Читать книгу Девушка за спиной (сборник) - Илья Казаков - Страница 12

Ираклий поехал в командировку. В Мюнхен.

Поехать в Мюнхен на пару дней – уже счастье. А чтобы на месяц… Мюнхен божественен. Парки, магазины, улицы, памятники, рестораны.

Он влюбился в этот город с первого взгляда. Мариенплатц, невероятный рынок слева от этой площади. Старый город. Опять-таки парки. Пиво с сосисками.

Ираклий был компьютерщик. И на удивление нормальный человек, что в этой профессии бывает нечасто. Любил уезжать из дома. Там вроде было все в порядке, но каждый год отдалял их с женой друг от друг всё безвозвратнее.

Школьный роман, продолжившийся пять институтских лет. Перед дипломом они поженились. Я, как и каждый из гостей на их свадьбе, не представлял другой развязки. Моим подарком была ваза из горного хрусталя. Она мне так нравилась, что приходилось в гости ходить с цветами – чтобы еще раз полюбоваться на нее.

Однажды я пришел, а цветы поставили в другую вазу. Я поднял брови.

– Прости, – сказал друг, отводя взгляд. – Разбил.

– Бывает, – вздохнул я. И пошутил, без задней мысли: – На следующую свадьбу красивее подарю.

Но он не засмеялся, отчего шутка стала не просто не смешной, а дурацкой. Разговор иссяк.

Мы сидели. Молчали. Потом я спросил:

– А как разбил?

– О стенку, – сказал он и посмотрел на меня.

Без какого-либо намека на вину во взгляде.

– Как это? – не понял я.

Она приезжала с работы в начале восьмого. А тут не приехала. И в девять. И в одиннадцать.

Мобильных телефонов тогда не было. Рабочий не отвечал. Теще звонить было уже поздно, да и не было ссоры, чтобы она ушла ночевать к маме, не предупредив.

В час Ираклий вышел из квартиры, спустился на улицу. Сел у подъезда. Сидел-думал. Сначала – что делать? Потом – сможет ли он прожить без нее?

Посидел минут двадцать и вернулся в квартиру.

Она открыла входную дверь в половине второго. Увидела свет в комнате.

– Извини, – сказала она, но не подойдя, а из коридора. – Аврал на работе. Просто трындец. Закрутилась.

Жена была главбухом, работала с третьего курса и как-то быстро шла по служебной лестнице. Детей не было, можно было выходить на работу в субботу. А если очень надо – и в воскресенье.

Ираклий встал, чувствуя, как вулкан внутри него либо начнет извергаться наружу, либо сожжет его своим жаром.

– Мне твоя ваза очень нравилась, – почему-то шепотом сказал он. – Такой… символ нашей свадьбы.

– А что она ответила? – спросил я, представив эту сцену.

– Ничего, – сказал он. – Пошла в душ.

– Хреново, – сказал я. – Если бы скандал или слезы прощения, было бы понятно.

– Хреново, – согласился он и посмотрел на свои руки.

Я тоже посмотрел. Кольца на безымянном пальце не было.

– Почему? – спросил я.

Ираклий поднял ладонь к лицу, разглядывая.

– Знаешь, совсем не чувствую себя женатым.

Он иногда надевал кольцо, иногда снимал. Мне было смешно, ему тоже.

– Я думаю, что всё, – признался он.

– Развод? – догадался я.

Он кивнул. Потом сделал из губ какую сложную фигуру, словно девочка у зеркала женского туалета для селфи.

– Когда? – спросил я.

Мы сидели вечером у него. Жена была на работе. Как всегда.

– Она меня любит, – вдруг сказал он, как-то неуверенно.

Я ничего не ответил.

– С седьмого класса вместе. – Столько времени потерял.

– Думаешь? – спросил я.

– Я не знаю, – сказал он. – Я не знаю, как поступить. Раз в месяц она со мной такая нежная, что я потом хожу и думаю: а вдруг все изменится, станет как до свадьбы? Когда я знал, что я для нее – самое важное в жизни.

Я слушал, молчал. Вспомнил, как она запретила ему встречаться во время каждой из ее институтских сессий.

Его жизнь. Я мог только поддержать. Или сказать – что, на мой взгляд, будет с ним при каждом из вариантов, который он может выбрать.

Ираклий хотел купить симку, чтоб звонить в Москву с немецкого номера. Так вышло бы дешевле. Зашел в торговый центр, зашел в бутик с телефонами.

– Ничего себе фигуревич, – сказал ему коллега, показав глазами на ножки и попку, втиснутые в узкие брюки. – Материал! А говорят, что все немки жирные.

Девушка-консультант обернулась.

– Вы что, русские? – спросила она.

Она уехала за вторым высшим. Стремительно выучила язык. Освоилась. Осталась – по студенческой визе. Продолжала учиться, чтобы продлить свое удовольствие от Мюнхена. Совершенно не скучала по дому, но чувствовала себя одинокой без друзей и родни.

Они пошли гулять втроем. Потом коллега исчез. Они даже не поняли – когда.

Ираклий вернулся в гостиницу за полночь и вспомнил, что не позвонил жене на работу. Лег на кровать прямо в одежде и начал вспоминать, как он когда-то гулял с женой в городских парках. Как ходил с ней в кино.

И как она стала жить на работе. Или работой…

Через воскресенье они пошли на пикник. Купили в магазине колбасы, сыра, бутылку вина, фрукты. Английский парк тянулся через весь город, места хватало всем.

Они пришли в парк около трех. А в девять поняли, что стемнело. Надо было уходить.

Собрали вещи, пошли, болтая, вдоль речушки. И взяли друг друга за руки.

Шли, потом она вырвала руку и зарыдала.

– Зачем?! – кричала она, всхлипывая, отчего ее лицо сразу стало некрасивым. – Зачем ты это делаешь? Ты уедешь, а я останусь.

Мимо шла пара пожилых немцев. Остановились, что-то спросили. Он разобрал только слово «полицай».

– Данке, данке, алес гуд, – сказала она им, стараясь успокоиться.

Немцы пошли дальше, оглядываясь. Они остались.

– Я же хочу быть с тобой, – сказала она. – Ты же понимаешь. А ты женат.

– Я понимаю, – сказал он.

Две недели они провели, практически не расставаясь. А потом он улетел.

– Я уже успокоилась, – сказала она ему в аэропорту. – Как будет, так будет.

– Я хочу развестись, – сказал Ираклий жене. – То, как мы живем, в этом нет никакого смысла.

– Хорошо, – сказала она.

Хотя глаза были полны слез. У обоих. И вовсе не оттого, что им просто было жаль потерянного времени.

В ЗАГСе их спросили, кто будет платить пошлину.

– Он, – сказала жена. Единственный раз подпустив яд в свою интонацию.

Через месяц они пришли забрать свидетельство о разводе.

Надо было что-то сказать. Сказала она:

– Так странно, что мы уже не вместе.

Хотя это было не совсем так. Квартира еще принадлежала им обоим.

Просто жили они теперь в разных комнатах.

А так, если посмотреть со стороны, всё оставалось ка прежде. У нее своя жизнь, у него своя.

Ираклий выпросил себе новую командировку в Мюнхен. Прилетел через две недели после развода. Она бросилась ему на шею в аэропорту, и он понял, как же он по ней соскучился.

Через минуту, когда они смогли отлипнуть друг от друга, он полез в сумку, вынул паспорт. И показал ей штамп о разводе.

Они заехали в отель. Он пошел в душ, она пришла к нему.

Когда они лежали в кровати, она приподнялась на локте и вдруг сказала:

– Ты какой-то другой.

Отодвинулась от него, рассматривая.

– Ты другой!

И зарыдала.

Он лежал и думал. Сначала о ней, потом о себе, потом о работе.

Она прилетела в Москву. Он ее встретил в аэропорту. На половине пути они заехали в ресторан, оба были голодные.

Сделали заказ. Сидели и смотрели друг на друга.

– Поехали в клуб, – сказала она. – Напьемся и выскажем все друг другу. Чтобы ни о чем не думать.

– Мне рано вставать, – отказался он. – Поехали и выпьем у меня дома. И всё выскажем.

– Не хочу, – не согласилась она. – Я хочу поговорить с тобой, отключив мозг. А у тебя дома не смогу.

Ираклий смотрел и думал, как же всё это странно. И в то же время – правильно.

– У нее была миссия, – сказал я ему. – Помочь тебе развестись.

– Да она не такая… – сказал он и замолчал, не закончив фразу.

– Согласен, – сказал я. – Она не такая. Будем искать.

Он женился через год. На девушке с работы. Она пришла к ним после института, и у них как-то сразу всё получилось. Родился первый ребенок, затем второй.

На свадьбу я подарил им вазу. Только не хрустальную.

Из серебра.