Читать книгу Исповедь бывшего журналиста. Тайны российской журналистики от перестройки до наших дней - Игорь Ротарь - Страница 3

В мае 1991 года я позвонил в редакцию «Независимой Газеты».

– Добрый день, я младший научный сотрудник института Этнологии, съездил в командировку в Белоруссию и написал о ней статью. Можно я вам ее принесу?

– Конечно, приносите!

Статья понравилась, и меня сразу взяли на работу. Так я буквально с улицы стал сотрудником одной из ведущих газет страны.

Главный редактор Виталий Третьяков создал принципиально новую по своей сути газету. Вот как описывает кредо издания сам Виталий Товиевич.

«Назвав нашу газету «Независимая», мы ступили на банальный – по нынешним временам – путь. Вступили не первыми. Но наши амбиции не ограничиваются тем только, чтобы вписать это слово в первуа\ю полосу. Мы всерьез собираемся пройти путь независимости до конца, то есть до того предела, где независимость из цели превращается в привычку, в неотъемлемое качество профессии, в стиль жизни… Для нас не будет вопросов: а можно ли? а нужно ли? а вдруг эта информация возбудит кривотолки в обществе, вызовет нездоровую реакцию? Журналисты для того и существуют в обществе, чтобы собирать информацию и доносить ее до аудитории.

Вторая задача журналистики – комментирование случившегося. Казалось бы, здесь уже трудно найти что-нибудь новое. Все точки зрения отражены на страницах советских изданий. Это, конечно, так, но с одним существенным уточнением: для того, чтобы узнать о разных точках зрения на одно и то же событие, нужно прочесть разные газеты.

«НГ» собирается давать разные мнения по одному поводу не как исключение, а как правило.

Многие новые издания, возникшие в последнее время, печатают на своих полосах маленькую ремарку: «Редакция отмечает, что мнения автора статей могут не совпадать с мнением редакции. В «НГ» не может быть напечатано таких слов. Хотя бы потому, что сама редакция не может иметь всякий раз и по всякому поводу одного мнения».

И это заявление Виталия Третьякова отнюдь не было пустым звуком. Писать можно было, действительно, на любую тему, цензуры не существовало в принципе! В одном номере часто выходили статьи с прямо противоположными взглядами на произошедшее событие.

Лично у меня за 10 лет работы в «НГ» не было ни одного случая, когда бы моя статья была отклонена по идеологическим причинам. Так, например, хотя сам главный редактор поддерживал военную операцию российских войск в Чечне, он без проблем публиковал мои «просепаратистские» тексты.

С командировками в газете тоже не было проблем: езжай, куда хочешь и пиши!

Самое забавное, что хозяина у газеты реально не было – это была, действительно, независимая газета, существовавшая за счет пожертвований. Причем, мы никогда не платили за эксклюзивную информацию: политики самых разных взглядов выстраивались в очередь, чтобы слить компромат, именно, в нашу газету, считавшуюся беспристрастным арбитром.

Увы, скоро пожертвований стало не хватать. В 1995 году зарплату журналистам не платили, и, хотя были желающие купить газету, Третьяков категорически отказывался «продаваться».

Тогда журналисты, нашедшие потенциального инвестора, решились на «путч». На собрании редакции сотрудники проголосовали за увольнение Третьякова. Я тогда работал в «Известиях», но был на стороне «путчистов» и, по их просьбе, пришел в редакцию, чтобы поддержать их.

Лишившись власти, Третьяков «пошел на сделку с совестью», он согласился на предложение Бориса Березовского финансировать газету в обмен на влияние на редакционную политику. Охрана Березовского пришла в офис газеты (мне запомнился человек с помповым ружьем!) и силой заставила вернуть газету прежнему главному редактору.

Кстати, со мной Виталий Товиевич проявил просто удивительное благородство: когда я разругался с «Известиями», он меня, несмотря на «предательство», снова взял на работу.

Но уж такой был у Третьякова характер, формально «продавшись» Березовскому, просто чтобы доказать самому себе свою независимость, периодически публиковал статьи, не отвечающие интересам олигарха.

Помню, как-то главный редактор говорил мне, что никогда не опустится до унизительного клянченья денег и смеялся над финансовым директором «Коммерсанта», просившим у Березовского деньги даже в туалете.

Увы, кончилось все плохо. Березовский уволил Третьякова. Вот как описывал произошедшее сам главный редактор «Независимой Газеты»:

«Я покидаю стены и страницы «Независимой газеты». Это последний номер, за который я, как и за предшествующие 2412, несу полную ответственность, хотя и в нескольких последующих вы, возможно, найдете отголоски меня…

Об одном не могу не сказать. Я действительно глубоко благодарен Борису Березовскому за то, что в 1995 году (не важно, чем руководствуясь) он помог возродить «НГ», а главное, что не мешал делать ее такой, какой я хотел и какой мог в заданных рамках некоторых физических ограничений. И даже его неправильное, на мой взгляд, и неполезное для России, русской журналистики и его самого последнее решение и проистекшие из этого решения некоторые чудачества не меняют для меня величины этой благодарности.

Особое, эпитета даже не подберу, спасибо авторам (а их у нас были тысячи) «Независимой». Я всегда просил редакторов газеты руководствоваться только одним правилом: интересную статью ставь в номер, ничего не вычеркивая и тем более не вписывая, а неинтересную брось в корзинку.

О сотрудниках, о журналистах. Вы слишком хорошо знаете меня, а потому без лишних слов. Только то, что должен сказать.

Спасибо. Спасибо. Спасибо.

В одном не можете упрекнуть меня: я не заставлял вас писать то, что вы не думаете, и не писать то, что думаете. Не было в последние 10 с половиной лет в России газеты свободнее, чем «Независимая». И это ваша и моя свобода.

Строго говоря, «Независимая» жила и выживала вообще вопреки законам природы. Она давно бы должна была погибнуть, но жила, и это – чудо!»

Пусть и в меньшей степени, но похожая атмосфера в 90-х была и в других российских СМИ. Вспоминая то время, могу с ответственностью сказать, что такой свободы слова не было ни на Западе, ни, уж тем более, в нынешней России.

Кстати, при всем моем уважении к Виталию Товиевичу Третьякову, у него (впрочем, как и у всех людей) были свои слабости, недостатки.

Так, как-то в редакцию пришло письмо посла России в Таджикистане с резкой, но совершенно беспочвенной критикой моей статьи. Обычно, над подобными письмами мы лишь смеялись, но тут Третьяков просил ответить максимально вежливо и уважительно. Мы с моим начальником Аланом Касаевом все не могли понять, чем же вызвано столь трепетное отношение к мнению российского дипломата. Загадка разрешилась просто. Оказывается, посол и Третьяков случайно пересеклись в аэропорту, и российский дипломат сказал следующее: «Виталий Товиевич, я восхищаюсь вашей работой. Вы делаете лучшую газету страны!».

Как выяснилось такой лести оказалось достаточно, чтобы дипломат приобрел особое уважение главного редактора «Независимой Газеты».