Читать книгу Кредит на любовь - Илона Шикова - Страница 2

Кристина

– Я не выйду за него замуж! – в очередной раз громко произношу, чтобы до родителей наконец-то дошло.

Полчаса уже объясняю, и всё бесполезно. Такое чувство, что разговариваю со стенами, а не с двумя живыми людьми. Непробиваемые они у меня, как я ни стараюсь донести до них свою позицию.

– Черт возьми, – в очередной раз повышает голос отец, – но почему?

Мама сидит на диване, а он стоит напротив меня и бросает очередной злобный взгляд. Но меня этим не пробьешь, папочка, я уже привыкла к тебе за свои двадцать пять лет, а также выработала стойкий иммунитет к твоим крикам. И сдаваться в очередной раз не собираюсь.

– О, Господи! – я бью себя рукой по лбу и закатываю глаза. – Тебе не надоело?

– Кристина! – грозно вставляет мать. – Ты как разговариваешь с отцом?

– Да что ж вы такие непонятливые, – перевожу взгляд с одной на другого, игнорируя их крики. – Я не выйду замуж за Эдика! – произношу по слогам. – Точка!

– Давайте мы сейчас все успокоимся, – начинает отец, а я стону в ответ.

Так всегда – сначала от меня что-то требуют, я сопротивляюсь, потом мы успокаиваемся, и родители давят на жалость. Это же исключительно для моего блага, ведь беспокоятся обо мне и моем будущем. И приходится сдаваться.

Но только не сейчас. Хватит! Надоело!

– Я не собираюсь успокаиваться, папа! И плясать под твою дудку в очередной раз тоже не собираюсь, – произношу довольно строго, разворачиваюсь и двигаюсь в сторону лестницы.

– Я еще не закончил! – орет в спину мой родитель.

– Зато я закончила, – отвечаю, продолжая свое движение.

Спасительные стены комнаты, как всегда, действуют успокаивающе. Только здесь я могу выдохнуть и привести в порядок свои в край расшатавшиеся нервы. У нас с родителями проведена четкая граница – на мою территорию они не посягают. Иначе сбегу, чисто из принципа.

Папа скрипел зубами, мама пыталась упасть в обморок, но им пришлось сдаться и согласиться на мои условия. Иногда я могу быть очень убедительна и непреклонна в своих решениях. Прямо, как сейчас.

В последнее время мы всё чаще расходимся во взглядах на происходящее. Наверное, я уже готова ко взрослой жизни. Или мне просто действительно надоело плясать под дудку отца.

Но сегодня он бьет все рекорды по настойчивости, потому что через пять минут, когда я только успеваю привести свое дыхание в порядок, отец врывается без стука в мою комнату. И я понимаю – до него так и не дошло то, что я полчаса пыталась донести.

Демонстрирую ему свою спину, достаю чемодан и начинаю туда складывать вещи.

– Объясни мне еще раз, почему ты не хочешь выйти замуж за Эдуарда? – отец первым прерывает наше молчание.

– Прекрасный молодой человек, – слышу голос матери. И она здесь, куда же без нее. – Тем более, вы уже несколько месяцев встречаетесь. Он же тебе нравится? – аккуратно спрашивает, но я, так и не повернув головы в их сторону, резко отвечаю:

– Нет!

– Как нет? – охает мать, а я закатываю в очередной раз глаза.

Останавливаюсь, держа в руках сарафан, и теперь уже всем корпусом поворачиваюсь в сторону двери.

– Такое чувство, что это для тебя новость, – выдаю довольно громко.

Рука матери лежит на голове, и всем своим видом она показывает, что еще немного, и обморока не избежать. Но мне плевать и на грозные взгляды отца, которые он бросает в мою сторону, и на фальшивые ужимки матери.

– Тогда объясни нам, почему же ты с ним встречаешься!

Вот же неугомонный мужчина. Объяснить? Ладно, будь по-твоему, папочка, но я все равно сейчас соберу вещи и уеду отдыхать! Отель забронирован, Светка ждет, и я не собираюсь отказываться от двухнедельной передышки от твоего напора.

– Потому что ты попросил, – я злобно швыряю сарафан в чемодан. – Потому что ты всю жизнь меня заставляешь делать то, чего я не хочу! Школа с золотой медалью – пожалуйста! Бесконечные репетиторы по математике, английскому и физике, которую я на дух не переношу. Университет с красным дипломом – ну, как же я могу своему любимому папочке отказать. Кандидатская по экономике – вообще не вопрос. А зачем всё это, скажи на милость? Я тебе сама отвечу – единственная дочь в семье, наследница твоих миллионов, как же не похвастаться перед друзьями и партнерами моими достижениями? На все остальное тебе плевать! Единственная отрада в жизни была – это бальные танцы, но и те ты заставил бросить, загрузив меня очередным научным проектом. Достало! Все достало! И студенты эти долбанные, и учёба, и Эдик твой ненаглядный. А самое главное – меня тошнит уже от твоих бесконечных «хочу»!

Я выдыхаюсь после своей пламенной речи и замолкаю. Это так давно сидит у меня в голове, что рано или поздно должно было вырваться наружу. Но потолок не падает, и конец света не наступает. И пора уже четко объяснить своим предкам, что я не маленькая девочка, которой можно помыкать без конца и края.

Достали!

Мать перестает изображать из себя стонущую, вытаращив глаза, а отец, вижу, закипает с каждым моим произнесенным словом. Вот и пусть покажет свое истинное лицо – хватит играть в этот фарс, что всё в моей жизни хорошо.

– То есть, это я во всем виноват? – наконец-то произносит мой родитель.

– Да! – не задумываясь, выпаливаю на одном дыхании.

– Надо было позволить тебе не учиться, как большинство делает, и шляться по всем злачным местам? Наркотики, алкоголь, клубы и бесконечные мужчины в твоей постели – ты этого так хочешь, милая моя?

Умеет же он перевернуть всё с ног на голову, постоянно перекручивая мои слова на свой манер. Может, и хочу, так как ни разу даже не пробовала вкусить той жизни, которой живет большинство золотой молодежи, имея богатых родителей. Наркотики я не приемлю ни в каком виде. И сигареты, кстати, тоже, хоть вместе с девчонками и пробовала пару раз покурить за углом дома. Чтобы никто, не дай Бог, не увидел. И алкоголь, вопреки всяким предрассудкам, употребляю крайне редко и то в небольших количествах. Про мужчин я вообще молчу – с моими бесконечными научными проектами и диссертацией, которая занимала слишком много моего внимания в последние три года, на походы в какие-то злачные места не было времени от слова совсем.

И о каких «грехах» сейчас вещает мой папочка?

– Единственное, что я сейчас хочу, – я игнорирую последний вопрос отца, – это чтобы ты оставил меня в покое. У меня отпуск, и я уезжаю с подругой на море. На две недели. Впервые без твоего контроля.

– Кристина, ты меня не слышишь! – продолжает давить родитель. – Я же могу сделать так, что никуда ты не поедешь. Например, перекрыть доступ к твоим кредиткам.

– Только попробуй! – я делаю два шага вперед и впиваюсь взглядом в отца. – Тогда вообще меня здесь не увидишь. Никогда!

– Коля, – рука матери ложится на локоть отца, – не перебарщивай. Девочка устала, дай ей время отдохнуть и привести свои мысли в порядок. И оставь нас, а то вы сейчас окончательно разругаетесь, что мне потом прикажешь делать?

Вот может же, когда хочет. И когда нужна ее поддержка, хоть это случается крайне редко. Но все равно приятно, что иногда она на моей стороне и не дает отцу спуску.

Он ворчит, но покидает комнату, напоследок бросив на меня очередной грозный взгляд. Как только за ним закрывается дверь, я тяжело вздыхаю. Лекцию от матери, которой не избежать, уж постараюсь воспринять спокойно и без эмоций, хотя вся моя сущность бунтует.

– Зря ты так с отцом, – произносит моя родительница спокойно, подходит к кровати и садится на краешек. – Он беспокоится о твоем благе.

– Достал уже со своим благом! – слишком резко вырывается у меня, но глядя на поникший вид матери, немного сбавляю обороты. – Не хочу ничего слышать и понимать! Я просто устала.

– Два упрямых барана, – усмехается женщина, чьей красотой я до сих пор восхищаюсь, так как больше похожа на нее, чем на отца. Да и какая дочь не будет считать свою маму, несмотря на возраст, самой красивой в мире. – Как же с вами тяжело, – вздыхает, и я понимаю, что она тоже устала.

– Объясни ему, чтобы прекратил командовать. Сил нет больше терпеть его крики и постоянные «хочу».

– Такое чувство, – кривится моя родительница, – что он тебя заставляет в мусорных баках копаться или дворником работать. Чего ты бунтуешь? Вроде мы уже прошли твой переходный возраст. Тебе двадцать пять, уже пора повзрослеть.

– Вот именно, повзрослеть! Но вы перекрываете мне кислород! – у меня снова вырывается довольно громко, но я опять беру себя в руки. – Мам, хоть ты не начинай, – отворачиваюсь к ней спиной, подхожу к шкафу и продолжаю собирать вещи.

– Хорошо, не буду на тебя давить. Но хоть мне ты можешь объяснить, что у вас там с Эдиком происходит? Он попросил руки у твоего отца, мы не возражаем – хороший парень. Очень порядочный, толковый и обходительный. Чем он тебе не угодил?

– Тебе в подробностях? – поворачиваю голову в сторону матери, но она пресекает мой язвительный тон:

– Не хами.

– Ты же знаешь прекрасно, что это отец попросил меня уделить ему внимание, – начинаю издалека, чтобы мама наконец-то поняла меня правильно. – У меня тогда был полный завал со временем, диссертация и научная работа, поэтому даже спорить не стала. Знаю, что они деловые партнеры, и что Эдик ему нравится. Но мне – нет, в том смысле, что вы вкладываете. Да, он хороший, добрый и обходительный, как ты заметила. И в постели с ним неплохо.

– Кристина!

– Мам, ну ты как маленькая, честное слово, – подхожу ближе и присаживаюсь рядом с ней. – Секс очень полезен для здоровья, а у меня нет времени искать кого-то на стороне.

– Кристина! – снова строго произносит мама, но также резко меняет тон на спокойный. – Тогда что не так, дочка? Симпатичный, целеустремленный и порядочный. И ты ему нравишься. Да и в постели, как я понимаю, у вас тоже всё нормально. Что не так? – повторяет моя любимая женщина, а я в очередной раз тяжело вздыхаю.

Дался ей этот Эдик. Сколько можно уже перечислять все его положительные качества? Кстати, отрицательных практически нет, ну или я их просто до сих пор не рассмотрела.

– Нет искры, понимаешь? – я собираюсь с мыслями, чтобы объяснить ей популярно. – И страсти тоже нет. Всё настолько ровно и скучно, что иногда хочется завыть волком.

– Ты еще слишком молода, – проводит рукой по моим волосам. – Такие мужчины становятся идеальными мужьями.

– А как же любовь? – я приподнимаю одну бровь, наблюдая, как мама закатывает глаза.

Ну вот! А говорила, что понимает меня…