Читать книгу Как Стенька Разин по Волге ходил… - Илья Александрович Таранов - Страница 10

В полдень Степан Разин огласил казачий городок громовым голосом:

– Гей, казаки, сходись в круг!

Подбежал в одной рубахе молодой казачок с большим медным тулумбасом16, ударил деревянной битой по тугой коже: «Бух-бух- бух!», точно из пушки:

– Выходи на майдан17, атаман кличет!

Степан Разин набил трубку турецким табаком, раскурил, выпустил молочное кольцо дыма, замер, выпустил ещё:

– Эй, брат Фрол, надевай кафтан, пора новый поход объявлять!

Собрался круг: празднично одетые есаулы, выборные казаки, казачки со стариками. Стояли без шапок, в знак уважения к большому собранию. Вышел молодой есаул с плёткой в руке, спросил:

– Все ли вольные хлопцы сошли в круг?

– Все тут!.. Будем слухать нашего батьку! – посыпались одобрительные голоса.

Степан Разин вышел в середину круга в синем персидском кафтане с золочёными пуговицами и жемчугами, за поясом – турецкая сабля с драгоценными камнями, на ногах – красные сафьяновые сапоги с золотыми пряжками.

– Здорово, хлопцы!

– Здравствуй, батько-атаман! – разом выкрикнули казаки.

– По какому случаю собрал я нынче круг, хлопцы?

– Пировать будем, батько! – раздался весёлый голос, и вокруг засмеялись.

– Эй, Петра, где пируют, там и бока вздуют! – ответил атаман, и весь круг разразился хохотом.

– Эй, батько-атаман, я хоть кривоног, да спляшу!

– Ах, Петра, говоришь красно!

– Хоть ростом мал, да в схваточку-то любого помну!

– Эй, Петра-казак, молодец!

Круг весело шумел. Молодой есаул поднял вверх плётку:

– Усмиряйтесь, казаки!

Степан Разин с теплом смотрел на свою дружину. Многие из них – известные драчуны и забияки в мирной жизни – не раз спасали своего атамана в военных походах. С детства он помнил слова своего отца Тимофея: «После рати18 все храбры, а истый казак только в бою проявится».

– Гей, други-соколики! – атаман обвёл взглядом казаков, и все смолкли. – Хаживал я со многими из вас на крымского хана да на турецких басурман, на персидского шаха да на астраханских бояр и купцов… Много добра добыли мы, много верных хлопцев не вернулось с ратных боёв. Стою перед вами в золочёной парче да в каменьях. Всё честно дуванили19, раздали семьям и бедноте, да заплатили домовитым казакам за оружие и коней. Главное же богатство осталось с нами! Наша казацкая воля! Хотим – пируем, хотим – идём в новый поход!

– Засиделись мы! – воскликнул Лазарь Тимофеев.

– Хотим, батько, в поход! – зашумел круг.

– Добре, соколики! На Волгу! На бояр и воевод!

– С тобой, батько, смерти не боимся!..

Степан Разин смотрел на удалые лица, кровь закипала в его жилах. Он скинул кафтан:

– Держи, Фрол! Эй, Петра-казак, выходи с атаманом в схватку!

– Загублю, батько, кто тогда на Волгу хлопчиков поведёт!

– Эй, Петра, – смеялись вокруг, – слово скажешь – не воротишь, ступай в круг, снимай рубаху!

– Эх, на людях и смерть красна! – коренастый казак вышел к атаману в одних шароварах.

– Вразумись, Петра! – смеялись вокруг. – Беги до дома, пока атаман рубаху сымает!

Взялись валить кто кого. Не сразу Степан Разин одолел соперника. Хоть и был он на полголовы выше, да жилистый казак так вцепился, что атаман долго не мог оторвать его от земли. «Держись, батько!» – рычал тот как зверь. «Го, Петра! Уж тебя помну немного», – сжал зубы атаман, приподнял казака и повалил.

– Кто ещё с атаманом сойдётся? – оглядел круг есаул.

Степан Разин смахнул со лба пот, помог подняться побитому товарищу.

– Эх, Петра, гож казак!

– Батько, за победы казачьи пора чарки поднять! – весело сказал тот, обнимаясь с атаманом.

– Чарку с атаманом и мы поднимем, а бороться ни!

– Эй, казачки, сходись в схватке, атаман награду жалует, – выкрикнул есаул. По традиции первыми стали мериться силой молодые казаки, а за ними все желающие. Веселье началось!

Атаман с есаулами ушёл в станичный курень. Стол был празднично накрыт. В центре – большое золочёное блюдо с рыбой. В серебряной посуде с восточным орнаментом дымилось свежее мясо. На треножнике – котёл с ухой. Персидские пиалы и кофейники-турки, деревянная посуда с дичью, глиняные горшки с узваром20, серебряные ендовы21 с мёдом. Всё это изобилие утвари было добыто в боевых казачьих походах.

– Эй, други, весть о походе не должна утечь!

– Чуем, батько! Всем сказано помалкивать!

– Добре!.. Войско надо крепить!

– Слава твоя по всей Руси, атаман, люди идут к нам из донских городков.

– Со всех сторон тянутся!

– Черкасы запорожские идут.

– Гулящих людей22 с Волги каждый день принимаем.

– Всех приму с распростёртыми объятиями. Казны казацкой не жалей, Фрол, сабли и ружья всем справляй.

– Уже больше трёх тысяч войско собралось. Шалаши да землянки ладим. Казны не хватает: на пушки бережём. Оттого многие пришлые только вилами да топорами вооружены.

– А ну, кличьте кого с Волги!

Пришёл в избу огромный безбородый детина. Поклонился в пояс, атаман его спрашивает:

– Откуда, хлопец?

– С саратовского уезда, атаман-батько! Из кузнецов буду, Трофимом величать!

– От кого убёг, Трофим?

– Вот какое дело, атаман-батько! Убёг я от барина. Бил плёткой нещадно, еле жив остался!

– Такого оглоблей не убить! – посмеялись есаулы.

– Чем не угодил?

– Лошадь споткнулась под барином, а он меня обвинил, подкова, вишь, плоха…

– Какое ж тебе оружие дать, детинушка? – задумался атаман.

– Может, мне булаву железну, атаман-батько?

– Булаву? – от громового смеха чашки запрыгали на столе.

– Такой булавы ещё не отковали, молодец…

– Если только у Ильи Муромца одолжить, – продолжали хохотать.

– Пушкарём будешь, Трофим, обучим.

– Ваша воля, атаман-батько!

– Много с Волги таких богатырей, батько, – сказали есаулы, посмеиваясь в сторону ушедшего молодца.

– Добре, други, зовите певцов и плясунов.

Пришёл седой казак с бандурой, защипнул струны, изба наполнилась сочными звуками, полилась песня:

Как по морю, морю синему,

По тому морю, по Каспийскому

Завиднелась в море лодочка.

Не простая лодка, разъездна-косна;

Хорошохонько лодка изукрашена,

Бурсын, жемчугом лодка изунизана,

Молодцами лодка изусажена.

На корме-то сидел Есаул с рулём

А в носу сидел Атаман с ружьём.

Посреди лодки – золота казна,

На златой казне лежит цветно платьице,

На цветном платье сидит красна девица,

Есаулушке она – сестра родная,

Атаманушке – полюбовница.

Как сидит она, слёзно плачет;

Атаманушка плакать уговаривал:

«Ты не плачь, не плачь, красна девица,

Мы поедем с тобой в твою землюшку,

В твою землюшку, к отцу, к матери».