Читать книгу Зонтик для Земли - Илья Риф - Страница 5

 Юрий Озеран взял в руки "Мобилу Чингисхана”, ввел параметры телепортации и доложил начальнику экспедиции:

– Алим Гургенович, экспедиция к телепортации в эпоху Чингисхана готова! Разрешите включить функцию телепортации?

– С Богом, Юрий! Включайте!

Студент-историк Озеран, который был убежденным материалистом и верил только в научные факты, вдруг вспомнил себя в восьмилетнем возрасте, обряд крещения в деревенской православной церкви, свою, давно покойную, маленькую седую бабушку, которая тайком от его родителей-академиков крестила внука; вспомнил он старинную потускневшую икону Матери Божьей и молитву бабушки: "Матерь Божья, святая заступница, спаси и сохрани моего внука Юрия!".

– Спаси и сохрани! – перекрестился Озеран и нажал кнопку с литерами "ТП".

На какие-то доли секунды сознание путешественников во времени и пространстве озарила яркая вспышка, а потом они увидели себя на большой, заросшей густой зеленой растительностью, поляне. Травы, покрытые крупной утренней росой, доходили людям до пояса и были разнообразны: в лучах утреннего солнца и потоках легкого свежего ветерка колыхались ковыль и полынь, фиалки и хвощ, зверобой, крапива, клевер, пирей, курильский чай и множество других трав.

Сразу же за поляной начинался пологий склон сопки, покрытый соснами, березами и другими деревьями лиственных пород.

В отчаянных головах путешественников еще слышались легкий шум и потрескивание; они, с непонимающими взглядами, ошеломленно оглядывали пространство, от которого веяло чужим неизведанным миром.

Первым пришел в себя академик Курбанов и, на правах начальника экспедиции, громко распорядился:

– Коллега, Юрий, доложите параметры приземления!

Озеран встряхнул головой и, вглядываясь в панель необычного мобильного телефона, а по сути – Машины времени, ответил:

– Место нашего "приземления" в двенадцатый век совпадает с местом, куда приземлился Хан, то есть студент Чингис Борджигуллин, с точностью до километра-двух. Хан прибыл в результате телепортации к месту слияния рек Хилок, Селенга и Чингой; это в районе нынешнего (вернее, по географии двадцатого века конца второго тысячелетия) Забайкальского края и Бурятии; севернее места его и нашего "десантирования" в двадцатом веке будут расположены города Улан-Уде и Петровск-Забайкальский. А вот по дате, погрешность больше: если Хан прибыл сюда двадцатого июня одна тысяча сто семьдесят пятого года, то сейчас двадцатое августа того же года – то есть, на два месяца позже. Разумеется, все даты по исчислению двадцатого первого века. Можно попробовать "высадиться" повторно, возможно, это скорректирует погрешности в сторону уменьшения.

– Нет! – Алим Гургенович внимательно осмотрел окрестности. – Погрешности не существенные и повторно испытывать судьбу не будем. – Академик достал из кожаной походной сумки планшет с географическими картами. – Это карта Забайкальского края, а вот здесь мы находимся сейчас. – Он карандашом отметил жирную точку на карте и решительно и жестко произнес:

– С этой минуты, коллеги, устанавливается строгая дисциплина: мы находимся в пространстве и времени, о котором мы имеем представление только благодаря немногим дошедшим до нас летописям, манускриптам, археологическим раскопкам, теориям историков. Конечно же, это не мало, но реальная жизнь эпохи Хингисхана значительно сложнее и опасней, и что нас ждет здесь, мы даже предположить не можем. Из точки нашего "десантирования" мы направляемся строго на север к слиянию трех рек, то есть в точку, куда прибыл студент-историк Чингис Борджигуллин; там мы обследуем местность и, если повезет, обнаружим следы коллеги, по которым начнем наши поиски. Идем походной колонной-цепочкой: возглавляет колонну начальник экспедиции, то есть ваш покорный слуга, за ним следует Озеран, – в Ваши обязанности Юрий входит видеосъемка всего нашего маршрута; третьим в колонне, – академик Пастухов. Вы, Остап, назначаетесь в авангард, и движетесь в десяти метрах впереди колонны, фиксируете обстановку, а при обнаружении опасности, или необычном происшествии подаете условный сигнал. Константин назначается в арьергард: движется в десяти метрах позади основной колонны и охраняет наш тыл. На боковое охранение у нас не хватает личного состава, в связи с этим всем контролировать обстановку по маршруту движения. Соблюдать режим молчания, для общения использовать только условленные сигналы, которые мы опробовали в Томске при подготовке к экспедиции: опасность в авангарде – утиный кряк, опасность в арьергарде – волчий вой, опасность по бокам – крик ворона. Двигаться осторожно: веток деревьев и кустов не ломать, огнестрельным оружием не пользоваться; а следующее правило обязательно на весь период нашего пребывания в экспедиции: ничего из имущества не выбрасывать, отходы и мусор упаковывать в мешки и забирать с собой. Не забываем, что неосторожное поведение в прошлом, может привести к необратимым последствиям в будущем…

И главное: все распоряжения начальника экспедиции выполнять точно и в срок; все мы служили в свое время и помним главный армейский закон, от которого, порой, зависит жизнь: « Приказ не обсуждается, а выполняется!» А сейчас, – завтрак, и в путь!

– Есть, товарищ начальник! – весело доложил бывший ефрейтор Тупикин и лихо приложил руку к головному убору древнего монгольского воина.

Пока начальник экспедиции давал указания, профессор Пастухов, который еще в Томске изъявил желание совмещать обязанности картографа экспедиции с обязанностями повара, – в молодости он служил коком на военном крейсере, – приготовил на спиртовке завтрак из концентратов.

После завтрака путешественники проверили снаряжение, заняли свои места в походной колонне и отправились в путь.

Колонна двигалась по высокой росистой сочной травяной растительности, доходящей путникам почти до пояса, но, благодаря предусмотрительности академика Пастухова, – он закупал материалы для изготовления одежды и амуниции, – костюмы древнемонгольских воинов были не промокаемыми.

Курбанов проложил маршрут между двумя сопками; по его расчетам, пройдя по долине между этими, поросшими густым лесом, возвышенностями, они должны выйти к слиянию трех рек, – места начала приключений изобретателя «Мобилы Чингисхана».

С картой и компасом в руках Остап шел в десяти-пятнадцати метрах впереди своих товарищей, внимательно всматриваясь в окружающую местность, но ничего необычного вокруг не замечал: светит утреннее солнце, свистят и трещат мелкие птицы, в небе кружит орел, а на сопках и по сторонам зеленой долины таинственно чернеет лес.

– Совсем, как на Южном Урале! – вспомнил Остап свое путешествие в сказочный Златоуст. – Только костра не хватает и гитары.

Тупикин шел позади цепочки путников, и, осознавая важность своей миссии, зорко осматривался по сторонам, готовый в любой момент отразить нападение врага.

– Только бы он мне попался, этот монгольский воин, уж я ему покажу, как связываться с челябинскими ребятами, – в полголоса рассуждал Костя, но вокруг было спокойно, ничто не предвещало опасности для покорителей времени и пространства.

Оставив позади долину, путники вошли в узкую травяную полосу между сопками; густой хвойный и лиственный лес нависал прямо над ними, а вокруг неожиданно установилась звенящая тишина.

– По карте за сопками должна быть река, то есть место слияния трех рек: Хилок, Селенга и Чингой, – тихо сказал Курбанову профессор Пастухов. – Далее нам необходимо переправиться через водную преграду и следовать на восток, к месту стоянки улусов Тэмуджина; надеюсь, что наши научные данные по биографии полководца Чингисхана более-менее достоверны, хотя всякое может быть; но сначала необходимо тщательно изучить место "высадки" студента, – возможно, он оставил какие-то следы.

Курбанов посмотрел на карту:

– Если верить карте: до стоянки улуса Тэмуджина километров двадцать, не меньше; находиться он на берегу Селенги, через час-полтора мы должны быть там.

Как Вы считаете, Михаил Иванович, не будет ли нам быстрее и безопаснее продолжить путь вниз по течению реки на лодках?

– Несомненно, Алим Гургенович, несомненно, но только при условии, что на реке отсутствуют преграды: пороги, камни, бревенчатые завалы и другие возможные особенности русла. Лет десять назад я сплавлялся по этим река со своими студентами, – здесь у нас была археологическая практика, – и Вы знаете, тогда русло было вполне пригодно для сплава.

– Да, Михаил Иванович, определимся, когда дойдем до рек. Надеюсь, резиновые лодки, – одну в специальном рюкзаке несет студент Озеран Юрий, а другую – Тупикин Константин, – выдержат это путешествие. Одно только меня смущает, профессор: на воде мы будем слишком заметны и обозреваемы с далекого расстояния, а резиновые лодки уязвимы и могут быть хорошей целью для вооруженных луками и стрелами туземцев.

– Будем надеяться, что на берегах рек, а они должны быть покрыты труднопроходимыми лесами, аборигены нам не встретятся, а с сопок нас не увидят, – к нашему счастью, в двенадцатом веке биноклей, подзорных труб и другой оптики еще не было, вернее – нет.

Бывший ефрейтор Константин Тупикин добросовестно исполнял обязанности, возложенные на него начальником экспедиции: он незаметно, как ему казалось, держался метрах в десяти позади своих товарищей, непрестанно вертел головой и внимательно осматривал окрестность; ничего подозрительного он не замечал, казалось, что вокруг никогда не ступала нога человека.

– Скучно здесь! – рассуждал Костя. – Горы какие-то не настоящие, лес, трава, ни дорог, ни машин, ни людей, ни ресторанов. Дикий край! И как здесь монгольские пацаны живут! Интересно, хоть водка и пиво у них есть? А девочки? Ничего себе! Бабочка величиной с голубя! – наклонился дозорный к усеянному яркими цветами кусту.

Вдруг Тупикин услышал неясный свист и ощутил, как что-то цепкое охватило его шею, затем последовал сильный рывок, яркая вспышка промелькнула в его сознании, он попытался вскочить и закричать, но черная пелена накрыла его.

А малочисленный отряд путешественников во времени продолжал двигаться вперед, не замечая потери товарища.

Вокруг шумели травы и леса…