Читать книгу Хулиган - Игорь Середенко - Страница 2

2. Беспризорность

Оглавление

Дедушка Алексея был летчиком во время Великой Отечественной войны, и более пятидесяти орденов и медалей свидетельствовали о его героическом прошлом. Алексей всегда с трепетом и уважением рассматривал боевые награды деда. Он часто расспрашивал его о каждой награде: где, и за какие заслуги ему вручили их. Дед с удовольствием поведал внуку о своих фронтовых подвигах: как защищал родные земли, летая, словно птица над ними; как в одиночку сражался против четырех мессершмиттов и выиграл бой, подбив три из них; как летал на немецком самолете в тылу врага – делая разведывательную операцию. Бабушка Алексея не многим отставала от своего мужа, она была санитаркой и выносила раненных с поля боя. Она до сих пор гордится и с трепетным волнением и гордостью вспоминала о том, как ее наградил командир дивизии, орденом «За личное мужество». Множество похвальных грамот и дипломов были вручены им, и до сих пор бережно хранились в толстой папке. Боевые награды дед хранил в нескольких коробках. Он не любил надевать их и хвастаться перед нынешней молодежью. Его жена не однократно просила его надеть парадный костюм увешанный орденами и отправится в исполком, для решения вопроса об улучшении их жилищных условий (жили они тогда втроем с дочерью – мамой Алексея, в однокомнатной квартире на пятом этаже). Дед гордился своими наградами и потому не мог себе позволить так их унизить – снизойти до милости чиновников. Но дед так и не смог совершить еще одну боевую вылазку, на этот раз к чиновникам, и попросить об улучшении жилищных условий. А когда их уже взрослая дочь вышла замуж, и переехала к мужу, то и отпала надобность в этом походе.

Особыми наградами, на которые обратил свое внимание Алексей, часто рассматривая их, были: орден Красной Звезды; орден Отечественной Войны 2-й степени; особыми наградами, украшающими его коллекцию, и придающими большое значение ей, стали – орден Суворова 1-й, 2-й и 3-й степеней. Шло время, люди старели, а ордена поднимались в цене. Сейчас на черном рынке можно было получить за боевые ордена неплохие деньги, которые так не хватали им. Бабушка делала несколько попыток уговорить мужа – продать несколько наград, что бы рассчитаться с долгами и купить Алексею новую одежду, но дед не соглашался. Он не мог поверить, что награды, которые были когда-то завоеваны кровью, защищая родину и население от фашистов, где решалась судьба всего человечества, сейчас в 90-е годы 20-го века, так легко и беззаботно можно было купить за обыкновенные бумажные деньги. «Деньги всегда были и будут, а подвиги случаются раз в жизни и их не забыть, – говорил дед. – Бумажки сгинут во времени, а память не стереть, она лишь крепче становится. Нельзя купить подвиг, как и нельзя его продать».

Однажды дед, когда еще мог выходить на улицу, без боли в ногах (старая боевая травма), отправился вместе с Алексеем на рынок вещей, что бы купить куртку внуку, случайно набрел на столик, на котором лежали чьи-то, аккуратно расставленные боевые награды. Продавцом был молодой мужчина лет двадцать пяти. Дед тогда страшно разгневался, чуть до драки с продавцом не дошло. С тех пор он не ходил больше на этот рынок.

На остановке сидело несколько ребят. Был холодный летний вечер. Их одежда давно потеряла вид, во многих местах она была залатана, виднелись дырки в обуви и на брюках. Старший из мальчуганов покуривал сигарету. Слегка потягивая желанный сигаретный дым, он ухмылялся и глядел на своего младшего товарища, который стоял в двух шагах, напротив него, с упоением смотрел на него и был не прочь тоже затянуться.

– Гляди Никита, – сказал он соседу справа, – что сейчас будет.

– Ну, и что? – с удивлением спросил Никита.

– Эй, Петя, – сказал старший мальчик, – хочешь затянуться?

– Вася, ну дай! Я ведь её нашёл.

– Сильно хочешь? – спросил, нагло улыбаясь, Василий.

– Ну, дай! – он неотрывно глядел на Василия.

Неожиданно Василий кинул сигарету пальцем прямо от своих губ в направлении головы мальчика.

– Держи! – громко засмеялся Василий.

Никита подхватил смех и тоже залился детским озорным хохотом. Окурок сигареты, ударившись о куртку мальчика, упал рядом с ним. Он моментально наклонился и поднял её с земли.

– Ты мне ничего не оставил! – обиженным и тихим голосом произнёс Петя.

– Как ничего, а одна затяжка? – вновь раздался громкий смех. – Ладно, пошли хавать.

Трое беспризорников отправились к продуктовому магазину, где «работали» их товарищи. Работа заключалась в том, что бы просить денег или еды у входа в магазин. Подходя к магазину, ребята обнаружили своих двух товарищей сидящими на земле у входа. Двое мальчишек, немытых, оборванных, с перепачканными лицами и с грязными, перепутанными волосами на голове, сидели на картонных подстилках, протянув коробку с мелочью перед собой. Один из них покуривал сигаретку.

– Привет, братва! Как ты Алеша? Много заработали? Я смотрю, сигарету дали.

– Привет Вася! Рубль двадцать – за полдня. Клиенты жадные пошли.

– Проклятие… в казну нечего вложить. А эти… в кожанках… приходили?

– Да. Пришлось дать пятёрку, как условились, потому мало так осталось.

– Молодцы, что хоть это сделали. Ладно, можете идти, мы на смене. А Ментов не было?

– Не а, – тихо ответил Алексей.

Алексей и его приятель, покинули свое рабочее место, и отправились к железнодорожному вокзалу. Там можно было вечером немного подзаработать.

* * *

Мальчик, лет девяти, аккуратно одетый, ухоженный спокойно шёл по перрону. Он уже спускался по привокзальным ступенькам, когда вдруг его окликнул чей-то голос позади, мальчик обернулся. Сзади него стоял, одетый в рваные лохмотья мальчуган лет тринадцати.

– Не бойся, иди сюда.

– А я не боюсь, у меня тут папа работает.

– Я знаю, видел.

Мальчик подошёл, и они оба завернули за угол вокзала. Подойдя к привокзальному подземному переходу, они возобновили разговор.

– Ну, что ты дрожишь.

– Я не дрожу, что тебе надо?

– Слушай, сейчас много крови будет.

К ним подошёл ещё один парень лет двенадцати.

– Что вам надо от меня? – немного забеспокоившись, произнес девятилетний мальчик.

– Мы видели, как твой отец дал тебе денег, сказал подошедший беспризорник.

– У меня… ничего нет, – дрожащим голосом ответил мальчик.

– Но он же дал тебе денег. Море крови сейчас будет.

– То были не деньги, а записка для моей мамы, – неуверенно отвечал девятилетний мальчик.

– Ладно! Да не дрожи ты так! – беспризорник похлопал по-дружески его по плечу, – не бойся нас. Ты где живёшь? – сменим тон на дружелюбный, сказал старший мальчик.

– Я не дрожу, просто холодно. На Таирова, – ответил мальчик, немного успокоившись, неожиданным поворотом в разговоре.

– А? Я с таировскими знаком. Ну, передавай им тогда привет от нас. Ну, пошел,… давай, давай, топай ножками.

Мальчик отошёл от них и быстро зашагал в направлении автобусной остановки, так и не поняв, что он имел в виду.

– Алёшка, а может быть, вывернем его карманы?

– Нельзя. У него отец здесь работает, а нам ещё тут не раз предстоит бывать. Видал, как он перепугался – от одного нашего вида. Ладно, пошли, есть ещё одно дельце, неподалёку, в баре.

* * *

Из воспоминаний Пети. Помню, что у меня болело сердце, и было как-то не по себе, страшно. Я вошёл в кухню и увидел маму. Она раскладывала игральные карты на столе. Обычно она в это время пьяна, но тогда вечером она не была такой. В комнате мы с мамой были одни. Я хотел подойти к ней, как вдруг зазвучал звонок в дверь. Мама велела мне открыть. Мы ждали папу, он должен был прийти с работы. Он часто возвращался с большим сочным арбузом, и я ждал этого. Я вбежал в прихожую, подошёл к двери, стал на носочки и открыл её. На пороге стояли незнакомые мне дяди, форма одежды на них была милицейская. Они спросили, – где моя мама? Я ответил, что она на кухне. Они вошли. Их было трое или четверо, я не помню. Помню, что мама обняла меня, и не хотела отпускать. Взрослые дяди были в погонах, они велели маме, что бы она отправила меня в комнату, а сама осталась с ними на кухне. Мама отказалась, и вместо повиновения, она прижала меня к себе. Человек в погонах, что-то сказал маме, я не расслышал. Двое других начали обыскивать шкафы в нашей квартире. Вскоре в квартиру вошли ещё трое взрослых. Двоих из них я сразу узнал, это были наши соседи. Человек в погонах, что-то показал маме. Наверное, это были какие-то фотографии. Она взяла их дрожащими руками, села на стул и заплакала. Мама оттолкнула меня к шкафу, чтобы я не видел эти фотографии.

Тогда я не понимал, что могло так расстроить мою маму. Я узнал об этом лишь спустя месяц, находясь уже в детском доме, куда меня определило государство. Мой отец работал на рынке – продавал товары. Работал он в контейнере. Рано утром, когда раскрыли контейнер, его обнаружили повешенным. Так как моя мать была хронической алкоголичкой, то меня забрали от неё и определили в детский дом. Тогда я ничего не знал о трагической судьбе моего отца. Я лишь видел маму, которая склонилась над фотографиями и горько плакала. Мне было страшно. Человек в погонах вынул какой-то лист бумаги из своей папки и положил его на стол, напротив мамы. Он что-то говорил ей, в то время как вокруг нас бегали какие-то люди и осматривали старую мебель, рылись в наших вещах. В глазах старого соседа, который сидел на нашем диване, я видел жалость ко мне, он смотрел на меня печальными глазами. Соседка, сидевшая рядом с ним, смотрела на маму с ненавистью и презрением. Она ненавидела нашу семью, и всячески старалась навредить нам. Тогда я думал, что она во всём виновата и именно она вызвала этих людей в нашу квартиру.

Неожиданно, даже для сотрудников милиции, моя мама вскочила на ноги и набросилась в жуткой истерике на людей в погонах, начав обвинять их. Она выкрикивала слова, которые я никогда не забуду, – Нет! Не отдам! Подонки! Сволочи!… Мой сын,… Петя, Петенька!!!… Петенька!… – Её схватили за руки и увели, я ещё долго слышал, как она сопротивлялась им и яростно кричала, пытаясь обнять меня. Меня отвели в другую квартиру, к соседям. Там меня одели, собрали несколько сумок с моими вещами, и в сопровождении какой-то женщины в погонах меня посадили в милицейскую машину. Мама была в другой машине, которая уже отъезжала. Я плохо видел, так как мои глаза были наполнены слезами, моё сердце невыносимо ныло, я чувствовал страх. С тех пор я живу в детском доме, куда определило меня государство. А свою маму, я так и не видел, говорят, что она в больнице для душевно больных.

* * *

Было около девяти часов вечера. Последние солнечные лучи озолотили верхушки деревьев. Могильные надстройки медленно погрузились в тени сгущающихся сумерек. Двое мальчиков сидели на небольшом камне у могилы, в безлюдном кладбище.

– Алёша, мне пора в детдом, ворота закрываются в десять, – сказал Никита.

– Да, Никита, уже пойдём, – мягко произнес Алексей, – а знаешь, давай-ка ты сегодня переночуешь у меня.

– Вас ведь трое в одной комнате, где же я помещусь? – спросил Никита.

– Ничего, место найдется.

– А меня не выгонят?

– Не говори ерунды, ты же мой друг.

Никита посмотрел на небо, там было бесчисленное количество маленьких светящихся точек. Отсвечивая полупрозрачными лучиками, они бледно освещали бескрайние просторы вселенной, придавая загадочность и порождая детскую фантазию в умах подростков.

– Алёша, а, правда, звезды красивые?

– Они чарующие и сказочно восхитительные. Люди заняты своими проблемами и не замечают их безликого присутствия. Каждая звезда на небе – это душа одного человека.

– Как это? – Никита вопросительно посмотрел на Алексея, заинтриговавшись.

– Говорят, что после смерти человека, его душа покидает наш мир и переселяется в другой. При этом на небе зажигается ещё одна звезда.

– Извини Алеша, но я не очень-то понимаю тебя.

– Дело в том, – продолжал Алексей, – что у человека две души, одна погибает, когда умирает человек, а другая – освободившись от тела, переходит в иной мир, то есть улетает на другую планету, которая рождается при этом.

– Значит, души твоих родителей сейчас находятся на таких планетах? – спросил Никита.

– Скорей всего они находятся на одной планете, а может быть на близких, например как земля и луна или солнце и земля. Всегда вместе, рядом, ведь мои родители очень любили друг друга. Они не могут быть в разных концах галактики. Ведь любовь – это сила, которая взаимодействует между двумя душами, а не телами. Законы материи здесь не имеют силы.

– Алёша, а что такое галактика?

– Галактика – это большое скопление звёзд. Их также как звёзд очень много.

– А моя душа тоже будет жить, на какой-то звезде?

– Обязательно, Никита, только об этом не стоит говорить преждевременно, – ответил Алексей.

– Почему? – поинтересовался Никита.

– Люди не случайно рождаются и живут на этой прекрасной и удивительной планете, которую мы называем Землёй. Дело в том, что перед тем как душа человека отправиться в лучший мир, то есть на другую планету, где нет воин, нет насилия, туда, где всегда присутствует весна, где душа будет счастлива, и где найдёт свой вечный покой, она должна пробыть некоторое предназначенное ей время на этой планете, испытав при этом все радости и горяч жизни, трудные испытания и минуты счастья. И не стоит торопить судьбу при этом. Каждая душа сама знает, когда покинуть этот мир. Человеку лишь нужно достойно прожить на этой планете, испытав всю нелегкую судьбу и найти спой путь.

– Ой, смотри, звезда упала! – заметил Никита, указывая пальцем куда-то вверх.

– Загадай желание. Говорят, что когда падают звезды, можно загадать одно желание.

– И оно сбудется? – Никита вопросительно и с надеждой посмотрел на Алексея.

– Обязательно сбудется, не сомневайся, – мягким голосом, улыбаясь, Алексей бросил взгляд на своего друга, – ну, нам пора. Пойдём домой, я тебя угощу вкусным чаем и сладким пирогом, его моя бабушка великолепно готовит.

Мальчики пошли по аллее, ведущей к выходу из кладбища, тихо разговаривая и поглядывая на бескрайние просторы черной бездны, сплошь усеянной маленькими светящимися, словно живыми, точками.

Хулиган

Подняться наверх