Читать книгу Смерть танцует танго - Ильдус Муслимов - Страница 2

Владимир сидел на скамейке и смотрел, как бьющий фонтан разбрасывал сверкающие на солнце струйки воды. Легкий хмель выпитого пива приятно кружил голову, и невольно подталкивал к раздумьям, согревая изнутри. Худощавый старичок, издали, приметив в его руках бутылку, трусцой подбежал к Владимиру.

– Сынок пустой бутылочкой не угостишь? Я дождусь, посижу рядышком, а ты пей себе на здоровье.

Согласно кивнув, Владимир стал разглядывать окружающих, заметив для себя, что на улице так много симпатичных девушек. Осень баловала их теплом, словно разрешила еще какое-то время надевать мини-юбочки и разноцветные колготки. У соседней скамейки изрядно подпитая «бомжиха» с синяком под глазом приставала к прохожим. Но с ней никто не разговаривал. Возмущенная тем, что на неё не обращают никакого внимания, она громко и голосисто кричала.

– Сергей Иваныч хороший прокурор! Он вас «сучары» всех поставит к стенке!

Затем она на минуту успокаивалась, доставала из кармана недопитую бутылку дешевого портвейна и с горла делала несколько глотков. Дождавшись отрыжки «бомжиха» начинала свой концерт заново. Рядом с Владимиром подсела сексапильная деваха. Владимир её уже видел, когда заходил в этот парк. Хлопая накладными ресницами, она слегка задрала край юбки, оголив бёдра. Её глаза, схожие по силе с действием противоракетного радара, цепко поймали его взгляд, и она неспешно, словно мурлыча, тихо спросила.

– Молодой человек чего-то желает? Минет? Отдохнуть? Всего стольник.

Владимир улыбнулся, молча встал со скамейки, и провожаемый её разочарованным выражением лица, не спеша, пошел по проспекту. Он не был в России целых три года. В его кармане лежал Турецкий паспорт и виза, где цель приезда значилась «коммерческая». Носить чужую фамилию и чужое имя было делом неприятным, но без таких «атрибутов» приехать сюда ему было просто невозможно. А ведь здесь в этом городе всего в двух кварталах от того места, где он находится, живут родители Владимира, а на соседней улице жена и дочь. В январе 1996 года почтальонка передала в руки его матери голубой конверт. На бланке с гербом, находящимся внутри, короткий машинописный текст в суровом армейском стиле известил: «Ваш сын геройски погиб исполняя служебный долг в республике Ичкерия. О доставке тела Вас предупредят дополнительно».

Нервно выкуривая сигарету, Владимир подошел к родительскому дому и посмотрел на окна квартиры. Те же занавески, те же цветы на подоконнике. И лишь скрипучая подъездная дверь жалобно ныла, словно звала его, умоляла зайти. Желание обнять маму острым камнем подтачивало сердце, принося щемящую боль. Приподняв воротник плаща, он с тоской развернулся, и направился туда, где официально был захоронен. По кладбищу величаво разгуливали вороны, раскидывая когтями пожелтевшие листья и озираясь на каждый подозрительный шорох. Владимир подошел к часовне и постучал в окошко. Дверь открыла женщина с накинутым на плечи пуховым платком.

– Вы что-то хотели, мужчина? – спросила она, спускаясь по крылечку.

– Добрый день. Вы не могли бы мне помочь отыскать одну могилу. Я проездом из другого города. Если хотите, я заплачу.

– Побойтесь Бога, – улыбнувшись, сказала сторожиха. – Здесь ваши деньги никому не нужны. Пойдемте. Что с вами поделаешь.

Назвав ей дату похорон, Владимир стал ждать, глядя как аккуратно, хозяйка погоста перелистывает потрепанный журнал, изредка поплевывая на кончики своих пальцев.

– Как вы говорите, фамилия усопшего? – переспросила она, взглянув на Владимира.

– Власов Владимир Иванович – взволнованно произнес Владимир, доставая сигарету.

– Есть такой. Пятнадцатый ряд, третья слева, – сказала женщина.– Пошлите искать.

Она шла впереди, не торопясь, внимательно осматривая каждую оградку. Остановившись у одной из них, и приглядевшись к фотографии на памятнике, она вдруг замерла. Затем с испугом на лице обернулась к стоявшему за ее спиной Владимиру и, перекрестившись, отшатнулась назад.

– Господи…

– Вы идите, я хочу побыть тут один – попросил Владимир, открывая калитку оградки.

Женщина кивнула несколько раз и, попятившись боком, пошла в сторону выхода. Владимир достал из кармана бутылку водки и присел на скамейку.

– Ну, здравствуй… Николай. Вот навестить тебя пришел. Прошло столько времени, а я до сих пор не могу себе простить.

В горле у Владимира образовался ком. Сделав несколько глотков спиртного, он прикоснулся рукой к могильному холму и заплакал. Память словно перелистывая страницы жизни, вернула его опять в Чечню.