Читать книгу Блуждающие токи - Игорь Резун - Страница 8

Шишечка уже занимал большую часть лабораторного модуля. Для того, чтобы обеспечить его комфортом, пришлось потрудиться и соорудить подобие клетки из дюралевых трубок – Байм даже не помнил, откуда он их взял, где нашел, и для чего они предназначались на Станции! – а на трубках расположилось всё то, что безумно нравилось Шишечке…

Ультрафиолетовые светильники давали ему достаточно света; и в принципе, иногда, особенно в периоды затяжных магнитных бурь, когда все в Зоне глохли и слепли, включая аппаратуру служебной фиксации в помещениях и визуальную разведку с патрульных дирижаблей, Байм открывал шторку на верхнем окне из армированного стекла и давал Шишечке краткую возможность наслаждаться солнечным светом; хоть и не совсем настоящим, рассеянным – ведь солнечного диска в Зоне никто и никогда не видел, но это всё-таки был солнечный, и никакой иной свет. Конечно, такие ванны полагалось принимать ему не менее шести часов в день, но где их взять, эти шесть часов? Байм терзался, но из соображений конспирации слишком часто натуральным светом своего любимца не баловал.

Также на металлическом корсете висели датчики температуры из ЗИПа[38] станции: она должна колебаться в пределах от 22 до 26 градусов Цельсия, никак иначе. Простейшее электронное устройство регулировало её постоянно. Питательную смесь Шишечка получал всегда, составить её оказалось делом несложным – сложнее было получить химикаты, которые Байм правдами и неправдами выпрашивал, выменивал и даже покупал и всех… Точнее, у тех, кому мог без особого риска признаться в существовании Шишечки.

Самое сложное дело заключалось в воде. Поить это нежное существо рециркуляционной, «технической» водой Байм не рисковал. Питьевая же, или дистиллированная, получаемая с помощью штатного кислородно-водородного топливного элемента, подлежала строгому учёту. Приходилось порой отказывать себе в душе, чтобы скопить этой воды на две святые траты: мытье рук после санузла и на Шишечку.

Его изгибающиеся по ширине желобками, сочно-зелёные сверху и светло-палевые снизу – листья вымахали уже на добрый метр над контейнером с пескоземляной смесью – тщательно удобряемой, и в целом перспектива представлялась неплохая…

Главное: Байм совершенно не представлял себе, как Неримусу удалось протащить на Станцию живой ананас, да ещё успешно посадить его.

И главное: как это растение не уничтожили, с составлением акта тогда, когда в рабочем модуле обнаружили мёртвого Олави?!

Это казалось настоящим чудом.

Зловещий семнадцатый параграф Генеральной Инструкции СПАЗ[39] строго запрещает ввоз в пределы Зоны любой флоры и фауны: во избежание злокачественных мутаций. Правда, никто ещё ничего не ввозил, кроме партии лабораторных червей, и то тех везли под охраной аж четырех бронеамфибий Санитарной полиции[40] – но не важно. Параграф сто тридцать первый той же Инструкции жестоко карал, вплоть до выдворения не только из Зоны, но и за пределы земной орбиты за попытку вывоза за блок-посты Санконтроля любой фауны и флоры, как источника возможных мутаций, угрожающих человечеству.

Одним словом, если бы ананас обнаружили в лабораторном модуле во время выемки тела Неримуса, шуму было бы на всю Зону.

По невероятным причинам этого не произошло.

Неримус оставил Байму зашифрованное голографическое послание, запрятанное глубоко в недра рабочего компьютера и неожиданно активировавшееся в первые сутки пребыванию тут нового дежурного. Это неслабое ощущение, когда в пустыне, прямо в рекреационном модуле неожиданно возникает классический Санта-Клаус в красном халате и громовым голосом возвещает о неожиданном питомце. Впрочем, там, у Олави, в Стране Суоми, этого старикана очень любили…

Олави достал так называемый «хохолок» растения и посадил его – как, Байму трудно себе было представить. Хохолок к тому времени, когда его увидел Байм, превратился в куст, но на видео он выглядел жалко – когда Неримус сажал его в контейнер; это была шишка, без верхней части, уже постоявшая в воде и зарубцевавшая свои шрамы; так и назвал ласково – Шишечкой.

А выбор Олави оказался неслучаен: Байм понял это, подробно изучив оставленную ему инструкцию по выращиванию ананаса. Для Шишечки требовался… речной песок! Именно так; а какой же, кроме речного, здесь, в прибрежье Оби, мог быть? Остальную часть почвы Олави достал из той самой трубы, где Байм видел «волчьи кости»: как писал финн, однажды из этого чёрного провала выбросило… фонтан грязной воды.

Вода в Зоне… Неримус мог бы проснуться знаменитым, потому, что это нонсенс, этого не может быть по определению; но он не стал писать рапорт. Он просто сходил туда и набрал речного ила, вынесенного этим водяным выбросом; ил пошёл на грунт для Шишечки, вода высохла, а остатки ила затянул песок – все были довольны…

Байм получил немного свежей земли из Лимузина, что появился у телеметрического датчика Три. В то время, когда песок выкинул Лимузин наружу, внутри автомобиля всё было забито грязью, и не песком, и именно грязью; а больше всего этой массы – в массивном багажнике… Байму удалось определить там даже наличие сухого чернозема, с помощью простейших анализов на Станции. Так что грунт для Шишечки подобрали роскошный.

Всё! Оставалось только наконец, вырастить ананас да уберечь его от бдительных инспекторов.

Для начала Байм сделал простое мигающее табло с надписью: «НЕ ВХОДИТЬ! ОПЫТНЫЙ АРТЕФАКТ ЗОНЫ НА ОБРАБОТКЕ!». Эта надпись должна была гарантированно отпугнуть инспекцию: не будучи учёными, они как огня боялись всего, что могло попасть в модуль извне, и с удовольствием спалили бы станцию вместе с самим Баймом. Лишь бы не разбираться! А тот, отвадив инспекторов от лабораторного модуля, написал бы стандартный рапорт об обнаружении какой-нибудь железяки вблизи датчиков, проведённой проверке и распаде той самой несуществующей находки – и инцидент был бы исчерпан…