Читать книгу Цветы над адом - Илария Тути - Страница 5

Массимо увяз в топкой грязи по самые щиколотки.

Его лицо отражало целую гамму чувств: злость, отчаяние, неловкость, но в первую очередь – стыд. Он ковылял по поросшим травой кочкам, которые предательски проваливались под ногами в илистую жижу.

Все внимание криминалистов сконцентрировалось на нем: теперь они – его новая команда после перевода с прежнего места работы. Он понимал, что новый начальник тоже не спускает с него глаз.

Недавно начавшийся снег теперь валил крупными хлопьями. Попадая на его пылавшие щеки, снежинки моментально таяли.

Набравшись храбрости, Массимо посмотрел перед собой. Должно быть, комиссар Батталья – это тот сорокалетний тип, немного ниже его ростом, со смуглым лицом и с сигаретой в зубах, не спускавший с него прищуренного взгляда. Один из полицейских указал в его сторону, и Массимо направился прямиком к нему, не придав значения предупреждающим крикам коллеги. Расплата за собственное легкомыслие не заставила себя ждать: пройдя несколько метров бодрым шагом, он угодил в вязкую тину.

Этот день он запомнит надолго. Прибыв в участок с небольшим опозданием, он полчаса проторчал в коридоре, прежде чем кто-то соблаговолил сообщить, что вся группа выехала на место преступления. Его никто не ждал и не соизволил поставить в известность. О нем попросту забыли.

Пять минут опоздания.

Массимо было подумал, что это неудачная шутка. Но дежурный заверил его, что комиссар Батталья не любит шутить. Как, впрочем, судя по выражению лица, и дежурный, заключил Массимо.

Ему ничего не оставалось, кроме как дожидаться своих в участке либо выехать на место преступления.

На свою беду Массимо выбрал второе.

Он и не подозревал, что придется два часа вести машину под проливным дождем, с обезумевшим навигатором, вперившись в полотно дороги. Когда он добрался до долины, начался гололед. На скользкой петляющей дороге машину то и дело заносило, и сердце уходило в пятки. Так продолжалось, пока автомобиль окончательно не забуксовал на очередном подъеме – протекторы не обеспечивали сцепления с обледеневшим грунтом. Около него затормозил трактор. Водитель, обдав Массимо винным перегаром, заплетающимся языком предложил помощь. По его словам, в это время года тут нередко застревали туристы, и ему не составит труда дотащить его до плоскогорья.

– Дрова, навоз или машина – один черт! – добавил он.

Массимо с содроганием согласился. Окинув машину тревожным взглядом, прицепил трос, сел за руль и поставил на нейтралку.

Вот так, на буксире, он и продолжил свой путь в Травени.

Когда ему представилась возможность взглянуть на окрестный пейзаж, мышцы спины нещадно ныли от напряжения, а голова просто раскалывалась от боли. Его окружала первозданная, невиданная прежде красота. Заснеженные вершины над тысячелетним лесом напоминали матовые лезвия, торчавшие из плотного зеленого ковра. Пейзаж, в котором было нечто мифическое, не отпускал, будя в душе пьянящее чувство. Среди кедров и кустов ежевики журчали прозрачные ручьи, пробивая себе дорогу меж скал, льдов и мха. В снегу у обочины виднелись звериные следы.

Окружающий мир разительно отличался от того, к которому привык инспектор. Тут все говорило о ничтожности человека и тщете людской суеты. Это место, однако, не было нетронутым раем: часть горного склона оголилась. Вскоре на плато Массимо заметил пару-тройку скреперов и другую технику для перемещения почвы. Здесь рубили лес.

Массимо отвел взгляд, будто увидел на прекрасной картине уродливое пятно.

За последним поворотом уже проглядывала деревня Травени, приютившаяся на плато, нависавшем над долиной. Селение раскинулось на ровном участке в окружении гор. Дома из камня и дерева были построены в альпийском стиле. Возле каждого дома аккуратно сложенные поленницы пахли смолой. В крохотном центре архитектура была несколько иной: пастельные фасады домов в несколько этажей, скандинавские мансардные крыши, рождественские украшения из остролиста и красных бантов на балконах. Вдоль главной улицы теснились постоялые дворы, ресторанчики, продуктовый магазин и парочка пабов. У дверей одного из них толпились молодые люди с досками для сноуборда под мышкой и глинтвейном в руках: до лыжных склонов было рукой подать.

Здесь же располагалась аптека и несколько модных магазинов для туристов.

Хозяин трактора, отбуксировавший Массимо до центральной площади, отказался от вознаграждения, которое тот ему пытался всучить, и уехал восвояси, посигналив и помахав на прощание. Инспектор огляделся по сторонам. Местечко напоминало живописную почтовую открытку. Около муниципалитета приколотые к доске объявлений листовки зазывали жителей в местную школу, на собрание против строительства новой лыжной базы. Массимо вспомнил о вырубке леса у подножия горы. Видимо, и здесь, в сельской глуши, кипели нешуточные страсти.

Найти своих оказалось плевым делом: тело обнаружили неподалеку от деревни. Туда вела грунтовая дорога, проходившая по каменоломням и лесопосадке. Патрули местной полиции уже ограничили движение, установив блокпосты в обоих направлениях. Один из полицейских старательно записывал номерные знаки и личные данные любопытных владельцев, которые тянули шеи и высовывали головы из окон автомобилей.

Показав удостоверение, Массимо спросил комиссара Батталью. И вскоре угодил в трясину, из которой все еще пытался выбраться.

К счастью, начальник переключил свое внимание на других. Теперь он разговаривал с какой-то старушенцией в длинной, доходившей едва ли не до пят куртке. Такую не упустишь в толпе: ее остриженные под каре волосы с падающей на глаза челкой были выкрашены в ядовито-красный цвет, не гармонировавший с естественными красками природы. Она указывала на что-то в сточной канаве, уходившей в лес, начальник утвердительно кивал.

Должно быть, свидетельница. Должно быть, именно она обнаружила тело.

Наконец Массимо добрался до края трясины. Кто-то протянул ему руку. Массимо поблагодарил за любезность, хотя от смущения его слова прозвучали как невнятное бормотание.

Впервые после выпуска из Академии он чувствовал себя как на экзамене. Несмотря на холод, он весь вспотел и дышал с трудом. Худшее стечение обстоятельств было трудно себе представить.

– Инспектор Массимо Марини, – представился он, протягивая руку Батталье. – Прибыл в ваше распоряжение. Меня не поставили в известность, что вы выехали на место происшествия, иначе я прибыл бы раньше.

Он и сам не понимал, зачем это сказал. В его голосе звучали нотки обиженного мальчишки.

Не дождавшись рукопожатия, Массимо убрал ладонь. Он начал свыкаться с этим паршивым днем.

Мужчина смотрел на него, не говоря ни слова. Массимо показалось, что тот слегка качает головой, предупреждая о чем-то. Ему ответила пожилая особа:

– Видите ли, инспектор, убитый, наплевав на приличия, даже нас не поставил в известность!

У нее был сиплый голос и пренебрежительный вид.

Массимо смерил ее взглядом. Шерстяной берет с люрексом сполз на легкомысленную челку, которая никак не вязалась с морщинистым лицом и твердостью, свидетельствовавшей о колючем характере. В свою очередь комиссар тоже изучала его лицо, ища подтверждения бог весть каким своим мыслям, покусывая при этом дужку очков. Массимо обратил внимание на узкие губы, которые женщина то и дело выпячивала, взвешивая какую-то идею. Или мнение.

Под курткой угадывалось приземистое тело. Ткань, обтягивая грузные бока, натянулась до предела.

К ним подошел агент с телефоном и протянул трубку женщине:

– Вас, комиссар. Главный следователь. Спрашивает, есть ли минутка.

Она кивнула и отошла на несколько шагов, не спуская с них глаз.

Массимо окаменел и даже не заметил, как человек, которого он принял за комиссара, пожал ему руку и представился агентом Паризи. Во рту у инспектора пересохло, все тело окоченело от холода. Он пытался сформулировать в голове извинения, которые бы не звучали по-дурацки. Но как только комиссар закончила разговор, у него вырвалась самая неподходящая фраза:

– Меня не предупредили, что комиссар – женщина!

Она посмотрела на него, как смотрят на человека, вляпавшегося в дерьмо.

– Естественно, инспектор, такая элементарная вещь просто не пришла вам в голову!

Инспектор. По сути, еще мальчишка, словно сошедший со страниц модного журнала. Тереза учуяла его одеколон за несколько метров. Он был чужим на этой альпийской пустоши, полной снега и крови, которую талая вода увлекала за собой под землю. Здесь все было в крови человека, убитого с такой жестокостью, какую не всякому полицейскому случается повидать на своем веку.

Массимо Марини – красивое лицо с налетом щетины. Небрит. Видимо, что-то пошло не так сегодня утром. Судя по всему, сегодня утром многое пошло не так.

Не самое удачное начало первого рабочего дня. Попытка молодого инспектора убедить всех в своей состоятельности с треском провалилась. Однако Тереза привыкла давать людям еще один шанс – даже в таких безнадежных случаях, как этот.

Комиссара заинтересовала причина, заставившая инспектора запросить перевод из крупного города в глубинку. От чего или от кого стремился он отмежеваться сотнями километров?

«Бегут от страха, от душевной боли или в добровольную ссылку», – подумала она.

Может, дело в неразделенной любви? Однако на его лице не было следов ни бессонных ночей, ни личной драмы. Только напряжение, и виной тому – она, а не девушка из прошлой жизни. Значит, он убегал от чего-то другого.

Он стоял перед комиссаром, боясь пошевелиться, и снег устилал его поникшие плечи.

Тереза сдержала довольную улыбку. Она не упускала случая попортить нервы новичкам, и Марини не стал исключением. Он смотрел на нее с трогательным видом нашкодившего щенка. Тереза понимала, что инспектор действительно напуган: ему могли сделать выговор, обвинить в невоспитанности, да и вообще, вместо того, чтобы произвести на всех хорошее впечатление, он повел себя как последний болван.

Отвернувшись от новенького, она продолжила разговор с Паризи, прерванный гротескным появлением инспектора.

– Нужно поискать внизу возле канавы, в кустах, – сказала она.

Агент кивнул.

Тереза взглянула на Марини. Интересно, куда подевалось его пальто, или что он там носит в непогоду. Оставив этот вопрос при себе, она предложила:

– Инспектор, поищете?

Тереза заметила, как тот изменился в лице. И без возражений, в чем был, придерживаясь за ветки, полез вниз.

Тереза только покачала головой. Заносчивость, как правило, лишь усложняет людям жизнь.

Однако приказ он выполнил сразу же. Его не пришлось просить дважды.

Хороший знак: чтобы исправить ситуацию, он готов на все.

Паризи хотел было выручить новоявленного коллегу, предложив ему свои бахилы, но комиссар его остановила.

Они вдвоем уставились на инспектора, снова увязшего по щиколотки в жиже из вонючих листьев и прочих нечистот.

И хотя Терезе было немного жаль инспектора, выглядело это все довольно забавно.

– Что я должен найти? – поинтересовался он, обшаривая кусты наобум.

Ну наконец-то он обратился за помощью.

– Глаза! – ответила она. – Их все еще не обнаружили.