Читать книгу Телевизор по имени Васька. Фантастические повести - Илья Тамигин - Страница 7

Через несколько дней поехали на картошку. Сеня взял с собой кота – не с кем было оставить. Василий был счастлив: новые кошки, новые спарринг-партнеры, сафари, в смысле, охота на крыс! Под влиянием вводимых препаратов он сильно поправился, ибо жрал в три горла. Соперников среди местных котов ему не было.

Семен добросовестно грузил мешки с картошкой и ещё калымил по вечерам с другими мужиками: строил свинарник, за который председатель обещал заплатить аккордно. Приходилось поддерживать репутацию раскаявшегося пьяницы: когда по вечерам все собирались за бутылкой, не отказывался, но выпивал самую малость. В результате все уважали его за крепость характера.

Месяц пролетел быстро. Домой Семен возвращался с чувством глубокого удовлетворения. А что? Денег заработал неплохо, подышал свежим воздухом, грибов насобирал, порыбачил – надо же чем-то кота кормить! Да ещё и на работе зарплату полностью получит! Василий тоже был доволен деревенской жизнью: всех котов победил, всех кошек огулял! Но хотелось домой: он скучал по хеку и минтаю.

Приехавши в Москву, первым делом занялись гигиеной: человек подстригся, сбрил бороду и сходил в баню. Кота же подвергли процедуре выведения блох. Васька чихал и укоризненно мяукал, но не сопротивлялся. Вечером Семен проверил способность Васьки к воспроизведению телепередач. И картинка и звук были устойчиво хорошими. Организм полностью перестроился. Довольно потерев мозолистые ладони, Сеня до глубокой ночи записывал результаты в журнал.

На следующий день, пришедши на работу, он, не без приятности, понял, что Ниночка по нему скучала. Развивая успех, пригласил её вечером в кафе, отметить возвращение. Ниночка пожеманилась немного, но согласилась.

Убей-Волк встретил его с улыбкой.

– Вернулся? Вот хорошо! А то, чуть не половина опытов без тебя встала. И отзывы о твоем поведении самые положительные: не пил, говорят, совсем, стопку-другую – и всё! Молодец! Зайди в местком, тебя Ана… Анна Апполинарьевна видеть хотела.

Зашел в местком. Анапа сидела за столом в гипюровой блузке и с новомодной прической «Сэссун».

– Здравствуйте, Анна Апполинарьевна! Как Вы хорошо выглядите!

– Здравствуйте, Штюрмер! Похорошел… загорел, – грудным контральто проворковала предместкома, – Профсоюзные взносы за четыре месяца будем платить?

Что-то в её интонации и взгляде насторожило Сеню.

– Да, конечно, я как раз при деньгах…

Он вынул бумажник и отсчитал деньги. Передавая купюры, он, случайно, уронил трешку на стол. Они одновременно наклонились за ней, и рука Сени оказалась на обширном бюсте председателя месткома. Продолжая начатое движение, он сжал пальцы. Грудь под рукой была теплая и упругая. Покраснев, отдернул руку, но было уже поздно. Глаза Анапы засверкали сверхновыми звёздами, щёки заалели. Она, часто дыша носом и раздувая ноздри, прерывистым голосом прошептала:

– Что ж ты дверь-то не запер, миленький?

И, одним прыжком оказавшись у двери, заперла её на два оборота. Затем подступила к Семену вплотную и, мощно обняв его, надолго приникла к его губам своим жадным ртом. Язык, длинный и скользкий, проник едва не до гортани, и принялся гулять туда-сюда, мягко и возбуждающе щекоча десны и нёбо. Наш герой стоял ни жив, ни мертв от неожиданности, не представляя, что делать, и чувствуя себя юной гимназисткой в похотливых лапах поручика Ржевского. Вырваться и убежать? Невозможно, дверь заперта. Поддаться неизбежному? Но разница в возрасте в пятнадцать лет… Всё было уже решено за него. Анна Апполинарьевна, ухнув, подхватила его на руки и почти швырнула на покрытый красным сукном стол заседаний.

– Сейчас, сейчас! – нежно мурлыкала она, срывая с него брюки и трусы, – О-о! Какой ты, большой и прекрасный!

Рванув блузку так, что пуговки порскнули куда попало, освободилась от лифчика, и, обнажив большую, но приятной формы, грудь, сунула сосок в рот распростертому на столе Сене. Судорога оргазма сотрясла её крепкое тело.

– О-о-о! Что ты со мной делаешь, бесстыдник! – едва не крикнула она.

Затем жарко зашептала в ухо:

– Сейчас я тебе, развратник, сделаю то самое, на букву Мэ! Никогда не делала раньше, но мечтаю с тех пор, как ты меня научил!

«Я научил!? Когда?!» – успел удивиться Семён.

И предместкома, не мешкая, приступила к процессу. Семён опустил руки, и правая попала на талию. Не прерывая возвратно-поступательных движений головой, Анапа расстегнула молнию и уронила на пол юбку. Затем передвинула его ладонь на круглую и крепкую, как ядро, ягодицу. Это подхлестнуло её и, издав сдавленное рычание, она одним прыжком оседлала беспомощного мужчину. Члена профсоюза Штюрмера, не смеющего и пикнуть, употребляли и так, и эдак, в самых разных позах и комбинациях, в течение почти часа. К чести его, надо признать, что соответствовать ненасытной партнерше он смог. Когда, уже одетый, Семен собрался покинуть гнездо разврата, сиречь местком, Анна Апполинарьевна снова приступила к нему вплотную и потребовала:

– А теперь дай мне десять рублей!

– З-зачем?

– Хочу почувствовать себя проституткой! – мечтательно закатив глаза, ответила она.

Пришлось дать, куда же деваться? Картинно подняв подол юбки, Анапа засунула червонец в чулок и облизнула припухшие губы.

В этот момент в дверь постучали. Он отпер дверь, обрадовавшись избавлению из плена. Вошел Саша Ерохин из пятой лаборатории. Знаком приказав ему сесть, предместкома, как ни в чем не бывало, предложила:

– Заходите к нам ещё, товарищ Штюрмер! Вы мне очень сегодня помогли!

Выйдя в коридор на подгибающихся от слабости ногах, Семен обернулся и прочитал лозунг над дверью: «Профсоюзы – школа Коммунизма!». М-да-а…

Рабочий день прошел, как в угаре. Дел за время отсутствия накопилось много, трудиться пришлось не разгибая спины. Вдруг вспомнилось, что вечером ещё встреча с Ниночкой. Поразмыслив, решил события не форсировать, ограничиться, типа, старомодным платоническим ухаживанием.