Читать книгу Нечисть. Людас – повелитель тёмных сил - Игорь Викторович Тихоненко - Страница 8

Инга проснулась рано. После смерти мужа, она считалась хозяйкой поместья. Хлопот было много, и вставать приходилось засветло, и надо сказать, что она управлялась со всем успешно. Селяне сразу почувствовали крепкую, деловую хватку панны, и стали относиться к ней с уважением. К панне Кульбас обращались за помощью и за решениемспорных вопросов, когда такие возникали.

Девушка сидела в кресле и обсуждала вопросы по уборке урожая с двумя казаками, стоявшими перед ней. В комнату заглянула горничная и сказала:

– Прошу прощения, панна, но с Вами хотят поговорить отец Евсей и церковный староста.

Инга была знакома с этими людьми. Они присутствовали гостями на свадебном пиру, и Кульбас представлял их ей. Дьяка она несколько раз видела в церкви.

– Пусть войдут, – ответила панна, и, обращаясь к стоявшим казакам, добавила. – Мне надо, чтобы убрали всю пшеницу вовремя, тогда заплачу, как договаривались. Если останется неубранной хоть маленькая часть поля, то и половины не получите. Все, разговор окончен.

Казаки надели шапки, и вышли из комнаты. Входивший в это время дьяк, услышав последние слова Инги, подумал:

«Да, крута панна. У такой не забалуешь. Покойный полковник и то мягче был».

Девушка, посмотрев на отца Евсея и старосту, сказала:

– Прошу присаживаться, панове. Что Вас привело ко мне в такую рань?

– Дело у нас необычное. Не знаю, как и начать? Пусть лучше пан Прищепа объяснит, – замешкался дьяк.

Староста глянул на священника, и в голове у него промелькнула мысль:

«Вот так всегда, когда деньги у полковника на содержание церкви брать, я не нужен. А когда щекотливые вопросы решать, сразу обо мне вспоминает». А вслух проговорил:

– Так, как Вы, Ваша Милость, после гибели полковника стали главной у нас в селе, то Вам и решать такие вопросы.

– Да какие вопросы? – Инга начала терять терпение. – Говорите яснее.

– Ну, что же, можно и яснее, – продолжал староста. – Вчера нашли мертвого хлопца у реки.

– Да, да, я слышала об этой беде. Бабы на кухне шептались. Говорят, ему не было и шестнадцати лет. Большое горе для родителей. А чем же я могу помочь? Здесь нужен окружной судья или атаман, какой.

– Да, где же его сейчас найдешь атамана-то. Все же на Сичь подались. А окружной судья наш, только и горазд, горилку хлестать, да взятки брать за всякие там сомнительные решения. Где ему душегуба поймать. Он и курицу у себя в сарае не словит, не то, что убийцу. Мы полковнику жаловались на него. Он хотел с ним разобраться, да вот не успел.

– А почему вы решили, что хлопца убили? – спросила Инга.

– В том, то и дело. Нашли его в таком виде, что при Вашей милости, и говорить неудобно. Ну, да делать нечего. Лежал парень на берегу реки совершенно голый. Одежду его потом в другом месте обнаружили. А на груди, спине и шее у него страшные раны, такие, как будто его кто-то поцарапал и покусал, весь в крови был.

– Да, странное дело, – рассуждала вслух панна, – если бы зверь какой-то на него напал, то почему же он голый был? Если парень хотел искупаться, то зачем разделся не возле реки. А следов там звериных не было рядом с ним?

– Нет, не было. Так, как он был ранен, то следов там должно было бы быть много. Я бы точно заметил. И еще одно странное обстоятельство. Недалеко от нашего села есть хутор. Так вот, два дня назад, там тоже нашли мертвого парня, точь в точь, как и у нас.

– Интересно, очень интересно. А что Вы сами думаете по этому поводу? – спросила Инга.

– Что же здесь думать? Похоже, без нечистой силы здесь не обошлось, – ответил староста.

– Нечистой силы, говоришь? Ну, ну, – задумчиво произнесла панна и добавила. – Все, что касается дьявольских козней, так это, я думаю, отец Евсей нам лучше разъяснит. Что скажете, батюшка?

– Что же я могу сказать? – растерянно произнес дьяк. – В Святом Писании сказано: «И погаснет солнце и наступит ночь. Разверзнутся небеса, и придет князь тьмы. И гиена огненная…».

– Понятно, понятно, – перебила его Инга. – А Вы мне все рассказали? Может быть, еще что-то хотите добавить?

Священник и староста переглянулись.

– Есть еще одна мелочь, которую мы утаили, – начал Федор Прищепа, – помните похороны жены сотника Яворного?

– Еще бы, такое не забывается, – проговорила панна, – думаю, не каждый в своей жизни видел такое событие.

– Так, вот, мы с отцом Евсеем решили, что той панне не место на кладбище, и перезахоронили её тайком от всех.

– Хороша мелочь! Больше Вы ничего «тайком» не решили? – возмутилась Инга.

– Нет, больше ничего, – продолжил староста, – только во время перезахоронения случилось такое, что не знаю, как это и назвать: гроза не гроза, но, как бабахнуло что-то с небес. А потом еще какой-то ненормальный в лесу так смеялся, что мы чуть не оглохли. Да, и вид у панны Марыли был совсем не мертвый. А я бы сказал, даже наоборот. Уж очень она на живого человека была похожа, только спящего.

– И где же вы её закопали? – поинтересовалась панна.

– В Ведьмином яру. Там под большим камнем, – спокойно ответил Прищепа.

У Инги холод пробежал по спине. Она и в страшном сне не могла, представить, что кто-то додумается положить ведьму в могилу упыря. Мысли в голове хаотично спотыкались одна о другую. В таком состоянии девушка не могла сообразить, что же нужно делать. Взглянув на сидящих перед ней дьяка и Прищепу, она спросила:

– И кто же из Вас додумался перезахоронить усопшую?

– Он! – вместе выкрикнули священник и староста одновременно, показывая друг на друга указательным пальцем.

– Ладно, выяснять это сейчас ни к чему. Идите, мне надо подумать.

«Какая дикая история, – размышляла панна, оставшись одна. – Что-то я уже слышала, связанное с происшедшим. Ах, да! Игнат говорил, что сотник Яворной, как-то странно выглядел на поминках. Инга пыталась вспомнить, что было необычного в его внешнем виде. Внезапно, как молния, промелькнула мысль: свежий шрам на губе с запекшейся кровью и глубокая царапина на шее. Ну, конечно же, я просто тогда не обратила внимание. Не придала этому значения. Не до того было. А вот Игната это насторожило. Жаль, что нет его здесь. Не с кем посоветоваться. Да, Головань говорил, что в случае нужды, можно обратиться за помощью к Петру Коцюбе. Он, мол, в таких делах разбирается. Надо пойти к нему поговорить».

Девушке все время не давали покоя увиденные у сотника раны. Ведь у погибших тоже были такие же следы, как будто от укусов и царапин. Но те умерли, а Яворной жив. Надо еще и к сотнику домой сходить, может быть, там удастся что-то узнать.

Панна вышла на улицу. Возле дома суетились женщины по хозяйским делам.

Солнце уже распрощалось с утром, и вошло в основное свое владение – полдень. Посреди двора, горделиво задрав голову, стоял главный начальник домашней живности – петух. Он пристально осматривал все вокруг. Возле забора, застенчиво ковыряясь лапами в земле, толпились куры, то и дело, кокетливо поглядывая на петуха. В тени от дома развалилась собака, показывающая всем свой розовый язык. Время от времени она издавала подгавкивающие звуки, выскакивающие из неё от досаждавшей жары.

Инга пересекла подворье и отправилась к Коцюбе. Она уже неплохо знала жителей села. Да, и люди относились к ней хорошо. А, иногда, жалели:

– Бедная панна полковничиха. Не успела еще, как следует, с мужем пожить, а уже овдовела. Тяжело ей теперь будет. Известное дело, жена без мужа – сирота.

Но, в то же время, видя твердый характер панны, с ней не спорили, а старались выполнять её распоряжения сразу.

Подойдя к хате деда Петра, девушка без стука вошла внутрь дома. В комнате за столом сидел старый казак и чинил сети.

– Извините, что без стука. Можно войти? – спросила Инга, входя и присаживаясь на лавку без приглашения.

Старик с удивлением посмотрел на панну и сказал:

– Добрый день, Ваша Милость. Что же такое случилось, что Вы сами пришли ко мне? Сказали бы, так я сам зашел бы.

– У меня дело – необычное. Мне полковник Головань говорил, что можно к Вам обращаться за помощью в вопросах, связанных с… этим, как бы получше выразиться… с тем, кто не любит Бога.

– С чертом, что ли? – спросил дед Петро.

– Можно и так сказать, – согласилась Инга.

– Мне нужна помощь знахаря. Игнат говорил, что он живет где-то в пещере на берегу Днепра. Я бы хотела с ним встретиться.

– Вы сами хотите к нему поехать?

– Нет, я бы попросила Вас привести его ко мне. И желательно, чтобы все, о чем мы с Вами сейчас говорим, осталось в тайне.

– А что случилось, Вельможная панна? И зачем Вам понадобился Прокоп Цимбалюк? Дело в том, что он человек не простой. И сложно будет его уговорить куда-то поехать. К нему самому приезжают люди за сотни верст. Мирские дела его не интересуют.

– Может быть нужны деньги? Я дам сколько надо.

– Дело не в деньгах. Но, если Вы не скажете мне, что же произошло, то я не смогу Вам помочь.

– Я сама толком еще не разобралась. Только в нашей округе нашли двух убитых молодых парней. И обстоятельства их гибели таковы, что есть резон подозревать вмешательство ведьмы.

Старик смотрел на Ингу широко раскрытыми глазами. Потом кашлянул в кулак и сказал:

– Простите меня, ясновельможная панна, но это вот сейчас, Вы со мной разговаривали? Из всего, что услышал, я понял только одно слово – ведьма.

Девушка замешкалась, пытаясь выразиться попроще.

– Убитые хлопцы были искусанные и поцарапанные. Перед этим Игнат и я видели такие же раны у сотника Яворного. Понятно?

– Ну, теперь понятно. Только это, что же получается? Мертвая ведьма ходит по селу и кусается? – недоверчиво спросил дед Петро.

– Я так думаю, что ведьма уже не мертвая. Или скажем: «не совсем мертвая». Вот я и хотела, чтобы знахарь погадал или, что он там делает? В прошлый раз он же как-то узнал об упыре и ведьме? Может и сейчас поможет?

– Все понял. Поеду к Цимбалюку и попробую уговорить его, чтобы он со мной приехал в Вишневое.

– Если не будет соглашаться, скажите, полковник Головань тоже просил помочь.

– Ладно, завтра же с утра и отправлюсь.

Инга вышла на улицу. Солнце, передав свои права на небе младшему брату ночи – вечеру, спряталось за горизонтом.

– Пойду, поужинаю, да и схожу в гости к сотнику Яворному. Правда, меня никто туда не приглашал. Ну, да ничего, потерпят, – так думала панна, возвращаясь, домой.

Очухавшиеся от дневной жары, собаки резво бегали во дворах, показывая прыть своим хозяевам. При этом они не упускали случая облаять каждого проходившего мимо их забора.