Читать книгу Антропоцид - Игорь Строков - Страница 1

Я никогда не любил мамины котлеты, но в последний месяц ел их с большим аппетитом. Мозг сам додумывал вкус, а их рыхловатость уже как-то не смущала.

Слишком многое мы пережили, чтобы волноваться о консистенции котлет.

– Вадя, передай соли, пожалуйста, – говорит папа.

Он уже втянулся в игру, даже посильнее моего. Что толку от этой соли?

– Держи, пап.

А квартира наша как прежде. Будто ничего и не менялось. Стены покрашены в светло-голубой, большой белый стол посреди гостиной, удобное кресло под задницей. Огромный панорамный телевизор от пола и до потолка показывает слайд-шоу из красот Земли, а разрешение его настолько высокое, что аж глаза режет.

Неплохо мы жили. И вся эта иллюзорная роскошь – единственное, что осталось от тех времён.

– Вадим, как твоя учёба? – спрашивает мама и начинает с аппетитом жевать котлету.

Мама – она красивая. Ей было тридцать восемь лет, но все ей давали от силы лет тридцать. Густые кудрявые чёрные волосы, большие карие глаза, кожа такая, будто у неё медный загар – не от югов или солярия, просто она по жизни смугловатая. Как-то мама сказала, что у неё есть индийские корни. Вот только папа белый как аристократ из былых времён, так что я оказался где-то по серединке, и цвет кожи у меня абсолютно обычный.

– Да я же не учусь, мам.

– Это почему ещё? – мама удивлённо надувает щёки.

– Так школу я закончил, а в универ не смог пойти из-за… из-за…

Папа напрягается. До этого момента он влюблённо поедал маму взглядом, будто они вместе всего месяц. Сейчас он перевёл на меня взгляд и помрачнел.

– Из-за антропоцида, – всё-таки договариваю я.

– Так, всё, с меня хватит, – говорит папа. – Напридумывал глупостей. Нет такого слова.

– Есть такое слово.

– Учёные используют другой термин.

– А мне нравится этот. Эти твои хвалёные учёные уже давно признали, что мы жили в эпоху антропоцена, пап. Геноцид, который закончил эпоху антропоцена, называть антропоцидом я считаю более чем уместным.

– Вадя, опять эти твои научные штучки!

– Да ты сам об учёных заговорил, – я закатываю глаза.

– Обеденный стол – не место для таких разговоров! – папа вскакивает из-за стола и кричит. – Ты расстроишь маму!

Я не сдерживаюсь и тоже вскакиваю.

– Папа, мамы нет!

Отец опускает глаза.

– Она мертва уже год, пап. И то, что ты сидишь и делаешь вид, что всё нормально, ничего не изменит. Я создавал её не для этого, – указываю рукой на «маму».

– Она единственное, что у меня от неё осталось, – тихо говорит папа и вздыхает.

– Я думал, что единственное, что у тебя осталось от мамы – это я.

– Ладно, Вадь. Прости. Я, пожалуй, пойду.

Папа растворяется в воздухе. «Мама» жуёт котлету как ни в чём не бывало. Я стою у стола как дурак. Два стула, упавшие в моменты наших вскакиваний, лежат на полу. Вряд ли они упали бы в реальности, но физика метавселенной «Homeland» местами имеет свои особенности.

– Прости, мам.

– Всё хорошо, Вадим. Так что там с учёбой?

– Я буду ассистентом на научной базе на Венере. Потом вырасту до научного сотрудника. Всё будет хорошо, мам. Не так, как мы хотели, но хорошо. Ты верила в меня. В мои способности. И я тебя не подведу, – я улыбаюсь, мне хочется плакать.

– Очень на это надеюсь, – говорит мой мамобот и откусывает большой кусман котлеты. – А ты чего не кушаешь?

– Да я наелся, мам. Тоже пойду, пожалуй.

Но в отличие от папы, я не выхожу из онлайна, а отправляюсь наружу.

Какие бы слухи не ходили о Мытищах, район красивый и продвинутый. Думаю, это всё из-за неблагозвучного названия. Про это место шутили, ещё когда Мытищи были самостоятельным городом. Но мне всегда здесь очень нравилось. Папа любит громкие и людные места, так что большую часть моей жизни мы провели здесь, в гигантском тридцатиэтажном жилом комплексе. Подъездов здесь не меньше, чем этажей, а окна выходят на Новое Ярославское шоссе – двадцатиполосную скоростную магистраль. Туда-сюда снуют машины, дроны и аэротакси, и всё, в основном, дорогое и современное. В виртуальности это всё почти ничего не стоит, и мало кого интересует какая-нибудь старенькая отечественная машина двадцать первого века, когда можно позволить себе крутой стильный электромобиль с автопилотом, оснащённый искуственным интеллектом Армстронг или каким-нибудь ещё.

«Главное, чтобы не Амальгама», – горько шучу я про себя и окидываю взглядом шоссе. Папа часто ездил здесь на работу. Ещё одна причина, почему мы живём… жили здесь, а не в центре – в городе неподалёку находились предприятия, которые занимались космическим машиностроением. Папа был генеральным директором одного из них. А когда люди стали осваивать Венеру, в эти предприятия влили столько денег, что место это стало очень тёпленьким.

Теперь же всё это лишь иллюзия. Виртуальная квартира в виртуальном мире. Я иду по ненастоящей, но такой осязаемой плитке и спускаюсь в метро. Раньше я предпочёл бы автобус, но в «Homeland» метро бесплатное и куда более быстрое. Тем более, я собираюсь в центр.

В кармане вибрирует телефон. Это сообщение от Серёги.

Сергей: Эй, Вадян, ну ты чего там, уснул? Мы тя ждём.

Вадим: Ща, сорок минут, и я на месте. Спустился в метро.

Сергей: Давай, давай, в темпе.

Вот уж что-что, а симуляция новых поездов метро – дело вообще плёвое. Поезд едет очень плавно и не трясётся: если бы не покачивало при старте и торможении, казалось бы, что он стоит на месте. В вагоне сидит небольшое количество сонных людей. Единственное, что выдаёт нереальность происходящего – полное отсутствие рекламы. В реальности она была, но здесь в ней нет никакого смысла. Я сажусь в конце вагона и проваливаюсь в дрём.

«Китай-город. Переход на Таганско-Краснопресненскую линию», – будит меня голос. Фух, чуть не проспал! Я выбегаю из поезда и резво бегу по длинному эскалатору. А мои друзья топчатся у метро. Увидев меня, Серёга изображает наигранное облегчение.

– Да неужели! – говорит он и жмёт мне руку. – Я смотрю, с батей тусоваться веселее, чем с нами, да?

– Да заткнись ты, – с улыбкой отвечаю я и жму руки всем остальным: Лёня, Марс (которого мы прозвали Максом), Кристина (ей даю пять). Даня моей руки не удостаивается, но его это не смущает (ещё бы его что-то смущало), и он с улыбкой говорит:

– Привет, Вадим.

Я отвечаю Дане лёгким взмахом руки. Ребята неловко и напряжённо улыбаются, но ничего не говорят.

– Ну что, какие планы? – спрашивает Марс. Он самый пафосный из нас: сын какого-то бизнесмена, он всегда круто выглядел, что в реальности, что в виртуальности. Весь в модных брендах, на одной руке дорогие механические часы, на другой – фитнес-браслет, на голове дорогая укладка, а в глазах полная уверенность, что он хозяин жизни. Даже после антропоцида он её не растерял.

– Может, на смотровую площадку Москвы-сити заберёмся? – негромко предлагает Лёня. С ним всё наоборот: парень из небогатой семьи с потерянным взглядом и депрессией. Раньше он был задорным и неунывающим, но теперь, когда всё это произошло… Сложно в полной мере прочувствовать его эмоции: обычный допотопный виртуальный шлем, через который он сидит, плохо считывает мимику лица, но грустный взгляд и подавленный голос не покидали его ни на минуту.

– Ты что, серьёзно? – Марс рассмеялся. – Тоже мне, развлечение. Может, ещё в музей сходим?

– Макс, не забывайся, – осекает его Кристина, красивая светло-русая девушка в майке и обтягивающих штанах.