Читать книгу Хроники современной Германии - Игорь Шенгальц - Страница 3

От автора: начать книгу хотелось бы с обзорной статьи, рассказывающей о русской эмиграции прошлого столетия. Тема эта многогранна и разнообразна. Многие подходят к ней весьма однобоко, считая всех, кто уехал, как минимум предателями родины и людьми, не заслуживающими доброго слова. Но не стоит забывать, что многие возвращаются в Россию спустя годы и даже десятилетия, и возвращаются людьми, лишенными каких бы то ни было иллюзий касательно западного образа жизни. Речь идет и об Америке, и о Европе.

Даже на примерах телеперсон, постоянно мелькающих на экранах, можно вспомнить десятки имен тех, кто жил заграницей, работал там, а потом вернулся. А так же тех, кто регулярно живет и работает на две, а то и на три страны.

У Владимира Познера, например, три гражданства: американское, французское и российское, что не мешает ему быть одним из самых популярных и талантливых ведущих на нашем ТВ.

В последнее время пошел обратный процесс. Западные знаменитости, пока, к сожалению, лишь второй, а то и третьей величины, получают гражданство РФ. Жерар Депардье, Стивен Сигал, Джефф Монсон, Рой Джонс-младший, Виктор Ан и другие уже получили паспорт гражданина РФ.

Вспомним, какие процессы протекали еще совсем недавно…

Принято считать, что за советскую историю наша страна пережила три волны эмиграции, а начиная с перестроечных времен и до сих пор, идет четвертая, последняя волна.

Самая первая волна – так называемая «белая эмиграция» – пришлась на 1917-1923 годы, когда Россию массово покидали как военные, так и гражданские лица, убегая от ужасов новой власти, от голода, от гражданской войны. «Белая эмиграция» – удивительное явление, аналогов которому в мире не было и нет. Русские, вынужденные, как они считали, временно пожить за пределами родины, всячески старались сохранять собственные культурные традиции. Никто не верил, что советская власть продержится долго, и большинство эмигрантов планировали вскоре вернуться домой. Большая часть эмигрантов селилась в странах Западной Европы. Берлин, Париж, Прага – вот основные центры русской эмиграции тех лет. Однако многие ехали еще дальше. Встречались русские эмигранты и в Австралии, и в Константинополе, и в других городах и странах. Надо сказать, что эта волна состояла преимущественно из людей образованных, в большинстве своем военных. Всего страну тогда покинуло чуть больше миллиона граждан.

Вторая волна пришлась на более поздний период (1941-1945). Перемещенные лица, оказавшиеся на временно оккупированной фашистами территории, не спешили возвращаться в советский союз. Кто-то боялся репрессий, кто-то успел прижиться на новом месте. Так или иначе, эта волна эмиграции считается наименее изученной. Советские спецслужбы проводили насильственную репатриацию, всеми правдами и неправдами возвращая людей обратно. Чтобы уцелеть, они меняли фамилии, национальность. Охота за ними продолжалась долгие годы, заставляя жить в постоянном страхе и ожидании смерти.

Третья волна возникла в 60-х годах и длилась до перестройки. Количество эмигрантов за все это время насчитывает порядка полумиллиона человек. Третья волна состояла преимущественно из представителей творческой интеллигенции. Многие возлагали тогда надежды на хрущевскую «оттепель», однако вскоре всем стало понятно, что ничего нового «оттепель» не принесет. В начале 70-х Советский Союз покинуло множество писателей и прочих деятелей культуры. Аксенов, Алешковский, Довлатов, Солженицын, Войнович, Бродский и другие. В основном уезжали в Америку, формируя там сильную русскую диаспору. Первая и вторая волна эмигрантов относились к представителям третье волны неприязненно, не понимая и не принимая идею «социализма с человеческим лицом».

Четвертая волна, начавшаяся в 90-х годах и идущая по сей день, – добровольная. Впервые за много лет люди получили право самим решать, где они хотят жить. Конечно, преимущественно уезжали в Америку и страны Европы. Там легче было наладить свою жизнь, интегрироваться в общество, найти достойную работу. Люди едут в поисках лучшей жизни, а не по политическим мотивам, поэтому уезжают в первую очередь те, кому есть что предложить новым работодателям: технические специалисты, инженеры, научные работники.

Начинается процесс возвращения коренных немцев в Германию. «Поздние переселенцы», как их принято называть, это немцы, прибывшие в Германию после 1992 года, а до этого проживавшие на территории Советского Союза, а так же их прямые потомки.

Принимали их в Германии хорошо, с энтузиазмом приветствуя возвращение на новую-старую родину. Многие немцы с удовольствием помогали переселенцам, как могли, даже закидывали им в почтовые ящики деньги. Немецким эмигрантам 90-х годов было сравнительно легко интегрироваться в общество, и достаточно быстро они поняли все прелести западного образа жизни: хорошая работа, машина, дом, счет в банке, путешествия и прочее.

Пожалуй, та волна немецкой эмиграции – самая успешная и самая хорошо принятая местными жителями. Русских-немцев встречали крайне доброжелательно. Германии нужна была квалифицированная рабочая сила, нужны были мозги. Общество и государство всячески поддерживали приезжающих, но постепенно, год от года, ситуация менялась.

В нулевых годах нового тысячелетия уезжал уже второй эшелон эмигрантов. Не нужно забывать и еврейских переселенцев, дорога которым в Германию открыта до сих пор. Кстати, евреи, как и в других странах, организовывают свои сообщества, помогают вновь прибывшим, ведут активную жизнь. При финансовой поддержке государства почти в каждом городе имеются еврейские центры. Там и детские кружки, и русские библиотеки, и хоры, и клубы по интересам, и многочисленные мероприятия культурно-просветительского толка каждый месяц.

К сожалению, у русских общин в Германии таких сообществ нет или почти нет. Как нет и самих общин. Русские зачастую предоставлены сами себе. Ведь теперь они уже и не русские, а по паспортам – обычные немецкие граждане. Но отсутствие языка, иной менталитет – все это мешает слиянию с местным обществом. К тому же и в немецкой среде произошел перелом отношения к эмигрантам. Теперь, когда в самой Германии появились огромные проблемы с безработицей, когда при смене марки на евро цены выросли в несколько раз, когда средней пенсии в 600 евро уже не хватает на жизнь, когда число иностранцев, получающих социальную помощь катастрофически высоко, то естественно, что немцы все чаще задают вопрос: «А когда вы, наконец, уедете к себе домой?»

Но уезжать никто не собирается. Люди переехали в Европу навсегда. Хотя, конечно, случаются и исключения. В основном возвращаются те, кто и в России многого достиг и хорошо зарабатывал. Они приехали в Европу за спокойствием и уверенностью в завтрашнем дне, за стабильностью, за уважением. И, в принципе, они все это получили. Но проходит несколько лет, и стабильная Европа, в которой ничего не меняется, начинает угнетать все больше и больше. Это настоящий «день сурка», когда человек едет каждое утро в одно и то же время в одном и том же автобусе на работу, а рядом с ним, на привычных местах, сидят незнакомые, но при этом уже такие знакомые люди, которых видишь ежедневно. Европейцы, не знающие другой жизни, переносят это более-менее нормально, но для русского человека, душа которого постоянно требует нового, такая жизнь невыносима. Она, как болото, затягивает и затягивает, но проходят годы, а человек понимает, что в его жизни совершенно ничего не меняется, ничего не происходит. Жизнь как бы проходит мимо, хотя он стабильно путешествует два раза в год в отпуск всей семьей, пользуется всеми благами цивилизации, но при этом подсознательно ему постоянно чего-то не хватает. Можно назвать это тоской или всегдашними душевными терзаниями, присущими русскому человеку, но когда такое состояние доминирует, то жизнь становится невыносима.

Кто-то ударяется «во все тяжкие», кто-то просто возвращается в Россию, где до сих пор каждый день несет в себе по мнению европейцев (да и русских, подзабывших за годы эмиграции вкус родины) непередаваемое чувство опасности. Никогда не знаешь, считают они, доживешь ли ты до вечера, вернешься ли с работы домой. И то, от чего бежали прежде, внезапно становится смыслом возвращения. Люди возвращаются за ощущениями!

Государство для человека или человек для государства? Каждая страна решает этот вопрос по-своему.

Многие, живущие в Европе за свой счет, убеждаются, что те, у кого деньги есть должны платить за тех, у кого их нет. Принцип социальной справедливости. Конечно, безработный в Германии вряд ли будет ездить на «Порше», но вот иметь недорогой личный автомобиль в пределах 7,5 тысяч евро он вправе. А за такие деньги в Германии можно купить вполне достойную машину. Ведь машина – это, с точки зрения биржы труда, еще один плюсик для ищущих работу.

Нужны ли Европе новые эмигранты? Вряд ли. Не понятно, что делать с теми, кто уже здесь. Ведь именно среди них большой процент получателей социальных пособий[1].

Среди европейцев, и немцев, в том числе, сидеть на пособии стыдно. Считается, что лучше работать, пусть за те же деньги, но добывать их собственными усилиями и трудом. Многие же приезжие, особенно из небогатых городков и деревень, считают иначе. Среднее пособие в размере 700 евро для многих предел мечтаний. Тем более что в социальный пакет входит и медицинская страховка, и многое другое.

В последние годы из России в Германию уезжает не так много людей. В основном едут украинские евреи и казахские немцы. Да и вообще, число переселенцев значительно снизилось, и это, несмотря на упрощение процедуры подачи документов на въезд. Если за 1988-1989 годы из России и постсоветских государств уехало в сумме почти 150 тысяч человек, то после это число постепенно снижалось и к 2013 год составило меньше 2 тысяч, выехавших на ПМЖ в Германию.

Всего же, начиная с 1990 года, было подано около 3 миллионов заявлений от людей, желающих покинуть Россию. И это только немецкая статистика.

Очевидна тенденция спада. Это связано со многими причинами, но в качестве основной называют улучшение условий жизни в стране происхождения. Из России уже не спешат уезжать. «Я – русский» звучит уже совершенно иначе, чем двадцать лет назад, когда 100 долларов считались хорошей зарплатой. И дело даже не в восприятии западным миром русского человека, а в самоопределении. Наконец-то многие могут сказать с гордостью, что родились в России. И даже сами эмигранты последней волны зачастую больше интересуются российскими проблемами, чем местной жизнью.

Жаль, что правительство России не создает этакие «центры русской ментальности» в Европе, не пытается объединить своих бывших сограждан (и нынешних, в том числе, ведь у многих два гражданства: российское и, скажем, немецкое). Конечно, это потребовало бы определенных финансовых затрат, но помогло бы сохранить и приумножить то, без чего русский человек не может считать себя русским. В первую очередь, речи идет о литературе и языке. Ведь дети эмигрантов уже не так хорошо владеют русским, не знают языковых тонкостей, часто говорят с акцентом или вообще предпочитают не говорить на русском. Им нужна постоянная практика общения не только со сверстниками, но и с людьми старшего возраста, а для этого должны быть созданы подобные центры. Простого общения с родителями не хватает. Даже если дети будут говорить дома исключительно на русском, если им будут читать русские книги, показывать русские мультфильмы, то это не заменит живого общения. Поэтому, если мы хотим, чтобы следующие поколения эмигрантов тоже причисляли себя к русским, а не отождествляли полностью с местными, нужно прививать русскую культуру. Но первый шаг в этом направлении обязано сделать правительство и министерство культуры.

Конечно, существует ряд организаций, которые пытаются этим заниматься, но их усилий недостаточно. Подобные центры должны быть в каждом крупном городе, в каждой европейской стране. И тогда миллионы молодых руссо-европейцев будут совершенно по-другому относиться к России. Это может дать качественный скачек в восприятии Европой русского мира. Но, конечно, создание подобных центров – это не дело одного дня. Речь идет о долгосрочных проектах, нацеленных на десятилетия вперед.

Хочется сделать акцент на такой мысли: эмигранты – не предатели. Они так же любят свою Родину, так же на многое готовы ради нее.

Ведь уезжают по разным причинам. Кому-то никак не удавалось найти достойную работу, кто-то уехал за компанию с родственниками, кто-то вышел замуж (женился). Причин много, как и людей. Но сложно даже в самой России найти больших патриотов своей страны, чем эмигранты.

Эмиграция – большой стресс для любого человека. Это тяжело, вот так разом потерять весь привычный круг общения (к счастью в наше время есть интернет, но он не может полноценным эквивалентом живого общения), попасть в абсолютно иной мир, живущий по своим правилам и законам, с чужим языком, выучить который на достойном уровне может далеко не каждый.

Даже бытовые мелочи вначале удивляют и даже пугают. В Америке принято улыбаться, в Германии – здороваться. Обычная ситуация – в лифт заходят два совершенно незнакомых человека, непременно здороваются, а когда кто-то из них выходит на нужном этаже, то прощаются. Казалось бы, мелочь, но адаптироваться к подобному человеку с российской ментальностью не так просто. Мы привыкли быть угрюмыми и всегда настороже. Мы привыкли ждать от жизни подвоха и готовы в любой момент дать отпор.

А если взять другие отличия немецких традиций от русских. К примеру, популярные на немецкой части Балтийского моря нудистские пляжи. Так называемые места «культуры свободного тела». Немцы отдыхают на таких пляжах семьями до трех поколений, и не видят в этом ничего дурного. Они и дома могут выйти обнаженными после душа и так ходить по квартире в присутствии детей или, наоборот, родителей. Это считается естественным. Вообще, в Германии нет культа тела. Тут не смотрят жадными глазами на обнаженных женщин – не принято. Сауны так же совместные, хотя там есть исключение – один день в неделе считается женским, поэтому те женщины, которые не желают находиться рядом с мужчинами, могут посещать сауну в этот день.

Но как быть русскому эмигранту, которого с детства учили иному? Поначалу подобные вещи кажутся верхом дикости, а вовсе не европейской раскрепощенностью. Российское воспитание совсем иное, более традиционное. И смириться с новой действительностью не каждому под силу. Но в чужой монастырь не лезут со своим уставом, и человек может либо принять действующие правила, либо не принять их и вернуться обратно.

Сейчас в самой России уже давно нет того преклонения перед Европой и Америкой, какое было в 80-х и 90-х годах прошлого века. Если раньше эмигрант, приехавший в гости в родной город, вызывал всеобщий интерес и уважение – мол, ох, ты в Париже живешь! А как там? Красиво?! – то теперь большинство пренебрежительно отмахивается – а, Европа, там же одни гомосексуалисты. Гадость и мерзость. Америка? Да они совершенно совесть потеряли. Страна двойных стандартов. Возвращайся в Россию! Тут лучше!

Поменялось само отношение, как к европейским странам, так и к собственной стране. Люди все более уверенны в завтрашнем дне, и, хотя внутренних проблем в России достаточно, поток эмигрантов снизился до минимума.

Европа и Америка перестали быть в глазах россиян «землей обетованной». К тому же теперь почти у каждого есть возможность съездить и посмотреть на все собственными глазами, сравнить правду и вымысел.

Но «не путайте туризм с эмиграцией», как говорила Фаина Раневская. Красоты Парижа не помешают увидеть внутренних проблем французов с арабами, как и Альпийские горы не закроют от взора избыток турок в Германии, чьи семьи принципиально не желают интегрироваться.

Четвертая волна эмиграции скоро может закончиться. А будет ли пятая? – это во многом зависит от нас самих, тех, кто живет в России и за ее пределами, но остается предан душой своей стране.

Послесловие к главе: та самая пятая волна, о которой идет речь в главе, случилась весьма скоро – волна арабских беженцев, решительно поменявшая внутриевпропейскую жизнь.