Читать книгу Белый лев - Илья Сергеевич Илюшин - Страница 9

Утром Витьке стало плохо. Он лежал на спине с вытаращенными глазами и, как выброшенная на берег треска, жадно хватал ртом воздух.

– Витька, держись! – тряс его за плечи до смерти напуганный Петька. Он только что проснулся, увидел своего товарища в таком плачевном состоянии и растерялся. Но быстро взял себя в руки.

– Я щас, – закричал Петька и прямо в трусах, как спал, побежал на пост дежурной медсестры. Вместо Ксении дежурила другая медсестра. Петька не знал ее имени, и на него напал ступор: он не знал как к ней обратится.

– Ты чего, мальчик, бегаешь по отделению в такую рань? Ты из какой палаты?

– Скорее, пойдёмте за мной, – наконец, решился заговорить Петька. – Там мой друг, кажется, умирает.

– Господи!

Медсестра вскочила из-за стола, и они с Петькой побежали в палату, где лежал Витька.

Глянув на него, медсестра бросилась обратно на пост и стала кому-то звонить по телефону. Петька бегал то к Витьке и гладил его по лбу, то возвращался на сестринский пост и твердил: "Ну что? Ну что?"

– Едут, – отвечала медсестра. – Иди в палату, мальчик.

Не успел Петька добежать до палаты, как туда же подрулили на каталке две женщины в белых халатах. Они погрузили на нее Витьку, положили ему на лицо маску, присоединенную через шланг к небольшому баллончику, и повезли к выходу из отделения. Петька бежал рядом, держа Витьку за руку, и повторял одно и то же:

– Держись, дружище. Тебя скоро спасут. Держись, дружище.

В приемной Петьку остановила какая-то толстая тётя в белом халате и развернула обратно.

Петька вернулся в палату, лёг на кровать и уставился в потолок. Перед глазами пробегали жуткие картины, на одной из которых Витьке разрезают грудь, вынимают лёгкие, промывают их под краном и вставляют обратно. На другой бедолаге вбивают в горло толстенную трубку и подключают к аппарату искусственного дыхания, Петька видел такие по телевизору. Вскоре эти ужасы Петьке надоели, и он просто лежал в ожидании утреннего укола. Но никто не приходил и не приходил. Петька не знал, что на часах было всего пять утра. Немного погодя, его сморил сон. Он снова стоял на носу плывущего по морю корабля, только вместо Вики рядом с ним был Витька. Он широко улыбался и показывал рукой на летающих вокруг чаек.

– Ааааа! – чей-то истошный вопль прервал этот чудесный сон.

Петька открыл глаза и понял, что орёт он сам. В его попе торчала стальная игла, а боль была такой адской, что он готов был взлететь к потолку.

– Больно, тётя! Ай, как больно!

– Потерпи, золотко, – успокаивала медсестра. – Это больной укольчик. Ну вот и всё. Держи ватку.

Петька отдышался и поймал себя на мысли, что вчера мысленно ругал Ксению за то, что она делает ему больные уколы. На самом деле, по сравнению с уколами этой тети, уколы Ксении были комариными укусами!

Немного погодя Петьке поставили капельницу. А затем позвали на завтрак. Но Петька на завтрак не пошёл. Дело было не шуточное: он не знал, как себя вести с Викой. Он боялся испортить впечатление, которое произвел на неё вчера. Петька так сильно из-за этого переживал, что обгрыз все ногти на правой руке. В итоге, он окончательно решил, что на завтрак сегодня не пойдёт. Осторожно заглянув в свою бывшую палату и убедившись, что крикучей тёти там нет, Петька привычным манером вылез в окно на улицу и принялся изучать окрестности: к возвращению Витьки он решил во что бы то ни стало отыскать гудрон для производства рома. "Вот этот "старый пират" обрадуется!" – думал Петька.

Небо было затянуто сплошными серыми облаками, дул прохладный ветерок, низко, почти над самой головой, с писком пролетали стрижи. Эти стрижи-то все и испортили. Начисто забыв про гудрон, Петька устроил за ними самую настоящую охоту. Он подпрыгивал, пытаясь ухватить кого-нибудь из них за хвост, бросался в них камнями. А ведь, правда, будет здорово, если он заявится на обед с настоящим живым стрижом в руке! Вика точно будет в восторге!

Но стрижи не хотели ловиться ни в какую, и вскоре Петька забросил эту забаву. Бесцельно бродя по окрестностям, он вдруг оказался посреди большого яблоневого сада. Сад рос недалеко от больницы и был посажен с единственной целью, чтобы больные гуляли по нему и радовались. Но Петька об этом не знал и воображал, что он оказался в дремучем лесу, полным диких зверей. Гусеницы, которых он сдергивал с веток, шли у него за зубастых волков, зелёные майские жуки были назначены свирепыми бизонами, а земляные червяки исполняли роль удавов и змей. Петька ловил эту живность, ставил друг напротив друга и устраивал между ними бои. Но волки почему-то не хотели нападать на бизонов и стремительно уползали прочь, а удавы не хотели заглатывать с потрохами волков.

– Эх вы, – сокрушался Петька. – Какие же вы после этого дикие звери?

Распустив по домам всех пойманных "зверей", и прихватив с собой только большого майского жука, Петька забрался на одну из яблонь и представил, что он пират, сидящий на мачте потрепанного морскими ветрами брига. Прямо на мачту ему подавали ром из гудрона, а он, не спеша, пил его, смакуя каждый глоток и всматриваясь в горизонт. Скоро ли земля, на которую он сойдёт и чем она встретит его? Однако вместо новых, ещё не открытых земель он вдруг увидел такое, что чуть не свалился с ветки на землю. Шагах в пятидесяти от него какой-то незнакомый мальчик стрелял из лука. Из настоящего лука настоящими стрелами.

Сначала он стрелял в сторону, противоположную той, где сидел Петька. Но потихоньку зона поражения все разворачивалась и разворачивалась в Петькином направлении.

– Мама дорогая, – в ужасе бормотал Петька. – Этак не ровен час, он и меня подстрелит, как какую-нибудь дрофу.

В этот момент стрела просвистела над самым ухом, Петька со страху разжал руки, которыми держался за ветку и свалился с дерева. Грохот при этом образовался такой сильный, что привлек внимание юного лучника.