Читать книгу Младшие братья - Игорь Вереснев - Страница 4

Максим как раз сидел у прозрачной стены-окна, смотрел на белеющую вдалеке границу долины, на крохотные, еле различимые деревца верхнего яруса. Мечтал угнать диван и лететь, лететь… Почему-то казалось, что как только увидит над головой звёзды, мигом найдёт способ вернуться на Землю…

– Приветствуем тебя, Маакс!

Летатель свалился ему едва не на голову. Максим дёрнулся от неожиданности, вскочил. Хотел было высказать всё, что думает о таком вопиющем нарушение церемонии знакомства. И улыбнулся. Парень и девушка, русоволосые, широколицые, похожие друг на друга, как брат и сестра, одеты были необычно: рубахи с длинными рукавами, вместо опостылевших юбок – шорты ниже колен. Спортивная форма – немедленно подсказал пониматель. Однако носить её за пределами Ристалищ считалось неприличным. Увидел бы этих двоих Савай, скривился бы как от кислого. Но они плевать хотели и на Савая, и на его церемонии. Так же, как и Максим!

Он кивнул им в ответ:

– Привет!

– Разрешишь войти в твоё жилище?

– Заваливайте.

Окно растаяло, превращаясь в проём. Парень, а за ним и девушка ловко впрыгнули в комнату прямо с дивана, заставив тот укоризненно пискнуть и опрокинуться. Но на него никто внимания не обратил.

Визитёры были не на много старше Максима, но куда здоровее – и ростом и в плечах.

– Разреши представить… – начал было парень.

Максим не дал ему договорить. Пониматель уже сообщил имена и «представления» были всего лишь данью опостылевшим церемониям.

– Да ладно тебе! Ты – Гоэльт, капитан руббольной команды, она – Тальда, центрфорвард. А меня, кстати, Максом зовут, а не Ма-а-а-аксом.

– Как скажешь, – парень ухмыльнулся, прошёл в глубь комнаты, плюхнулся в кресло. – У нас к тебе дело. Не хочешь поиграть в команде? Есть место запасного.

Максим недоверчиво хмыкнул. Демонстративно смерил взглядом фигуры гостей, затем согнул руку в локте, потрогал свой хилый бицепс.

– Думаешь, у меня подходящая комплекция для этого?

Гости переглянулись. И захохотали.

– Понимаешь, – отсмеявшись, объяснил Гоэльт, – сила, ловкость, скорость – это, конечно, важно. Но главное в игре – упрямство и злость.

– Характер, – подсказала Тальда.

– Да. Ты родился в свободном мире, потому нам подходишь. А это, – Гоэльт тоже согнул руку и щёлкнул по вздувшемуся бицепсу, отчего тот чуть ли не зазвенел, – дело наживное. Потренируешься и такие же накачаешь.

Максим пожал плечами.

– Спасибо, но меня руббол не интересует. Я собираюсь вернуться домой.

Визитёры вновь переглянулись. Тальда подошла к столу, опёрлась об него задницей. Тут же завела руку за спину, вынула из воздуха что-то жёлто-зелёное, продолговатое, откусила, принялась жевать. Поинтересовалась:

– Макс, а как ты собираешься вернуться домой?

– Пока не знаю.

– Путь, которым ты сюда попал, не устраивает?

Максим нахмурился. Издеваются они, что ли? Может, не нужно было им признаваться, что он хочет сбежать?

– Я не помню, как меня сюда привезли, – признался он нехотя.

Гоэльт кивнул, ничуть не удивившись его словам. И объяснил:

– Четыре года назад меня точно также похитили и притащили сюда. А Тальду украли, когда ей было всего девять лет. Мы с ней с одного мира, хоть наши селения стояли и далеко друг от друга. Мы все – «дикари», Макс. И мы хотим вернуться домой так же, как и ты. – Помедлив, он процедил сквозь зубы: – Назло проклятым криссам!

– Проклятым криссам! – повторила за ним Тальда с набитым ртом.

Это было даже не нарушением церемонии, это было… Криссы – спасители и благодетели, твердил Савай каждый день. Отзываться о них так грубо, было кощунством, святотатством. Преступлением!

Максим изумлённо уставился на новых приятелей. А они смотрели на него. И ждали. Он никак не мог понять, чего они ждут? Потом сообразил.

– Проклятые криссы! – произнёс громко и чётко. И добавил: – Жабы!

Вообще-то говоря, обзывать так зелёных человечков было не справедливо. На Вирии они построили настоящий рай для людей. Или коммунизм – Максим не уверен был, в чём эти две вещи различаются. Не исключено, и его они привезли сюда с благими намерениями, и ждёт его здесь жизнь лучшая, чем на Земле. Наверняка лучшая! Он уже успел оценить и кормителя, и мошек-уборщиц, и многое другое. А когда станет членом дурацкого «апельсинового» Ордена, и вовсе будет как сыр в масле кататься.

Однако была во всём этом райском житье-бытье одна заковыка. Если криссы такие великодушные-сердобольные, то почему честно всё не объяснят людям на Земле? Многие бы с радостью согласились переселиться. Это ж мечта – отхватить пожизненную халяву! Так зачем они тайком действуют, исподтишка? Похищают людей, словно бандиты какие. Нехорошо это, неправильно.

– Жабы? – удивлённо переспросил Гоэльт. Захохотал: – Точно, зелёные жабы! Как я сам не додумался? Будем их называть между собой жабами. Местные всё равно не поймут, жабы здесь не водятся. Не то, что у нас – в каждом болоте. Зелёные, прыгучие, лупоглазые. Как криссы!

– У вас на планете жабы водятся? – Максим чуть не подпрыгнул. – Так вы тоже с Земли?! Ваш мир называется Земля?

Гоэльт перестал смеяться, недоумённо посмотрел на подругу. Та лишь плечами пожала.

– Мы называем его «наш мир» или «мир людей», – как бы извиняясь, объяснил парень. – «Планета», «Земля» – таких слов я не слышал. Может, в каком-нибудь селении его и так называют. Наш мир большой, больше, чем Вирия.

– А какого цвета у вас небо? Ночь у вас бывает?

– Что такое ночь? – удивилась Тальда.

Максим сокрушённо вздохнул. Нет, они были не с Земли.

Минуту в комнате царило молчание. Наконец девушка оттолкнулась от стола, подошла к Максиму. И неожиданно погладила его по голове.

– Не сокрушайся ты так. Раз криссы привели тебя сюда, значит, и в твой мир есть дверь.

– Какая дверь? – не понял он.

– Ну дверь, как в стене. Только те двери – между мирами. Криссы шастают в них и воруют людей. И меня так украли, и Гоэльта, и тебя. Многих! Они уверены, что мы глупые, сами не найдём дорогу назад. Но мы не глупее этих… жаб!

У Максима дух захватило. Двери между мирами?! Как он сам не догадался!

– Где?! Где они находятся?

– Не всё так легко, – покачал головой Гоэльт. – Мы уже два года их ищем. Иди ко мне в команду, будешь и ты искать.

Руббольная команда Гоэльта состояла из пятнадцати человек, – одиннадцать парней и четыре девушки, все без исключения бывшие «дикари». И все, без исключения – участники заговора. Свободное от тренировок и соревнований время они посвящали не церемониям, как подобает добропорядочным жителям Вирии, а рыскали по окрестностям в поисках «известно чего». Они прочёсывали леса и долины, заглядывали в каждый грот и туннель, шныряли по террасам и жилым ярусам всех Орденов. Они вели себя более чем подозрительно!

Первое время Максима пугала такая беспечность. Их тайная организация скорее походила на детскую игру в сыщиков и шпионов. На Земле их в два счёта раскрыла бы любая, самая завалящая спецслужба. Но потом он успокоился: на Вирии спецслужб не существовало, а криссам, похоже, было безразлично, как проводят досуг подопечные.

Пока Максим не стал полноправным членом Ордена, летатель ему не подчинялся, так что искать дверь приходилось в паре с Тальдой. По началу он немного робел. Кто не оробеет рядом с девушкой на голову тебя выше и едва ли не вдвое шире в плечах, с эдаким женским вариантом Шварценеггера? Затем привык. Тальда не умничала и строить из себя «старшую» не пыталась, не нудела по каждому пустяку. Она любила поболтать, но это Максим недостатком в данных обстоятельствах не считал и вскоре знал о Вирии всё, что знала девушка.

Солнце висело всё же не в самом зените, потому предметы отбрасывали коротенькие тени, позволявшие судить о сторонах света в этом мире. На «юг» город простирался на добрых две сотни километров до тёплого, спокойного моря. Или ещё одного озера, но очень большого? Тальда не знала – никто никогда не пытался преодолеть его. И не знала, как далеко тянутся ярусы зданий и разделяющие их долины на «западе», «севере» и «востоке». По её словам, летатель натыкался на невидимую границу и везти дальше отказывался. Максим подозревал, что именно за этой чертой и находятся двери в другие миры. Но рубболисты упрямо твердили, что там не только дверей, а вообще ничего нет, потому летатели и не летают. Понять и принять такое объяснение Максим не мог. Оставалось ждать, когда он станет полноправным членом Ордена, получит власть над диваном и сможет организовать собственную «экспедицию». Ждать, к сожалению, было ещё долго.

Если поиски двери занимали большую часть времени, то большая часть сил уходила на тренировки. Руббол чем-то напоминал американский футбол. Матч длился десять раундов, каждый продолжался до тех пора, пока одна из команд не опустит тяжёлый скользкий мяч в свою лузу. Кто сколько мячей насобирает, тот столько очков и заработает, за исключением последнего раунда, победа в котором давала два очка. Всё просто и понятно. Вдобавок у игроков не было защитного снаряжения, потому иногда матч перерастал в свалку и потасовку. Да, Димке Мёрзлому такое развлечение понравилось бы. Не хуже, чем с «заводскими» после дискотеки махаться.

Максим драться не любил. Да и какое удовольствие драться, когда все участники матча – хоть соперники, хоть товарищи по команде – в два-три раза сильнее тебя? Вдобавок, куда выше ростом. Гоэльт это прекрасно понимал. С ростом Максима он сделать ничего не мог, зато его бицепсами-трицепсами занялся всерьёз. Каких только тренировок не напридумывал! Бегать вокруг поля с мечом под мышкой, отжиматься с сидящей на загривке Тальдой – это были самые лёгкие из упражнений.

Пятьдесят седьмой день на Вирии начинался, как обычно. Максим повалялся в мягкой, повторяющей каждый изгиб тела постели, заказал сюда же завтрак: «колу» и огромную, размером с ляжку поросёнка, сосиску, запечённую в не менее огромной булке – это не обжорство, организму калории требуются! Потом ещё повалялся. Быстренько «переделал» постель в жёсткое ложе, предписанное Гоэльтом, принял душ, и к тому времени, когда в окно заглянула восседающая на летателе Тальда, был свежим и бодрым, готовым к утренней тренировке.

– Привет, Макс! – встретил их в дверях Оранжевого Зала Ристалищ Гоэльт. – Как настроение?

– Лучше всех!

Максим – это сделалось традицией – продемонстрировал бицепсы и уже проступающие сквозь кожу квадратики пресса. Капитан улыбнулся, и вдруг, без предупреждения, резким выпадом саданул ему в живот. Максим ухнул, но удар выдержал, умудрился даже не скривиться от боли.

Гоэльт одобрительно похлопал его по плечу:

– Молодца! Почти готовый. Сегодня и опробуем тебя. На Синих.

– Что ж ты раньше не сказал? – Максим чуть не поперхнулся. – Хотя бы вчера предупредил!

– Зачем? Ты бы волновался, спал плохо, не отдохнул бы. А так – ты в отличной форме. На весь матч силы у тебя пока не хватит, выпущу в десятом раунде. К тому времени мы их умотаем, но Синие – они упрямые, до последнего бьются. Так что не расслабляйся.

– Да, они злые будут, когда мы у них все мячи заберём, – подтвердила Тальда. И заспешила к столикам в дальнем углу зала: – Ой, пойду, зажую чего-нибудь. А то в животе урчит перед матчем.

Поле для руббола не походило на футбольное: сильно вытянутый равнобедренный треугольник, огороженный трёхметровым прозрачным забором. Вдоль длинных боковых сторон тянулись ряды зрительских лож. Сегодня свободных мест осталось мало: команда Синего Ордена, одна из самых слабых в Вирии, в этом сезоне выступала более чем успешно. Она даже пыталась конкурировать с признанными фаворитами Оранжевыми.

Начался матч как обычно. Вспыхнул свет в вершине треугольника, выкатился первый мяч, и построенные в шеренги команды ринулись в атаку. Короткая свалка, Оранжевые захватили мяч, погнали всей толпой к своей лузе, не позволяя соперникам вклиниться, помешать. Есть! Хронометр в голове Макса тикнул – первый раунд продлился одну минуту и семь секунд. Отлично! Это была тактика Гоэльта – не дать противнику опомниться, разгромить его сразу, обескуражить быстро растущим разрывом в счёте. А потом добивать. Тактика эта действовала безотказно. Она должна была подействовать и в этот раз – против Синих-то!

Не подействовала. Во втором раунде Синие перехитрили. В рубболе никаких особенных правил не было, каждый играл так, как хотел, лишь бы мячи попадали в лузу. И едва вспыхнул свет, половина Синих кинулась не к мячу, а наперерез Оранжевым. Гоэльт без труда завладел мячом, но непробиваемой стены из соратников вокруг него не было! Быстро прорваться к лузе не получилось. Раунд затянулся на добрых пять минут, и Синие его в конце концов выиграли.

Третий раунд стал точной копией второго. И закончился тем же. В четвёртом Гоэльт смог приспособиться к манере соперника и сравнять счёт. Но в пятом Синие поступили ещё вероломней. Половина их команды ринулась через всё поле к оранжевой лузе! И когда Гоэльт с товарищами принёс туда мяч, на пути у них стояла стена.

В перерыве после пятого раунда Гоэльт провёл первую замену. Вынужденную замену – у одного из их команды треснуло ребро.

В шестом раунде Синие затеяли драку у вершины треугольника, перегородив путь мячу. И хоть этот раунд они проиграли, но сумели выбить трёх лучших игроков команды противника. В том числе самого Гоэльта: капитану Оранжевых сломали челюсть.

К девятому раунду счёт был пять три в пользу Оранжевых, а на скамейке запасных остался один Максим.

– Макс, нужно выйти на замену сейчас, а не в десятом, – попросила Тальда, ставшая на время капитаном команды. – Ильма выдохлась совсем, ей перерыв нужен. Если у нас потерь больше не будет, в последнем раунде она тебя опять заменит.

Выходить на поле было боязно. В рубболе ничего не защищало от детин в синей форме – ни маска, ни шлем, ни судья, ни жёсткие правила. Ничего, только собственные кулаки. И плечи товарищей.

Яркая вспышка заставила Максима на миг растеряться. А в следующий свирепая, разрисованная синими полосами и синим же бланшем рожа оказалась в полуметре от него. И ещё ближе – кулак, смахивающий на кувалду. Бац!

У Максима из глаз искры посыпались. Всё вокруг потемнело, верх, низ, право, лево – поменялись местами. Потом он увидел серый пол и понял, что стоит на четвереньках. Ожесточённо замотал головой, вскочил, оглянулся. Оранжево-синяя куча мала медленно катилась по полю, дёргаясь то влево, то вправо. И надо было бежать к ней, вламываться внутрь, пытаться добраться до мяча, валить синие кегли… И отгребать по полной.

Кучу Максим догнал. Но вломиться в её середину… Он так и прыгал вокруг, хватая противников за плечи, пытаясь отдёрнуть их назад. Пока куча не замерла у синей лузы. Этот раунд они проиграли. Без Гоэльта схема игры у Оранжевых рассыпалась. У Тальды не получалось видеть всё поле целиком, распоряжаться товарищами по команде. Она бросалась в самую гущу, словно носорог, но её силы и мощи не доставало для победы.

В десятом раунде Максима не заменили. И раунд этот был похож на предыдущий, как брат близнец. За исключением того, что от первого удара Максим сумел увернуться и сам двинул Синему в ухо. Но куча мала опять поползла к лузе соперников, и он только прыгал вокруг да лупил по спинам. И вдруг…

Он увидел, как сверкнул у самой земли золотистый бок мяча, и понял, что необходимо сделать! Упал на четвереньки, затем и вовсе прижался к полу и, изгибаясь, будто уж, пополз в самую гущу. По нему тут же прошлись, но он терпел, мяч – вот он! Дотянулся, уцепился, вырвал из чьих-то – то ли синих, то ли оранжевых – рук. Закатил к себе под живот, обнял крепко. И так же по-пластунски попятился прочь из кучи.

О том, что мяча в свалке нет, рубболисты сообразили не сразу. Максим успел подняться на ноги и, согнувшись в три погибели, чтобы не уронить – скользкий, чёрт! – ринулся вдоль основания треугольника к оранжевой лузе.

Уйти далеко он не успел. Его двинули по спине так, что еле на ногах удержался. Всё, – понял, – теперь повалят и отберут. Но тут за спиной влажно шмякнуло, охнуло, кто-то повалился на пол. И голос Тальды у самого уха проорал:

– Макс, беги, я их задержу!

Расстояние от лузы до лузы – пятьдесят шагов. Но пробежать его первым Максим не успел. Путь заступили двое – здоровые, плечистые, синие. Перегородили дорогу, выставили вперёд кулаки. Максим сбавил шаг, не зная, что делать. Пять метров, четыре, три…

– А-а-а! – во всё горло завопила Тальда и, обогнав его, ринулась на противников.

Она смела их одним махом. Все трое, они врезались в забор, отлетели назад, повалились на пол. Смотреть, что было дальше, Максим не мог. Сзади, с гиканьем и уханьем неслась толпа. Но когда его догнали, повалили, грубо и больно ударив по ноге, золотой мяч вкатывался в лузу.

Вспыхнул всеми цветами радуги сигнал окончания матча, победно загремел гимн Оранжевого Ордена, куча мала начала распадаться, превращаясь в людей. Лишь один человек не шевельнулся. Тальда лежала ничком, уткнувшись лицом в серое покрытие пола. Из-под её головы медленно расплывалась густая, тёмно-алая лужа.

– Тальда?! – Максим бросился к девушке, протянул руки. И не решился притронуться.

А минуту спустя на поле появились женщины в смешных белых одеждах, сверху опустился летатель, похожий не на диван, а на широкие носилки. Максима оттеснили в сторону, принялись радостно хлопать по спине, поздравляя с победой, с добытыми для команды решающими очками. Потом подхватили на руки, понесли. Сегодня он был герой, сегодня следовало радоваться и праздновать. Горевать о павших товарищах время ещё будет. Что ж это за порядки такие идиотские?!

Максим едва успел переодеться, как в Оранжевый Зал вошёл сам магистр Ордена в сопровождении свиты.

– И где наш герой? – сочный бас его вмиг заполнил помещение. Он так не вязался с внешностью этого невысокого, почти одного роста с Максимом, лысеющего человечка. – Где новичок?

Максима вытолкнули вперёд. Магистр осмотрел его и остался доволен осмотром.

– Молодчина! А дай-ка я тебя обниму.

И в самом деле обнял. Ни мало не обращая внимания на то, что Максим засипел от боли в помятых боках.

– Сразу видно – наш цвет, наш Орден! Поздравляю! И с победой, и со… – магистр сделал многозначительную паузу – … вступление в полноправные члены Ордена!

Друзья по команде взревели одобрительно. Подскочил кто-то из свиты, опустил на плечи Максиму бархатную попону всё того же, успевшего опостылеть оранжевого цвета. Магистр самодовольно улыбался, тряс ему руку. Кажется, ждал слов благодарности?

Благодарить Максиму не хотелось. Хотелось сорвать с плеч регалию, бросить под ноги. Крикнуть магистру и всем прочим: «Да мне плевать на ваш цвет, на ваш Орден и на ваши игры! Только и делаете, что церемонии идиотские устраиваете, фигню всякую придумываете или смотрите, как такие же идиоты друг другу рожи бьют. Вам что, заняться нечем?! Лучше бы учились чему-нибудь – у тех же криссов! Вы хоть знаете, как их машины устроены?! Да вы тут дармоеды все! Дебилы!»

Ничего этого он не сказал. Ему и времени высказаться не дали. Магистр потрепал его по плечу и удалился, а Максима окружили успевшие набиться в зал болельщики. Его опять тискали, шлёпали по спине, поздравляли. Он улыбался в ответ деревянной улыбкой. И ждал, когда это всё закончится?!

А потом его осенило. Если он теперь полноправный член Ордена, то означает это ни много, ни мало, что он получил свободу передвижения?! И едва эта мысль блеснула в голове, Максим вырвался из объятий, растолкал всех, выскочил наружу, завопил:

– Летатель мне! Хочу летатель!

Разумеется, вопить не требовалось, можно было просто захотеть. Пять секунд – и диванчик опустился рядом с ним. Максим в который раз удивился – где же они прячутся, пока их не позовёшь? – плюхнулся на мягкое сидение и пожелал лететь как можно быстрее в рекреационный центр.

«Лететь как можно быстрее» с первого раза не получилось. Но всё равно, добрался он достаточно быстро. Куда больше времени заняли поиски Тальды. Узнать девушку было не легко. Чуть ли не с головы до ног она была укутана в толстый белый кокон. Лишь глаза снаружи, часть лба и одно ухо. Ну и кое-что ещё, на что Максим старательно не смотрел. Хотя по размерам этого «кое-чего» он, собственно, Тальду и узнал.

Он подскочил к кровати.

– Тальда, ты как, живая?! А то я испугался, когда увидел, что ты лежишь и не двигаешься. Ты меня слышишь хоть? Тебе больно?

Ответить она не могла, так вся нижняя часть лица была залеплена белым. Только смотрела на Максима широко открытыми глазами.

– Говорить не можешь, да? Тогда я буду спрашивать, если «да» – ты моргай, «нет» – не моргай, – подсказал он. – Поняла?

Тальда моргнула.

– Отлично! Знаешь, а мы выиграли, наказали этих синих уродов! Магистр приходил, принял меня в Орден. А нафиг мне их Орден? Выздоровеешь, и смотаемся отсюда.

Тальда радостно заморгала.

– Ага! Полетим с тобой далеко-далеко. Куда летатель довезти сможет. А дальше пойдём пешком.

Девушка перестала моргать.

– Почему ты не хочешь? Вот увидишь – двери там! Не веришь? Я тебе точно го…

– Юноша, что вы здесь делаете? – внезапно оборвала их «диалог» невесть откуда нарисовавшаяся «докторша». – Кто вам разрешил сюда являться?

Максим испугался было, но тут же опомнился – чего он собственно боится? Кто ему что сделает? Вспомнил, как разговаривал с Белыми Сёстрами Савай. Подбоченился, вздёрнул повыше нос:

– До ваших запретов мне дела нет! Лучше расскажите, что с моей подругой?

Докторша нахмурилась. Белые брови её вмиг налились синевой, татуировки на руках нехорошо замерцали.

– С вашей подругой ничего страшного не случилось – сотрясение мозга, несколько переломов, ушибы внутренних органов. Когда мы её починим, она вернётся домой, и сможете беседовать сколько захотите. А пока разговаривать ей вредно для здоровья. И ваше присутствие здесь вредно для здоровья. Особенно – для вашего. Если вы немедленно не удалитесь, то останетесь здесь надолго. На очень долго.

Голос врачиха не повышала, и угрозу её Максим не понял. Но хватило тона, каким та была произнесена. И он сообразил вдруг, что не так уж много знает об этом мире. Крайне недостаточно, чтобы наглеть и лезть на рожон.

– Извините. Я не хотел…

Он попятился к прозрачной стене. Он таки струхнул. И чуть не забыл пожелать, чтобы в стене появился проём. Или забыл, и это врачиха пожелала за него? А ещё она пожелала вышибить Максима пинком из палаты, так, чтобы он с размаху шлёпнулся на свой диван. Тот кувыркнулся и что есть духу понёсся прочь от рекреационного центра.

Только тогда Максим опомнился, перехватил управление. Мысленно почесал макушку и спросил сам себя: «А что это было?!» Ответа на этот вопрос он не знал. Но, кажется, за нарушение правил в здешних играх могли наказать гораздо строже, чем он думал.

Спустя пять дней, когда синяки почти сошли, а от царапин и ссадин не осталось и следа, Максима разбудили в неурочное время. Солнце всё так же светило с изумрудного неба, но часики в голове подсказывали – «Ещё ночь, до утренней тренировки три часа с гаком». Тем не менее Гоэльт стоял рядом с кроватью и бесцеремонно тряс его за плечо:

– Вштавай, вштавай быштрей! – челюсть восстановилась пока не полностью, и капитан команды смешно шепелявил.

– Что стряслось?

– Дверь нашли.

– Чего? – смысл не сразу дошёл до Максима. А когда дошёл, он подскочил на кровати, словно выстреленный: – Где?!

– Недалеко штесь, как я и говорил. А ты – в леш лететь! – он самодовольно оскалился. И снова поторопил: – Вштавай! Наши уше вше там.

Дверь и в самом деле оказалась недалеко – пятнадцать минут лёта от Оранжевого Зала. Беседка посреди небольшого парка, рядом – живописная горка камней, озерцо с фонтанчиком, игрушечный грот. Здесь не было места для двери в другой мир!

Места не было, а дверь была.

– Шмелей, шмелей!

Гоэльт призывно махнул рукой, и первым полез в грот. Ему пришлось согнуться, чтобы не задеть головой низкий свод. Максим огляделся по сторонам. Что-то не сходилось. Гоэльт сказал, что вся команда их ждёт. Но возле беседки никого не было, а внутри грота им и вдвоём не развернуться. Но спорить не стал, покорно шагнул следом.

В гроте было тесно и темно. Гоэльт убедился, что Максим идёт за ним, протиснулся между сужающимися выступами скалы в самую дальнюю его часть… и исчез. Максим протёр глаза. Что за наваждение? Детина двухметрового роста не мог спрятаться в этой пещерке. Здесь негде было прятаться!

Он шёл, стараясь в точности повторить каждое движение Гоэльта. И стоило коснуться противоположной стены…

Максим не коснулся – потому что её не было! Грот переходил в длинный, достаточно просторный коридор. И здесь, в коридоре, действительно собралась вся их команда. Сидели вдоль стен, ждали.

– Я ше говорил – шдесь она! – радостно улыбнулся Гоэльт.

Максим смотрел и глазам своим не верил. Этот коридор не мог существовать! Толщина каменной стены грота – от силы три метра. А за ней опять был парк, и они должны были идти по его дорожке! Но они шли по сумрачному туннелю.

– Ну и где дверь? – буркнул он.

– Ты што, шлепой? – Гоэльт вытянул руку вперёд. – Не видишь?

То, что он называл дверью, дверью не было. Наткнись Максим на подобное во время поисков, никогда бы не догадался, что это дверь. Дальняя часть коридора тонула в лазоревом мерцании. Будто громадная спираль висела в воздухе, едва заметно вращаясь.

– Пошли, пошли! – вновь поторопил Гоэльт. – Там швобода! Ни одной шапы нету.

– Стой, – опомнился Максим, схватил его за ворот. – А Тальда где?

– Так её Белые не выпуштили.

– Ты хочешь бросить Тальду?! – Максим не верил своим ушам.

– Шдать нельша, – Гоэльт набычился. – Ешли шабы ушнают, што мы дверь нашли, они наш ешо куда-то увешут…

Максим оглянулся на товарищей по команде, но те отворачивались или опускали глаза. Встречаться взглядом не хотел никто. Они спешили поскорее сбежать отсюда в свои миры. Максим понимал их нетерпение. Он и сам хотел очутиться на Земле. Но бросить Тальду было нельзя. Друзей в беде не бросают!

И тут он понял, что нужно делать. Что сейчас сделает.

– До рекреации отсюда минут двадцать лёта? Я смотаюсь туда, заберу Тальду и вернусь. Мы быстро!

Гоэльт с сомнением покачал головой.

– Опашно… Ладно, ешли хочешь, ришкни. Мы шдём ваш не больше получаса, потом шматывемся!

– Я успею! – пообещал Максим и выскочил из туннеля в грот и дальше – под зелёное небо парка.

Хорошо, что он навестил Тальду после матча, – теперь искать её палату не пришлось. Максим влетел в неё прямо на диванчике, посадив его в шаге от кровати.

Тальда не спала. Охнула удивлённо, приподнялась, плотнее закутываясь в лёгкое как пух одеяло. Кокон с неё убрали, только повреждённое ухо было залеплено, и шею скрывал широкий белый обруч.

– Макс, ты что?! Сюда нельзя без…

– Пошли скорее, нас ждут, – он не дал ей договорить. – Гоэльт дверь нашёл!

Глаза у девушки сделались по пять копеек.

– Где?!

– Увидишь! Вставай, времени нет!

Тальда высунула из-под одеяла ногу. И замялась.

– Ты можешь ходить? – обеспокоено спросил Максим, заметив, что лодыжка тоже облеплена белым.

– Могу. Но я…

До него дошло – конечно же, она голая лежит под одеялом! В этой «больнице» пижама или ночная сорочка не полагались.

– Так потребуй одежду!

– Нельзя, пока Белые Сёстры не разрешат.

– Что значит «нельзя»? – возмутился Максим. И вслух «пожелал»: – Хочу одежду для Тальды! Быстро!

Не тут-то было: полочка у изголовья кровати оставалась пустой. Ах, так?! Мысленные команды действуют не всегда и не везде? Ну и чёрт с вами! Отступать из-за таких мелочей, как одежда, он не собирался.

– Обернись одеялом, и сматываемся! – скомандовал.

Тальда густо покраснела, попыталась привстать, прижимая одеяло к груди. Максим отвернулся, чтобы её не смущать. И стоял так, пялясь в стену-окно, пока за спиной не плюхнулись шумно на диван.

– Готова?

Он уселся рядом с туго завёрнутой в одеяло девушкой. И погнал летатель назад к заветному гроту.

Они пролетели половину пути, и времени, отведённого Гоэльтом, оставалось вполне достаточно. Максим уверен был, что успеет. Когда Тальда тихонько толкнула его в бок и спросила, он даже не понял, о чём она:

– Ты не один за мной прилетал?

– Один, а что?

В нескольких десятках метров позади них и немного выше летел второй диванчик. А стоило покрутить головой, как выявились ещё три. Их умело брали в «коробочку». И, разумеется, это не Гоэльт передумал и полетел вызволять подругу. Преследователи носили синюю одежду…

Неожиданный эскорт Максиму не понравился. Он резко повернул на девяносто градусов, ещё раз – преследователи не отставали. Лететь к гроту означало выдать местонахождение двери. Неизвестно ведь, что эти синие замыслили.

– Спросим, что они от нас хотят? – Максим посмотрел на спутницу. А что она могла посоветовать? Только плечами пожала.

Они опустились на верхнем ярусе огромного, уходящего вниз тремя широкими уступами здания. Позади, в нескольких метрах, был край террасы, впереди – парк, постепенно переходящий в лес. Не очень удобное место, если хочешь сбежать. Но сбегать Максим не собирался. Что он такого преступного совершил?

Три из четырёх летателей опустились неподалёку, последний завис над головой. Да уж, не случайные это попутчики. Максим встал навстречу Синим. Двое против восьми – плохой расклад. Окружившие его парни не походили на игроков в руббол, но всё же были достаточно крепкими, а Тальда не успела оправиться от травм. Силой ничего не решить, потому на рожон лезть не стоило.

– Ребята, вы что-то хотели?

Максим старался, чтобы голос звучал миролюбиво. Но толку от этого оказалось чуть. Один из парней выступил вперёд. «Форма» Синего Ордена не походила на одежду оранжевых: широкие брюки-галифе, стянутые на лодыжках резинкой, тужурка с крючками вместо пуговиц и «тюбетейка» со свисающими к ушам кисточками. У того, кто шёл к Максиму, на тюбетейке красовалась узорчатая бляха.

– Куда вы направляетесь? – спросил он.

– Никуда. Просто решили полетать.

Синий презрительно скривился:

– Тогда «полетаете», куда мы прикажем.

– Это почему?! – возмутиться Максим. С чего бы ему, члену Оранжевого Ордена, указывали синие? Он в своём праве – может гулять, где заблагорассудится. И с кем заблагорассудится.

Но синий не собирался ни уговаривать его, ни угрожать. Он вынул из-под тужурки короткую трубку с рукоятью, навёл её на Максима, и… всё кончилось, как будто телевизор выключили.

Очнулся Максим в тот самый миг, когда хронометр в голове отщёлкнул последнюю из отведённых Гоэльтом минут. «Блин, опоздали!» – подумал с досадой. И лишь после этого вспомнил, что случилось. Изумлённо огляделся по сторонам.

Они с Тальдой попали в мрачную, без окон и дверей, с низким – подпрыгни, достанешь, – потолком комнату. Стояли друг напротив друга, прислонённые к тускло поблёскивающим прямоугольным щитам, вжимались в них затылками, лопатками и ягодицами. А между ними прохаживался некто плотный, коренастый, с множеством серебряных блях на тужурке. Пониматель услужливо «представил» незнакомца: старший консул-надзиратель Синего Ордена Рен-Рендук. Но куда их притащили и зачем, пониматель сообщать отказывался.

Стоять было неудобно. Максим попробовал шевельнуться, сменить позу – как бы не так! Его словно пришпилила к щиту неведомая сила, хоть никаких пут на руках и ногах не было.

Увидев, что он начал дёргаться, консул ухмыльнулся:

– Ага, вот и второй ожил. Замечательно! Значит, поговорим. Объясните-ка Рен-Рендуку, куда вы летели?

– Почему вы нас схватили?! – вместо ответа возмутился Максим. – По какому праву вы…

Лицо консула, с тоненькими, точно нарисованными чёрточками усиков над верхней губой, и такой же «нарисованной» чёрточкой-бородкой под нижней, расплылось в улыбке:

– Право? Сразу видно, что ты недавно поселился в Вирии. Ты так мало знаешь о здешних обычаях. Разумеется, у тебя есть «право»! Но и у Рен-Рендука оно есть. Право поймать подозрительного мальчишку и учинить дознание. Как видишь, его право оказалось сильнее.

Он рассмеялся своей шутке. А отсмеявшись, продолжил:

– Итак, что мы имеем? Травмированная рубболистка сбежала из рекреации на три дня раньше установленного Белыми Сёстрами срока. Ради чего? Неужели ради прогулки со своим дружком?

– Почему бы и нет?!

– Почему бы и нет, ты верно сказал, Маакс! Всё дело в том, куда вы намеревались «прогуляться». А?

Максим сжал губы. Отвернулся бы от этой наглой, лоснящейся удовольствием рожи. Но отвернуться он не мог.

– Рен-Рендук тебе подскажет. Вы нашли дверь в другой мир!

Тальда вздрогнула при этих словах. Консул стоял к ней спиной, но тем не менее уловил движение. Оглянулся, вновь засмеялся:

– Угадал! Видишь, Рен-Рендук раскусил ваш план. Глупый мальчишка, ты в самом деле вообразил, что в Вирии никто ни за кем не следит? Даже за теми, кто нарушает правила, уклоняется от церемоний? Ладно, не будем терять время, у нас его и так не много. Где дверь?

Максим чуть не застонал от досады. Представления о том, что в Вирии никаких спецслужб не существует, что жители её только тем и занимаются, что играют в придуманные ими же игры, оказались наивными. Может, они и играли, но игры бывают разными.

Рен-Рендуку надоело ждать ответ. Он подошёл ближе, положил Максиму руку на плечо. Приблизил своё лицо к его лицу. Пахло от него чем-то неприятным. Тухлятиной какой-то.

– Послушай, парень, не ты один хочешь сбежать отсюда. Рен-Рендуку надоело перебиваться подачками. Он двадцать лет ищет эту дверь. Покажи, и мы уйдём туда вместе. И подружку твою захватим, естественно. Такой боец в диком мире пригодится Рен-Рендуку. Ты представляешь, кем там можно стать? Диктатором, властелином! Абсолютная власть, ты понимаешь, что это такое?

Теперь Максим уяснил, чего добивается синий консул. Очень хорошо уяснил. И признаваться этому вонючему «гитлеру», где находится дверь, он не хотел. Что, если за ней и правда Земля?! Рен-Рендук не один ведь туда полезет, наверняка прихватит банду своих головорезов. Да ещё технику, оружие – хотя бы ту штуку, которой их вырубили в парке. Нет, пускать их на Землю Максим не собирался.

– Я не знаю, где дверь, – упрямо произнёс он.

С минуту Рен-Рендук рассматривал его. Затем резко отстранился, повернулся, пошёл к Тальде. Оглядел её с головы до ног и быстрым движением сдёрнул одеяло. Тальда охнула, попыталась прикрыться, но невидимые путы не позволяли.

Консул бросил одеяло на пол, повернулся к Максиму:

– Не желаешь помогать Рен-Рендуку, значит. Что ж, поступим иначе. Не хотелось калечить такого замечательного бойца, но придётся.

Он замолчал, лицо его расплылось в улыбке. И Тальда внезапно дёрнулась всем телом, вскрикнула. Задрожала, завыла по-звериному. Это было непонятно и страшно. Её ведь никто не трогал? Или… щиты были чем-то вреде электрических стульев?!

– Ты, козёл! – заорал Максим на ухмыляющегося консула. – А ну прекрати, немедленно!

– Это ты делаешь больно своей подружке. Тем, что упрямишься.

– Не имеешь права…

– Не тяни время, Маакс. Она хоть и дебелая, а долго такой боли не выдержит, сердце лопнет. Неужели не жалко?

Максиму сделалось нехорошо. Это было невозможно, немыслимо! Но это происходило – Тальду пытали на его глазах. Ничего себе рай! Да они здесь хуже, чем фашисты! Он зажмурился, замотал насколько позволяли путы, головой. Так он не видел страшную пытку, но не слышать жуткий вой девушки и злорадный голос Рен-Рендука не мог:

– Что, не хочешь смотреть, как у неё глаза на лоб вылезут? Как пена изо рта потечёт? А, Маакс?

И Максим не выдержал:

– Всё, не надо больше! Прекрати! Я покажу дверь!

Вскоре вся банда Рен-Рендука неслась к заветному гроту. Тальду тоже взяли с собой. Её отпаивали какими-то лекарствами, но очухаться после жуткой пытки девушка пока не успела. И Максим то и дело оглядывался, проверял, не вывалилась ли она со своего летателя.

Они не успели самую малость. Не зря Гоэльт беспокоился, что криссы узнают о находке. Максим уже различал белеющую среди зелени парка беседку, когда диванчик под ним начал терять скорость и плавно покачиваясь, поплыл к земле.

– Что случилось? – он удивлённо повернулся к сидящему рядом «сержанту». Тому самому, что вырубил его недавно.

«Сержант» не ответил, лишь выругался зло. Зло и испуганно. И Максим понял, что летатель ему не повинуется. И остальные диваны вышли из подчинения. Один за другим они приземлялись, мягко, но настойчиво «высаживали» пассажиров. Синие переругивались, сновали между деревьями, нервно озирались. А со стороны солнца к ним приближался рой больших зелёных мух.

Не мух – это летели криссы. Им не требовались диваны-летатели, у них было куда более эффективное средство передвижения – большие квадратные ранцы за плечами. А в длинных шестипалых руках-лапах каждый держал трубку, наподобие той, какими были вооружёны синие – станнер. Только у криссов они были покруче и наверняка помощней. Станнер не убивал, не калечил, единственно отключал сознание минут на пятнадцать-двадцать. Но чтобы помешать побегу этого было достаточно.

Нельзя было терять ни секунды. Максим бросился туда, где приземлился диванчик с Тальдой. Девушка сидела на траве, прислонившись к толстому гладкому стволу дерева, смахивающего на берёзу. Взамен одеяла ей выдали синюю униформу, но размер явно не угадали: тужурка не сходилась на широкой груди, нижний крючок еле удерживал её полы. Но Тальде было слишком плохо, чтобы обращать внимание на беспорядок в одежде. Она сжимала руками голову и медленно покачивалась из стороны в стороны.

– Бежим, здесь недалеко! – Максим подскочил к ней, подхватил, помогая подняться на ноги…

– Очень кстати, что недалеко, – Рен-Рендук стоял в двух шагах от них. – И правильно ты сказал, Маакс, – бежим!

Вокруг затрещало. Не страшно, будто ломались под ногами тонкие сухие ветки. Но люди посыпались на землю, как подкошенные. Те, у кого было оружие, принялись палить в ответ.

– Бегом, бегом я сказал! – бесновался Рен-Рендук.

Максим и хотел бы «бегом», но Тальда едва ноги переставляла. Если бы он её не поддерживал, рухнула бы на землю. Её всю трясло, из носа сочилась кровь. Вряд ли она соображала, что происходит.

Криссы атаковали снова и снова, Синих оставалось всё меньше. Консул вертел головой, втягивал её в плечи, стоило очередной тени мелькнуть над кронами деревьев. Он был напуган. Ого, как он был напуган! Видно, знал, какое его ждёт наказание.

– Брось её! – не выдержал он, наконец. – Брось её здесь!

– Да пошёл ты! У нас на Земле друзей в беде не бросают.

– Тупой дикарь! Не бросают, значит? Живых не бросают или мёртвых?

Он внезапно подскочил к ним, оттянул голову Тальды назад… Максим не понял – где он это прятал?! В горло девушки упирался острый длинный клинок.

– Брось её или сейчас потащишь мёртвую!

Максим замер, не зная, что делать.

– Макс, оставь меня здесь… – прошептала девушка. – Беги сам. Криссы мне ничего ведь страшного не сделают, правда?

– Конечно, – поспешно кивнул Рен-Рендук. – Криссы никого не обижают… без надобности.

Максим скрипнул зубами. Как он ненавидел этого гада! Как бы хотел с ним посчитаться! Оставалось надеяться, что такая возможность когда-нибудь представится.

Он кивнул Тальде:

– Ладно. Но я обязательно за тобой вернусь!

Он и впрямь верил, что так и поступит. Главное ведь – разведать дорогу между мирами.

До грота добежали лишь пятеро из шайки Рен-Рендука. Одного из них криссы уложили в самой пещере, ещё один попал под выстрел станнера в «нигдейном» коридоре. Максим этого не видел. Он бежал первым, бежал быстро, не оглядываясь. Он боялся не столько криссов, сколько несущегося по пятам консула. Чёрт его знает, что у этого садиста на уме! Право Рен-Рендука всё ещё было сильнее его права. По эту сторону двери ничего не изменишь. А по другую….

Меньше всего вращающаяся в воздухе спираль походила на дверь. Это было… Максим не смог бы описать своих ощущений, даже если бы вошёл в неё медленно и аккуратно, а не влетел сломя голову. В глазах потемнело, к горлу подкатила тошнота, всё перевернулось…

И ещё раз перевернулось. А когда он смог видеть, вокруг него была не Вирия.