Читать книгу В начале было трое. Ироническая шпионская фантастика - Илья Тамигин - Страница 8

Дел за время отсутствия накопилось много. Отзавтракав, дядя Яша поехал в центр, где у него была назначена встреча с метростроевцем Николаем. Звоня накануне, тот намекал на кое-что интересное, свежевыкопанное, но, будучи прирожденным конспиратором, впрямую не говорил. Встречу назначил в пивной у Киевского вокзала.

Войдя в пивняк, дядя Яша увидел Николая за столиком в углу с полупустой кружкой и рыбьим скелетиком на обрывке газеты. Взяв четыре бутылки дорогого чешского, ибо разговор предстоял долгий, наш Петрович присоединился к нему.

– Привет, Микола!

– Здравствуй, Яков Петрович! Что с ногой-то? Не перелом?

– Сломал, ага! Да неважно… Пивка будешь? Только воблы у меня нет.

– Счас организуем! – Николай поднял руку и щелкнул пальцами.

Подошел мужичок в рваной телогрейке.

– Рыбки желаете? – сипло вопросил он и открыл кошелку, показывая товар.

Это была не вобла, а так, вяленая плотва и окуньки. Впрочем, неплохого качества.

– Сам, что ль, ловил? – поинтересовался дядя Яша, выбирая рыбешек покрупнее.

– Угу, – подтвердил мужичок, деликатно сморкаясь на и без того грязный пол, – Жить-то, надо! А у меня семья большая, и сам я пьющий…

– И почем нынче эта фауна?

– Рупь за пару, пять штук на два рубля. А ратаны – пять штук на рупь!

– Не, ратанов не надо! – дядя Яша протянул ему два рубля за пять плотвиц.

– Спасибо, товарищ подполковник! Я всегда здесь поблизости, если что!

– Ты что, знаешь меня? – удивился наш герой.

– Так ведь видно, что военный, хоть и в штатском. Не в бобрах, лицо боевое, значит – академиев не кончал! Значит, подполковником в запас ушел!

Дядя Яша только поморгал удивленно от такой прозорливости.

Отпили пива, расчленили рыбку. Ритуально поджарили на спичке плавательный пузырь. Закурили.

– Ну, показывай? – вопросительно кивнул расшифрованный подполковник Николаю.

Тот, не спеша, хлебнул долгий глоток, и вынул из кармана пальто коробочку из-под монпансье. Там лежало три серебряных советских рубля 1924 года и несколько полтинников. Состояние хорошее. Не раритет, но для обмена сгодится. Дядя Яша сделал равнодушное лицо.

– Не густо… Сколько, слушай, ежели советскими?

– Полсотни за все! – заговорщицки озираясь ответил Николай.

Цена была божеской. В клубе этот набор продался бы рублей за восемьдесят, но надо было поторговаться. Опять же, пиво и рыбки ведь были за дяди Яшин счет!

Глядя Николаю прямо в глаза, дядя Яша отхлебнул пива и прищурился. Это был его фирменный метод – тянуть паузу, заставляя противника нервничать. Николай заёрзал.

– Если все сразу и прямо сейчас, то пятерку сброшу!

Дядя Яша прищурился ещё сильнее.

– Ладно, за сорок отдам! Дешевле не могу!

Это устраивало гораздо больше, но надо было дожать противника и оставить за собой последнее слово.

– Слушай… Прибавить бы надо… – проворчал дядя Яша, вроде бы все ещё сомневаясь и ковыряя монету ногтем.

Поняв, что покупатель вот-вот расколется на деньги, метростроевец решил, что прибавить стоит.

– Во, ещё это там было, – и положил на стол глиняную трубку, из которых курили при Петре Первом траву Никоциану солдаты и чиновники помельче.

Трубка была совершенно непользованная и неповрежденная. При удаче её можно было сменять в клубе довольно выгодно. На стол с шелестом легли четыре десятки.

– Спасибо, Петрович!

– И тебе спасибо, Микола! Будет ещё – звони!

– Обязательно!

И они разошлись, довольные совершенным гешефтом.

…Как они могут предпочесть какую-то бурду из ячменя благородному напитку, вобравшему в себя свет Солнца и соки Матери-Земли, родившемуся из рубинового винограда, который деревенские девушки давят босыми ножками, высоко подоткнув подолы, обнажая крепкие бёдра, а, барон? … Точно, это влияние Англичан.

Приехав домой, дядя Яша обнаружил жену ползающую на коленках по ковру над выкройками. Она любила шить и охотно брала заказы у друзей и знакомых. Увидав её оттопыренный, круглый, такой соблазнительный зад, дядя Яша немедленно воспылал страстью! Незаметно в кавычках подкравшись, он ухватил Шуру за талию двумя руками. Против всяких ожиданий, она воспротивилась:

– Не сейчас! – и толкнула локтем в мужний живот, – У меня прилив вдохновения, не обламывай!

Отвергнутый муж обомлел от изумления: впервые за тридцать лет супружеской жизни он получил отказ!

– Шура, – начал он, – как же так, слушай? У меня же уже все вооружение с предохранителя снято!

– Вот и поставь обратно на предохранитель свою пушку! Сказала – не сейчас! Ночью все получишь… два раза.

Поняв отчетливо, что жена не шутит, обескураженный дядя Яша проковылял на кухню. Обед не был готов! Тоже впервые за тридцать лет. Пришлось засучить рукава и готовить самому. Накрутил фарша, замесил тесто, раскатал и стал лепить пельмени. Через полтора часа сварил первую порцию, выглянул:

– Жена! Есть будешь? Обед, слушай!

– Нет, ешь без меня! Я занята… потом поем!

Дядя Яша снова удивился. Совместный обед был одним из семейных ритуалов! Но делать нечего, поел один… как на гауптвахте. Полил и причесал кактус. Потом ушел в спальню, до ужина читал. Уже программа «Время» началась, когда он вышел поставить чайник. Шура все ещё возилась с выкройками и эскизами.

– А где наш сын, слушай?

– У Олечки. Родители уехали на дачу, он и сорвался девочку охранять, а то ей одной страшно.

– Гы! Понятно! Ужинать-то будем?

– Не, я потом… сейчас не могу…

Досадливо хлопнув дверью, сделал себе пару бутербродов с любительской колбасой и российским сыром, ибо готовить что-либо более сложное не было энтузиазма. Чай тоже заваривать не стал – женил кипятком старую заварку. С расстройства налил и выпил стопку портвейна. Не помогло…

Оставалось сидеть и таращиться в телевизор. Несколько развлек фильм про войну. Лётчики там выдавали такие перлы в смысле команд, что не захочешь, а обхохочешься. Самолеты взлетали как попало и закладывали немыслимые в реальности виражи. Фашисты не могли попасть в цель с двух метров, как ни старались, советские же асы, принявшие перед боем свои фронтовые сто граммов, не промахивались никогда!

То, во что они попадали своими пулями, обязательно загоралось. Или взрывалось. Неважно, самолет, танк, паровоз или дом. Медсестры с красивыми модельными прическами, выбивающимися из под косынок (!), и длинными наманикюренными ногтями (!) цокали высокими каблучками изящных туфелек, спеша неумело перевязать раненых героев… И за весь фильм ни слова о Сталине!

«И снимают же такое! Хоть бы нас, фронтовиков, спросили, как оно на самом деле было, распроязви их, киношников, в окуляры! Чтоб им всю оставшуюся жизнь водку грязными носками занюхивать!» – подумал с горечью бывший истребитель, направляясь в спальню. Шуры в комнате не было. Из ванной доносился звук льющейся из душа воды. Вскоре жена скользнула под одеяло и прижалась к нему, нашупывая рукой полную боевую готовность мужа.

– Прости, Яшенька! Сама не знаю, что со мной сделалось… Прямо, как запой! Не могла прерваться, и всё!

– Кому шьёшь-то?

– Да Валентине, Зиновьевых дочке, свадебное платье срочно понадобилось.

– Что ж за срочность?

– Так беременная она, восемь месяцев уже. Хотят до родов со свадьбой успеть. А на такую фигуру ох, непросто хороший фасон придумать!

– Понятно…

Исполнив с энтузиазмом супружеский долг, причем не только обязательную программу, но и произвольную, Шура уснула, щекоча дяде Яше шею своим теплым дыханием. Немного погодя уснул и он.

…О! Вот о ней я Вам рассказывал в прошлый раз, Портос! Это Суламифь из повести Куприна! Прекрасна, не так ли? …Кто с ней? Наверное, Царь Соломон… точно, он!