Читать книгу Записки провинциала. Фельетоны, рассказы, очерки - Илья Ильф - Страница 16

Письмо из Москвы

Вчера днем у Иверских ворот, среди торгующих бутербродами, перламутровыми пуговицами и раздвижными моделями человеческого тела, возник некоторый переполох.

Обычно только красноголовый милиционер может спугнуть бродячее государство иверских лоточников.

Этого хватает ненадолго.

Милиционер стремится назад, к своему перекрестку, где беспризорные моторы и извозчики успели образовать полный затор. Тогда отбежавшие было на сажень бутербродные фирмы занимают старые места, и гам продолжается.

– Яблоки коричневые!

– Оригинальный подарок детям! Предупреждение беременности! Последняя новость! Двадцать копеек!

Пролетает ревучий автобус-тяжеловес, реставрированные Бетонстроем Иверские ворота слепят глаза белой штукатуркой, крик от копеечной торговли поднимается к облачным, лепным небесам.

Веселое место! Милое место!

Но сейчас, хотя черная шинель милиционера и сигает в толпе, никто из лоточников не пытается спастись бегством.

Они забыли об этом. Им слишком смешно.

Вся толпа, все девчонки, торгующие булками с черной, словно нафабренной икрой, все продающиеся книги за «двадцать копеек вместо рубля» и даже сам загадочный продавец «оригинального подарка детям» – все они сбились в кучу и кричат:

– Конкуренция Моссельпрому! Конкуренция Моссельпрому!

«Конкуренция» снует тут же.

А за «конкуренцией» с совершенно потрясенным лицом бегает милиционер.

Это мальчик, почти голозадый, в зеленой рубашке. На груди у него висит закрытый продолговатый ящичек.

Из-за этого ящика – всё дело.

– Беспатентная ж торговля! – растерянно бормочет милиционер, устремляясь за голозадым.

Кончилось представление обычно. Милиционер, запыхавшись, убежал к своему посту, а торжествующая «конкуренция Моссельпрому» занял место у кирпичной стены и заорал:

– Граждане, автомат работает! Подходите, граждане!

Граждане, заливаясь смехом, стеклись в большом числе и удивленно рассматривали висящий на мальчике ящик.

Вверху ящика большими, выведенными химическим карандашом буквами-колесами красовалась надпись: «Ав‐то-мат». Над узкой щелью внизу была другая надпись: «Брось 1 копейку».

– Ну и брошу! А что будет?

– Папироса выпадет!

– А если двухкопеечную монету положу?

– Две выскочат!

Две копейки тихо скользнули в щель. Толпа напряглась.

Следующее мгновение было для мальчика триумфальным.

Две папиросы «Крем» (20 штук – семь копеек), одна за другой, выкатились из ящичка.

Продавец «оригинального подарка» страшно захохотал:

– Молодчина! Полная конкуренция Моссельпрому!

Между тем конкурент моссельпромских автоматов деловито и охотно давал объяснения своему дивному прибору.

Черная старуха проходила мимо и полюбопытствовала узнать, что случилось.

– А ты посмотри, бабушка! – вежливо заметил бородач с раздвижной моделью мужского тела. – Чего здесь увидишь, того на том свете за красненькую не покажут.

И прямо перед ее глазами раздвинул свою модель так, что старушка увидела брюхо, наполненное желтыми и красными кишками.

Старуха отпрянула сразу шагов на десять, толпа шарахнулась от пролетавшей машины, а юный «автомат», завидев подходящего «мильтона», быстро перекочевал в более безопасное место.

Как заправский изобретатель он переносил гонения покорно. Он уже знал, что все изобретатели были гонимы.

Другой, однотипный с нашим изобретателем мальчик ходит по редакциям московских газет. Это поэт.

На голове он носит котелок. Кто‐то подарил.

Стихи он пишет презабавные.

По ним видно, что наибольшее впечатление на него оказало стихотворение:

Все его стихи (он плодовит и пишет каждый день) подражательные цитированному.

Этот мальчик – настоящий поэт, заправский. Он читает свои стихи всем желающим слушать его. За это он просит разрешения напечатать их на машинке.

Как настоящий поэт он хочет видеть свои произведения в печати, хотя бы и машинной.

Печатает он сам.

Оба эти мальчика, несомненно, будут интереснейшими людьми. До всего они дошли сами. Их никто не учил.

1923