Читать книгу Кровь и Честь (сборник) - Илья Деревянко - Страница 28

Нечаев наблюдал за действиями группы захвата с чердака дома, стоящего напротив его собственного. С освещением в этом районе дела обстояли неважно, но Ивана выручали инфракрасные очки. Около половины двенадцатого к подъезду подкатили темная девятка и два воронка. Из девятки вылез Валерий Кознов, а из воронков посыпались дюжие оперативники. Через некоторое время в окнах квартиры Нечаева вспыхнул яркий свет. «Валерочка решил подстраховаться, да попал впросак,» – констатировал про себя Иван: «Интересно, какое обвинение он собирался мне предъявить? Впрочем, для нынешних ментов это не проблема! Они и на святого уголовное дело состряпают, а дьявола праведником объявят!»

Вскоре свет потух и служители закона вышли на улицу. Один держался за челюсть и едва плелся, поддерживаемый товарищем. «Наверное, подвернулся Валерке под горячую руку», – подумал Нечаев: «Если так, то длительный больничный ему обеспечен».

Кознов яростно рванул дверь девятки и, взревев мотором, укатил. Воронки неохотно потащились следом. Выждав для верности час и убедившись в отсутствии слежки, Нечаев спустился с чердака, вошел в свой подъезд, запер на ключ дверь квартиры и направился в соседний двор, где припарковал машину. Ехать на рандеву с Козновым Иван не собирался. Сподличал Валера в первый раз, сподличает и во второй! В принципе, Нечаев предвидел подобный поворот событий, а записку оставил на случай, если Кознов все же явится один. Но он притащил с собой целую толпу подручных и наверняка запасся ордером на обыск. При обыске обязательно нашлись бы или наркотики, или оружие, или еще что-нибудь криминальное (ловкость рук и никакого мошенничества), потом, разумеется, задержание и вскоре пуля при попытке к бегству.

– Просчитался ты, гаденыш! – прошептал Нечаев, включая зажигание. – Я начну с другого конца, а потом наступит твой черед!

Резиденция господина Ривкина находилась за чертой города, в двадцати минутах езды от Кольцевой дороги. Место считалось престижным, недаром и коммунистические, и демократические номенклатурщики имели дачи именно здесь. Предпочитали строить тут дома и современные нувориши. Григорий Ефимович возвел роскошный трехэтажный особняк возле соснового бора, присоединив часть его к своему приусадебному участку, размеры которого исчислялись не сотками, как обычно, а гектарами. По сути, это был огромный парк, окруженный высоким забором, освещаемый по ночам мощными прожекторами и патрулируемый бдительными, вооруженными до зубов охранниками. Господин Ривкин всегда уделял должное внимание мерам предосторожности и, несмотря на врожденную жадность, в данном случае не поскупился. Охрану своей драгоценной персоны организовал на высшем уровне. Мышь не проскочит! Однако сегодня Григорию Ефимовичу почему-то не спалось, сердце томилось нехорошими предчувствиями, нервы напряглись до предела. Он принял транквилизаторы (хотя, опасаясь за здоровье, по возможности избегал таблеток), но и это не помогло.

«Чего я психую?» – мысленно вопрошал себя Ривкин.

Нет ровным счетом никаких причин для беспокойства. Канал утечки информации ликвидирован, а с не в меру шустрым частным детективом разберется Кознов. За спиной послышался слабый шорох. Григорий Ефимович хотел обернуться, но не успел. Железные пальцы перекрыли сонные артерии, и господин Ривкин потерял сознание…

Ривкин ошибался, считая свою систему охраны верхом совершенства. Нечаев пробрался в дом без особого труда. Правда, пришлось вырубить троих охранников и для верности вколоть каждому дозу специального психотропного препарата, стирающего память[49]. Когда мордовороты очнутся, то при всем желании не смогут вспомнить, что с ними произошло. Конечно, проще было бы их прикончить, но Иван не хотел лишней крови. Чем виноваты эти гориллы в пятнистых камуфляжах?! Они просто охраняют вверенный им объект и наверняка не знают о грязном бизнесе работодателя. Внутри дома находился еще один. Сидя в холле на первом этаже, он самозабвенно таращился в телевизор и не замечал ничего вокруг. Его Нечаев отключил резким ударом ребра ладони в основание черепа[50]. Ивана бугай не заметил, и потому Нечаев не стал тратить попусту наркотик. Пощупал пульс, убедился, что охранник жив, и отправился наверх, за Ривкиным. Уж эта-то сволочь заслужила смерть, однако Иван решил сперва выслушать исповедь Григория Ефимовича. Тщательно связав Ривкина, Нечаев заткнул ему кляпом рот, взвалил на плечи, бегом преодолел освещенное прожекторами пространство и перебросил через забор бесчувственное тело. Затем перепрыгнул сам и понес Григория Ефимовича к оставленной неподалеку машине…

Кознов и несколько оперативников всю ночь просидели в засаде на тридцатом километре Н-ского шоссе, но Нечаев не появился. «Учуял, гад, подвох», – понял майор и витиевато выругался. Уязвленное самолюбие ныло, как больной зуб. Валеру бесило, что Иван постоянно опережал его как минимум на один ход. «Сваливаем отсюда», – грубо бросил он подручным в семь утра: «Даром время теряем!»

Те послушно забрались в машины, мысленно проклиная начальника и кидая на него полные скрытой ненависти взгляды.

– «Взбалмошный кретин!» – думали они. – «Сереге ни за что ни про что челюсть сломал, гондон! Жизнь собачья! Стаким козлом приходится работать!»

Майор Кознов, не обращая ни малейшего внимания на кислые физиономии коллег, уселся в свою девятку и поехал домой. От бессонной ночи гудела голова, слипались глаза.

– Доберусь я до тебя, Ванечка! – злобно хрипел Валерий. – На части разорву, паскуду!

Внезапно майор резко затормозил. Померещилось ему, будто в лобовое стекло смотрит покойный Андрей Николаевич Моргунов. Смотрит с презрением и отвращением.

– Тьфу, черт! – пробормотал Кознов. – Нервы совершенно расшатались! Нужно взять отпуск и как следует отдохнуть на курорте.

Вот только с Нечаевым разделаюсь! Довел, сволочь, до ручки, да и Рыжего ослушаться нельзя! Чревато последствиями!

Благополучно добравшись до дому, майор не раздеваясь прилег на диван и крепко, без сновидений уснул…

Ривкин, в придачу ко всему получивший сотрясение мозга в результате полета через забор, пришел в себя не скоро. За это время Нечаев успел отвезти его в глухое, безлюдное местечко в пятидесяти километрах от Кольцевой дороги, выгрузить из машины и даже выкурить две сигареты.

– Очнулся, голубчик, – усмехнулся Иван, заметив выпученные от страха глаза Григория Ефимовича.

– Так вот ты какой, Рыжий!

– У-бу-бу! – давясь кляпом, ответил белый как мел Ривкин.

Разговор происходил в лесу, на небольшой поляне. В прояснившемся небе появилась луна, дававшая достаточное количество света. До проселочной дороги, где Нечаев оставил машину, было не менее двух километров.

– Сейчас ты ответишь на все мои вопросы! – сказал Иван. – Тогда, может быть, останешься жив. Согласен?

Григорий Ефимович утвердительно закивал головой. Нечаев вытащил кляп.

– Кстати, орать, звать на помощь бесполезно, – добавил он. – Никто не услышит, а мне придется вырвать тебе язык. Уразумел?!

– Да-да, – простонал Ривкин.

– Прекрасно. Итак, приступим! Для начала обрисуй в общих чертах сферу деятельности фирм Бригантина и Гиппократ.

Рыжий дрожащим голосом начал рассказ. К концу его Нечаев сделался мрачным как туча, хотя и ожидал услышать нечто подобное. Гиппократ для отвода глаз действительно приторговывал медикаментами, однако основным источником дохода являлись люди, вернее, их внутренние органы, предназначенные для трансплантации зарубежным богатеям, а также кровь для переливания. Особенно ценилась детская.

Сперва Ривкин использовал в качестве сырья бомжей, но среди них немногие обладали хорошим здоровьем, поэтому Григорий Ефимович обратил свои взоры в сторону стран ближнего зарубежья. Вот тут-то и пригодилась Бригантина, до сих пор занимавшаяся под прикрытием торговли товарами широкого потребления ввозом в Россию наркотиков.

Агенты Бригантины предлагали русским, замордованным местными националистами, работу и жилье. Те, разумеется, соглашались и чуть ли не молились на благодетелей. Все они потом бесследно исчезали, но это никого не беспокоило. Гражданами России без вести пропавшие не являлись, а самостийным властям и подавно было наплевать. Кстати, помимо русских, в сети Бригантины угодило немало украинцев, досыта наевшихся прелестей независимости. Попадались и люди других национальностей. После развала империи процветали только новоиспеченные удельные князьки и их холуи, остальным же приходилось несладко.

Благосостояние господина Ривкина стремительно росло. Он перечислял миллионы долларов на счета швейцарских банков, скупал недвижимость за границей. Не забывал Григорий Ефимович и о своей безопасности, прикармливал чиновников высокого ранга, завел прочные связи в милиции. Валерий Кознов являлся всего лишь одним из многих, но последнее время Ривкин уделял ему особое внимание, поручал наиболее сложные задания. Профессионалы такого уровня на дороге не валяются!

– Та-ак, понятно, – протянул Нечаев, передергиваясь от омерзения. Теперь скажи, куда подевался Витя Смирнов?

– Он случайно узнал от одного из своих любовников об основной деятельности Гиппократа и попытался меня шантажировать. Пришлось убрать. Болтливого любовника тоже…

– Отправили на склад?

– Нет, у них все внутренности оказались гнилыми. Просто прикончили, а трупы спрятали…

– Почему убили Митина?

– Разыскивая Смирнова-младшего, он слишком близко подобрался ко мне…

– Через Жору?

– Да…

– Кто убийца?

– Кознов. Мы опасались связей Митина и решили имитировать самоубийство. К сожалению, не получилось. Как вы догадались?

– Не твое собачье дело, отрезал Нечаев и вплотную подошел к Ривкину. – Сейчас ты, паскуда, прогуляешься в ад. Тебя там давно заждались!

– Но вы обещали сохранить мне жизнь! – взвизгнул Григорий Ефимович.

– Я пошутил, усмехнулся Иван, схватил Ривкина обеими руками за отвороты рубашки и, используя их в качестве упоров, вторыми суставами указательных пальцев зажал сонные артерии, одновременно надавив большими пальцами в основание кадыка[51]. Потом он снял с трупа веревки (пускай менты, если найдут Ривкина, поломают голову, от чего наступила смерть. В данном случае это практически невозможно), сбросил тело в небольшой грязный овраг и тщательно замаскировал грудой хвороста и опавших листьев. Подступы к оврагу Нечаев присыпал так называемой индийской смесью[52]. Затем быстрым шагом направился к машине. Близился рассвет. Следовало поторапливаться…