Читать книгу Изображая муху - Игорь Васильевич Кери - Страница 2

Москва две тысячи лохматого года – это мусорное ведро, наполненное людскими отбросами из всех бывших республик Советского Союза. По утрам это особенно бросается в глаза. Смуглые уборщицы с раскосыми глазами начинают новый день, перемещая мусор из домов в контейнеры, откуда его в последствии, загрузят в мусоровоз. Мусоровоз – в данном конкретном случае – это грузовая машина с большим контейнером для мусора, а не автомобиль, наполненный полицейскими. Далее эстафету принимают собачники, которые выгуливают своих упитанных животных, перед тем, как принять душ и проглотив яичницу или дежурный бутерброд, отправиться на работу. Я отношусь к разновидности собачников, потому что каждое утро бужу своего французского бульдога и потом слежу за тем, чтобы эта скотина не удобряла продуктами своего пищеварения детскую площадку. Хотя бы пол метра левее или правее. Особо прошу отметить, что к политическим партиям эти пол метра отношения не имеют.

Сегодня обычное летнее утро. Такое же было вчера и, по всей вероятности, будет завтра. На тропе, проторенной предыдущими собачниками, нарисовывается девочка-подросток. Передвигается она странной и замысловатой походкой. Такое ощущение, что у каждой её ноги свои планы на жизнь. Я бы предположил, что она ученица какого-то старшего класса, а там кто их сейчас разберет.

– Как зовут твою собаку? – с опаской спрашивает она.

– Наполеон.

– Ну хватит прикалываться! Что собаку назвали, как пирожное?

– Вообще-то это был император.

– Ну хватит прикалываться! Что императора называли, как

пирожное?

– Почему обязательно, как пирожное? И торт такой есть, сообщаю я.

– А она не кусается?

– Нет, если только ты первая её не укусишь.

– Я не буду, торопливо заверяет она.

Мне вообще по жизни везёт на таких нимфеток. Не знаю почему. Вроде я и не делаю ничего, чтобы их чем-нибудь привлечь. Я даже, когда читал “Лолиту” Набокова, ничего “такого” не чувствовал. Ну вы, конечно, понимаете, о чём я. Но, вполне может быть, что умение общаться с этими полуфабрикантками женского рода, но уже (на их взгляд) принцессами – это издержки моей профессии. Вот уже 12 лет, как я работаю тренером по настольному теннису и вынужден постоянно препираться с подобными доженщинками, которые выглядят пока ещё, как прегадкие уточки, но уже давно себе на уме. Уж поверьте мне на слово, если конечно у вас нет своих детей. В противном случае, вы и сами всё прекрасно знаете.

Сегодня у меня утренняя тренировка. Все мои восемь кадеток– нимфеток (спортсменки от 13 до 17 лет. Прим. автора) знают точно, что она начинается в 10:00.

Под разными предлогами, половина из них опоздает к началу тренировки. Это почти ежетренировочный ритуал, вырабатывавшийся годами и потому считается ничем-то из ряда вон, а обычным проявлением их будущей женственной сущности.

Первой появляется Мельникова Света, 16-ти летняя “надежда секции.” У Светы прозрачная кожа, через которую просвечиваются капилляры её очаровательных сосудиков и великолепный топ-спин. Вчера, я послал по факсу письмо в Федерацию настольного тенниса о присвоении ей звания Кандидата в мастера спорта. Она ещё не знает о письме, и я пока сохраню эту информацию в тайне. Я суеверен, да и потом мало ли что взбредёт в головы моих руководителей, и они откажут в присвоении звания. Это только себе они присваивают по пять-шесть званий и должностей, одновременно. Если же должности или звания заканчиваются, не моргнув глазом, они выдумывают и утверждают новые на своих закрытых совещаниях, которые называют заседаниями Исполкома. Бессменный секретарь исполкомов – жена исполнительного директора федерации Макарова, была сначала оформлена простым инструктором. Потом плавно трансформировалась в руководителя пресс-службы. Однако пресс-служба не может состоять из одного человека, что и послужило поводом к появлению новой солидной должности “Пресс-атташе”. Неосведомленный человек мог бы подумать, что федерацию реорганизовали в Посольство. Я-нет! Потому что я осведомлённый. Самое забавное состоит в том, что её девичья фамилия Мылова, и она на самом деле может пролезть, сами знаете куда, даже без помощи мыла. Невежество и безграмотность нисколько не мешают ей продвигаться по служебной лестнице. Хотя в данном случае это не лестница, а скорее эскалатор наверх, с лицом её мужа, который без неё, как без рук (а может и мыла). Я даже подозреваю, что решение о присвоении разрядов спортсменам, фильтруется тоже ею. Поэтому преждевременных иллюзий не питаю, а просто тупо, как флюгер жду, куда в этот раз подует ветер. Ветер не заставляет себя ждать особенно долго, потому что уже без чего-то там полдень, зам. директора спорткомплекса Белла Александровна, которую я просил узнать в федерации ответ по письму, сообщает мне о том, что меня приглашают в 16:00 на заседание исполкома. Белла -человек опытный. Устроенная ещё прошлым директором Болтыревым на эту должность, в основном за умение по первому приглашению вставать, как говорят в Одессе, в позицию “Мама моет пол”, она до сих пор ещё о-го-го. Интересно то, что бывший Директор по истечении некоторого времени, методом проб и ошибок, нашёл-таки свой идеал в обожаемых им частях тела у гардеробщицы спортивного комплекса. Под давлением идеала он не устоял и женился на нём. Ну то есть, конечно, на ней. Настала пора заму отправиться в отставку, но директор получил внезапное повышение и перевод на другой фронт: фронт борьбы за повышение результатов среди спортсменов-инвалидов (как сейчас говорят паралимпийцев). На новом месте, через пару лет с ним приключилась болезнь ног, из-за чего он был вынужден время от времени, передвигаться в инвалидной коляске. Как раз в это время он и познакомился с изобретателем-самоучкой Бергом Семеном Абрамовичем. Семён Абрамович принял близко к сердцу проблему больного директора и модернизировал коляску таким образом, чтобы тот смог заниматься любимым делом, без помех, не вылезая из коляски.

При вновь назначенном директоре Белла Александровна не только сохранила свою должность, но и расширила свои полномочия и сферы влияния на нового директора, который как классический зам. всегда стремился быть похожим на своего начальника.

Стремясь выудить из неё что-нибудь, насчет предстоящего исполкома, я выливаю на неё солидную порцию неприкрытой лести о её загаре, который, по моим словам, не оставил на её теле, ни единого светлого пятнышка. Приведя, таким образом, уши Б. А. в состояние блаженного прослушивания всяких приятностей, вкрадчиво спрашиваю:

– А что им от меня понадобилось? Ну, исполкому?

– Не знаю. Кажется, это насчёт письма. Ты же посылал письмо?

– Ну да. Конечно. Странно только, что прежде у них ни разу не возникало желания лицезреть мою физиономию, впрочем, как и всё что её дополняет, на своих заседаниях.

Соблюдая правила чиновничьих игр, я делаю скорбное лицо, которое незамысловато свидетельствует о моём глубоком огорчении, связанном с вызовом на ковёр к начальству. Зам. директора сочувственно вздыхает и отправляется в свой кабинет, чтобы за чашкой чая, скоротать время до приближающегося обеда. Я погружаюсь в раздумья. Прилично ли будет в замызганных джинсах появиться на заседании. Джинсы, мягко выражаясь, выглядят непрезентабельно. Однако, они могут принести и несомненную практическую пользу, если разжалобят начальство, сподвигнув его повысить мне зарплату. Правда это настолько маловероятно, что уповать на это не стоит. Конечно же увеличение зарплаты весьма желательно. Мерседес, полученный в счет будущего обучения от одного из моих богатеньких клиентов, возжелавшего за полгода научиться играть в настольный теннис на уровне мастера спорта международного класса, уже некоторое время стоит во дворе без движения. Что-то там у него не функционирует. Ремонт в автосервисе влетит в значительную сумму, несмотря на то, что по возрасту автомобиль старше любой нимфетки из моей секции. Но стоимость ремонта определяется ещё и маркой авто. А слово "мерседес” всегда в России ассоциировалось с понятием “Роскошь”. Так что решайте сами, что лучше: иметь мерседес или же ездить на “жигулях”.

К четырем вечера я уже толкусь в приемной федерации. Крутозадая секретарша с такими кривыми ногами, как будто всю свою предыдущую жизнь служила в кавалерии, недоброжелательно осматривает меня с головы до джинсов и снова утыкается в монитор компьютера. Готов поспорить. Она сейчас пишет всякое враньё о себе в социальных сетях. Внешность и фигура у неё, исходя из её сочинения “Я прекрасней всех на свете”, почти как у Анжелины Джоли, но только она, конечно же, моложе. Скорее всего это «Фейсбук» или “В Контакте”, но только не “Одноклассниках”. Те, с кем она когда-то училась, ни за что не поверят в то, что с “копией Анжелины Джоли”, за несколько лет произошли такие кардинальные изменения. Она доверенное лицо, а может быть и не только лицо, помощника Председателя наблюдательного совета Шпажкова Аркадия Львовича. Помощник метит в президенты федерации. Вот и устроил (почти подарил) на работу в федерацию своего троянского коня. Точнее сказать – лошадь. Зовут лошадь Нателла, и она классическая кикелка. Кикелка-это такая грузинская женщина. Представляет собой что– то среднее, получаемое от соединения стервы с базарной бабой. Я так понимаю, что обычный тренер типа меня, для неё просто мусор, который забыли убрать с красной дорожки, по которой она идёт по жизни. Впрочем, её отец возглавляет грузинскую диаспору в Москве, поэтому, на всякий случай, я воздерживаюсь от того, чтобы поделиться с ней своими мыслями, насчет неё, вслух. Чуть погодя кикелка осторожно просовывает свой не маленький нос, в приоткрытую ею же дверь, в комнату заседаний и что-то там говорит. Я догадываюсь, что обо мне, потому что, чуть обернувшись в мою сторону, она сухо произносит: "Вас вызывают.”