Читать книгу Чёрная Луна - Ильяс Хайдарович Салахов - Страница 1

0

За пределами видимой вселенной, в невообразимой дали от планеты Земля в некоторой точке пространства равновесие материи нарушилось, породив страшный вихрь, в котором в одно мгновение исчезло бесчисленное множество миров. Так же быстро, как возник, вихрь утих, испустив в последнем вздохе смертоносный импульс, как ластиком стиравший на своём пути звёздные системы, на месте которых неведомая рука тут же рисовала новые.

Так случилось, что импульс устремился в сторону галактики Млечный Путь, нацелившись точно на Солнечную систему.

А в это время, на земле, в центральной части империи стояла прекрасная осенняя погода; в Центре Космических Исследований текла размеренная будничная жизнь, и только в нескольких лабораториях научный персонал был взбудоражен необычными результатами экспериментов, полученных этим утром, о чём докладывал директору Центра Фролову Кириллу Алексеевичу руководитель научного сектора Центра Сергей Петрович Пташук.

Кирилл Алексеевич, человек далеко не юный, но по юношески стройный и подтянутый, стоял, широко расставив ноги, сцепив руки за спиной, перед окном своего большого кабинета и любовался с высоты пятидесятого этажа раскинувшимся за ним пейзажем, восхищавшим его обширными зелёными лугами, обрамлёнными зубчатым лесным частоколом, убегавшей к горизонту извилистой лентой тёмной, цвета индиго, реки, и, занимавшим почти треть бледно-фиолетового неба громадным белёсым шаром, инкрустированным изящным узором бордово-оранжевых облаков.

Услышав за спиной робкое покашливание, Кирилл обернулся. В глубоком кожаном кресле у массивного, чёрного дерева стола сидел Пташук и нервно теребил в руках бумаги, не решаясь окликнуть шефа. Было видно, что ему есть что сказать.

‒ Извини Сергей, но вот, сколько лет сморю в это окно, и не перестаю восхищаться. Такая природа вокруг…. Ну, с чем пришёл?

‒ Да уж, основатели Центра разбирались не только в науке, ‒ робко поддакнул Пташук. Уверенный в себе, высокий, всегда в модном элегантном костюме, быстро сделавший карьеру в Центре, и, как поговаривали многие, прицеливавшийся на самый верх, при Кирилле он тушевался, как нашкодивший школьник перед учителем. ‒ А пришёл вот с чем: сегодня утром в лабораториях при проведении очередных экспериментов стали получать, мягко сказать, странные результаты. Поначалу грешили на оплошности ввода данных, но когда проверили ещё раз, всё повторилось. Естественно, всё тщательно проанализировали, и пришли к неожиданному выводу…. – Пташук запнулся.

‒ Ну, Сергей, не томи. ‒ Заинтригованный, Кирилл уселся в кресло напротив.

‒ Вот и говорю, странные…. ‒ Пташук, как бы в опаске, протянул Кириллу бумаги. ‒ Невероятно конечно, но некоторые физические постоянные периодически начали менять свои значения.

‒ Ты уверен? Сам проверял? – недоверчиво прищурился Кирилл, беря бумаги. Быстро пробежав их глазами, Кирилл посмотрел на Пташука: – Сергей Петрович, дорогой, ты думаешь, это возможно?

‒ Невозможно, но, расчёты показывают… ‒ Пташук виновато опустил глаза. ‒ Конечно, выводы делать рано, возможно, где-то что-то упустили, обязательно ещё и ещё раз проверим. Но это не всё, – со стороны луны на частоте работы наших систем связи обнаружился, опять-таки, странный сигнал. С первого взгляда понятно, что сигнал не природного происхождения, прослеживается чёткая структура, но…. Расшифровать сходу не можем.

‒ Источник на поверхности луны?

‒ Нет, у горизонта, завис над поверхностью, довольно низко, вроде как прячется.

‒ Думаешь, вражеский аппарат?

‒ Вряд ли. Мы бы об этом знали. Да и какая отсталая страна тёмного мира может в техническом плане опередить империю?

‒ Ладно, думаю, с этим разберёмся, это уже не такая проблема. Что ещё?

‒ Ещё…. Утром зафиксировали вспышку сверхновой, и тоже необычную, таких сверхновых раньше не наблюдали. Пока что-то конкретное не скажу, подробный отчёт подготовим сегодня к вечеру. И, пожалуй, на сегодня всё.

‒ Да уж, пожалуй, на сегодня и хватит. ‒ Кирилл откинулся на спинку кресла и на пару минут задумался. Затем, навалившись на стол и сцепив ладони, решительно произнёс, ‒ давай-ка Сергей, тянуть не будем, дня через три соберём научный совет, поговорим, обсудим. За тобой подробный доклад, по каждой теме. Успеешь?

Ожидая лифт, Пташук угрюмо смотрел в узкое коридорное окно. Конечно, он сказал Фролову, что успеет подготовить подробный доклад, ‒ по каждой теме, ‒ а что ещё он мог ему сказать? А пейзаж за окном действительно был красивым. Постоянно занятый делами Центра, он редко обращал на это внимание, и только произошедшие этим утром, потрясшие основы его бытия события как бы смахнули с его сознания толстый слой плотной, непроницаемой рутины, неожиданно открыв невероятной красоты окружающий его мир. И вдруг душу его сжала несвойственная ему тоска: сегодня в этом прекрасном, гармоничном мире что-то нарушилось.

Через два дня в кабинете Фролова собрался учёный совет, а уже через месяц имперской правительственной комиссией была утверждена программа под названием «Чёрная луна».

1

В эту ночь над спящим городком повисла необычайно большая, яркая луна, по странной причине совсем не освещавшая землю. Улицы, дома, дворы были безнадёжно погребены под плотной, непроницаемой тьмой. Робкая заря слишком долго трепетала на горизонте, никак не решаясь вступить в свои права. Но, цинично презрев странности этого утра, в установленное время будильники в домах громко затрезвонили.

Сегодня Михаил, как обычно, проснулся минут на пятнадцать раньше будильника, как просыпался уже много лет; привычный страх перед наступающим новым днём, неизменно карауливший его каждое утро, был тут как тут. Михаил к нему давно привык; он всегда успокаивал себя, вспоминая фразу, вычитанную в книге одного знаменитого фантаста о том, что в час перед рассветом всякий человек испытывает страх, и час этот, вроде бы, назывался ‒ «Часом Быка».

Но этим утром страх был необычный, он навалился с такой силой, что было трудно дышать. Боясь пошевелиться, Михаил с ужасом смотрел на потустороннюю черноту, хищно заглядывавшую в щель слабо подсвеченных цифровыми часами занавесок. Резкий звон будильника мгновенно всё развеял. Пора было собираться на работу.

Несмотря на ранний час, на улице уже было много народу. Люди торопились по своим делам, понуро опустив головы, глубоко погрузившись в мысли о предстоящем долгом рабочем дне, и не замечали происходящего вокруг необычного явления – над крышей соседнего дома висела невероятно огромная, яркая луна, при этом двор был погружён в непроницаемый мрак, местами едва разбавляемый светом просыпавшихся окон, и мерцанием редких искорок жёлтых листьев большого куста у дома напротив.

Свет луны резал глаза, но отвести взгляд, намертво захваченный её мощным магнитом, Михаил был не в силах. Луна всегда вызывала в нём тонкую как булавка, ноющую тоску, но сегодня тоска хлынула неожиданно мощным, обжигающим потоком, вызвав в груди удушающий спазм.

Его часто охватывали смутные воспоминания, что когда-то, в далёком, почти нереальном, детстве, луна была гораздо больше, хотя детства своего он практически не помнил. Как в прочем, и юности тоже. Но сегодня всё было слишком реально.

Наконец, почувствовав прилив сил, он тряхнул головой, и решительно направился к автобусной остановке.

Обычно рабочий день бесследно развеивал все страхи и странные воспоминания. Но сегодня, подходя к офису, Михаил понял ‒ привычное течение жизни нарушено: над небольшим уютным офисным особняком навис жутковатым молчаливым призраком полупрозрачный громадный лунный шар. «Так вот и было в детстве», – прошептал Михаил.

Оцепенение его нарушил бесцеремонный, не обращающий внимания на всякие чудеса, цокот каблучков офисной секретарши Алины. Она приближалась бодрым шагом, победоносно качая густыми, белыми локонами.

‒ Миш, чего зазевался? Пошли уже… ‒ весело чирикнула Алина. Прищурившись на ухмылку её пухлых, ярко накрашенных губ, Михаил вдруг почувствовал раздражение.

‒ Тебе не кажется, что луна сегодня странная? ‒ сухо спросил он.

‒ Какая луна, Миш, ты точно не проснулся! Пошли уже! ‒ хихикнула Алина и направилась к двери офиса.

Рабочий день начинался как обычно. Сотрудники заполняли холл, здоровались, перекидывались шутками и разбредались по своим местам. Не было похоже, что бы хоть кто-то сегодня обратил внимание на необычную луну.

Вот и молодой его коллега, Костя, по своему обычаю, пришедший на работу пораньше, и, несмотря на запрет принимать пищу на рабочем месте, сосредоточенно уплетал разогретую в микроволновке вязкую кашу с видом совершенно уверенным и спокойным, как будто ничего особенного в природе не произошло. Михаил не смог сдержать раздражения и отвернулся. Знает ведь, чудак, что нельзя жрать на рабочем месте, но жрёт, подумал он.

‒ Костенька, ты луну сегодня видел?

‒ Видел, ‒ ответил Костя, ‒ луна как луна, а что?

‒ Ничего, зайчик, продолжай, ‒ досадливо махнул рукой Михаил.

Сев за свой стол, Михаил почувствовал, что не может сосредоточиться: цифры в накладных путались, суммы не сходились, и, как он ни старался, хоть какой-нибудь логики в бумагах уловить не мог. Хлопнув ладонью по столу, он встал. Костя испуганно вздрогнул. «Не переживай, работай, ‒ бросил Михаил, ‒ я сейчас», ‒ и быстро вышел из комнаты.

‒ Миш, ты курить? ‒ услышал он за спиной голос Алины, когда взялся уже за ручку уличной двери. Алина по-хозяйски сидела за своей стойкой и, смотрясь в зеркальце, красила старательно вытянутые пухлые губы. Вчера Михаил подошёл бы к ней, пошутил бы о чём-нибудь, солёном, но сейчас только бросил:

‒ Да, курить, ‒ и открыл дверь.

‒ Подожди, я с тобой, ‒ Алина щёлкнула косметичкой, и встала из-за стойки.

Осенний воздух дурманящим бальзамом растёкся по телу; у стены дома напротив, в лучах дневного солнца мелко золотились осенние листья берёзы; раздражение утихло, уступив место давно забытому умиротворению, Михаил зажмурился.

Алина чиркнула зажигалкой. Михаил отвернулся.

‒ Миш, чего не куришь то? ‒ спросила Алина, пустив тонкую струйку дыма. Осенний аромат был безвозвратно испорчен. ‒ Нету, что ли?

‒ Есть, ‒ тихо сказал Михаил и достал пачку.

‒ Странный ты сегодня. Что-то случилось? Хочешь, температуру померяй, в аптечке градусник есть, а может тебе таблетку? ‒ Алина продолжала говорить в промежутках между затяжками, но Михаил её уже не слышал. Он смотрел на огромный белёсый шар, мерцавший над крышей дома напротив.

‒ Луну видишь? ‒ наконец произнёс он.

– Да ну тебя со своей луной, ‒ вдруг обиделась Алина, и изящным щелчком отправила дымящийся окурок на асфальт. ‒ Пошли уже работать.

Раздражение опять всколыхнулось. Что за человек? Урна же есть! ‒ подумал Михаил.

Вернувшись на рабочее место, он вдруг почувствовал досаду: зря он разозлился на Алину, в конце концов, если человек бросает окурки на асфальт, какое ему может быть дело до луны?

Вздохнув, он собрался было приступить к работе, но тут в дверях показался директор. Работа в отделе мгновенно остановилась, сотрудники напряглись. Редкие посещения директора обычно не сулили ничего хорошего, и всякий раз, когда он появлялся в дверях, каждый начинал нервно перебирать в уме свои промашки и гадать, не его ли сегодня казнят.

Но в этот раз казни не случилось: из-за спины директора показался худощавый кудрявый паренёк. Его широкая улыбка, весёлые, мерцающие янтарным светом глаза быстро развеяли повисшее в воздухе напряжение.

У Михаила вдруг закружилась голова, комната поплыла, коллеги, директор исчезли и только мерцающие янтарём глаза весело смотрели на него. «Борис, Аширов, новый сотрудник» ‒ донесся до Михаила то ли звук директорского голоса, то ли ещё кого.

«Борька, Борька….» – словно в бреду шептал Михаил, пока не почувствовал трясшую его за плечо Костину руку. «Миша, Миша, что с тобой?» – услышал он дрожащий Костин голос. «Всё нормально, не паникуй, – просипел Михаил, приходя в себя. ‒ Голова закружилась, давление, наверное. Пойду ка к директору, отпрошусь. Ты уж, Костенька, давай, сегодня, сам».

Открывая дверь, он услышал за спиной голос Алины ‒ «Миш, заболел? Предлагала же тебе таблетку….». Михаил не оборачиваясь, махнул рукой, и вышел на улицу.

От ясного неба не осталось и следа, моросил мелкий холодный дождь, но воздух стал чище и вкуснее. Берёза у соседнего дома грустно опустила намокшие мелкие листья, а над крышей соседнего дома низко повисло молочно-серое небо. Никакого шара не было.

Наваждение какое-то, думал Михаил, шлёпая по лужицам к автобусной остановке; куртка уже прилично намокла, но влага только бодрила. Странности дня забылись, и только в голове неотступно крутилось – «Борька, Аширов, Борька…», а перед глазами сквозь капли дождя мерцало призрачное янтарное сияние.

Во дворе дома, несмотря на морось, под раскидистым кустом на потемневшем от влаги и времени толстом бревне расположились неизменные дворовые завсегдатаи; праздник был в самом разгаре, когда Михаил подошёл к бревну.

Вечер наступил быстро, Михаил сильно охмелел, но чувствовал себя хорошо. С наступлением темноты морось прекратилась, небо очистилось, и над крышей дома ярким светом вновь засиял лунный диск. Но сейчас Михаил не обратил на него внимания, как впрочем, и никто из участников посиделки.

Когда он пришёл домой, голова кружилась так, что комната качалась как каюта попавшего в сильный шторм корабля. Не в состоянии раздеться, Михаил, завалился на кровать и быстро уснул, не обратив внимания на бегущую по полу бледную дорожку лунного света, падавшего из щели в занавесках. В эту ночь луна освещала землю.

2

Но ночь эта была холодной; от сильной дрожи Михаил проснулся, натянул одеяло на голову, и снова уснул. Но ненадолго. Его разбудил странный шум в коридоре, как будто там, громко стуча подковами сапог, пробежал взвод солдат. Хмель, подумал Михаил, и, кряхтя, повернулся на другой бок. Но теперь сон не шёл. Вскоре из коридора послышался негромкий разговор, похоже, что говорят два человека. Михаил прислушался, но слов было не разобрать. Да уж, сильно перебрал, подумал он.

Поворочавшись, Михаил, всё же, уснул. Но опять ненадолго. Истеричный крик заставил его вздрогнуть: «Николаев, подъём! Выпускники хреновы, совсем опухли! Подскочил и свалился на плац, бегом!»