Читать книгу Свидетели 8-го дня - Игорь Сотников - Страница 3

Глава 2

Оглавление

Утро первого дня

«И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал.

И благословил Бог седьмой день, и освятил его, ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал.

И настал восьмой день, день начала начал значимости и дел человека. Да будет так». – С вокзального электронного табло сверху на вас смотрело и встречало это напутствие в мир новой судьбы и разума всех и всякого встреченного миром Свидетелей восьмого дня, собой определившихся и определивших в своём значении этот мир земной.

И ты, чуть ли не сразу задрав вверх голову в сторону этого табло, начинаешь понимать, что с этой минуты тебя уже ни на миг не отпустит испепеляющая твоё сознание, определяющая местное атмосферное и душевное беспокойство и давление мысль о первопричинах сущего и бытия.


Вначале было слово, как безбожно и под копирку чьего-то мнения всё это повторяют люди заимствованного и мало своего ума, но только не в этом исчислении временных начал, их продолжений, то есть следствий и того, к чему всё это идёт циклически и всегда по кругу, куда уж только как-то потом посчитал, что занесла нелёгкая Алекса, сейчас уж и трудно определить, кто на самом деле такого. И это слово было произнесено у стойки таможенного контроля, со стороны контролёра: «Приветствуем вас в нашем измерении здравого смысла».

После чего Алекс, как и всякий благоразумный гость, не задаваясь лишними и ни к месту, и ни ко времени вопросами, дождался момента, когда ему вернут проверенные документы, как оказывается, не только служащим таможенного контроля, но и временем, а значит, и здравым смыслом, в чём Алекс до этого момента не сомневался хотя бы потому, что об этом никогда не думал. А вот сейчас он, натолкнувшись на новые реальности взглядов на этот вещевой предмет не просто обихода, а определения твоего сознания и индивидуальных особенностей, паспорта, понял, что он смотрит на мир, как оказывается, слишком упрощённо и необдуманно, относясь к нему как к само собой разумеющемуся, а он, между тем, в каждой части своего представления и представительства несёт в себе столько всего глубокомысленного и разнообразного по определению разных их пользователей и использователей.

– То ли ещё будет. – Получив и в тоже самое время вернув назад свой паспорт из рук внимательно за каждым его действием наблюдающим служащим таможенного контроля, что не позволило в себе расслабиться и это всё как-то всего в себе Алекса сковало, в том числе и в выражении в себе серьёзности намерений и решения прибыть сюда, в эту часть действия и реализации физических законов, уже по отходу от стойки такого разнообразного контроля и твоего рассмотрения, всё же успокоившись, побурчал себе в нос Алекс, сам себе и своей шкурной предприимчивости улыбнувшись. А вот что он хотел таким бубнящим словом сказать, предвзято отнестись к этому новому миру других измерений, правил и возможностей, или же это была присказка в преддверии ожиданий волнующего, вставшего на пути к новым открытиям для себя туриста, то пусть всё это останется внутренним делом Алекса до тех пор, пока всё это не выйдет за границы его личного комфорта, как нынче определяются границы самостоятельности личности и человека.

И как говорится во многих случаях, то Алекс чуть ли не сразу и буквально себе под ноги накаркал, столкнувшись всего вероятней и на это сильно похоже, с таким же как и он беспечным и несколько запутавшимся в своих новых впечатлениях туристом, кто как и он, и всякий турист, то есть человек немного рассеянный, новый и незнакомый с местными реалиями и другими измерительными мерками пространства (у себя дома, он ориентируется в метрах или футах, а тут действуют другие меры веса и измерения, логические шаги и ступени рассудка, и пойди здесь разберись, как всё это работает без твоего сопровождения консультацией местного ума), принялся разориентированно и растерянно по сторонам мыслить и зрить реальность. Что в итоге и должно было согласно логическому измерению и соизмерению твоей реальности здравомыслием привести тебя к столкновению с чем-то из того, что незыблемо для этой действительности, либо же согласно квантовой не локальности (способности человека быть квантовой единицей за пределами представлений о своем мире, и моментально получать обратную связь от других единиц и от мира в целом) к столкновению с тем, что имеет свою тождественность с твоим ходом измерения, то есть с таким же растерянным туристом.

И как получилось и выяснилось мимоходом и мимолётом Алексом, то он упор в упор столкнулся всё же со вторым вариантом практики вероятности, с таким же, как и он представителем неразумного, а именно с туристом, а если ещё более точнее, то с туристкой. Что не только успокаивает Алекса, совсем не хотевшего с первых шагов в новом для себя мире натолкнуться на грубую реальность местного мира, а он даже этот момент действительности встречает с воодушевлением. И придаёт это чувство ему то, что встреча с единомышленником по отношению к чужой для себя реальности, даёт тебе уверенность в том, что если что, то ты здесь не один, и ни одному тебе так одиноко и плохо в этом, только с внешней стороны гостеприимном мире.

О чём бы Алекс с открытой душой и сердцем готов был поделиться с этой привлекательной незнакомкой, да вот только она выглядела и вела себя много собранней, чем он и, судя по всему тому, что она в себе демонстрировала, то её вот такая растерянность и разориентированность имела под собой куда какие другие причины, чем у него. И если Алекс после прохождения таможенного контроля поддался ложному чувству бескрайней свободы и начал зевать во все четыре стороны, безусловно считая себя в праве в любую из этих сторон направить свой ход и поступить там, как ему на то думается и желается, и ему, пожалуй, этого будем мало, и ему, как человеку, жаждущему получить от своего отпуска до предела впечатлений и приключений, подавай сейчас и немедля какое-нибудь и пятое измерение, куда он обязательно заглянет, чтобы его собой измерить, а это всё обязательно приводит к вот такой логике событий (а теперь шаг за шагом начинает пониматься то, чем меряется этот мир, и как это всё работает), то что вело эту интересную туристку к тому же результату недоразумения, имело под собой другие внутренние и скрытые в ней смыслы, раз она отнеслась к этому столкновению не так беспечно, как Алекс, с некоторым ироничным удивлением посмотревшим на ту, с кем его судьба так интересно для него столкнула, а она мельком на него посмотрела, скороговоркой какую-то притчу, типа того: «Опять здесь, один из четырёх моментов час от часу нелегче, и минуты полного падения тому подтверждение», себе под нос пробурчала, и без того же здрасти и до свидания, – а вот то, что она на Алекса так в упор и внимательно посмотрела при этом, да ещё сделала несколько странный и непонятный для Алекса комментарий: «Ах вот оно что, вы только из пуповины вышли», совершенно ничего для Алекса не значит и не принимается, когда он отлично знает, что от пуповины отрываются, а не выходят, – быстро скрылась в гуще толпы.

Ну а Алексу ничего не оставалось делать, как усмехнуться в сторону этого удивительного поступка незнакомки и рефлекторно на слова незнакомки посмотреть на информационное табло, чтобы сверить истекшее на данный момент время с тем временем, на которое ему так непроизвольно указала незнакомка.

И первое, что там, на этом информационном табло, увидел Алекс, так это свою, вдруг и почему именно в такой подаче мысль о времени, как об истёкшем. А не почему бы не о текущем или на интересный конец, проистекающем в некий резервуар знаний, куда по мысли Алекса и должно проистекать время, раз оно собой несёт его пользователю только опыт и знания. Впрочем, Алекс наскоро находит ответ на это своё временное затруднение.

– Мною уже движет моя чувствительность в сторону расставания и утраты моего наполнения обычным для меня составом организации жизни, состоящим не только их физико-химических свойств атмосферы и среды моего обитания, но также обретения себя через смысловое наполнение моей прежней жизни. А здесь всё наполняется и обретает смыслы согласно другим законам, вот я и смотрю на всё это с долей своей подавленности и потерей того, что раньше мною двигало. Надо уже избавляться от этого ностальгического негатива и принимать мир таким какой он есть. – Алекс решительно так себя взбодрил и, записав в ячейку своей памяти тот временный указатель на этом табло, который определённо имел что-то общее с высказыванием незнакомки (минутная стрелка полностью совпала с часовой, показывая полшестого), выдвинулся на выход из терминала аэропорта.

А вот дальше Алекс, хоть и с самого своего прибытия в аэропорт назначения чувствовавший на себе незримую, а местами прямую заботу принимающей стороны (информационные и рекламные стенды, а также стрелки указателей отвечали за опосредственное управление ходом вашей жизни и желаний, например, остановиться на ночлег именно в этом отеле, который на вас смотрит с этого рекламного щита, тогда как тот же служащий таможенного контроля и ожидающий вашего решения робот-носильщик, отвечали на прямую за вас), и такой подход к гостю ему казался логичным, но в тоже время несколько назойливым и предубеждённым (не люблю я, когда меня одним измерительным прибором мерят), всё же был не против того, что ему в дальнейшем не придётся полагаться на свою сообразительность и местами и интуицию в поиске тех путей и дорог, которые его на прямую приведут к пункту его назначения, а его на выходе из терминала прибытия, на турникетах, встретил гид. В обязанности которого входило с постным лицом сопроводить и проводить Алекса до места его сегодняшнего размещения, отеля гостевого класса по местному измерению комфорта и гостеприимности, как по Алексу, то вполне приличного и соответствующего и его пониманию комфорта и радости от общения с местным персоналом и интерьером своего гостиничного номера, а уж затем препроводить его до центра регистрации и адаптации нового элемента физической и духовной подробности системы местной жизнедеятельности и коммуникации, кем считается и будет записан в книгу регистрации Алекс.

Что в другое какое время вызвало бы много удивлённых и может даже возмущённых вопросов со стороны Алекса, считающего, что он только в праве себя записывать в кого-то (хотя в граждане его записали, не спросив его об этом; и сколько ещё вот таких регистрационных действий произвели без его участия в этом и без спросу), но сейчас не какое другое время, а сейчас время всему удивляться и смотреть на все эти новые и совершенно непохожие на то, что он знает вещи и их реализации в данном качестве, с открытым и вопрошающим прежде всего себя ртом. И Алекс благоразумно, как он думает, считает, что нужно для начала набраться опыта общения со всем этим новым, понять, что, как и есть здесь устроено, и как всё это функционирует, и лишь затем только иметь на всё это своё личное мнение и оценку.

Но сперва, как про себя решил или посчитал нужным так принять действительность Алекс, смотря во все глаза и внимательно на то, что его встречает здесь, в новом месте организации жизни и его движения, а в частности на нейтральную ко всему действительность лица гида, этот самый гид продемонстрировал в себе удивительную выучку встречать гостей, такт и ненавязчивый подход к выполнению своих обязанностей по сопровождению Алекса до своего места назначения и доведения его до ума и до ума всего того, на что в его адрес здесь рассчитывают.

– Что есть увидите, что дано вашим умом познаете. – Проговорил гид на автомате и притом каким-то прямо механическим тембром голоса, что можно было подумать и подумалось Алексом, что этот гид и не человек вовсе, а какой-нибудь электронный коммуникатор соцобеспечения на нейронной платформе и атомах. – Не буду своими комментариями вмешиваться в ваше первое впечатление. Оно только ваше. – И надо отдать должное гиду, он нашёл отклик в сердце Алекса, про себя верно посчитавший, что тот умеет расположить к себе гостя.

Но при всём при этом Алекс всё-таки не смог в себе и со своей стороны избежать некоторой предвзятости и туристических штампов в сторону принимающей стороны, которая, как по его критически-предвзятому мнению слишком придирчивого и разбалованного круизами и путешествиями быть может гостя, на много, конечно, готова, чтобы сделать его приём и нахождение здесь удобным и приятным, но она, принимающая сторона, при этом так и не может добиться душевности и искренности в своём подходе к гостеприимству.

И он, по своей природе будучи крайне ко всему приметливым, а сперва значит раздражительным на внешние раздражители, сразу заметил, а затем домыслил то заинтересованное вкратце внимание, вначале служащего таможенного контроля (здесь правда по делу и по его обязанностям), а уж затем уже здесь, на выходе у терминала, со стороны встречающего его гида, в одно мимолётное мгновение оценившего его и на самое мгновение остановившегося своим взглядом на катящемся Алексом чемодане на колёсиках. Чего, собственно, и хватило Алексу для понимания того, что наличие в его руках этого багажа и вызывает не просто вопросы, а вопросы недоумения у этих служащих местной организации жизни и поддержания порядка.

И они так и порываются внутри себя, конечно, поинтересоваться о наличие у него его удивительных и странных для них мыслей о необходимости взять с собой в путь сюда этот багаж материальных знаний и реликвий о жизни из своего оттуда и прошлого. Что по здравому рассуждению среды и фона здесь жизненной реализации себя, совершенно излишне и только затрудняет процесс акклиматизации и адаптации к местным условиям жизни и социализации в ней.

– Вот скажите нам для нашего вас понимания и успокоения, зачем вам брать с собой сюда то, что вам не просто не пригодится, а будет лишним грузом ответственности? – вот такой вопрос в свою сторону со стороны гида домыслился Алексу, как только он приметил его едва уловимое внимание к своему багажу материальных знаний о его прошлом, как был квалифицирован его чемодан на колёсиках гидом. – И что в нём вы везёт такого, без чего вы не сможете обойтись здесь, в месте, с совершенно неизвестными для вашей жизненной способности мыслить реалиями действительности и такими законами определения местных обстоятельств, что вы даже возможно их умом своим постигнуть не сможете? – И эти вопросы-домыслы мнительности Алекса, которые казались вопросами без ответа и бредом воспалённого неизвестностью внимания к себе новой для себя реальности Алекса, получили для себя подтверждение со стороны портье, в чьи обязанности входило размещение Алекса в своём номере.

И этот портье, как гласил его бейджик, Сеня, как и все в первый раз здесь встреченные представители местного представительства социологии (та девушка в аэропорту не считается, она видимо тоже не из здешних), продемонстрировал Алексу удивительное познание правил такта, своей внимательной к каждому его шагу назойливостью и предупредительностью не залезая туда, куда его не просят и уважая его право на принятие самостоятельность решений с тем же своим чемоданом. С которым Алекс мог и сам справиться, и тогда зачем испытывать беспокойство, душевный дискомфорт и нервы Алекса этим своим дискриминирующим его выбранную осознанность быть крепким и сильным мужчиной предложением доставить его багаж до закреплённого за ним номера.

И единственное, что себе позволил портье Сеня, так это довести Алекса до его номера, затем под его присмотром открыть сам номер и ознакомить Алекса с тем, что будет составлять и способствовать его размещению и отдыху в этом номере.

А вот здесь-то и начались для Алекса те открытия, которые в чём-то согласовались с его домыслами насчёт этих взглядов гида и ранее сотрудника таможенной службы на его багаж. И гидом в сторону этого открытия стал портье из отеля. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, как раз самые прорывные открытия делаются из самых обычных вещей, из так называемых пустяков, при наблюдении за самыми обыденными вещами и его тестирование обывателем. Как раз вот таким самым что ни на есть представителем обывательства, портье.

Так вот этот портье, проведя Алекса в его номер и затем проведя с ним краткий ликбез по техническому оснащению номера и его функционалу (здесь всё как обычно, ничего особенно-нового), как только закончил с этой презентацией самого себя в качестве профессионала своего дела, портье, обратился взглядом на Алекса, как бы его спрашивая: Если у вас есть вопросы или какие-нибудь пожелания, то сейчас самое время их озвучить?

Алекс же, привыкший решать сам за себя все вопросы, было собрался указать портье на вот такие свои принципы, как обнаружил в портье этот его взгляд в сторону своего багажа, который один в один был как у гида и таможенника, и уже замусолил все нервы Алекса, понять не могущего, чего всех их так притягивает его багаж.

– Что-то не так? – спросил портье Алекс.

А вот портье оказался парнем разговорчивым и открытым на диалог. И он-то и дал ответ на эту загадку проявленного столь широкого любопытства в сторону его багажа. И как это всегда бывает, то тайна тайная, уму не постижимая загадка, имела для себя самую банальную и логичную отгадку. И если перефразировать в обычно употребляемый и понимаемый на общедоступном уровне язык мысль портье, которая пестрела его личной самобытностью собственного выражения и того круга своего общения, где диалект, совокупившись с пониманием наречия собственного языка его носителя, создал удивительную транскрипцию языка, и всё это было приправлено специфическими сленговыми словечками, то выходило следующее:

– Мол, мы относимся с большим пониманием к вашему желанию быть во всём самостоятельным и личностью, независящей ни от внешних обстоятельств и ни от каких условий, плюс ни от кого кроме себя, но, тем не менее, то, на что мы хотели обратить ваше внимание, нисколько не унижает значение вашей личности и не противоречит всему тому, что вы собой продвигаете. В общем, вот зачем и какого хрена спрашивается (эта фраза портье просочилась-таки через установленные лингвистические и этические фильтры), вам брать с собой сюда то, чем вы и не будете пользоваться, когда после первого использования той же бритвы, поймёте, что она не просто совершенно не подходит для своего использования в местных реалиях, а она чуть ли не противоречит заложенному в неё принципу.

– Как это ещё? – чёта ничего не понял Алекс, в край удивлённый этим заявлением портье, в котором он приоткрывает завесы тайн его профессии, которая ему позволяет знать многого из того, что скрыто в недрах багажа постояльцев отеля. И хотя предположить наличие бритвы у Алекса в багаже не слишком трудно было, то что-то подсказывает Алексу о том, что спроси он Севу портье о том, что у него, кроме бритвы находится в чемодане, то он без запинки перечислит полный список того, что находится в его чемодане. А так как Алекс и сам в курсе всего этого и ему не слишком интересно об этом говорить, то он непроизвольно остановился на выяснении вопроса частного, решив который он поймёт и всё остальное.

Портье же принял эту вопросительную растерянность Алекса как само собой разумеющееся и как будто он ожидал такой его реакции на свои слова. А раз так всё выходит, как он этого ожидал и значит, имел к этому некое отношение (не направь я этого типа в эту сторону, он и не повёл себя так логично), то он и ведёт себя соответственно, с высоты своего положения распределителя реальности.

– А разве вы не в курсе того, что при разных внешних условиях тестируемый элемент ведёт себя по разному? И там, где имеют свои причины действовать именно так физические и другие нормирующие жизнь социальные законы, будет ли разумным рассчитывать на то, что используемые вами в других условиях и правилах жизни предметы и функции вашего организма, будут на новые для них условиях существования реагировать также. – Заявляет вот такое портье Сеня, вгоняя Алекса в новую степень недоумения и растерянности. Совсем как-то непонятны Алексу эти аллегории и параллели Сеня, которые он проводит с ним, записывая его в чёрт знает кого, в какие-то тестируемые. О чём бы он немедленно спросил и потребовал от Сени объясниться, будь он в привычных для себя условиях жизни, дома, но в виду того, на что и в самом деле верно указывает Сеня – он и вправду находится в необычных для себя условиях взаимодействия с внешней средой, с пока им ещё не опробованными и неизвестными качествами и характеристиками, то он сперва послушает то, что ещё тут скажет Сеня.

А Сеня и такое смирение в свою сторону Алекса предвидел, и это его ещё больше приободряет не просто на свою разговорчивость, а на весьма примитивную в плане бахвальства болтовню и указания на своё всезнание в отличие от тебя, ничего из того что я знаю, не знающего и не узнавшего бы, если бы опять же не я.

И Сеня, как это делают заправские лекторы, кому платят за длину их лекций, а норматив их качества и познавательности это вопрос субъективный и не имеющий чёткого определения, начинает давать не прямой ответ на чётко поставленный вопрос Алекса, а он начинает ответ с заходом издалека.

– И хотя организующее и создающее нас как нас бытие всецело, имеет конструкцию непрерывности и проникновенности во все сферы тематики жизни, всё-таки её структура в разных точках измерения имеет свои местные особенности интеллекта. – С таким заумным видом всё это начал говорить портье, что Алекс не решился даже самого себя перебить удивлением на то, откуда всё это в каком-то портье берётся, и здесь определённо что-то не так. Слишком по научному, академически выражается для себя и своей профессии портье. Или он чего-то многого тут не знает?

А портье между тем заметил в Алексе этот позыв к проявлению такого в себе вопросительного беспокойства, и он решил сместить акценты к более понятливому и простому изложению своей мысли.

– Да зачем далеко ходить. – Говорит портье и чуть ли не тычет себе пальцем в рот. – Да тот же кислотно-щелочной баланс во рту регулируется совершенно другими комбинациями химического состава среды при вдыхании и выдыхании не одного только кислорода, но и вашего сознания иных причин для создания у себя во рту именно этого кислотно-щелочного баланса.

– И каких ещё причин? – уже теперь не смог выдержать своего недоумения Алекс, нервно задавшись вопросом.

А вот здесь Сеня оступился, споткнувшись в ответе, и тем самым дав понять Алексу, что и он не так далёк от него в интеллектуальном плане.

– Всё индивидуально. – Неприветливо бросил в Алекса эту отговорку Сеня, и чтобы перебить эту свою неловкость, задаётся к Алексу вопросом:

– Вот скажите, вы здесь, у нас, раньше когда-нибудь были?

На что Алекс ожидаемо ответил: Нет.

Сеня довольный тем, что он так и знал, что именно так ответит его почему-то теперь оппонент, снисходительно так смотрит на Алекса, типа, и вы ещё претендуете на право личного мнения на то, чего не знаете, и ловко через вопрос указывает Алексу на вот такую глупость его позиции.

– А тогда с чего вы решили, что вы знаете больше нас, принимающей вас стороны? – с дерзостью во взгляде посмотрев на Алекса, вопросил его Сеня. А так как Алекс вынужден признать правоту Сени, то он смилостивится над ним, и ещё раз объяснит ему, что здесь как и почём.

– Вот, к примеру, вы исходя из среднестатистических данных и соответствиях им берёте с собой сюда лёгкий летний костюм, который по известным вам в вашей культуре и атмосфере жизненного устройства правилам природы и коммуникации с ней человека, больше всего подходит для вот такой именно погоды, которая будет стоять здесь во время вашего здесь нахождения. – Портье итак сопровождал всё то, что говорит тем, что начал придирчиво смотреть на то, во что был одет Алекс, а как только он подошёл к концу этого блока информации, то он себе позволил грубость оценить костюм Алекса, как неподходящий для местных условий нахождения. А вот по каким-таким причинам и принципам он, всего лишь портье, – тем он и кроет, меня типа ничего не ограничивает в своих действиях, – посмел себе эту грубость и фамильярность, то этого Алекс пока что затрудняется понять, косясь в сторону себя, чтобы сравнить взгляд портье на себя со своим взглядом.

И само собой Алекс не видит в себе и своём костюме никаких недостатков, в отличие от портье, так завуалировано на них указавший. А это его наводит на разные мысли, одна из которых указывает ему на следующее: Это моё личное право выглядеть пугалом.

Ну а портье видимо большой знаток человеческой психологии туристического контингента, чью жизнь в стенах этого отеля он обязан по договору со своим работодателем делать максимально упрощённой, комфортной, и главное довольной, сразу уловил эти нотки недовольства и критического мышления Алекса, где тот пытается отстаивать свою точку зрения на тот же свой костюм. И портье, как-то зная, что ему нужно делать в таких упорных случаях, подходит к встроенному шкафу у одной из стен комнаты номера, открывает его дверку и оттуда на Алекса начинает смотреть ряд вешалок, загруженных костюмами на все виды и поводы круглосуточного их ношения – от пижам до строгих костюмов на вручение какого-нибудь Нобеля.

Здесь Алекс ожидаемо опять же портье выразительно с вопросом так посмотрел на него, ну а портье начинает пояснять, что всё это значит, и можете не опасаться, что вас поселили с ещё кем-то, как видите на все случае жизни подготовленного в плане того, как следует и в соответствии с этим случаем перед ним предстать.

– Знаете, – обращается к Алексу портье, остановившись рукой на одной из вешалок с весьма интересного вида качества костюмом для деловых встреч на ней, – как бы вы не кичились, заявляя, что выбор вашего внешнего представления, того же костюма, это только ваше личное дело, всё равно вы, если хотите социализироваться с обществом, чего вы не можете не хотеть, как существо социальное, в этом выборе ориентируетесь сперва на так называемые правила приличий и этикет, который предполагает вас одеть на деловую встречу в строгий костюм, а не в пляжные шорты, а затем, хотя может и раньше, на систему коммуникационного жизненного устройства, предписывающего всем нам жить вот таким способом и представлять себя вот так индивидуально и отлично от всех. А это о чём говорит? – риторически спрашивает портье, и сам отвечает на этот свой вопрос:

– Что вы, исходя из этих рациональных причин, чтобы адаптироваться к местным условиям, захотите быть ближе ко всему тому, что здесь пока что только вами наблюдается. К тому же разве можно устоять и отказаться от такого предложения, – портье вынимает из шкафа ту самую вешалку с весьма элегантным костюмом, о ком Алексу так и напрашивается сказать, что он ни на какой другой костюм из ранее им виденных был не похож. А вот чем, то вот этого он никак понять не может, и в его голове сквозит по этому поводу только одна мысль: В нём есть что-то от понятия индивидуальности, которая состоит из своего набора личных качеств и характеристик, которые в своей совокупности и создают эту ни на кого не похожую индивидуальность.

– Смарт-костюм, решающий практически все задачи, которые на него накладываются его функционалом и что главное, ожиданиями его носителя. – Портье, как заправский маркетолог и коммивояжёр в одном лице, начинает вот так превозносить свой товар. – Этот костюм целая система вашего личного позиционирования в пространстве. Где он через целую систему встроенных микродатчиков и микропроцессоров, – можете не беспокоиться, это никак не влияет на его вес и вашу безопасность, – оптимально подстраивает и регулирует вашу коммуникацию с внешним пространством. Так, к примеру, встроенный терморегулятор, автоматически, в зависимости от погоды, поддерживает наиболее комфортную для вас температуру, а датчик геолокации даст вам возможность легко ориентироваться в любой точке пространства. Ну а его способность к световой трансформации, так называемой у нас, хамелеонизации, позволит вам при вашей потребности стать единым целым с внешним контуром, не сильно от него отличаться. При этом вы совершенно можете не беспокоиться о том, что сможете натолкнуться на идентичный вашему костюму экстра-идентификатор. Каждый из нас личность достойная того, чтобы представлять себя так, как никто не представляет. – А вот этот рекламный слоган Алекс где-то уже слышал. Правда, он, как показалось Алексу, был недоработан и в нём сквозил какой-то неоднозначный прорех.

– И в нём вы не просто аккумулируете в себе все свои жизненные силы и возможности, но и вместе с адаптацией к местным реалиям, сможете соответствовать целеустремлением и ожиданиям общества на вас и вас на вас. – А вот это было уже интересно для Алекса, о чём бы он непременно спросил бы портье, да вот только тот протянул в его сторону вешалку с костюмом и спросил: «Примерите?».

А так как он спросил не как бы как, спустя рукава исполняя свои обязанности, а он вложил в свой вопрос некий вызов Алексу: «Или трусишь?», то Алекс не готов был к тому, чтобы резко ему отказать.

– Разве что позже. Я всё-таки с дороги, и мне нужно смыть с себя усталость. – Говорит Алекс.

– Понимаю. – Многозначительно говорит портье, кладя костюм на кровать. После чего он резко закрывает встроенный шкаф, обходит кровать, и подходит к противоположной от этого шкафа стенке, где как сейчас выясняется, расположен такой же шкаф, но только с пустыми вешалками в нём.

– Сюда можете поместить свою старую, из вашего прошлого одежду. – Портье поясняет такое различие между этими шкафами. – И мы очень надеемся на то, что вы по достоинству оцените наше гостеприимство и заботу о вас. – А вот что это сейчас за такой намёк был со стороны портье, кивнувшего в сторону шкафа с одеждой, то Алекс к своему удивлению с этим вопросом сразу разобрался, и из внутренней своей строптивости и нежеланию подчиняться чужому уму сразу тогда не захотел идти на поводу у столь навязчивых, принимающих его лиц. Правда, спустя то время, которое он потратил для себя на приём душа и смывание с себя пыли дороги и усталости, он, выйдя из ванной уже в гостиничном халате, заново увидев этот костюм на кровати, решил, что будет глупо не воспользоваться этим предложением и не попробовать для себя всё новое и неизведанное. Для чего собственно и пребывает в новые для себя места путешественник, даже если он командировочный, в статусе которого находился и, скорей всего, по бумагам числился Алекс.

– Да, кстати, насчёт душа и бритвенной принадлежности, с которой мы начали наш ликбез. – Как бы спохватывается с виноватой улыбкой портье. – Всё необходимое для утверждения вашей гигиены и поддержания физической активности на оптимальном для вас уровне, приготовлено для вас в ванной. И вы сможете на практике убедиться в бесполезности тех же предметов вашей личной гигиены в новых для них и вас условиях использования. И вы захотите тут же расстаться с вашей бритвой, как только убедитесь в том, что она совершенно не отвечает здесь своему функционалу. А здесь, для того чтобы поддерживать на своём лице чистоту и качество устройства, нужен станок, как минимум, с вакуумным аннигилятором подкожной рослости. – И, хотя Алекс не терпел, когда ему что-то навязывают, он почему-то отнёсся к этим словам портье с доверием.

В чём он и убедился, когда в ванной достал свой станок со сменными бритвами, и только сейчас обнаружил чуть ли не ржавчину на стальных лезвиях. Чего по определению стали не должно было быть, да и буквально вчера всего этого на них не было (он достал сменное лезвие и на нём такой же ржавый подтекст). И Алекс от удивления даже вспылил, не подумавши: «Так и знал! Контрафакт. Везде нас дурят и обманывают».

После чего он перевёл свой взгляд на полочку при раковине, и начал разбирать приготовленные для него отелем приборы личной гигиены, где он особенно выделил эту вакуумную бритву. При осторожном на первый раз использовании, он в удивлённом восхищении догадался, какое значение было вложено в её название «Вакуум». Вакуум по задумке разработчиков этого прибора, есть не просто пространство свободное от вещества, а это своего рода со своим разумом нирвана для пользователя этим прибором, которая заставляет пользователя созерцать процесс бритья, тогда всё остальное за него делает она. Правда, в тот момент Алекс только находился в самом начале пути понимания значения вакуума. И если бы он знал, то…То и начинать тогда зачем, если бы все мы знали значение этого многоликого бы.

– У вас есть ко мне ещё какие-то вопросы? – задаётся этим вопросом портье, как только он вдруг передал Алексу коммуникатор местной связи, который только здесь и действует, и им только следует пользоваться. – А что насчёт вашего телефона, как вы могли уже заметить (а вот этого Алекс как раз и не заметил, наверное, потому, что у него не было на это времени), то он здесь совершенно бесполезен, – в нашем социализированном пространстве действуют другие принципиальные технические решения для мобильной и социальной связи, – и вы можете его убрать на время вашего здесь нахождения.

А вот это открытие было для Алекса с негативным оттенком удивительно. И он даже сперва не поверил портье, решив, что он как часть местной системы договорных отношений, обеспечивающих комфорт его жизни, зависящей от степени его вовлеченности в продвижение его работодателем своих интересов, собирается вот таким ловким способом навязать ему услугу по подключению к новому агрегатору распространения сотовой связи. Мол, всё это даётся даром первый месяц, а как только распознаете, как с этой связью дёшево и удобно, то вы и сами не захотите возвращаться на что-то старое и проверенное только прошлым временем. Тогда как ваша новая мобильная связь это новое и получается, что вы, отказываясь от неё, отказываетесь от прогресса и идёте в отсталое прошлое.

В общем, знает Алекс все эти маркетинговые уловки и хитрости, он сам маркетолог. И его так просто на них не взять. Что он и демонстрирует портье, этому законспирированному под служащего отеля торговцу социальной связью и маркетолога, из которых в основном, как начал здесь себя понимать Алекс спустя какое-то время, и состоит новый и неизвестный для тебя мир, с которым не только ты знакомишься, а тебя с ним из своих личных причин и побуждений, и субъективных ожиданий знакомят принимающие его здесь люди. Что не так уж и странно. В первую очередь видишь и распознаёшь в неизвестном для себя мире то, что тебе ближе всего и понимаемо.

И Алекс, чтобы убедиться в том, что тут продвигает и на чём его решил поймать портье Сеня, достаёт из кармана пиджака сотовый телефон, включает его и…чёрт побери этого Сеню, его телефон не подаёт ни единого признака своей мобильной жизни. На нём нет ни одного сигнала мобильной связи.

– Но может это только здесь, а там, за пределами отеля, всё в порядке? – Алекс порывается так переубедить себя. Да вот только стоило ему перевести свой взгляд от телефона на портье и увидеть на его лице снисходительно-восторженную ухмылку, так и говорящую ему: «Вы, конечно, можете себя выставить дураком, это ваше полное право, и выскочить прямо сейчас на улицу и проверить там, какой вы и в правду дурак, но я бы вам посоветовал так не делать, и поверить мне на слово», то он сразу оставил все эти свои глупые мысли и обратил свой взгляд на аппарат в руках Сеня, который должен стать для него другом и советчиком на ближайшие две недели, сколько и должна будет длится его командировка.

– Не знаю, как он мне будет полезен, сами понимаете, у меня здесь нет знакомых, кому бы мне надо было позвонить, но раз дают, то отказываться было бы глупо. – Говорит Алекс, забирая из рук Сени телефонный аппарат.

На что Сеня еле удержался сказать, что вызов экстренных служб входит в перечень бесплатных, по первому зову вызовов. И что тут важно и в чём-то интересно, то их номера вам определённо покажутся знакомыми. Но Сеня проявил профессионализм, и сопроводил передачу телефона Алексу лишь тем, что указал ему, что во всём остальном аппарат отвечает всем тем стандартам, которыми Алекс привык ожидать и пользоваться в этом аппарате связи.

– Пожалуй, сейчас нет больше никаких вопросов. – На этом Алекс прощается с таким не простым портье, правда исходя только из своих прежних соображений о портье, и начинает понемногу осваиваться в номере отеля. В чём нет ничего сложного и всё происходит по обычной схеме. Он обошёл своим присутствием и вниманием все комнаты своего номера, заглянул в шкафы, в окно и ещё куда-то там, после чего проверил на упругость кровать, и приподнявшись на ней в полу сидячее положение, посмотрел сперва на себя со стороны, увидел себя такого одинокого во всём новом для себя мире и как итог этой обречённости на одиночество на эти две недели, он натолкнулся на свой багаж. Кто единственный связывал его с тем прошлым, в которым он был тем же вчера.

И Алекса само собой охватило желание заглянуть и ощутить это своё прошлое. С чем он начал открывать свой чемодан, в котором к некоторой для себя досаде не обнаружил ожидаемого – источника своего ностальгического настроения. И даже больше того, все эти вещи, взятые им, как им посчиталось тогда, при сборе в эту поездку, как наиболее оптимальные вещи для того, чтобы представлять его в самом выгодном свете, показались ему, так сказать, ни к месту и ни ко времени были бы им надетыми. И Алекс непроизвольно бросил свой взгляд в сторону шкафа, с предложенными для него костюмами, и…Чтобы не делать скоропалительные выводы и решения, он и выдвинулся в сторону ванной, чтобы освежиться и сбродиться с дороги. А то вся эта усталость и смена временных поясов и параллелей, как-то разориентирует.

И вот он, выходя из ванной, наталкивается на выложенный портье костюм, и…почему бы не попробовать что-то для себя новое. И это новое как влитое на нём сидит и даже в чём-то нравится Алексу, принявшемуся прохаживаться по номеру в новом для себя облачении, на ходу тестируя этот костюм, то присаживаясь на корточки, то садясь в шпагат в той степени, на сколько ему позволяет его натренированность в плане весело при падении раскорячиться и не порвать там у себя всё, что можно порвать.

– Очень даже не плохо. – Сделал вывод из этого экспериментального опыта общения со своим новым костюмом Алекс, подойдя к окну, и обнаружив сперва в своём костюме то, что Сеня называл свойства хамелеона. Он подстроился под изменения световой обстановки и начал более мягко, светло и тепло для Алекса выглядеть под этим солнечным освещением.

А Алекс, между тем, уже предоставил самому себе свой костюм и обратился всем своим вниманием в сторону окна и того, что за ним делается. А делается там много чего, и при этом ничего лишнего и из того, что в себя включает уличная магистраль, ещё называемая проспектом. А включает она в себя броуновское и одновременно регулируемое движение, со своими происшествиями и просто ходом движения жизни, планируемыми и незапланированными тем же источником событийности, случаем.

И Алексу вдруг захотелось сказать что-нибудь эпическое с вызовом этому лежащему у его ног миру, как какой-нибудь герой из классических книг. Но что-то ему сейчас ничего такого достойного не пришло на ум, и Алекс, глядя на этот мир, несуществующий без своего движения, обратился взглядом к тому, что его привело сюда. А именно к рукам распределителя реальности, как он называл руководителя отдела связей и коммуникаций в их компании Зильберга, с помощью которых он как-то особенно жёстко и интенсивно отбивал печати на бланках его командировочных определений.

– И какова цель моей командировки? – задался этим вопросом Алекс к своему непосредственному начальнику, Лактоиду Францевичу.

– Налаживать прежде всего связи. – Уж очень туманно и неопределённо выразился Лактоид, при этом почему-то отводя от него взгляд в сторону и не смотря в глаза. Что уже тогда, при этом разговоре, кольнуло Алекса и показалось как-то подозрительным и недостойным для начальника.

– Связи? – вопросительно удивился Алекс.

– А что вам непонятно?! – почему-то разозлился Лактоид Францевич. – Любой вид коммерческой деятельности, это прежде всего налаживание связей, а уж только затем поиск путей выстраивания взаимовыгодного сотрудничества.

– Допустим так. А что от меня-то требуется? – Алекс в свою очередь демонстрирует неугомонность и агрессивную строптивость, за которую он часто был преследуем штрафами и выговорами за такую свою слишком самостоятельную позицию. Но так как Алекс был способен на особого рода дерзость и умение заставить вас так застрять в себе от ошеломления и недоумения в сторону того, что неужели так можно и это своё дел рук творческого потенциала Алекса, то к нему до последнего предела не лезли и всё не могли ему указать на дверь, ведь кто тогда будет отвечать за демонстрацию анархии духа, без наполнения которого их продукт не имеет того спроса, на который все они рассчитывают.

А вот в чём-то странный, а в чём-то удивительный ответ Лактоида ещё больше отдалил Алекса от понимания того, что от него хотят и что он в этой командировке будет делать. – Ты будешь продавать наше время, наполняя их время смыслами. – Говорит Лактоид вот такую несуразицу даже для Алекса, многое и похуже в плане заворота мозгов этого в этих стенах слышавшего. А так как основная специализация их компании, это предоставление услуг рекламного и маркетингового характера, то о чём может спросить своего начальника Алекс, чтобы не быть уличённым не в профессионализме, так это о том, можно ли приметить данный слоган в процессе работы над новой маркетинговой компанией.

– Да ну тебя к чёрту! – только и отмахивается от Алекса Лактоид, ведя себя всё более непонятно для Алекса, уходя от дальнейшего с ним разговора к окну. И Алексу ничего не остаётся делать, как понять, что разговор на этом с ним закончен и ему следует прямо сейчас отправится к чёрту, за кого все в их компании все принимают Зильберга. За которым нужен глаз да глаз сильного внимания, а иначе он по своей предумышленной глупости и ненависти ко всему, тебя отправит к своим ближайшим, чёртовым родственникам. И как вдруг сейчас начинает понимать Алекс, то как бы он не был внимателен и осмотрителен, он в какой-то момент допустил оплошность и был отправлен этим Зильбергом совершенно не туда, куда он должен был направлен в командировку.

Что-то как-то всё здесь до того странно и необычно, хоть и при самом поверхностном взгляде, что хочешь, не хочешь, а начнёшь задумываться о том, а не попал ли я, не благодаря, а вопреки здравому смыслу, в его ответвление, параллельную осмысленность. И произошло это тогда, когда наш самолёт и мы вместе с ним, как и ожидалось моей параноидальной мнительностью, попали в зону турбулентности, выход из которой я ощутил и обнаружил только по выходу на ватных ногах и с темнотой в глазах из самолёта, оказавшись лицом к лицу с улыбающейся стюардессой. Чья снисходительная и такая понимающая мою слабость улыбка меня приободрила и собрала.

– А настоящая цель моего сюда направления, заключается в том, чтобы действительно наполнить здравым смыслом местное время. – И сейчас приободрившись при памятливой улыбки стюардессы, Алекс уже с большей определённостью начал понимать происходящее здесь с собой. – Хотя, скорей всего, это такой маркетинговый ход для продвижения своей продукции потребителю. Впрочем, задача достаточно интересная и над ней стоит поразмыслить. К тому же, как не мне, маркетологу, с ней разбираться. – На этих словах Алекс повернулся лицом в сторону комнаты номера, посмотрел в сторону дверей и вспомнил портье.

– А странность поведения портье, его непохожесть на эталонного портье, только для нашего мира есть так. А здесь он прежде всего свидетель, и это много объясняет. – Сделал вывод Алекс, направившись к кровати, на который лежал брошенный им аппарат связи, с кем ему придётся коммуницировать и значит, надо с ним надо близко ознакомиться.

Свидетели 8-го дня

Подняться наверх