Читать книгу Строчки – жемчуг. Нанижи их на память - Илья Лируж - Страница 10

«Он предан навеки одной

И грусти терзаем приманкой.

Уйдешь ли ты, гаер седой,

С твоей неотвязной шарманкой?..»

В переулке Лаврушинском

Даже воздух обманчив.

Здесь – в шкатулке игрушечной

Мне играет шарманщик.

И танцует на шапке

Под старинный вальсо́к

И головкой, и лапками,

И крылом – воронок.

Кинь шарманщику в кружку

Медный грош на гульбу.

Воронёнок послушно

В шапке склюнет судьбу —

Будь ты Ванька-приблудный

Или ухарь-купец —

С Василисой Премудрой

Ты пойдешь под венец.

Ах, шарманщик, напрасно

Ты играешь судьбой.

К Василисе Прекрасной

Я иду сам не свой

И в бреду откровенном

Пробредаю стокра́т

Вдоль таких белостенных,

Белопенных палат

В переулке Лаврушинском —

Там, где воздух обманчив…

Прихожу, чтобы слушать, как

Мне играет шарманщик.

В эту ночь, когда бьют куранты,

И снежинки танцуют танго, —

Рэкетиры, воры и франты

Пьют шампанское с соком манго.

Мой шарманщик – почти шаманом —

Ку́тит в бывшей столовке – баре.

Сам – из шапки – шальным шалавам

Мечет судьбы в хмельном угаре.

И влетают монеты в кружку —

И судьбою играют в фанты,

Ублажая своих подружек,

Рэкетиры, воры и франты.

А в Лаврушинском – индевелом,

Берендеевом и перунном —

Я брожу за своим пределом

В беломбелом сиянии лунном,

Как юродивый, как блаженный,

С волхованием, с ворожбою…

Навораживаю броженьем

Образ женщины – пред собою.

Вы, конечно же, в темноалом,

Очень стройном, прямом и длинном,

С непременным – в сей час – бокалом,

У любимого Вами камина.

В окруженье семьи – и прочих —

А меня рядом нет в помине.

Разве вспыхнет внезапно строчка

К Вам – моя – угольком в камине…

Давно отзвучали твои новогодние сказки,

И в небе давно отсверкали твои фейерверки.

Рождественской ночи бумажные яркие маски

Сегодня —

Померкли, померкли, померкли, померкли.

Промозглая оттепель – в мокрую, гнусную морось —

Давно превратила снежинки, снежинки, снежинки.

Твоя ворожба, волхованье, твой внутренний голос

Всего лишь —

Ужимки, ужимки, ужимки, ужимки.

Истаяло в мо́роке чувство веселое счастья,

Которое можно приблизить твоей ворожбою,

И алый янтарный браслетик надеть на запястье

Любимой —

Тобою, тобою, тобою, тобою.

Исчез берендеевый, снежный, рождественский город,

И что остаётся – месить эту чертову слякоть.

И тонкий браслетик сжимать, и не чувствовать холод,

И с пьяным шарманщиком пьяно смеяться и плакать…

Мы с пьяным шарманщиком

пили роскошные старые вина

И пьяно смеялись,

и пьяные слезы на белую скатерть роняли,

И в пьяном бреду

все мне чудилось алое платье на фоне камина

И алые брызги браслета

на лаке рояля.

Мне чудилось, чудилось, чудилось: я —

не подранок,

В рождественской сказке

есть мне отведённое место:

Любуясь, Вы нежно кладёте

мой алый янтарный подарок

На черную деку рояля —

прелестно, прелестно…

Ах, всё это бред —

если б это случилось, то было бы чудом.

Ни Вы и ни я

совершенно не властны над нашей судьбой.

Я просто ушёл в никуда,

как пришел ниоткуда.

И алый янтарный браслетик

по случаю о́тдан другой.

Но даже теперь,

когда прошлого нет и в помине,

И годы, и су́дьбы

как будто бы нас уравняли,

Мне чудится:

Вы – в темно-алом на фоне камина

И алые брызги браслета

на лаке рояля…