Читать книгу Конец света. Безумный роман - Игорь Ревва - Страница 7

…В сущности, если разобраться, «пророк» нёс банальную и хорошо знакомую чушь, которую способен нести каждый начитанный и образованный человек с поехавшей крышей. И непонятно было, почему именно ЭТА чушь вызвала у Джона Рассела желание в корне изменить весь сюжет романа. Но ведь вызвала же! Что-то дало этому толчок! Значит, что-то всё же в этой чуши было…

Джон потряс головой. Ну его к чёрту, в конце концов, этого «пророка». Работать надо… Договора, сроки…

Джон как раз описывал сцену с нищим. Тихо гудел вентилятор в системном блоке компьютера. Это несколько успокаивало и создавало лёгкий фон, позволяющий отвлечься от посторонних звуков. Правда, когда он пользовался своей старой пишущей машинкой, подобных проблем не возникало.

Почему-то за печатной машинкой Джону работалось намного легче. Лязгающий звук рычажков его старой «CONTINENTAL» что-то будил в душе. Задевал какие-то особые струны, звучавшие в тон его рассказам… А может быть, всё дело просто в том, что работу на компьютере отравляет знание того, что теперь ты зависишь от сбоев электрической сети или фантазий Билла Гейтса?

Ладно, не будем приплетать сюда различную мистику – её и так в романе предостаточно. Итак, нищий…

Нищий.

Ободранный и голодный нищий. Который, оглядевшись по сторонам, поднял с земли камень и запустил им в витрину закрытого супермаркета. Вообще-то, все магазины сегодня были закрыты, а не только этот. Ужас, охвативший город (мир) не миновал и продавцов, и владельцев, и кассиров этих многочисленных магазинов, лавок, супермаркетов и прилавков. Завтра конец света! Конец всему! А нищий так и не вернулся на ту вершину общественного благополучия, откуда спихнули его в бездонную пропасть банкротства безжалостные конкуренты (хорошая фраза, Джону она очень понравилась).

Он уже почти три года был без работы, без денег. Очень часто на его долю выпадали дни, когда он был даже без еды. Один из таких дней – сегодняшний.

Нищий подумал, что даже если бы все магазины сегодня и были открыты, это мало что изменило бы – у него всё равно не наберётся денег даже на один единственный гамбургер. А завтра конец света. И обидно расставаться с жизнью вот так, натощак, на трезвую голову… А тут как раз подходящий магазин; и камешек лежит возле тротуара, словно ждёт, что его поднимут и запустят в недолгий полёт к стеклянной витрине; и никого вокруг, ни одного человека… Да и в магазине, похоже, тоже никого нет…

Нищий прислушался. Вдалеке раздавались пьяные голоса и редкие выстрелы. Порой воздух прорывал чей-нибудь предсмертный крик, полный боли и страха. Над городом медленно плыли клубы густого дыма от многочисленных пожарищ. Но это было не здесь. Это было далеко. Тут было спокойно, если не считать покачивающегося на ветерке трупа, подвешенного за ноги к разбитому фонарю.

Нищий осторожно перешагнул через торчащие из витрины осколки стекла и юркнул внутрь помещения. Свет не горел, но через стеклянный фасад магазина, несмотря на бурлящие в небе клубы дыма, проникало достаточно солнечных лучей.

Нищий направился к прилавку, перелез через него и достал с полки банку пива. Раздался негромкий хлопок и тепловатая жидкость устремилась по подбородку, вскипая на нём, словно вода на раскалённой сковороде.

Нищий вытер губы ладонью и подумал, что в холодильнике, наверное, есть и холодное пиво. Электричество, конечно же, отключено по всему городу, но холодильник не должен был успеть так быстро разморозиться. Эти здоровые бандуры держат холод порой до нескольких дней… И там наверняка должно было находиться более холодное (более человеческое) пиво. А он вцепился в первую попавшуюся банку… Вылакал её почти всю, а удовольствия никакого…

Рассмеявшись от этих мыслей, он поставил на прилавок полупустую банку и распахнул дверцу холодильника, стоявшего тут же. Первое, что бросилось ему в глаза, были штабеля банок с консервированной ветчиной. Он сразу же схватил две штуки и запихнул их в карманы своей куртки. Затем достал из холодильника третью банку, открыл и, перевернув, вывалил на ладонь всё её содержимое. Держа двумя руками огромный розоватый кусок в желтоватых капельках подрагивающего жира, он впился в него зубами и застонал от восторга. Не то, чтобы эта ветчина была какой-то там особенной, просто он был слишком голоден.

Покончив с ветчиной в рекордно короткий срок, нищий выудил из холодильника четыре банки с пивом (на этот раз – с холодным пивом, с самым лучшим пивом, какое здесь только было), открыл все сразу и принялся медленно, смакуя содержимое, одну за другой заливать их в себя, тяжело дыша и жмурясь от удовольствия.

Опорожнив последнюю банку он случайно выронил её на прилавок. Скользкие жирные пальцы не удержали гладкий метал и банка загромыхала в могильной тишине магазина, словно пустое ведро. Нищий вздрогнул от испуга. Вдруг кто-нибудь услышит? И прибежит узнать, кто это здесь хозяйничает?

Потом, поняв насколько нелепо и дико было это его предположение, нищий расхохотался над своими страхами, схватил ещё одну банку и запустил её в громадное зеркало, висевшее на стене; очень уж оно неприглядно его отражало своей гладкой поверхностью.

Плевать, подумал он. Завтра – конец света!

– Плевать!!! – громко прокричал он во весь голос. – Плевал я на всё!!! На всех вас!!! Мать вашу!.. – и он дико захохотал не таясь и не боясь уже никого и ничего…

Затем Джон Рассел отправил своего нищего в турне по всему магазину – пробовать продукты и напитки, которых тот был лишён столь длительное время; закуривать и тут же, после трёх-четырёх затяжек, отбрасывать в сторону дорогие (по семьдесят девять девяносто пять за штуку) сигары; примерять новые туфли, сапоги, кроссовки, куртки, костюмы, пальто; валиться в широченные мягкие кресла и снова закуривать, пробовать, примерять… Потом нищего (хотя, какой же он теперь был «нищий»?! ) зачем-то понесло на склад.

Входя в приоткрытую дверь нищий вдруг остановился. Ему показалось, что со склада доносятся какие-то звуки. Нищий напрягся и замер. Этого ещё не хватало! Кто-то здесь есть! В его магазине? Ах, вашу мать! Ну, я вам сейчас покажу!..

Топор с пожарного щита удобно лёг в руки. Распахнутая дверь едва не сорвалась с петель. Нищий ворвался на склад и чуть не полетел на пол, споткнувшись о груду упакованных в целлофан разноцветных матрасов. Рядом раздался испуганный крик. С трудом удержав равновесие, нищий оглянулся на звук и…

Трудно сказать, сколько лет ей было на самом деле, но на вид она выглядела молодой, очень-очень молодой. Мужчина – намного старше, лет сорока. Видимо, он не отличался большой смелостью, потому что бросил свою подружку на произвол судьбы и смотался отсюда с наивысшей скоростью.

В первый момент нищий заметил только, что девушка эта была бледная и испуганная, и ещё короткие чёрные волосы, и вспыхивающий и тут же гаснущий румянец на немного выдающихся скулах, и дрожащие губы над мягким подбородком, над тонкой шеей, над выступающими ключицами.

Она сидела на матрасе, испуганно прикрывая обнажённое тело куском целлофана. Делала она это инстинктивно, полупрозрачный целлофан не мог скрыть гибкого тела и маленьких упругих грудей с тёмными горошинами сосков. Нищий подошёл и присел рядом, выпустив топор из рук.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он голосом хозяина. Он и вправду был сейчас хозяином магазина. И всего, что здесь находилось.

Девушка испуганно дрожала.

– Не бойся, – он протянул руку и коснулся её плеча. Девушка от этого прикосновения вздрогнула ещё сильнее и слабо всхлипнула.

– Не бойся, я тебя не трону, – пообещал нищий. И это было правдой.

– Он… Он убежал… – растерянно прошептала девушка.

– Кто? Твой приятель?

– Он мне не приятель… Мы даже не знакомы… Просто мне было охренительно страшно – на улицах такая херня творится… А он обещал меня защищать. До самого конца… До завтра…

– И что?

– И – сбежал!.. как мудак! – с отчаянием выкрикнула девушка.

– Обещал защищать? – переспросил нищий. – И поэтому ты с ним…

Девушка несколько раз торопливо кивнула.

– Ты не думай, что я с каждым там… с первым встречным… – проговорила она, и с каждой следующей фразой голос её – то ли от растерянности, то ли от страха, то ли от обиды – начинал дрожать всё больше. – Я вообще-то так не делаю, чтобы каждому там… кому попало… Просто мне пиздец как страшно вдруг стало… я на улицу зачем-то выперлась из дома, а там он стоит… говорит мне: «Страшно?» Да, говорю, а он мне: «Мне тоже. Пойдём, спрячемся…» Ну, мы сюда и пришли – пустой магазин, никого нет… Я не хотела с ним… ну, сперва не хотела… а потом я подумала, что всё равно завтра конец света… – она пожала голым плечиком, всхлипнула и вытерла ладонью глаза, выпустив целлофан из рук; затем, спохватившись, снова нашарила его, запуталась, выронила на голые колени и судорожно вздохнула.

Нищий не мог отвести от неё глаз. Он понял, что хочет её. У него давно уже не было женщины. Но у него всё ещё оставалось чувство порядочности. Глаза же его просто не слушались. Они скользили по дрожащей фигурке и всё никак не могли остановиться. А девушка всё говорила…

– Так страшно было… И ни хера не ясно, что происходит… Я проснулась и вдруг поняла – всё! Конец света! У вас тоже так было?

– Да, – тихо ответил нищий. – У меня тоже. У всех, наверное, именно так и было.

– И вам тоже было страшно?

– Нет, – пожал он плечами. – Не страшно – обидно.

– Мне тоже… – девушка обессилено опустила руки и пошелестела полупрозрачным целлофаном, укутывая колени. – Мне тоже стало так обидно… А потом стало всё равно… Ничего, если я останусь здесь? – спросила она, посмотрев на него широко раскрытыми влажными и огромными, как море, глазами.

– Конечно, – согласился нищий. – Оставайся. Никто тебя тут не тронет. Только… – он помедлил несколько секунд, ещё раз огладив её фигурку взглядом, и потом продолжил: – Только оденься… Здесь довольно прохладно…

Он встал и повернулся к ней спиной, вглядываясь в полумрак складского помещения. Этот её «защитник» убежал вон туда. Видимо, там осталась незапертая дверь. Надо пойти и проверить. И ещё надо осмотреть отдел, где продавалось оружие. Если такой, конечно, здесь есть. Потому что топор – это, конечно, хорошо, но лучше бы под рукой было что-то более существенное. Огнестрельное что-нибудь…

– А ты никуда не денешься? – с тоской в голосе спросила девушка.

– Куда же я денусь?! – удивился нищий. – Из своего магазина…

Опять раздался слабый шелест целлофана, а затем осторожные шлепки босых ног по полу. Нищий задержал дыхание. На плечи ему легли тонкие руки. Он ощутил спиной дрожащее хрупкое тело, прижимающееся к нему, ищущее защиты.

– Всё нормально, – прошептала девушка. – Я сама этого хочу… ты ведь тоже хочешь, правда?

Он ничего не ответил, только кивнул.

– Нам понравится, – прошептала она. – Правда, вот увидишь!

Он обернулся и посмотрел в её глаза, полные безысходности и тоски.

– Только не говори, что любишь меня, – попросил он.

– Не скажу.

– Тебе просто всё равно. Правда?

– Правда… Мне просто всё равно… Мне хочется только одного – дожить до завтра…

– До конца…

– До конца света…

– Доживём. Обещаю тебе, – он обнял её и притянул к себе…