Читать книгу Старый Тогур - Илья Щербинин - Страница 4

Была тихая лунная ночь. Небо сплошь усыпанное мелкими звездами дышало пустотой и обволакивало млечным полотном небесную хозяйку. Она же заглядывала в окна домов и приносила людям покой, даря им детские воспоминания. Луна долго долго блуждала по небу, пока вдруг у очередного окна не замерла, наблюдая за молодым парнем, и в этот момент все светила замерли вместе в ней. Парень метался во сне и кричал: «Помню! Помню! Помню!», и луна вошла…

«Восьмилетний Костя на всей возможной скорости сбежал со склона холма и посмотрел в даль, на берег реки.» Кажется, не опоздал», – думал он, и принимался еще быстрее работать ногами. Все чаще и чаще, а ноги, точно специально, сопротивлялись и не слушались. И вкручивались в землю, поднимая столбы пыли такой высоты, точно бежит конь, а не человек.

Обливаясь потом, задыхаясь от бега, Костя ворвался в самую гущу толпы деревенских мальчишек, прошел её насквозь, не успев остановиться, плюхнулся в воду и немедленно отведал «вкуснейшей» речной водички. Кто его вытащил и поставил на ноги, он не помнил, помнил только, что стоял в кругу смеющихся пацанов, красный как рак, не в силах сказать ни слова. Он молчал, а мальчишки смеялись, и смех этот был подобен скрежету гвоздя по стеклу, и Костя не выдержал, развернулся и пошел сел на одну из алюминиевых лодок. Во рту остался неприятный вкус, точно пожевал рыбьей чешуи, и как не старался мальчик, он не смог от него избавиться. Окружающие же продолжали умирать со смеху, поглядывая на него.

– Эх, где же моя Мартуша,– услышал он за спиной и обернулся: на соседней лодке сидел странный старик: седой, как лунь, с огромными зелеными глазами и морщинистым лицом. Белые одежды его были подобны снегу на горной вершине, искрящемуся на фоне голубого неба, а взор и речь были чисты и прозрачны точно горный ручей. Ему показалось, что от старика исходил какой-то не понятный свет, который проникал и в Костино сознание, и всем своим нутром он захотел узнать этот свет, таким манящим и притягивающим он был.

Мальчик слез с лодки и медленными мелкими шагами пошел к старику, подошел и попытался что-то сказать, но не смог, а просто встал перед ним, пораженный и завороженный этими молодыми сверкающими глазами.

– Здравствуй, тебе что-то нужно,– сказал старик и, улыбнувшись, посмотрел на Костю. Он молчал…

– Ну что ты молчишь?

Костя опустил глаза и, точно провинившийся ребенок, которого долго отчитывали за его поступок, отошел прочь, сел около реки на корточки, и, посматривая исподлобья на воду, стал бросать в неё плоские камни, которые находил у себя под ногами. Почувствовав спиной, как подошел старик, мальчик медленно пододвинулся ближе к воде, тогда Старик протянул руку и погладил его по голове со словами:

– Ну,… ничего,.. ничего…

И тут Костя заплакал, встал, подошел, обнял старика, точно он самое дорогое, что у него есть, и стал реветь ему в рубашку.

– Ну ничего, ничего…,– продолжал старик

Мальчик стал успокаиваться и вскоре совсем перестал плакать, но отпускать старика ему совершенно не хотелось, и он крепче и крепче вцеплялся в его ситцевую рубаху, божественно пахнущую дёгтем и травами.

– МУ!– раздалось мычание у него за спиной. Он сам не заметил, как развернулся к реке, и наблюдал, как коровы забегают в реку, точно ныряльщики, перед тем как погрузиться в воду. Вот уже и Буренка тянет к нему свою огромную пятнистую морду и просит хлеба. Костя отламывает с полкуска и дает ей пожевать мякиш.

– Пойдем, Буренка, а то бабушка заждалась уже наверно…,– говорит он ей,– пойдем родная.

Буренка мотнула головой и пошла вперед, а Костик медленно поковылял следом. Легкий ветерок волновал его душу запахами поля, а он шел, не спеша, и думал: «Как странно, и как особенно пахла рубаха старика – дегтем и лесными травами, он появился, и так хорошо сразу стало, покойно, рядом с ним»

К тому моменту, как небо стало приобретать красновато-фиолетовые оттенки, они уже прошли с четверть пути. Но тут на Буренку что-то нашло, и она как ошалелая побежала быстро вперед и резко рванула в кусты, в самую гущу.

Костя бросился за ней, не разбирая дороги, по кустам, по оврагам, по выбоинам и колдобинам пробирался он с боем. Ветки хлещут по лицу, а он бежит и бежит вперед за ней с одной мыслью: «Только бы не упустить. Господи, помоги!»

Мальчик очнулся, когда уже окончательно стемнело, он просто раз, и оказался в кромешной тьме. Костя вдруг понял, что корову он давно потерял, бежал неизвестно куда, и где находится, не знал абсолютно: всюду в лицо лезли ветки да листья, и ничего не было видно хоть глаз выколи, идеальная чернота.

«Что же делать? Где дом? Чертова корова завела меня неведомо куда. В пустоту…», – думал Костя.

Он пошел на ощупь и вдруг почувствовал ногой воду, ощутил освежающую прохладу и услышал, как где-то впереди что-то плещется. «Но река в другой стороне! Что же это может быть?» – подумал он, и вспомнил, как бабушка рассказывала ему сказки про гиблые озера и про духов светящихся в темноте. Жутковато стало у него на душе, холодок пробежал по спине. Костя присел и стал внимательно и осторожно осматриваться. То справа что-то щелкнет, то слева ухнет сова, то где-то там, за озером, вспорхнет птица, а воздух донесет мягкий шелест крыльев, точно шепот смерти…

И тут вдали показался какой-то огонек…

«Господи, да я бы сейчас все сделал, только чтобы убраться из этого места!», – думал мальчик, и пригибался всё ниже и ниже к земле.

Свет становился все ближе, ближе, он рос, разгорался, задрожали ветки и расступились… Костя было вскочил, но тут увидел, что это был тот самый старик

– Этого еще не хватало, то корова, то теперь ты… Ты что здесь делаешь, а? – сурово спросил старик

– Я… Я корову ищу…– несвязно лопотал Костя.

– Тебя тоже все ищут.

– Я… Я…

– Да ладно ты, я так…, – сказал старик и улыбнулся,– пойдем.

Мальчик вцепился в рубаху старика и точно хвостик шел за ним, не отпуская ни на минуту. Долго плутали они по тропинкам, бесшумно ступая по земле. Наконец старик подвел Костю к озеру, зашел в воду и позвал к себе:

– Ну что же ты иди сюда,– приговаривал он,– ну смелей, давай, давай.

– Я здесь постою,– еле слышно шептал Костя.

– Ну что же ты, а? А вроде смелый,– покачал головой старик.

– Да смелый я,– чуть громче сказал мальчик,– смелый.

– Ну так иди же,– протянул старик к нему руки.

И Костя пошел. Вода теплая, как парное молоко, зашептала ему что-то неразборчиво, но потом успокоилась и благосклонно приняла в свои ласковые объятья. Он подошел к старику, тот сбрызнул его лицо водой и сказал:

– Запомни все, что сегодня произошло.

– Хорошо, запомню,– сказал мальчик.

Наконец они вышли на какую-то дорожку, вилявшую, точно змея огромной величины её проложила, и пошли на огонек вдалеке, светивший еле заметно сквозь ветки маленькой звездочкой. Огонек оказался фонарем, горевшим над крыльцом старого, полуразвалившегося дома, около этого самого крыльца смирно стояла Буренка.

Старик проводил их до окраины деревни и сказал Косте на прощанье только:

– Запомни хорошенько!

– Запомню, – еле слышно отозвался мальчик.

Костя прошел два шага и вспомнил, что не поблагодарил старика, повернулся, но того уже не было… И только утренний густой туман стелился по земле покрывалом.

Когда Костя вернулся домой, бабушка задала ему трепку и спросила, где это он был. На что мальчик поведал ей о ночных приключениях. Бабушка только удивилась, как старик нашел его в темноте на озерах.

– Не знаю,– сказал Костя,– а как старичка то этого зовут, ты случаем не знаешь?

– С Мартой-то который? Пал Палыч Алехин, по-моему. Ух, Костик, да кто ж тебя просил в эти озера лезть, да черт бы с ней с этой коровой. Гиблое это место, внучек, гиблое…

– Не гиблое, запретное,– сказал Костя и отвернулся к стенке.

В печке трещали поленья и засыпать под их треск было одно удовольствие…

– Помню… Помню…,– еле заметно губами шепчет Костя… И медленно, успокоенный лунным светом, погружается в глубокий сон. А ночная хозяйка направляется к следующему окну.