Читать книгу Смерч – это круто! - Илья Соколов, Кори Соколов - Страница 7

Молодой лейтенант службы обзора спешил в кабинет старшего сыщика.

В деле серийного убийцы возник еще один эпизод.

Клим Гидра тревожно наслаждался крепким кофе, когда в его кабинет вбежал паренек из «обзорных» и, будто обезумевший марафонец, вручил очередной свежак. Детектив Гидра, скучно посмотрев на лейтенанта взглядом проснувшегося в Аду самоубийцы, поставил кружку с кофе на стол и взял новую инфу.

Чтение файл-листа прошло в атмосфере любознательного свидания с чужим кошмаром.

– Ну и что это за ужас? – Клим внимательно изучал череду помех на лице разгоряченного забегом лейтенанта. – Ты мне притащил сценарий наших похорон? Или это меню из ресторана каннибалов?

– Нет, шеф. Это примерное описание того, что я имел неудовольствие увидеть в Сети. Там уже выложена запись с новым трупом. Смерч очень постарался. На этот раз он…

– Да подожди ты, сам вижу… – сыщик прервал юного помощника. Надо хоть немного сосредоточить мысли в голове.

Клим одним глотком допил остывший (но приятный) кофе.

– Получается, Смерч поиздевался над этой красавицей, а после прекратил ее роскошное существование, продырявив несчастную дрелью с насадкой в виде эмбриона… Я ничего не упустил? – Гидра воткнул тяжелый взгляд куда-то за спину своего «подмастерья». Тот выглядел словно наркоман-пацифист на допросе.

– Смерч сбрил ее волосы, – скорбно сказал лейтенант. – Нарядил эту красотку в мужскую одежду. Выдал ей новый паспорт. Научил управлять малым электропогрузчиком…

– А затем безжалостно прикончил… Красивая была девушка. Даже лысая голова ее не портила. А Смерч, значит, испортил… – детектив Гидра мучительно задумался. – В чем он, кстати, был одет на этом убийстве? Нарядился скелетом барракуды?

– Не совсем, шеф. На нем костюм чужого из одноименного фильма. Маска ксеноморфа, если быть объективно точным, – лейтенант обзора замолчал. По его лицу бродил отпечаток печали. Паренек очень явно расстроился из-за смерти этой красотки. Клим решил отвлечь его болтовней о проделанной работе:

– Ты установил хоть какую-то связь по нашему делу с чем-нибудь вообще? Может быть, маньяк пародирует любимые фильмы своей бабушки? Или пробует себя в качестве видео-художника искусственных убийств, проистекающих во сне на самом деле?

Старший детектив, наливая себе еще кофе, изобразил крайнюю заинтересованность. Едва не разревевшийся лейтенантик сразу посерьезнел, перестав пускать печальные слюни.

– Пока что нет, шеф. Никаких явных связей не найдено. Но я буду над этим работать…

– Непременно будешь, – Клим начальственно улыбнулся, невольно напоминая плюшевую акулу. – Я на тебя очень рассчитываю. Поэтому прекращай хныкать и займись нужным делом. Найди любую зацепку за что угодно. Или купи себе два гамбургера, один отдашь мне под видом выкупа свободного времени.

Старший сыщик задумчиво отхлебнул кофе из кружки, всеми параметрами внешнего вида сообщая о том, что младший помощник может выметаться из кабинета.

Пронаблюдав выход лейтенанта за дверь, Гидра уткнулся туманным взором прямо в плакат шутливого Шерлока Холмса, который изображался полностью организованным и готовым к раскрытию сложнейших дел, точно сухопарый консервный нож.

Довольно красивая девушка умерщвлена маньяком… Сумрачный уродец снова в деле, нанес очередной безумный удар по городскому спокойствию. Полчища напуганных богачей уже готовы сделать дорогостоящие операции по удалению части мозга, отвечающей за сон.

Хотя, это всего лишь слухи, навеянные жуткой паникой среди людей и животных. Ведь, кажется, достаточно таблеток «антидрима»… Не получилось установить, принимала ли их последняя жертва перед тем, как уснуть навсегда. Готов заложить в ломбард свою шляпу, что ничерта она не принимала. Бедняжка была женой одного богатейшего господина, который теперь стал весьма завидным вдовцом для новеньких охотниц за его деньгами.

Муж на двадцать лет старше ныне покойной супруги. Она – бывшая победительница бикини-игр (местного конкурса красоты + компьютерной плоти). Смерч уничтожил эту чудесную красавицу, цинично, четко, без сожалений… И все же здесь должна быть некая система. Зависимость, на которую опирается Смерч.

Его творческий путь из крови жертв продолжается.

Пора прекратить движение этого больного ублюдка.

* * *

Репетиция нового нейроспектакля продвигалась с заметным напряжением среди актеров. Александр Уралович Дюйм почти понимал, в чем суть сегодняшней проблемы.

Эта чертова журналистка из «Телескопа мозга» опять щедро полила их мутной грязью. Вполне сносная постановка превратилась в «полнейшую чушь, сыгранную космическими идиотами».

Судя по этой статье, «Психотеатр» переживает самый чудовищный кризис за всю историю «подвального искусства», как судорожно выразилась госпожа ЛисСова.

На сцене в данный момент творилось критическое безумие. Котяра в роли четырехмерного мутанта процессуально атаковал смелых охотников за артефактами (Единицу, Илью и Любу), которые, тщедушно отстреливаясь из АК-47, спрятались в полупостроенном доме.

Над сектором зоны отчуждения вибрирует жареный воздух. Перекрученная луна высвечивает место плясок мутанта, словно пыльный прожектор. Тут же на выручку всему нормальному ползком вбегает Макс, исполняющий роль сумасшедшего сталкера.

Он громко крадется к дому, но кривлявый мутант слишком в себе уверен и не видит опасности, практикуя технику безрукого айкидо на расстоянии последнего выстрела.

Катя Единица пытается выбить искру из фигурки печального клоуна, найденную в ядерном мусоре за заброшенным заводом, чтобы хоть как-то напугать (привыкшего к пулям) мутанта, а Илья пробует подарить Любе спокойствие в целлофановой упаковке.

Севередова, смущенно сверкая белыми волосами, уже готовится принять смерть в заключительном акте. Однако, Макс-сталкер (с лопаткой для мозга наперевес) выпрыгивает перед облученным недочеловеком, как сигнал превышения фона радиации в счетчике Гейгера.

Истошный мутант удивлен. Он рычит и кричит, а ловкий сталкер внезапно умирает от разрыва аорты.

– Стоп, стоп! Ребята, ну что это такое?! – лишенный восторга, голос главного режиссера прекратил развитие действия на сцене.

Актеры «Психотеатра» устало отмалчивались. Каждый ждал критики в свой адрес, но Александр Уралович решил не усугублять и без того поганое положение сегодняшних дел. Он размягченно сказал в микрофон:

– Хватит на сейчас такой халтуры… Завтра будем репетировать весь день, а вечером постараемся на таланте вытащить премьеру, даже если нас после этого мумифицируют. Всем ясно и понятно?

Режиссер заземлил свое сообщение для труппы. Ребята стандартно молвили «Все будет сделано…» и отшвартовались по направлению к гримерке.

Александр Уралович застиг их там же, не дав безапелляционно смыться по домам.

– А где наш «темный конь»? Где вы потеряли Пуфика, интересно? Оставили в качестве залога на фабрике по изготовлению сала с мясом? – главный режиссер оглядел своих скованных вопросом подопечных.

Котяра пожал часть воздуха плечами; Люба неопределенно поправила прическу; Лиссов стабильно углубился в приоритетные переживания; Катенька Единица воинствующе заскучала одиночеством у зеркальных экранов; Максим чуток насупился, изображая искренность и чуткость…

– То есть, никто не знает, что вдруг произошло с вашим неповторимым коллегой? – Александр Уралович недоуменно провел рукой по подбородку раз двенадцать. После этой процедуры раздумья, режиссер Дюйм выдал новую порцию указаний:

– Тогда, раз вы такие знатоки, отправитесь к нему домой, чтобы вытащить его обратно в общество… Пойдут Лиссов и Севередова, им будет проще… Знаете ведь, где он живет?

Илья с Любой вынужденно кивнули, поражая всех своей синхронностью.

Дальнейший разговор оказался бесконечно окончен.

* * *

Тучный день солнца катился к вечеру, упрямо проникая в будущую ночь, которая теперь хранит для всех опасность сновидений.

Лиссов и Люба бодро брели по улице Исходных Данных. Прохожие вокруг почти что их не узнавали.

– Ты слышал-видел новую статейку твоей однофамильной журналистки? Она наших «Чужих» преподнесла как «Сияние», только в нем, якобы, стало немного больше монстров-интеллигентов, – блондинка Севередова кропотливо хихикнула.

– Я знал о том, что она так напишет, – Илья уверенно нахмурился, его лицо едва не превратилось в маску из меди противоречий. – Она ведь всегда пишет про нас в таком тоне… Будто мы – сборище слабоумных практикантов в Цирке Хирургии. Или командуем парадом умалишенных.

После этой фразы Люба засмеялась, не стесняясь плачущих плакатов с рекламой мертвецов. Илью развеселила нелепая мысль про смех пустынных звезд на небе ночи.

Севередова замерла напротив приятной витрины магазина видеоодежды, впав частью сознания в гипнотический транс на почве покупательского инстинкта. Лиссов патетично отлепил подругу от изображений за бифокальными стеклами, и они продолжили путь к Пуфику.

Арифметические множества людей шли мимо, а один куцый парень попросил у Лиссова корявенький автограф на майку. Люба спросила своего узнаваемого коллегу:

– Ты эту ЛисСову вообще-то видел? Говорят, она красива, как ветер с моря при закате.

Илья шумно смотрел куда-то перед собой, закидывая многоцветный взгляд за облачный горизонт темнеющих высоток.

– Люди болтают всякую чушь… – сообщил он в шутливой манере. – Я эту газетчицу знать не хочу, пусть бы она осталась даже самой известной дурой в мире. Но на сетевых фотках она действительно суперкрасива, это да.

– Ты бы хотел, чтобы твоя фамилия была у нее в кредитном паспорте? – Севередова хитронно смазала вопрос иронией, сарказмом и насмешливым парадоксом гротеска.

– Благодарность за издевку я пришлю тебе по почте, – Лиссов весело ухмыльнулся. Еще через много мгновений они дошли до дома, где жил Пуфик. Его квартирка всеми окнами смотрела на город с высоты девятого этажа, то бишь – из низины первого сектора здания-гиганта.

Зайдя в пределы холла, нейроактеры влезли на ковровый подъемник, ведущий к лифтам.

– Ты думаешь, он дома? – Люба блондинисто вызвала «вертикальное такси». Илья неопределенно пошевелил пальцами в прозрачных карманах своей куртки цвета туманного завтра в горах.

– Возможно, наш пухлый друг давно повесился у себя на балконе из-за необдуманной любви к одной девушке, которую все мы знаем не первый ужин с пивом.

– Ты про Единицу, что ли? Я видела, как Пуфик на нее пялится. Будто готов отрубить себе руку ради ее трусиков. Или работать бесплатно. Вдруг он не явился на репетицию по причине смерти во сне? Его убил Смерч, об этом ты не думал? – Севередова спроецировала фразу «кошмарный ужас» на выражение красоты своего лица.

Лифт все-таки приехал. Они вошли. Илья сказал:

– Зачем гадать? Сейчас мы все узнаем…

После выжидательной поездки на лифте последовал процесс подачи звуковых сигналов во внутреннее пространство квартиры. Пуфик открыл дверь не сразу. Он был слегка пьян и полуодет.

– Меня уволили из театра? – его вопрос пылал печалью безразличия.

– Не придумывай ерунды! Этим и без тебя много кто занимается, – Люба напористо внедрилась в квартиру. Илья прошел за ней. Пуфик траурно затворил дверь.

– Ты почему на репетиции не был? – блондивчина убористо присела на диван, целомудренно скрестив соблазнительные ножки, мало прикрытые юбкой тигрово-влажной расцветки.

Лиссов прислонился к стене, расслабленно и просто. У него за спиной мерцали видео-обои (какой-то космический корабль валялся брюхом на поверхности расколотой планеты, а злые песчаные бури заметали его коррозийный корпус). Судя по этой картинке, скачанной и установленной совсем недавно, настроение у Пуфика было более чем поганым. Что называется, вкус к жизни слегка угас.

– Мне хотелось побыть одному… Никуда не ходить сегодня… – начал всхлипывать Пуфик, заматываясь в халат.

– А еще пить и страдать, – высказала очевидную правду Севередова, посматривая на хозяина квартиры с чувством строгого сострадания. Так смотрят электрики на приговоренных к электро-виселице; подобным образом любуются приталенным бифштексом; глядят в направлении сумрачных монахов, которые вынуждены вырубать себе кровати в скале.

Пуфик молча прошаркал к дивану и плюхнулся рядом с Любой, словно кит в море с вертолета.

– Пива хотите? – жалобно спросил он. – Илюха, принеси всем, пожалуйста. Из холодильника. Там есть… Я бы сам, но уже не могу… Слишком тяжело.

Пуфик грузно закрыл глаза, его лицо напоминало пухлый блин печали. Блондинка Севередова скучающе вздохнула и сказала:

– Зачем ты себя так мучаешь? Из-за любви? В любом случае, нам поручено вернуть тебя в театр. Завтра премьера «Сталкера». Дюйм ждет всех с утра на генеральный прогон. Твоя роль не будет сложной.

– Конечно же. Меня должны порезать пулями в начале постановки?

– Не совсем так, – мягко улыбнулась Люба. – Твой персонаж погибает от жуткого похмелья по случаю обнаружения бесконечной бутылки водки на подступах к развалинам пивзавода.

Оба весело рассмеялись. Очень уж безумным был сюжет будущего спектакля. Из кухни вышагнул Лиссов, груженый баночным пивом «Софт», и снабдил им друзей. Все сделали по нескольку вкусных глотков, а после этого Илья произнес снайперскую мысль:

– Пора тебе прекращать лить алкоголь в душу. Смени стратегию. Пригласи Катю на ужин к ней домой. Она сразу почувствует твою оригинальность. И захочет поразвлечь себя наедине с тобой. Или будет играть в химический инбридинг, например. А все результаты посвятит только тебе.

– Ты плоховато знаешь женщин, – блондинистая Люба жестко затуманила свой взор, напоминая знатока из ковалентного железа. – Наша Катенька без красивой стопки банкнот на столе рядом с чашкой кофе даже перчатки не снимет. А уж про проведенную вместе ночь на пустыре твоей спальни – вообще вряд ли… Она знает, сколько стоит. За дешево не купишь.

Девушка-блонд млечно прильнула к банке пива, ее поучительный взгляд говорил о многом.

– Катя меня не любит, – стал всхлипывать Пуфик. – Я ее безумно люблю, а вот лично ей мои чувства навевают скуку. Она прекрасно обходится без меня… Я не смогу жить один. Мне нужна Единица!

Пуфик отчаянно заревел, талантливо изображая потерявшегося в сплетении молний. Илья и Севередова ускоренно допили пиво.

– Мы поняли твою проблему. Но нам уже пора, – Люба решительно встала с дивана, показала за окном черный вечер. – Ты уже завтра продемонстрируешь ей, на что способен. Или Катенька останется все также сложна для тебя, или вы с ней сформируете прекрасную пару, готовую к любовным утехам в гримерке и за ее пределами. Просто вернись на репетиции.

– Кстати, не забывай принимать эти таблетки от сновидений, – слова Ильи как будто привели Пуфика в чувства собственного достоинства.

Хозяин квартиры мнительно метнулся к кровати, скромно стоявшей в углу комнаты монохромным рисунком. Пуфик открутил какую-то коробку от изголовья, вернулся в прихожую и горделиво показал эту хреновину друзьям.

– Новый вид будильника, который действует ментально? – полюбопытствовала Люба, взглядом скользя по плакату, где она была без одежды, но с алфавитным гироскопом в голове (изображение принадлежало периоду ее роли очарованной героини порнокниг, живущей в подсознании безличного мальчика-инвалида).

– Никакой это не будильник. Разве что крепеж откажет – программный блок излучателя отвалится, сбрякает об пол, и я тогда проснусь… – насупился Пуфик, бережно прижимая черную коробочку к брюху. – С ее помощью я могу не думать про прием «антидрима». Она заменяет таблетки. Эта штука блокирует сны, воздействуя на мозг микроволнами или как-то по-другому… В общем, она меня защищает.

Влажные глаза хозяина квартиры затопил некий священный ужас. Он будто встретил Бога на безлюдной улочке, но почти сразу забыл о таком невероятном событии, а сейчас пытался все вспомнить при поддержке «волшебной» коробочки.

– Только не говори, что нашел ее на помойке, – шутливый Лиссов недоверчиво ухмыльнулся, поглядывая в сторону плаката с обнаженным нейрообразом Любы.

Настоящая Севередова прильнула к двери спиной, ожидая выхода из владений Пуфика.

– Я купил ее у одного барыги-киберядерщика. Она работает исправно. Я сплю, но снов не вижу, – Пуфик надулся от важности и убеждения в непогрешимости спасительного прибора, став визуально еще толще.

– Ладно, все. Мы поняли. Рады, что ты защищен от сновидений. Маньяк до тебя не доберется. Именно по этой причине вся труппа ждет твоего участия в завтрашней постановке, – Люба открыла исходящую дверь, готовясь к старту. – Больше не пей. Выспись. Спасибо за пиво. И пока, – девушка вышагнула из квартиры, Лиссов устремился следом за ней, простившись с Пуфиком в скоростной манере.

Тот пьяно глянул куда-то далеко, превышая несколько психико-визуальных пределов, а после неспешно затворил дверь.

* * *

Смертельный ветер раскроил череп планеты, она уже не способна стареть.

Гигантские трубы клянутся друг другу в бесполой любви, рождая черные дыры снаружи, сливаясь серым кошмаром внутри. Мятая тьма ослепляет воспоминания о каждой моей жертвенной жизни, каждой уродливой красоте судьбы, что я отняла.

У них появляется огненный крик, но мне это даже приятно.

Планета пылает зеленью перерожденья. Она заигрывает со мной (вся, целиком), вонзая жало раздвоенного языка мне в затылок.

Я двулико смотрю ей на дно, закручиваясь вместе с ветром. Безумный вулкан ужаса взрывается в ночь сновидений, моих исчерпанных чувств.

Любовь льется по трубам, копится осколками дыр нагнетающей пустоши, вычищает сознание. Бессонница спит. Я сижу где-то рядом, гляжу через смерть, ее глажу. Мне больше не слышится шум, я заперт свободой, но скоро и это пройдет. Земная планета зажата в объятьях покойных.

Там все мертвецы заждались, как будто в утробе. Она убаюкает их, она их согреет, она уничтожит любого из нас…

Улыбчивый скрежет стального капкана. Прорывы туннелей сквозь тьму земли. Ласковое удушье океана, где погружается прежняя жизнь, меняется мир одинаковых кодов.

Вода исчезает в низине каскада, который статично кипит тысячи лет, что совсем незаметно и быстро. Зеркальное «я» сияет за маской.