Читать книгу Терпилы - Илья Деревянко - Страница 3

Один из лучших ресторанов г. Н-ска. 19 часов 45 минут

– Ха-ха-ха!!! Ух-ха-ха!!! Классную аферу провернули!!! – держа в руке хрустальный бокал с шампанским, от души веселился ладный, темноволосый мужчина на вид лет тридцати с небольшим, с правильными (хотя довольно слащавыми) чертами лица, одетый в изящный костюм «с иголочки».

– Точно, Миша, блестящая операция! – хихикая, вторил ему плешивый субъект годков на пять постарше: в круглых очках, со вздернутым носом и непомерно оттопыренными ушами. – Чистая прибыль три с половиной миллиона долларов! Выпьем за успех?!

– Выпьем!

Бокалы встретились с легким звоном, французское шампанское устремилось в глотки…

Темноволосого звали Михаил Петрович Костюков, плешивого – Петр Семенович Голяков. Первый являлся подлинным, закулисным основателем финансовой пирамиды «Эльбрус», второй – его ближайшим сподвижником и одновременно – теневым бухгалтером.

Оба сидели в отдельном кабинете за богато сервированным столом и, как вы, наверное, догадались, праздновали то, что для тысяч обманутых вкладчиков стало катастрофой всей жизни. Угрызениями совести эти господа не мучились (по причине отсутствия таковой). И о судьбе покончивших с собой, сошедших с ума, проданных в рабство или просто выброшенных на улицу людей – соответственно не задумывались. Главное, денег наварили! Да еще сколько! Три с половиной миллиона долларов!!!

– Видел столпотворение у касс? Вот смехотища-то! – закусив шампанское ломтиком ананаса, с ухмылкой обратился Костюков к теневому бухгалтеру.

– Ага! – рыгнув, подтвердил тот. – Забавное зрелище! Лохи-терпилы наивно воображают, будто своими идиотскими митингами сумеют чего-то добиться. Умора, да и только! Впрочем… дуракам закон не писан!!! Выпьем?

– С-с-с удовольствием!!!

– По документам к нам не придерешься, – по прошествии полутора минут проговорил Голяков с набитым ртом. – Везде подписи Коротича да пустоголовой курицы Ивашкиной. Стало быть, с них и спрос! (Зинаида Аркадьевна Ивашкина числилась официальным бухгалтером АО «Эльбрус».)

При упоминании фамилии Коротича Михаил Костюков зашелся в приступе гомерического хохота.

– Старый пень! Ой, не могу!.. До самого конца верил! Ох, балбес!.. Что мы вкладываем средства в добычу алмазов! Ну-у-у дебил!.. И обязательно расплатимся с акционерами! – задыхаясь, выхаркивал он.

Смазливое лицо основателя «пирамиды» набухло кровью, глаза горели в злорадном восторге, изо рта летели слюни. Теневой бухгалтер с одобрительной улыбочкой на дряблых губах согласно кивал в такт.

– Смотрел сегодня телевизор, – нахохотавшись до упаду и утерев батистовым платочком взопревший лоб, сообщил Костюков. – Прямую трансляцию от центральной конторы. Рожи у терпил – о-бо-ссышься! Мокрые, багровые, зенки выпучены на рачий манер! Суетятся, транспарантами машут, галдят, толкаются, права качают… Я чуть со смеху не лопнул! А потом на крыльцо выполз лопух – Коротич собственной персоной. Попробовал успокоить народ, клятвенно обещал произвести выплату дивидендов. Ему, однако, не поверили и если бы не кордон омоновцев – непременно разорвали на части. Старый хрыч поспешил ретироваться. Гы-гы-гы!!!

– И я смотрел! – погано осклабился Голяков. – Там еще одна бабенка с катушек съехала. Концерт закатила – охренеть! Ее «психовозка» забрала и отвезла в «санаторий». Ха!!!

– А Коротич начал мне на мобильник названивать, – откупорив новую бутылку, добавил Костюков. – Пришлось отключить. До чего же назойливый тип!!!

Прихлебывая охлажденное шампанское, оба подлеца цинично потешались над жертвами своей аферы и, упражняясь в остроумии, сыпали плоскими шуточками. Так продолжалось минут пятнадцать, пока подельники полностью не выдохлись.

– «Эльбрус» был великолепной затеей, с лихвой окупившей первоначальные затраты, – подытожил тогда теневой бухгалтер. – Знаешь, Миша, сейчас воистину золотое времечко! В законах – абсолютная неразбериха, у кормила государственной власти – люди вроде нас с тобой! Благодать! Но, к сожалению, это не может длиться вечно. А значит, пользуясь моментом, надо срочно браться за следующее дело! Я уже знаю, куда имеет смысл вложить капитал: вариант беспроигрышный, барыши огромадные! Об «Эльбрусе» же отныне забудем. Документальных следов мы не оставили, козлов отпущения для общественности приготовили. В общем – ажур! Наша хата с краю, ничего не знаем! – Петр Семенович подбоченился и перекосил физиономию в торжествующей гримасе.

– Не все так гладко, как ты излагаешь, – внезапно нахмурился основатель «пирамиды». И, заметив озадаченный взгляд сообщника, пояснил с кислой миной: – Видишь ли, Петя, мы с тобой погрязли в эйфории, а посему я лишь теперь сообразил: определенный след все-таки остался! Понимаешь, старый пень Коротич давно со мной знаком и вполне способен наболтать лишнего. Конечно, в «органах» да в городской мэрии завязки надежные, но тем не менее…

Теневой бухгалтер мгновенно спал с лица, побледнел, задрожал в ознобе и испуганно забегал поросячьими глазками. Хитроумный финансовый пройдоха господин Голяков являлся по характеру отъявленным трусом. Даже призрачная, эфемерная вероятность понести наказание за содеянное повергала его в состояние животного ужаса. Петру Семеновичу сразу начали мерещиться стальные решетки, угрюмая камера, нары, грубые уголовные личности, зловонная параша у двери. А возле параши – он, родимый! Опущенный урками в первый же день по прибытии. Если же вдруг с тюрьмой пронесет, им непременно займутся разъяренные акционеры «Эльбруса». В лучшем случае измордуют до полусмерти, а в худшем, в худшем…

Теневой бухгалтер жалобно шмыгнул носом, пустил мутноватую слезу, сильно заикаясь, возопил:

– М-м-миша! М-м-миш-шень-ка-а! К-к-как же б-б-быть? Я н-н-начи-наю с-с-сходить с ума-а-а!!!

– Ликвидируем Коротича, и баста! – немного поразмыслив, сказал Костюков. – Есть у меня пара надежных людишек. Все будет обставлено как несчастный случай… или самоубийство.

– А З-з-зинка?! З-з-зинка Ив-в-ваш-шкина?! – не успокаивался теневой бухгалтер. – Он-на т-т-тоже с-с-след!

– Почему? – искренне изумился основатель «пирамиды». – Эта дура набитая ни черта не знает. И не соображает – ни в жизни вообще, ни в бухгалтерии в частности. У нее не голова, а кочан капусты. Ивашкина просто подмахивала приносимые ей бумаги. Не более того!

– Д-да, н-но б-бумаги, б-бумаги-то приносил ей я!!! – продолжал скулить обуянный страхом Голяков. – К-к-конечно, д-д-действовал я под ч-ч-чуж-жим именем, п-п-парик над-де-вал п-п-предосторож-ж-жности р-р-ради, г-г-гримир-р-р-ровался, однако, М-миш-ша, п-п-подстрахов-в-ваться н-не п-п-помешает!!!

– Хорошо, подстрахуемся, – смерив подельника ироническим взглядом, снисходительно улыбнулся Костюков. – Не бзди, Петя! Разберемся с твоей Ивашкиной!!!

5 июля 1993 года. 2 часа ночи

Генеральный директор злополучного «Эльбруса» семидесятитрехлетний Владислав Павлович Коротич, пригорюнившись, сидел у открытого кухонного окна в своей просторной одинокой квартире (супруга Владислава Павловича умерла от рака два года назад, а взрослая дочь Ирина проживала с мужем-военным на противоположном конце страны). С наступлением темноты дневная духота сменилась приятной прохладой. Дул легкий освежающий ветерок. В ветвях росшего рядом с домом раскидистого тополя заливался серебристыми трелями невесть откуда взявшийся в центре огромного города шальной соловей. Спать Коротичу совершенно не хотелось. Невзирая на отсутствие жары, на лбу гендиректора блестели бисеринки пота, а сердце грызла смертная тоска. «Неужели сын моего лучшего друга меня обманул?! – с горечью думал он. – И вдобавок, подло подставил?! Я же его, маленького, на коленях качал, всегда относился как к родному, любил больше, чем собственную дочь!!! Когда деньги из касс неожиданно исчезли, Миша поначалу уверял, будто это временное явление, связанное с объективными трудностями, потом перестал отзываться на телефонные звонки (попросту трубку бросал) и, наконец, вовсе отключил телефон!.. Да, похоже, обманул, негодяй!!! А ведь клялся памятью отца, что дело честное, средства акционеров вкладываются в разработку алмазных месторождений! Покойный Петр небось со стыда в гробу перевернулся! А я – ветеран партии, Герой социалистического труда – очутился по уши в дерьме! Народ считает меня бессовестным грабителем. На улицу выйти стыдно… и опасно! Могут запросто пришибить! Нет, так дальше не пойдет! Надо обратиться в прокуратуру, рассказать все как на духу. Пускай Мишка-поганец срок мотает, баланду жрет».

– Эй, дед, о чем размечтался? – бесцеремонно прервал размышления Владислава Павловича незнакомый мужской голос. Коротич судорожно обернулся. На пороге кухни стояли двое молодых людей: модно одетых, с накачанными мышцами, со стриженными под «ежик» головами, с бычьими шеями и с пустыми глазами.

«Каким образом они сюда попали? Дверь же была заперта! О елки-палки!!!»

– Ключи нам дал Михаил Петрович, – словно прочитав мысли старика, сказал один из незваных гостей.

– Шеф в курсе ваших душевных терзаний и велел вас успокоить, – добавил второй.

– Правда?! – в душе генерального директора всколыхнулась безумная надежда. – Значит, «Эльбрус» не липа? Значит, выплаты возобновятся и я верну себе доброе имя?!

– Насчет выплат не обещаю, но позора вы точно избежите, – ответил первый бугай, быстро шагнул к Коротичу и без замаха рубанул его ребром ладони в сонную артерию. Владислав Павлович потерял сознание. Посланцы Костюкова открыли в духовке газ на полную мощность, засунули туда голову бесчувственного старика, плотно затворили окно и шустро убрались восвояси.

Выйдя из подъезда, убийцы погрузились в потрепанную белую «Ниву», закурили по сигарете и выехали со двора на Буденновский проспект.

– Ну вот, Андрюха, по десять штук зеленых на рыло заработали! – весело обратился к товарищу сидящий за рулем. – Без проблем! Двигаем в ночной клуб «Сапфир», перекантуемся до утра, а там новый заказ. На такую же сумму!

– Слышь, Валя, вдруг «дичь» в бега подастся? Может, не станем тянуть резину, а прям щас ею займемся?! – взволнованно предложил Андрюха (по паспорту – Андрей Митрохин 1966-го года рождения).

– Нет! – жестко отрезал Валя (он же Валентин Елдашев). – Поспешность нужна только при ловле блох! Я уже продумал детальный план, и вообще – не лезь ко мне с дурацкими советами! Усвоил?

Хотя по возрасту Валентин был старше напарника всего на пару лет, однако обладал значительно большим «мокрым» опытом и, главное, пользовался неограниченным доверием работодателя – Михаила Петровича Костюкова. Поэтому Митрохин (сохраняя прежнее мнение) спорить с ним не стал и смиренно кивнул в ответ.

Удовлетворенный Елдашев правой рукой похлопал подельника по плечу.

– Не дрейфь, братан! – ухмыльнулся он. – Никуда та баба не денется, расклад просчитан до мелочей!!!

5 июля. 9 часов утра

В подвешенной под потолком клетке старательно чистил перышки зеленый попугай. Сквозь тюлевые занавесочки пробивались лучи солнца, падая на велюровую мягкую мебель, полированную стенку «Стелла», узорчатые ковры, хрустальные безделушки и прочие доказательства мещанского жизненного успеха. Во включенном радиоприемнике блатовала популярная в начале девяностых группа «Дюна». По квартире разносился вкусный аромат жареного кофе. Устроившись перед зеркалом, Зинаида Аркадьевна Ивашкина – пухленькая тридцатилетняя, крашенная под блондинку женщина – старательно наводила макияж. Занятие, надо сказать, архиответственное, требующее предельной сосредоточенности. Тональный крем… тени на веки… стрелки на глаза… ресницы тушью… немножко подправить карандашом брови… контур губ… помада и, наконец, румяна на скулы…

– Аккуратненько!!! Кисточкой!!! Вот та-а-ак!!!

Ивашкина внимательно вгляделась в собственное отражение и осталась им очень довольна. «Очаровашка! Лапочка! Прелесть!»

– Зину-у-уля! – донесся с кухни басовитый голос ее матери, Ираиды Альбертовны Козявкиной. – Завтрак готов. Иди кушать, доченька!

– Иду, иду, – лениво откликнулась Зинуля, поправляя прическу. – Разливай кофе!

За столом обе женщины поначалу перемыли косточки бывшему мужу Ивашкиной, Анатолию Сергеевичу: «Грубое животное! Неандерталец! Хам! Скотина! Изверг!» и т. д. (восемь месяцев назад «неандерталец» уличил жену в супружеской неверности, отхлестал ремнем по заднице и подал заявление на развод). Затем перешли к событиям, разворачивающимся вокруг АО «Эльбрус».

– Кабы неприятностей не возникло! – озабоченно поджав губы, сказала Ираида Альбертовна. – Шуму-то вокруг сколько!

– Ерунда! – беспечно махнула рукой «доченька». – Невелика проблема! Милиция на нашей стороне. Помнишь побоище у центрального офиса? Вломили хулиганью по первое число. Больше не сунутся. Побоятся! Хи-хи-хи!

Вчера в беседе с Голяковым основатель «пирамиды» охарактеризовал умственные способности Ивашкиной с предельной точностью. Она действительно являлась законченной дурой во всех отношениях, дальше своего носа ничего не видела, высшее экономическое образование получила лишь благодаря связям матери (в прошлом – директорши крупного гастронома), а в бухгалтерских тонкостях разбиралась не больше, чем мартышка в высшей математике. Потому-то Зинаиду и взяли на должность официального главбуха «Эльбруса».

Роль бездумной марионетки Ивашкину вполне устраивала. Никаких тебе забот! Несколько раз в день поставит подписи на документах, подсунутых нескладным, лохматым мужчиной из числа учредителей (фальшивые фамилию-имя-отчество Голякова Зинаида запамятовала), а дальше знай себе сиди в комфортабельном кабинете, надувайся спесью, покрикивай на секретаршу или по телефону с подругами болтай. Плюс высокая зарплата. Настоящая синекура![3]

Связанная с «Эльбрусом» буря народного возмущения нашу дамочку ни капельки не беспокоила. Ей-то платят регулярно! Очередные деньги получила совсем недавно. В точно установленный срок!..

Рабочий день у главбуха начинался ровно в десять, однако госпожа Ивашкина никуда не спешила. Начальство, как известно, не опаздывает! Оно задерживается!!! Поэтому после завтрака дочь с матерью по новой перемыли косточки «извергу-неандертальцу», досконально обсудили последние сплетни из жизни знакомых, и только потом Зинаида начала неторопливо одеваться…

* * *

Сидя в раскаленной летним солнцем «Ниве», Елдашев с Митрохиным постепенно зверели. Зная график работы центральной конторы, убийцы караулили терпилу с восьми утра. В данный момент часы показывали половину одиннадцатого, но «гребаная стерва» и не собиралась вылезать из дома. «Детальный план!!! Расклад просчитан до мелочей!!! Самоуверенный кретин!!! – мысленно кипел Митрохин. – Двинуть бы тебе в харю, недоумок!!!»

Валентин, в свою очередь, беспрерывно шептал матерные ругательства, кусал губы и с ненавистью косился на выразительно морщащегося Митрохина. Продлись так еще минут двадцать – подельники наверняка вцепились бы друг другу в глотки. Но тут, к счастью мокрушников, из наблюдаемого подъезда по-гусиному выплыла расфуфыренная мадам с щегольской сумочкой через плечо и принялась с важностью осматриваться по сторонам, очевидно в поисках такси.

– Объявилась, сука драная! – повернув ключ зажигания, облегченно выдохнул Елдашев…

* * *

Подъезд, в котором проживала Ивашкина, выходил не во двор, а прямо в так называемый Чайниковский проезд, расположенный неподалеку от центра города. Очутившись на улице, Зинаида Аркадьевна вознамерилась поймать машину поприличнее. Желательно иномарку. Не общественным же транспортом начальнице добираться?! К сожалению, ничего подходящего в окрестностях не наблюдалось. «Пора обзаводиться собственным автомобилем! – решительно подумала она. – По крайней мере, служебным… для почина! Скажу об этом лохматому учредителю, приносящему документы. Как его там?.. Впрочем, не важно! Мою просьбу обязательно…»

Завершить мысль женщина не успела. Стоявшая метрах в тридцати невзрачная «Нива» с заляпанными грязью номерами внезапно рванула вперед и со страшной силой долбанула бампером туловище главного бухгалтера. Ивашкину отбросило назад по ходу движения машины. При ударе об асфальт ее череп раскололся, как спелый арбуз. Тело немного подергалось в агонии и застыло. Около погибшей в считанные секунды собралась голосистая толпа любопытных. Случайно выглянувшая в окно Ираида Альбертовна Козявкина, увидев произошедшее, дико, протяжно завыла. Приехавшая по вызову соседей «Скорая помощь» констатировала факт смерти. Прибывшая следом милиция составила надлежащий протокол и начала опрашивать потенциальных свидетелей. Те, как водится, давали путаные, противоречивые показания. А злодейская «Нива» давным-давно скрылась с места происшествия и бесследно затерялась в уличных лабиринтах Н-ска…