Читать книгу Ухабы судьбы (сборник) - Илья Деревянко - Страница 18

Двадцать седьмого декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года Алексей Сорокин подхватил разгулявшийся по Москве грипп, причем в самой тяжелой форме. Температура подскочила до сорока двух градусов[50]. Алексей механически глотал лекарства, подносимые перепуганными матерью и сестрой, временами проваливался в тяжелое забытье. Он не бредил и не терял ясности мысли, однако есть ничего не мог, только беспрестанно пил теплую воду.

– Успокойтесь, – хрипел Сорокин плачущим женщинам. – Все в порядке!

Но его осунувшееся пылающее лицо и ввалившиеся, подернутые мутной пленкой глаза убеждали в обратном. Сны Алексея были ужасны. Правда, очнувшись, он не мог вспомнить их содержание. Оставалось лишь ощущение чего-то вязкого, липкого, жуткого.

Наконец, после огромных доз жаропонижающего, температура упала до сорока, но опускаться ниже упорно не желала.

В ночь с двадцать девятого на тридцатое Сорокину, как обычно, снился кошмар, но на сей раз он запомнил увиденное вполне отчетливо. Бассейн, до краев наполненный дымящейся кровью. Посредине, дьявольски хохоча, плескался Апраксин. В лице Сергея не осталось ничего человеческого. Глаза пылали безумием, гнусная ухмылка кривила рот. Заострившиеся и удлинившиеся в три раза больше нормального зубы выпирали наружу. Заметив Алексея, Сергей гадко хихикнул: «У-тю-тю, мой хороший! Не стоило ругать госпожу Римму! Видишь, как мне теперь хорошо, а тебя все равно убью… убью… убью…» Апраксину вторил издевательский визгливый женский голос, беспрестанно повторявший: «Заколдую, заколдую. Погублю, погублю… Заколдую, заколдую… Погублю, погублю!» Алексей почему-то не испытывал ни капли страха, только глубокое отвращение.

– Посмотрим, кто кого! – спокойно сказал он. В ответ послышался злобный вой, видение заколебалось и исчезло. Алексей очутился на широкой равнине, покрытой зеленой травой. К нему подошел высокий старик с белоснежной бородой и ясными глазами. От него исходила могучая аура душевного тепла и доброты.

– Мужайся, мальчик, – улыбнулся старик. – Не страшись нечисти. Но не забывай о главном!

– О чем? – робко спросил Сорокин.

– О том, что ты получил при рождении…

Произнеся эти слова, старик пропал, а Алексей проснулся.

Часы показывали восемь утра. Сорокин с кряхтением уселся на кровати, разыскал на близстоящем журнальном столике сигареты, придвинул пепельницу и закурил, хотя врачи настоятельно рекомендовали воздерживаться от табака во время болезни. «Что же я получил при рождении? О чем говорил старик?! Это что-то очень важное, внушающее страх нечистой силе… О боже! Ну конечно!»

Накинув халат, Алексей вышел в коридор и постучал в дверь матери, которая спала в соседней комнате.

– Мам, ты не спишь?

– Нет, сынок, заходи!

– Мам, где мой нательный крест, ну тот, которым ты меня в детстве крестила?

– Слава тебе, господи! – умилилась женщина. – Вспомнил наконец. Вот, держи!

– Спасибо.

Сорокин бережно повесил на шею простой медный крестик на кожаном шнурке.

– Ты как себя чувствуешь, мама?

– Сегодня хорошо.

Мать Алексея давно страдала гипертонией.

– Тогда сходи, пожалуйста, в церковь и принеси святой воды или Маринку пошли…

– Нет, нет, Леша, я сама…

Святая вода оказала на Сорокина поистине волшебное воздействие.

После первых же глотков на теле выступили крупные капли пота, голова прояснилась. Сердце стало биться не судорожными рывками, как раньше, а спокойно, размеренно. Температура упала к вечеру до тридцати восьми. Для Алексея сущий пустяк! Впервые с начала болезни он смог немного поесть. Мать в своей комнате читала благодарственные молитвы. А в двенадцать ночи объявился возбужденный Шевчук…

Убив Савельева и искалечив Синицына, Апраксин пребывал на седьмом небе от счастья, ощущал себя героем, сверхчеловеком. Упоенный одержанными победами, Сергей не задумывался о том, что противники были гораздо слабее его, зато с наслаждением вспоминал хруст ломающихся костей, хлещущую фонтанами кровь…

Эйфория длилась около двух часов, затем при воспоминании о Сорокине сменилась лютой злобой.

К тому времени Апраксин успел добраться до дома.

– Гнида! Ублюдок! Ненавижу! – рычал он, пиная ногами мебель. – Уничтожу! С грязью смешаю!

– Сережа, у тебя все в порядке? – заглянула в комнату встревоженная шумом мать.

– Отстань! – грубо рявкнул сын, и женщина поспешила к мужу.

– Сережа сегодня какой-то психованный! – пожаловалась она.

– Ерунда, – добродушно махнул рукой слегка поддатый Апраксин-старший и налил себе очередную рюмку первосортного коньяка: – Нервный срыв, с молодежью бывает!

– Сущий зверь, я его абсолютно не узнаю, будто подменили! – завершив рассказ о сегодняшних событиях, горестно вздохнул Шевчук.

– Неудивительно, – мрачно заметил Сорокин.

– Ты о чем?

– Неважно.

– А все-таки?

– Он ходил на сеансы к некой госпоже Римме, белому магу якобы, а по сути просто ведьме, ведь никакой разницы между белой и черной магией не существует, и сразу же резко изменился. Был нормальный парень, а стал… И-эх… – Алексей устало опустился на подушку.

– Ты примешь вызов?

– Разумеется. Когда следующие состязания?

– Сразу после праздников. Как только публика проспится.

– Я обязательно приду!

– Алексей, но ты болен!

– Выздоровею… Ключица болит? – сменил Сорокин тему разговора.

– Ноет, гадина.

– Ничего, трубчатые[51] кости быстро срастаются. Недели через полторы можешь снимать гипс и разрабатывать руку…

– Успею ли?

– ???

– Вслед за тобой Апраксин вызвал на смертный бой меня!

– Не беспокойся, – грустно улыбнулся Алексей.

– Драться с тобой он будет не в состоянии.

После ухода Шевчука Сорокин до утра не сомкнул глаз. Старый приятель превратился в натурального вурдалака, сделался крайне опасен для окружающих и теперь его, Алексея, ни с того ни с сего публично вызывает на смертный бой! Если откажешься, во-первых, покроешь себя позором, во-вторых, все равно не остановишь зверюгу. С какой, спрашивается, стати нужно было убивать Савельева? Тот в любом случае не продержался бы против Апраксина дольше трех минут!

Вызов необходимо принять и раз и навсегда лишить Сергея возможности выступать на ринге. Но как? Убить?! Только если не будет иного выхода. Незачем на душу лишний грех брать да руки в крови пачкать… Вломить как следует, авось поумнеет? Не поумнеет! Он полностью во власти ведьмы! Что же остается? Сломать хребет, сделать паралитиком? Это даже хуже смерти…

Всю ночь Алексей метался по постели, вставал, ходил из угла в угол, часто курил, однако ничего подходящего не придумал.

В конце концов он решил положиться на волю божью, выпил большую дозу снотворного и с грехом пополам задремал. Снились ему перекошенное от злобы лицо Апраксина и залитый кровью ринг с мертвым Савельевым. В отдалении гнусно хихикала длиннолицая блондинка…

Получив от Апраксина фотографию Сорокина, госпожа Римма сперва решила наслать на Алексея порчу, несколько раз принималась за дело, но неизменно останавливалась на полпути. Чутье подсказывало ведьме, что это опасно[52], что есть у парня надежные защитники. Она помнила немало своих коллег, погибших лютой смертью во время подобных занятий. «Пускай уж лучше этот кусок мяса (так мысленно именовала Римма Сергея) сам прикончит приятеля, если же нет… Придется искать другие пути…» Тридцать первого декабря, выслушав хвастливый рассказ Апраксина об одержанных победах, целительница воспряла духом.

– С Сорокиным так же расправишься? – ведьма теперь не церемонилась, обходилась без вы.

Апраксин самодовольно выпятил грудь и раздулся от важности, как индюк.

– Раз плюнуть!

– Молодец!

Сергей поглядел на ведьму с собачьей преданностью, и если б имел хвост, то непременно бы им завилял.

– Пока он жив, от порчи тебе не избавиться, – на всякий случай напомнила Римма.

– З-з-наю! – процедил сквозь зубы Апраксин. Воображение незамедлительно нарисовало соблазнительную картину: Алексей в луже крови с лицом-месивом и со сломанной шеей. – На куски разорву гада! – с ненавистью добавил Сергей.

– Умница! – мурлыкнула ведьма…

Однако вечером того же дня разговор с шефом значительно поумерил ее восторги.

– Я навел справки, – подражая булгаковскому Воланду, низким, тяжелым голосом произнес шеф. – Последние победы твоего протеже гроша ломаного не стоят. Оба его противника были слабы и никуда не годились. Сорокин же боец высшей квалификации, гораздо лучше Апраксина!

– Что же делать? – проскулила Римма. – Может, вы как-нибудь по-другому от него избавитесь? Нанять киллера не так уж дорого…

– Не-ет! – яростно прохрипел шеф. – И дело тут не в деньгах! Нам нужно продемонстрировать свое могущество. Сорокин умрет на ринге, а мы пустим слух: Апраксин стал непобедимым благодаря магии! В общем, напускай порчу постепенную: несколько дней пускай потихоньку чахнет, а потом загнется прямо во время боя, или ты не справишься?

Пронзительные черные глаза, казалось, буравили Римму насквозь. Она, зная возможные последствия немилости главаря секты, мгновенно покрылась холодной испариной.

– Справлюсь! – с трудом выдавила целительница.

– Ладно, иди!..