет как свет.

Совсем рядом – руку протяни, достанешь! – грязные циновки.

Это пол. Такой пол. Чуть дальше – круглый блин из камня; на блине стоит кувшин. Глиняный, кособокий. Такие в Индии ещё делают.

Ага, вон, еще дальше – дверь, собранная из каких-то совершенно немыслимых обломков дерева.

Кажется, что-то подобное он уже видел. Серость, плоские камни, узкое оконце и – дверь—уродина. Где такое уже было? Или не было. Не знаю.

Нет, и не вспомнить.

Снаружи доносятся голоса. Люди. Разговаривают.

О чем – не понять. Люди…

А сам он – кто? Человек? Да, наверное.

Руки ползут по телу, щупают, трогают. Руки.

И тело, по которому они шарят. Наверное, где-то есть и ноги.

И голова. А вот на теле обнаруживается шрамы.

Под ключицей, и на плечах.

И еще один, выше, прямо на горле. Шрамы хочется чесать.

Ну и ладно.

Удивление уходит вслед за темнотой.

Он – человек. Это точно. Бывший Человек – и все?!!

Нет ответа. Только гулкая пустота там, внутри, где должен лежать этот самый ответ. Ну его в баню.

И вновь – тишина. Темнота. Вернулась.

– Нет, больше не приходи! Помню, я вспомнил! Где это было, – больше всего Путнику хотелось бежать отсюда.

Ноги, ноги лучшего бегуна из Индии – где вы?!

И конечно бежать со всех ног и сил, если они есть у обескровленной сущности.

Но сейчас, когда в намертво замурованной гробнице, куда заточил его издыхающий Аваддон, со сборищем демонов, обозначился крохотный просвет, мышиная нора, щелочка наружу, – Путнику стало страшно.

Так узники дуреют от глотка свежего воздуха, кричат, хватают стражников за руки, моля вернуть их в привычный смрад и мрак.

Или это просто предсмертный бред и снова кошмары из прошлых жизней… или может просто надо выйти для побега отсюда.

– Беги отсюда голыми ногами, прямо сейчас, без носков и сапог! – и пришедшая мысль из «ниоткуда» оказалось положительной: верёвка—охранник, или лярва—присоска в форме которой она воплощена, была изодрана в клочья и на ниточки.

Что-то или кто-то сполна поделился с ним энергией, чтоб осуществить побег из заточения Нижних Миров.

– Когда я с ним только расплачусь за всё, – мелькнула мысль у Идущего. – Если даже после смерти, и на уровнях смерти, он помогает мне. Значит, мёртвых не существует, совсем что ли. И нет смерти?!

Но его ещё что-то держало, не давая уйти с «беспредельной» окончательно

Может ещё не хватало Синергии, для последнего рывка на волю.

Его вело то же чувство, которое позволяло ему отныне безошибочно открывать призрачные переходы, находить дорогу в незнакомых местах Нави, за десятки и сотни парсеков определять, в какой стороне находится нужный ему Город – и, как выяснилось теперь, нужное ему место в его цели. А может вёл его незримый Дух. Кто знает об этом? Да никто…

Местом оказался, бывшем раньше целебным, испоганенный Источник Рода. Пришлось взяться за труд его очищения

Путник взмолился к своему спасителю:

– Эй, как там тебя, дух или не дух? А помоги мне, ради свободы!

Дух мастера согласился, и закипела работа.

Цепочка предыдущих воплощённых жизней оказалась довольно длиной и тяжелой, но благодаря умелым действиям ведущего Мастера и Путника, они умудрились из той давней истории, негатив перевести в позитив, меняя полюса. То есть, изменив структуру «воды» зараженной нечистью, превратили её в целебный источник для всего Рода.

Затем последовательно проведя через омовение в нём всех ныне живущих и уже ушедших в мир иной, Путник испытал внезапное облегчение.

Это была трудная, но столь необходимая и благостная часть работы, результатом которой «тело» очистилось от всей скверны заклятий демонов.

Но уже сам этот факт его порадовал. Лед тронулся.

Потом появятся и силы и Синергия. Восстановиться кристалл осознания.

Надо сказать, что во время проработки работа велась во всех направлениях и по всем фронтам.

Целебный источник принял всех.

И ныне живущих и уже ушедших. И не только.

Они прошлись по всем людям, которые, так или иначе, играли в его родовых воплощениях какую-то роль.

Теперь в его Душе нет ни обид, ни каких бы то ни было сожалений о прошлом. Всё забрал и переработал Источник.

И это также стало результатом серьезных изменений в жизни

энерго—инфо—тела проявленной сущности в Нави.

И снова путник принёс благодарность своему мастеру—учителю за помощь и прощаясь с ним. Только надолго ли…

Такие Источники есть у каждого мало—мальского фамильного Рода.

Только почти никто не знает об этом.

И вдруг, откуда ни возьмись, возник как чёрт из табакерки, чёрт Гусоин.

Его хозяин. Отыскал по следам, и за ним прискакал на своих копытцах.

Только не хозяин ты ему больше. Сил и энергии теперь у него много чтобы сразиться не с одним, а с целым сонмом чертей.

Пришлось объяснять ему на пальцах, и прощаться с этим миром:

– Спасибо тебе, Гусоин. Низкий поклон, ибо без тебя я никогда не достиг бы понимания простой истины: можно возвести гробницы и дворцы, обойдясь без каменщиков или зодчих; можно воскресить мертвых и похоронить живых, швыряя жизнь со смертью игральными костями;

можно откачать полностью всю энергию, но нельзя человеческую сущность сломить и поставить на колени, и заставить петь песни твоим демонам, если я! – я сам, не захотел петь им песни! Это единственное, что путник может сделать сам, и только сам, находясь в вашем рабстве.

Только одно ты не смог вплести в ткань изысканного унижения надо мной – это кровь моего сердца, мои видения, рожденные из тех глубин, куда я сам редко осмеливался заглянуть.

Все ложь: походы и завоевания, падения и взлеты, годы и расстояние, имена и громкие титулы – всё в мире ложь, кроме этого!

О, мой бывший повелитель – прости и прощай.

Всё, уходи к своим родным чертям!

Да пришла пора, наконец, было уходить и ему в свой мир.

…Путник зажмурился, потом медленно завертелся на месте, вспоминая осознанные ощущения… почувствовать, увидеть, нащупать, в какой стороне лежит дорога… дорога домой… только его дом где, и кто подскажет из ныне живущих и там и здесь.

Кто запомнит и вспомнит подобное…

Да ещё – испуг того мига, когда оторопевший чёрт—демон Гусоин видел такое впервые на своей чёртовой жизни: там, куда указывал Путник в последний раз, астральный эфир заплясал киселём открывающегося прямого перехода в Средний Мир.