Читать книгу Моя необработанная форма - Ильгар Сафат - Страница 14

– Как еще мы можем понять несовершенство этого мира? Только через отсутствие чего-то такого, чего не хватает именно нам. Все просто, как в детской считалочке. Нет лишь детской зоркости и детского понимания мира, детской чистоты. Впрочем, в нынешнюю эпоху поглупели даже дети, они растут без поэзии, без стремления к героизму, без сказки в душе. Это ужасно: они так же банальны, как и их родители. На вас в этом смысле лежит высокая миссия, маэстро. Вы ведь своими дикими романами даже прожженных циников превращаете в малых детей. Мне кажется, читая ваши книги, беспомощность перед жизнью ощущают все, вплоть до биржевых маклеров, спекулянтов и ростовщиков. Даже политики, черт их подери, чувствуют некий зуд в том месте, где у них раньше была душа (если, конечно, мы можем допустить мысль, что и современные политики рождаются на свет божий с душою и сердцем, я лично в это не верю). Ваш талант – это великий дар, берегите его! Да что я, в самом деле, нашел, кого учить! Вы ведь понимаете все не хуже меня, по крайней мере в сфере искусства – уж точно. Единственное, с чем вам никак не удается справиться (уж извините меня за прямоту), так это личная самоидентификация. Вот где ваша ахиллесова пята, так сказать, это я вам не только как врач говорю, но и как истый ваш почитатель. И знаете, с каждым новым романом вы уходите все дальше и дальше от себя самого (это я уже только как врач). Но тем увлекательнее каждое новое ваше произведение. Тут, конечно, говорит мой читательский эгоизм. Как романист вы великолепны, вас просто невозможно предугадать. А это и есть один из признаков настоящего искусства. Не так ли? За вас, маэстро, за вас, за вас, за вас! – пьяный чертяка, при всей никчемности своих габаритов, закладывал за воротник будь здоров, бокал за бокалом. Несмотря на многолетний опыт алкоголизма, за ним мне было не угнаться. Мне стало вдруг казаться: а не хочет ли этот незнакомец меня напоить, высмеять и выставить публично дураком? Может быть, это один из моих завистливых собратьев по перу, которые, я знаю, просто ненавидят меня и мои книги, будто я их публикую по рукописям, украденным у инвалидов! Да плевать! Чем безобразнее будет скандал (а скандал непременно будет, я это чувствовал спинным мозгом), тем благоприятнее все скажется на продаже романа. Таковы механизмы индустрии. Скандал, книга, скандал – все просто, как в детской считалочке.