Читать книгу Прогулка по аду - Илья Брёхов - Страница 3

Глава 1: Две капли воды

Эта история случилась в то время, когда я учился в 10 классе, с двумя моими одноклассниками Валентином Кисло́вым, у него было прозвище Волн, и Андреем Дело́новым. Эти двое были неразлучны, за что кто-нибудь из них ни брался, всегда делали это вместе. Хотя они и не являлись друг другу родственниками, внешностью были похожи как две капли воды: высокие, с бледной кожей, длинными пальцами и широкими костистыми кистями; их брови, голубые узорчатые глаза практически не двигались, так же и губы при разговоре, волосы у обоих были по шею; различались они только их цветом: Валентин был блондин, а Андрей – брюнет. Несмотря на то, что телосложение у них было худощавое, мышцы на теле всё же прослеживались. В любви тоже были различны, Делонов был «современный Дон Жуан», за что и получил прозвище – Дон; Кислов же наоборот, влюблялся по-настоящему, надолго, конечно, число его любовных побед было намного меньше, чем у его друга «Дона Жуана». В интересах они оказались одинаковы, совместно создали рок группу: Волн играл на соло-гитаре и был фронтменом, Дон – ритм-гитара, мой давний друг Иван, широкий, мощный, кареглазый, черноволосый, со смуглой кожей, его инструментом были ударные, поскольку меня в школе все называли Белый, мы называли его Чёрный; ещё один мой друг – Евгений, он играл на бас-гитаре, все называли его прозвищем, которое дал ему я – ЖК, был такой же мощный, как Иван, коротковолосый шатен с зелёно-жёлтыми глазами и белой кожей, а я был в этой группе солист. Назвали мы её «Волн де Морт», в честь Валентина и произведения Джоан Роулинг «Гарри Поттер», песни исполнялись в жанре «Nu Metal».

Наступила зима. На нашего соло-гитариста снова напала тоска и апатия. Как-то раз, на перемене, в то время когда он стоял в коридоре и, подойдя к окну, стал задумчиво всматриваться вдаль, я спросил у него:

– Волн, почему ты так не любишь зиму?

На это вопрос Валентин мне ответил очень лениво и отрывисто:

– Взгляни в окно. Что ты видишь?

– Как что? Я вижу снег, голые деревья, турники, – ответил с удивлением ему я.

– А я вижу смерть: смерть деревьев, травы, кустов, и снег, словно белая крышка гроба, закрыл их иссохшие тела.

– Волн, ну ты даешь. Знаешь, а ты больной.

– Думаешь?

– Да. И даже знаю лекарство от твоей болезни.

– Какое?

– Любовь, тебе срочно нужна девушка.

– Может быть.

– Голову даю на отсечение.

Кислов немного улыбнулся и сказал:

– Нет, так не пойдёт. Твоя голова нам ещё нужна. Кто нам будет сочинять тексты песен, петь у нас в группе?

После этих словно я громко рассмеялся. Если честно, то Валентин приподнял мне настроение больше, чем должен был ему я. Вот прозвенел звонок, ученики разошлись по классам, у нас была история, любимый урок нашего класса, на этом уроке всегда был балаган. Я сидел на втором ряду, на третьей парте с моей одноклассницей Наталией, впереди меня сидели Валентин и Андрей. Где-то в середине урока в класс входит наша классная руководительница. «Садитесь дети, познакомитесь с новой вашей одноклассницей Машей Дурочкиной» – сказала она. Весь класс посмеялся над её фамилией. И тут входит Маша, красавица, длинные ножки, немного смугловатая кожа, пышная грудь, прекрасные чёрные волосы длинной до лопаток, бархатные ручки, которые совсем не портили слегка короткие пальчики, прекрасные карие глаза, смотрящие прямо тебе в душу, и стреляющие в неё стрелами купидона. Я сказал полушёпотом Кислову:

– Может быть, это твоя судьба Волн, женой твоей бедующей будет.

– Не исключено.

– О чём шепчетесь? – спросил Делонов.

– Да так, не о чём, – ответил Валентин.

И тут развязался разговор между соло-гитаристом и ритм-гитаристом.

– Эта новая девчонка красивая, – сказал Андрей.

– Да, Дон, красивая – согласился соло-гитарист.

– Интересно, кому эта нимфа достанется? – поинтересовался Дон.

– Нет, она не нимфа, она богиня, – возразил, тяжело вздыхая Валентин.

– Может тебе Волн?

– Думаю, нет. В этом возрасте девочкам нравятся плохие парни сильно курящие, пьющие, и ещё они обязательно должны быть старше их.

– С какого это момента ты спец по девушкам?

– Если у меня было меньше «двухсот девушек», это ещё не значит, что я в них не разбираюсь.

– Тихо! – грозно прикрикнула учительница по истории.

Наконец-то ушла классная руководительница, беседующая всё это время с учительницей по истории. Оставалось всего 10 минут до конца урока, мы записали домашнее задание и бездельничали; новенькая села на первый ряд, на вторую парту, по её виду я заметил, что все наши мальчики ей приглянулись, мне было не до неё, меня озадачила идея создания нового стиля в тяжёлой музыке, проскользнула мысль о новой песне, стал её записывать в отдельную, специальную тетрадь. Очередной однообразный школьный день закончился, пошёл домой, Марии было со мной по пути; пообедал, сделал уроки, поиграл в компьютер, поужинал, покормил живность: рыбок, черепах; посмотрел телевизор, лёг спать.

Глава 2: Спор

Через пару недель учёбы в нашей школе, Дурочкина, как и говорил Кислов, стала встречаться с сильно пьющем и курящем парнем, который был старше её. Встречались они 2 месяца.

Была весна. После записи нашей новой песни, я подошёл к Валентину.

– Волн, – позвал Валентина я.

– Что? – отозвался он.

– Тебе же нравится Маша?

– Ну да.

– Она ведь месяц уже ни с кем не встречается.

– И что?

– Как что? Подошёл бы к ней рассказал ей о своих чувствах, – удивленно сказал я.

– А смысл?

– В смысле?

– Включим логику.

– Давай.

– Мы – неформалы, так?

– Да.

– А нас, неформалов, в обществе не очень любят, так?

– Допустим.

– А как Маша относится к року?

– К року у неё нет большой симпатии, она слушает другую музыку.

– Вот… Соответственно она общается и в другой компании, а современная, обыкновенная девушка не будет встречаться с рокерами, металлистами, панками, готами и т.д., даже если этот парень ей очень нравится. Такие уж понятия в нашем обществе.

– Да, к сожалению, ты прав.

Все выходные я был сам не свой, меня очень огорчило то, о чём рассказал Валентин.

Наступил день, который в рабочее время больше всего ненавидят – понедельник, первым уроком у нас была математика, я дремал, а Кислов и Делонов перешептывались.

– Почему ты не подойдёшь к Маше? – спросил у Валентина Андрей.

– По-моему ты слышал мой вчерашний разговор с Ильёй, – ответил Валентин.

– Да слышал.

– А что тогда спрашиваешь?

– А не ты ли говорил, что нам, металлистам, плевать на всё и вся?

– Я.

– Ну так подойди к ней.

– Нет.

– Почему?

– Она мне безразлична.

– Волн, я тебя с пелёнок знаю, уж я-то могу различить, кто тебе безразличен, а кто нет.

– Честно, она мне безразлична.

– Давай я тебе докажу обратное.

– Давай.

– Я начну встречаться с Машей, а потом мы и посмотрим, как ты отреагируешь, mon cher Валентин.

– Хорошо.

Другой подумал бы: «Мария Дурочкина ему действительно безлична»; по ярко выраженной апатии на его лице и глазах, но я, Андрей, Женя, Ваня знали, что это не так, ведь мы давно знакомы с Кисловым. У Делонова созрел коварный план, он убедил нас принять в нём участие, от меня требовалось всего лишь написать стихотворение, мне это с лёгкостью удалось. Во вторник Андрей положил записку в дневник Дурочкиной, в ней был написан мой стих:

И внизу, в правом углу подпись «Андрей Делонов». Это письмо тронуло её, но взаимностью она пока не отвечала. Пятым уроком была химия, когда Мария обедала в школьной столовой, на перемене после четвёртого урока, Иван взял телефон Дурочкиной, который она оставила в своём пенале. Прейдя в класс, Маша увидела, что телефона нет на месте, и расплакалась. Андрей подошёл к ней, будто ничего не зная, удивленно спросил:

– Маш, что случилось?

– Я телефон потеряла, – всхлипывая, ответила она.

– Не плач, я сейчас его найду. – успокоил Машу Делонов.

Делонов подошёл к Ивану, поблагодарил его:

– Молодец, Чёрный, отлично сработал.

– Спасибо, Дон.

– Ну, я побежал?

– Ага, иди скорей к Машке, пока она нас не застукала.

Делонов вошёл в класс с телефоном, у которого была синяя крышка. Это был её телефон, она обняла Андрея, и горькая слеза покатилось по его спине.

– Спасибо, Андрюш – тяжело вздыхая, поблагодарила Мария Андрея.

– Да не за что, любой поступил бы также – сказал Делонов.

– Может быть и каждый, но сделал ведь только ты.

От Евгения требовалось всего лишь не прийти сегодня, поскольку на химии сидел вместе Марией, он с этим заданием справился идеально, даже подделал справку от врача. Прозвенел звонок.

– Андрюш, садись ко мне – предложила Дурочкина Делонову.

– Хорошо – согласился он.

До конца урока оставалось 15 минут, и вдруг Андрей заговорил.

– Маш.

– Что? – с улыбкой спросила она.

– Может, сходим в эту пятницу, вечерком, прогуляемся вместе, только я и ты.

– Давай, ты же всё-таки мой спаситель.

– Я зайду за тобой в 9 вечера.

– Хорошо.

Глава 3: Печаль

Все выходные, будни: понедельник, вторник, среду, Андрей и Мария целовались, обнимались, держались за ручку на глазах у Валентина, я был восхищён большой силой духа Кислова, на его лице было по-прежнему безразличие. Как-то раз, в четверг, часов в 6 вечера, Делонов ко мне зашёл за домашним заданием, я дал ему свой дневник, и он списывал всё, что ему было нужно. У Андрея было какое-то странное, задумчивое лицо, до этого момента никогда мне не приходилось видеть его грустным.

– Илья, знаешь, а я часто последнее время стал думать: «Зачем мы живем, почему мы с Валькой дружим, он же замкнутый, всё время грустный и даже готичный, а я весёлый, общительный, жизнерадостный? Бесконечна ли вселенная, и как она образовалась, есть ли бог, что будет после смерти, почему большинство молодёжи слушает такую глупую, неосмысленную, дурацкую музыку, которую поют безголосые бездарности, копирующие иностранцев, почему они не слушают рок, ведь рок – потомок классики?» – неожиданно и резко заговорил Делонов.

Я был очень удивлён, ведь Андрей первый раз ко мне обратился по имени, а не по прозвищу.

– Вы дружите с ним так долго потому, что вы, как я с Чёрным. Мы дополняем друг друга внешне и внутренне, а вы дополняете, друг друга только внутренне, – объяснил Делонову я.

– Знаешь, я, по-моему, влюбился в Машу.

– Шутишь, да Дон?

– Да, Белый, шучу.

Но по его чуть ли не плачущим глазам, я понял, что Андрей совсем не шутит, он хотел раскрыть свою душу, поплакаться в жилетку, а я так жестоко его оттолкнул.

Следующим утром, на перемене после второго урока Кислов подошёл к Андрею.

– Ты выиграл, Дон, я действительно люблю Машу, жить больше без неё не могу, мне уже невыносимо смотреть, как вы целуетесь, обнимаетесь, держитесь за ручку, бросай её, я буду с ней встречаться, – исповедался Валентин.

– Знаешь, я тоже Машеньку люблю и не брошу её, – возразил Делонов.

– Дон хватит насмехаться.

– А я не шучу.

– Это уже наглость, хочешь подольше поиграть с моими чувствами?! – прикрикнул Волн.

– Я, правда, люблю.

– Хватит врать, Делонов, ты же с ней две недели проиграешься и бросишь, как старую надоевшую игрушку, хочешь записать её в «список к остальным двумстам девушкам», ты же «неисправимый Дон Жуан»!

– Люди меняются, поверь мне Валя.

– Ты нагло врёшь! Решено! Сегодня ровно в 20:00 стреляемся возле кладбища, там тебя и похоронят.

– Хорошо! В восемь, так в восемь.

Кислов увлекался стрельбой, был отличный стрелок, он взял 2 пистолета Макарова, которые ему отец подарил на День Рождения и пришёл ровно в 8 вечера к кладбищу, Делонов тоже пришел вовремя. Первым стрелял Валентин, он попал прямо в сердце Андрею. Убийца подбежал к телу жертвы, упал на колени, расплакался так громко и горько, словно дитя поранивший локоток. Час он плакал над телом лучшего друга, который был ему вместо родного брата, в 21:30 застрелил в аллее Дурочкину.

Уголовное дело на Кислова почему-то замялось, он получил всего лишь условный срок, убийца уехал учиться в другую школу. Я продолжил сольную работу над песнями, которые записывал ещё в 8 классе под псевдонимом Пырей, в совершенно новом жанре, придуманным мной. К нам в класс приехал новый мальчик из Чечни – Ахмед, немного низкий, худощавый, с бледной кожей, карими глазами и чёрными волосами. А я до сих пор не могу простить себе, что тогда не выслушал Андрея.

Вот так злая насмешка судьбы – любовь сделала: из братьев – врагов, из романтика – убийцу, из Дона Жуана – Татьяну.