Читать книгу Упрямое время - Игорь Вереснев - Страница 10

После истории с пропиской к датам я начал относиться опасливо. Проверил все вещи, что в моих карманах по времени путешествовали. Не приведи господь опять на какой-то мелочи проколоться! Уверен был – больше таких казусов, как в гостинице, не случится. Ошибся.

…Девчонка поперхнулась пивом и закашлялась. Ой, ещё и на блузку пролила. Повезло, что блузка бежевая, пятно не так заметно будет. Ну, извини, подруга. Сочувствую, но помочь не могу. И так выбрал для «материализации» самый дальний, самый безлюдный уголок просторного больничного парка. Я же не виноват, что ты здесь прогуливаешься! Но, с другой стороны я тебя понимаю. В городе жара, духота, а здесь хоть какая-то тень. Гуляла себе девушка, пивасик холодненький попивала. Может, ждала кого. А тут вдруг в кустах мужик невесть откуда нарисовался.

Я выбрался из зарослей сирени на дорожку, отряхнул пыль и насыпавшийся с веток мусор. Расстегнул пиджак. Подумал и вовсе снял – жарко. Вежливо кивнул девушке, таращившейся на меня выпученными глазами и напрочь забывшей о зажатой в руке бутылке. Здрасьте вам, до свиданья! От пивка бы и я не отказался. Пожалуй, и от чего-нибудь посытнее тоже. Кушал-то когда последний раз? О-го-го! В январе две тысячи шестого. А сейчас лето две тысячи пятого. Обедать пора.

Подумал, не спросить ли у девушки, где тут ближайшая точка общепита? Одёрнул себя – не зарывайся, а то подругу удар хватит. Или того хуже, верещать начнёт. Оставил свидетельницу моей «материализации» придумывать объяснение увиденному, и пошёл по дорожке к центральному выходу.

«Столовая» – обещала прибитая на столбе, как раз напротив ворот больницы, прямоугольная, заострённая с одной стороны дощечка. Остриё показывало влево, «значит, нам туда дорога».

Метров через сто больничный двор закончился, обрезанный переулком. Здесь был ещё один указатель. Этот смотрел вдоль переулка, в сторону мединститутовских общаг. Ага, стало быть, студенческая столовка. Попробуем, чем молодёжь кормили, пока я нары давил.

Заведение и впрямь располагалось в здании одного из общежитий. Но не с фасада, там, где поднимались ступени к стеклянным дверям входа, а с торца, куда и тротуар нормальный не вёл, лишь узкая полоска асфальта, тянущаяся вдоль стены. Каждый знает, что ходить под окнами общаги не рекомендуется категорически, во избежание падения на голову предметов студенческого быта. Так что мне дважды пришлось обойти вокруг здания, прежде чем увидел последнюю стрелку, показывающую теперь вниз – на цокольный этаж. И ступеньки, убегающие под землю.

Столовая порадовала прохладой, лёгким полумраком в разгар солнечного дня. Она была маленькой, девять столиков четырёхместных. А если честно, вчетвером за таким не пообедаешь, и сидеть тесно, и тарелки приткнуть некуда. Но в одиночку – вполне комфортно и уютно. Ещё бы не пожмотничали на салфетки и перец с горчицей, а то и солонки стояли не на каждом, а в шахматном, так сказать, порядке. Причём «солоночная партия» явно близилась к эндшпилю. Ну, это в порядке вещей. Отечественный общепит, одним словом.

Единственный посетитель расположился за дальним столиком. Девушка сидела спиной к входу, клевала салатик и на меня не обратила никакого внимания. Я взглянул на неё мельком и направился к раздаче.

Меню блистало лаконичностью. Первые блюда: зелёный борщ, лапша. Вторые: биточки, сосиски. Гарниры: макароны, гречневая каша. Два вида салатов. Соки в ассортименте. Судя по цвету жидкостей в стаканах, ассортимент тоже ограничивался двумя разновидностями.

Я прошёлся вдоль раздачи, поставил на разнос тарелку салата и сок, яблочно-виноградный. Подождал. Пусто и тихо.

Девушка покончила со своим салатиком, отнесла посуду. Проходя мимо, посоветовала:

– Вы позовите, а то долго ждать придётся.

Дельный совет!

– Есть кто живой?! Голодных обслуживают?

Крикнуть пришлось дважды. Затем дверь по ту сторону прилавка открылась, выпустила молодую женщины в белом халате. Маленькая, розовощёкая, круглолицая, чем-то смахивающая на поросёночка. Не жирного, а в самый раз, аппетитного такого поросёночка.

Приветливо, как будто и не ждал я её несколько минут, женщина спросила:

– Что будете кушать?

– Борщ, на второе…

– Борща нет, – тут же охладила мой пыл розовощёкая.

– А в меню…

– Варится. Лапшу будете?

– Буду. И биточки с гречкой. Биточки есть, надеюсь?

– Биточки есть, каша закончилась.

– Девушка, да что ж это у вас за голодомор?

– Каникулы, – невозмутимо объяснила «кормилица». – Студентов нет, мы много и не готовим. Макароны на гарнир ложить? Если хотите, можно пельмени сварить. Это быстро.

О пельменях она упомянула таким тоном, будто было это спецблюдо для VIP-клиентов, а мне вот снизошли. Уважают, мол. Пельмени это хорошо. Только знаю я, как оно «быстро» бывает в подобных заведениях. На варку столько времени уходит, словно фарш ещё хрюкает где-то, а не в тесто залепленный в морозильнике лежит.

Я покачал головой.

– Не нужно. Буду лапшу с макаронами есть, раз у вас такой богатый ассортимент.

«Кормилица» сочувственно развела руками, пошла к кассе. И я за ней.

Сумма чека меня неожиданно порадовала. Цены в две тысячи пятом куда ниже были, чем в две тысячи девятом. Приготовленный полтинник показался несоизмеримо крупной купюрой. Да ладно, разменяю. Положил на блюдечко.

Круглолицая ждала чего-то. Деньги не трогала, смотрела на меня, улыбалась. И я улыбнулся – не жалко. Но пауза затягивалась.

– Так сдача будет?

Женщина взяла купюру, повертела, разглядывая. Даже на просвет проверила. Боится, что фальшивая? Стопроцентной гарантии дать не могу, но вроде не должно.

– А где вы такую взяли?

Вопрос мне не понравился. Я сразу насторожился, подобрался. Привычка, годами выработанная – непонятно, значит опасно. А я не понимал, что происходит.

– Я таких денег не видела, – пояснила кассирша. – Это что, игрушечные? А сделаны, как настоящие.

От слов её у меня глаза на лоб полезли не хуже, чем у той девчонки, в больничном дворе.

– Вы что, издеваетесь? Это пятьдесят гривен, настоящие.

Женщина засмеялась. Неуверенно. Так смеются, когда знают наверняка, что услышанное – шутка, а в чём соль, не понимают, но и казаться глупой не хочется. Я веселье не поддержал. Если кто здесь шутил, то не я.

Женщина чуть выдвинула ящик кассы, достала оттуда купюру. Повертела, стараясь держать от меня подальше. Тоже полтинник.

– Настоящие – вот такие. А у вас игрушечная.

Я вздохнул.

– Девушка, у вас старые купюры, а у меня новые. Видите, написано: «2005». – Сказал, а у самого тенькнуло в сердце. А что, если проскочил?! Обсчитался? Не в две тысячи пятый попал, а в две тысячи четвёртый? Не мог вроде, нет у хронобраслета такой скорости. Но вдруг?! Уточнил: – Сейчас же две тысячи пятый?

– Да, – женщина вновь взяла мою купюру. Ещё раз оглядела. – Но я ничего о новых деньгах не слышала.

Я порылся в кошельке. Выложил перед ней десятку, пятёрку, гривну.

– И таких не видели?

Она отрицательно покачала головой. Уже не смеялась, поглядывала на входную дверь. Ждала, что зайдут посетители, подскажут? Но никто не заходил. Тогда она закричала:

– Майя! Подойди на минутку!

– Шо там такое? – долетело с кухни.

– Быстрее!

На крик кассира здесь отзывались куда проворнее, чем когда звал посетитель. Две секунды, и дверь распахнулась, выпустив вторую женщину. Высокая, тощая, светло-пегие пряди выбиваются из-под белого колпака, прилипают к лицу. И это повар?! Не удивительно, что здесь одними сосисками и пельменями потчуют.

Повариха подошла, не сводя с меня взгляда.

– Шо случилось?

– Глянь, ты такие видела? Говорит, новые.

Долговязая посмотрела на деньги, склонив голову на бок, что твоя цапля. И взгляд её стал совсем нехороший.

– Никогда не видела.

Мнение товарки стало для кассирши решающим.

– Я эти деньги не возьму.

Смотрят на меня в четыре глаза. И я прекрасно знаю, что думают, – ломщик, мошенник. Сейчас повариха уйдёт на кухню и ментов вызовет. Ноги надо делать, ноги!

Но если бежать, то далеко, вон из этого времени. На голодный желудок. А лапшица-то горяченькая. И биточки вроде, ничего. Пахнут. Я придумал другой вариант.

– Так чё, это не настоящие деньги? Вот блин. А мужик мне сказал – нормально всё, мол, новые деньги ввели. – Я сгрёб купюры, от греха подальше.

– Какой мужик?

– Да на вокзале, когда деньги менял. Я ж сегодня только из России приехал. У меня сестра здесь в больнице лежит. Проведать хочу.

Какой у нас народ всё-таки отзывчивый! Минуту назад готовы были ментам меня сдать, а как докумекали, что не их ломанули, – сочувствие прямо из ушей лезет.

– Ох жульё! – всплеснула руками толстенькая. – И много вы поменяли?

– Две тысячи на наши.

– Ох ты ж! Вы в милицию заявите!

– Света, какая милиция? Думаешь, они там этих жуликов не знают? Все отмазанные давно. – Повариха посмотрела на меня. – Так и что, у вас совсем денег не осталось?

– Да немного вроде есть, – испытывать их сердобольность я не хотел, очень уж в ней сомневался. Достал из кошелька старую двадцатку. – Эта хоть настоящая?

Кассирша – оказывается, её Светой звали, как мою бывшую – взяла купюру, придирчиво изучила.

– Тоже у того жулика меняли?

– Нет, это ещё в России. Из банка.

– Вроде настоящая. Все нужно было в банке менять.

Я пообедал, вышел из столовки и начал соображать, что это со мной приключилось. Опять перепутал что-то? Не в две тысячи четвёртом новые деньги вводили?

Специально достал из кармана все, перепроверил. Нет, не ошибся. На двух купюрах и год стоит – «2004». Что же такое выходит, а? Не готов я был к подобному обороту. Пятидесятки эти новые – основной капитал мой. Специально разменивал, потому что помнил – крупные позже вводили. Разменял, блин. Пол штуки гривен – коту под хвост. На одной старой сотенной с мелочью до две тысячи первого дотянуть сложновато будет. Возвращаться назад, менять новые на старые? Как? Подойти в банк, попросить, – «Поменяйте, а то мне у новых расцветка не нравится. Рожи на портретах больно мрачные»?

Шёл я так, перебирал варианты, пот с лица вытирал. А вариант сам мне неожиданно подмигнул. Откуда и не ждал – из окошка отделения Сбербанка. Лотерея!

Как молния в голове сверкнула. Вот же оно – простое решение проблемы! «Супер-лото» называется, «Украинская национальная лотерея». Выиграть в неё – раз плюнуть. Если знаешь, какие номера зачёркивать.

Сомнение кольнуло всего на миг: честно ли это будет? Я отмахнулся от него. Если и не честно, то кого обманываю? Государство. Оно мне за семь лет больше задолжало. Куда больше! Не колеблясь, открыл дверь.

Через пятнадцать минут я знал всё: о правилах, выигрышах, днях розыгрышей. И о номерах, выпавших в последнем тираже.

Ещё часом позже я вновь стоял рядом с тем же окошком – только четырьмя днями раньше! – и аккуратно заполнял карточку. Вычёркивать все шесть выигрышных номеров в одном поле, само собой, я не стал. Джек-пот сорвать – это было бы прекрасно, все мои проблемы денежные решались в один миг. Однако не получить мне такой выигрыш, ни в жизнь не получить – это я тоже выяснил. Выигрывать нужно по-маленькой, так, чтобы выдавали на месте, по билету, не требуя паспорт. Я старательно вычеркнул по четыре выигрышных и два пустых номера.

Женщина, торговавшая лотереями, проверила, что я там начеркал. Поинтересовалась:

– В одном тираже участвовать будете?

– В одном.

– А не хотите системную игру попробовать? Там вероятность всегда вы…

– Не хочу, – перебил я довольно невежливо. Но достала же! Вероятность, видите ли, выше! Да я стопроцентную вероятность могу начёркать, только мне оно не нужно, геморрой.

Женщина поджала губы.

– Как хотите.

Сунула бумажку в терминал. А я, расхрабрившись, вынул из лотка вторую карточку. Поиграем!

Рано утром в четверг явился я за своим выигрышем. Трусил немного. Как не крути, мошенничество получается. Успокаивал себя тем, что если и мошенничество, то доказать никто не сможет. Купил, заполнил, зарегистрировал. Всё по правилам.

В отделении банка ничего не изменилось с моего предыдущего визита, который был три дня назад. И с самого первого, который завтра случится. Дверь с захватанной до блеска ручкой и оборванной пружиной, всё те же старые, покорёженные буквы над входом. «Д» упало на бок, готовое отвалиться в любую минуту, а «Б» уже и отвалилось, – надеюсь, не на голову неудачливому посетителю! – так что грязно-серая надпись на грязно-зелёном фоне теперь читалась «ОЩА]> АНК». Внутри – длинная стойка поперёк зала, у противоположной стены – старый потёртый стол, стулья с поцарапанными дерматиновыми сидушками, пара бабулек рядом с окошком кассира.

И женщина у игрового терминала сидела всё та же. Только платье на ней, кажись, другое, с большими розовыми цветами. Меня она не узнала. Не удивительно, клиентов за день сколько проходит!

– Здравствуйте, – я протянул билетик. – А можно получить выигрыш по «Супер-Лото»?

На приветствие она не ответила. Билет взяла молча, повозилась с терминалом. И протянула назад.

– У вас без выигрыша.

– Что вы сказали? – я подумал, что ослышался.

– Без выигрыша.

– Как «без выигрыша»? Это вчерашний тираж вы проверяете?

– Разумеется. А с чего вы взяли, что выиграли?

– Но я же… – «знал, какие номера выпадут!» Такого не сказал, конечно. Мозги ещё работали, хоть и со скрипом. Никак не мог допетрить, что творится. – …А какие номера выпали?

– Вон, на бумажке написано.

Написано. Я уже видел эти листики с выигрышными номерами. Недавно совсем видел, когда первый раз сюда зашёл. С них и списывал, чтобы наверняка, чтобы не забыть. А с них ли? Дата выигрыша та же, что и была. Но номера… Один всего совпал!

Я пробежал глазами по первому билетику. Естественно, этот единственный номер и совпадал. Права «банкирша», без выигрыша. Списал, называется! Что ж я за лох такой, цифры на бумажку переписать не смог? Да нет, ерунда! Не пьяный я был, соображал, что делаю.

Перебрал всю стопочку карточек с результатами тиража. Все одинаковые! Женщина тоже увидела, что сверяюсь, и смотрела на меня снисходительно. Решила, что пытаюсь собственную «систему» разработать? Так и есть, по большому счёту. Разработал, «стопроцентно выигрышную».

Я достал второй билет. Будто в насмешку, на одном из полей совпали три номера. Один «верняк», и два «левых», поставленных от фонаря. Хотел скомкать и выбросить. Потом всё же протянул в окошко.

– Вот это другое дело, – женщина улыбнулась мне, стараясь подбодрить. – Три номера на одном из полей. Ваш выигрыш составляет пять гривен. Получите!

И выложила передо мной бумажку с синей, усатой рожей Богдана Хмельницкого. Новую.

Столовая в общежитии уже функционировала. Я подскочил к кассирше-«поросёночку» и бахнул перед ней полученную в банке пятёрку.

– Это деньги настоящие?

Женщина уставилась на меня удивлённо, но без страха. Сегодня в столовой было людно: завтракало несколько работяг в измазанных краской и штукатуркой робах, парочка в дальнем углу ела пирожные, и следом за мной парень вошёл.

– Настоящие.

Я выудил из кармана полтинник. Нет гарантии, что тот самый, но они всё равно похожи, как близнецы.

– А эта?

Круглолицая взяла в руки бумажку, повертела, проверила на просвет. Точь-в-точь как прошлый раз.

– Настоящие вроде. Если сомневаетесь, несите в банк. У меня машинки нет.

Я чуть не задохнулся от злости. Крикнуть хотел, – «Какого же чёрта ты меня разводила три часа назад?!» Не крикнул. Это для меня – три часа назад, а для неё тот день лишь завтра наступит.

На миг захотелось дождаться завтра, посмотреть на эту невинную, добродушную харьку… И тут же холодом обдало. Это же другой я там буду! От одной мысли в глазах тёмные круги пошли. Нет, ни за какие коврижки не соглашусь с собой нос к носу встретиться.

Кассирша нетерпеливо заёрзала на стуле – парень уже стоял у раздачи, сверлил взглядом яичницу.

– Мужчина, вы что-нибудь берёте?

Беру? Конечно, беру. Я теперь снова крёз.

– Кофе есть?

– «Нескафе», растворимый.

– Давайте. И пирожное заварное.

Я жевал сладкое пирожное, но во рту отдавало горечью. Как же так – деньги, потом лотерея? Случившееся больше всего походило на бред. А если не бред, то очень хитрый розыгрыш. Я и сам люблю розыгрыши. Первого апреля, в кругу близких друзей.

Но сегодня был не апрель, август, и кто решил меня разыграть, я не представлял. Потому такой розыгрыш мне не нравился. Разобраться бы со всей этой денежно-лотерейной ерундой! Но сейчас были дела поважней.