Читать книгу 10 лет спустя - Имран Муса оглы Магеррамов - Страница 2

Пустыня Наска, недалеко от места посадки корабля Эо Тойи

– Камера работает?

– Да, ты в эфире. Работаем.

– Итак, мы ведем репортаж из пустыни Наска в Перу. Здесь, по свидетельствам очевидцев, несколько часов назад приземлился инопланетный космический аппарат. Корабль совершил посадку на одном из рисунков в виде птицы. Это место относится к Всемирному Наследию ЮНЕСКО и каждый год привлекает толпы туристов. Сегодня в 15 часов по местному времени участок с геоглифом в виде птицы был оцеплен оперативниками из Отдела 3 ООН.

Как известно, эта структура занимается предотвращением угроз инопланетного вторжения. Согласно свидетельствам местных жителей, в это время они наблюдали приземление крупного космического корабля прямо на геоглиф. Таким образом, сегодня мы получили подтверждение очередной уфологической теории, объясняющей предназначение легендарных рисунков, как визуальные ориентиры для посадки космических кораблей пришельцев.

Поскольку местные жители говорят о том, что контакт оперативников Отдела с представителями внеземной цивилизации прошел мирно, данное событие можно классифицировать как дружественный визит внеземной расы на нашу планету.

Напомним, что 10 лет назад подобные визиты были нанесены главам сверхдержав, а также лидерам стран Большой Восьмерки, ЕвроСоюза и НАТО. Безопасность контактов обеспечивалась также Отделом 3, оперативники которого в очередной раз отказались от официального комментария данного события. Что ж, мы будем следить за дальнейшим развитием ситуации в пустыне Наска, Перу, оставайтесь с нами.

– Готово. Хорошо. Все уже в эфире.

– Молодые люди, предъявите, пожалуйста, Ваши аккредитационные удостоверения на съемку. В этом районе работает ООН.

– Ты снимаешь?

– Да, да, все пишется в эфир.

– Так, значит, Вы из Отдела 3? Можете прокомментировать ситуацию? Пару слов для наших зрителей.

– Выключайте камеру. Вы мешаете нам работать.

– Вы отправили джипы с оперативниками к скалам на окраине пустыни. Вы там что-то нашли?

– Выключите камеру и покиньте район проведения оперативных мероприятий. Это последнее предупреждение. Покиньте район, или мы применим силу.

– Вы не имеете права. Мы действуем в рамках закона «О свободе СМИ», прекратите.

– Я изымаю камеру.

– Что? Не отдавай им камеру! Прекратите.

– Черта с два я тебе ее отдам, мужик!

– Центр, у меня тут любопытные журналисты. Аккредитации нет, камеру отдавать и покидать район отказываются. Распоряжения? Есть задержать. Прошу прощения, но Вам придется поехать со мной.

– Да никуда мы не поедем.

– Я прошу Вас сделать это добровольно, не вынуждайте меня применять силу. Садитесь в машину и следуйте за моим джипом. Вздумаете дернуться – вообще забудете о том, кто Вы такие и что здесь делаете.

– Это угроза? Вы понимаете, что…что Вы со мной сделали?

– Это для Вашего же блага.

– Я…не чувствую…ног…Господи, что со мной?

– Мужик, какого черта ты…делаешь?

– Центр, я их нейтрализовал транквилизатором. Везу посылку к Вам. Я отметил местоположение их фургона с аппаратурой на карте. Вышлите команду зачистки для изъятия записей и других компрометирующих материалов. И пусть они пока подежурят тут. Кто знает, кого еще посетит безумная идея рассказать обществу о том, что сегодня здесь было. Конец связи.

Пустыня Наска, Перу, Наблюдательный пункт Отдела 3 ООН, комната для допроса

– Итак, Вас обнаружили на месте посадки инопланетного аппарата без аккредитационного удостоверения. Мы связались с руководством Вашего канала и, знаете что? Они понятия не имеют, кто Вас надоумил сюда приехать. Они не отправляли Вас в рабочую командировку.

– Я Вам и слова не скажу без адвоката.

– Не смешите меня. Мы не на суде, обвинения Вам никто не предъявляет, пока… Это не более, чем светская беседа в неформальной обстановке.

– Ваш сотрудник вырубил нас транквилизатором, он угрожал нам силовым воздействием. И это все под эгидой ООН. Да Вы знаете, что я могу с Вами сделать? Завтра же здесь будут ребята из CNN, Times и других авторитетных СМИ, Вас уничтожат, понимаете?

– По-моему, сейчас Вы угрожаете мне. Я пытаюсь понять, насколько Вы адекватно мыслите. Пока кроме истерии я от Вас ничего не слышу.

– Где мой оператор? Что Вы с ним сделали?

– Он будет возвращен.

– Что это значит?

– Вы скоро узнаете.

– Где мое оборудование? Где фургон?

– Вам все вернут, но без записей.

– Ха-ха, все отправлялось сразу в эфир. Вы облажались.

– Не думаю. Ваш материал был изъят из эфира прямо во время выпуска новостей.

– Что? У нас тут авторитарное общество? Как у Оруэлла в «1984»?

– Не совсем. Знаете, меня утомляет оправдываться перед Вами.

– Что Ваши люди делают в таких случаях? Стирают память? Делают лоботомию? А, может, вообще пускают в расход?

– Господи… как с Вами разговаривать?

– Никак. Верните мне оператора и оборудование. Сделайте мне кофе и отпустите нас.

– Пока из всех Ваших требований я могу только решить вопрос с кофе.

– Уже что-то.

– Вот, возьмите. Латте, как Вы и любите. Думаю, пока Вы пьете его, я могу Вам кое-что разъяснить.

– Сделайте усилие, пожалуйста.

– Я изучил Ваше досье. Знаете, Ваш стиль подачи информации, Ваше стремление к правде для спасения человечества – это как раз те качества, которые нам нужны.

– Прошу прощения, Вы вербуете меня в свою банду мальчиков по вызову?

– Да, вербую.

– Это будет…

– Дорого стоить, я знаю. Мы готовы платить Вам втрое больше, чем Вы получаете на должности спецкора на своем канале.

– Знаете, журналисты – представители второй древнейшей, но у всех есть принципы. Я не продаюсь.

– Странно, но я вижу, что Вы задумались.

– Что еще Вы видите?

– Я вижу, что Вам еще нет 40. У Вас нет детей и не может их быть после неудачного аборта, сделанного в молодости. Вижу, что у Вашего оператора были проблемы с наркотиками. Вы подобрали его на улице и сделали из него человека, отучили курить травку и колоться, помогли ему с работой и семьей, но сами при этом несчастны. Я знаю, чего вы хотите. Вы хотите опубликовать мемуары о своих злоключениях во время семидневного вторжения, но боитесь цензуры и боитесь, что все это слишком свежо в памяти людей. Вы думали так 10 лет назад и думаете так до сих пор.

– Откуда вы знаете о мемуарах?

– Мне положено все знать. Я даже знаю код от сейфа в Вашем офисе, где лежат рукописи. Знаю героев всего этого действа. Знаю всю Вашу историю – от магазина до подводной лодки. Я даже знаю, что их настоящий автор не Вы, а тот парень, что был совладельцем магазина. Он отдал Вам рукописи, когда Вас высадили из вертолета при эвакуации с плавучей базы в места временного размещения беженцев. Вы захотели издать это произведение под псевдонимом, чтобы не приписывать себе чужой труд.

– Вы следили за мной? Или это все написано в моем досье? Папка не такая уж и толстая. Откуда Вам все это известно?

– Я знаю о Вас все, милая девушка. Все от Вашего рождения до Наски. Все. Нам нужны такие, как Вы. Аполитичные, не верующие, критично мыслящие, борцы за правду. Я хочу, чтобы Вы стали работать на нас.

– Но что я должна делать? Мое оружие – это ручка и камера, я больше ничего не умею. Да, и Ваша подкованность, Ваша технологическая база, все это создает впечатление, что простой смертный вроде меня Вам ни к чему.

– Вы ошибаетесь. Нам нужны именно простые смертные. Для работы на земле. Оперативников не хватает как воздуха.

– Но я не солдат. Я не смогу воевать, если это будет нужно.

– О войне сейчас речи не идет. Нам хватило того, что торусы сделали с Землей. Мы не лезем на рожон. Ваша работа будет заключаться в поиске информации. Вы также будете ездить по миру, общаться с людьми, собирать сведения. Также с помощью ручки и камеры, как Вы выразились. Оператор и фургон с оборудованием останутся при Вас, только Вам придется покинуть канал. Я надеюсь, Вы не сильно к нему привязаны?

– Нет, но то, что Вы предлагаете, может быть опасно. Кто нас вытащит в случае чего? Я так понимаю, Вы просто от нас откреститесь, если что-то пойдет не так?

– Нет, мы Вас не бросим. Вы станете рядовой штатной единицей. Вам будут доступны ресурсы Отдела в рамках Вашего уровня доступа. По мере продвижения по службе Ваш уровень доступа будет повышаться. Сейчас, как младшему оперативнику, Вам будут доступны специальные средства связи и нелетальные средства самообороны.

– Оружие?

– Да, но только для самозащиты, не более.

– У оператора есть жена и двое детей. Он, наверняка, захочет быть с ними. Слышать их голос. Ваши условия это позволяют?

– Да, мы выделим Вам и Вашему оператору недвижимость и перевезем туда его семью. Он сможет видеться с ними, когда пожелает. С Вас, оператора и его семьи будет взята подписка о неразглашении. Нарушение повлечет за собой прекращение сотрудничества и, как следствие, мы не сможем гарантировать его семье безопасность. Что скажете?

– А у него Вы спросили, хочет ли он этого?

– Он уже дал свое согласие. Вот. Теперь дело за Вами.

– Что произойдет, если я откажусь?

– Мы малость подпортим Вашу репутацию. Вас не захотят видеть ни на одном телеканале или газете, мы уничтожим Ваше оборудование и фургон, то есть канал выставит Вам неустойку за порчу имущества. Ничего страшного, мелочи. Неприятные мелочи.

– Я это переживу.

– Знаете, этот процесс не доставляет мне удовольствия, не подумайте. Контора нуждается в Вас. Когда я передал начальнику Отдела, кого мы задержали, он распорядился, чтобы я завербовал Вас.

– То есть Вы просто отрабатываете рабочее поручение? И я должна на это купиться?

– Мне очень нравится Ваша внешность, но Ваш характер просто невыносим. Я чувствую, что в Вас горит огонь. Что Вы хотите помогать людям. Вы все еще чувствуете вину за гибель людей в городе в первый день вторжения торусов. Именно поэтому Вы продолжили заниматься журналистской работой. Не ради денег или сенсаций, не ради славы, Вы просто хотите, чтобы такое никогда больше не повторялось. Наш Отдел преследует именно такие цели. Я не хотел вдаваться в конкретику, но, вижу, мои пафосные речи начали Вас утомлять, поэтому приготовьтесь слушать.

– Я вся внимание.

– Появилась новая враждебная форма жизни. О ее существовании известно очень мало, поэтому мы и вербуем новых оперативников, которые бы помогли нам со сбором информации по ней.

Мы узнали о новой угрозе от прибывших сегодня в Наску пришельцев. Они рассказали нашему начальнику о том, что это за существа и на что они способны. Сами пришельцы с ними почти не сталкивались и знают о них только из летописей своих жрецов.

Также нашему начальнику стало известно о ранних контактах пришельцев с людьми здесь, в пустыне Наска. Визитер показал ему древний храм с обсерваторией, куда мы и выслали машины с нашими археологами.

Основная причина, почему мы хотим собирать информацию на Земле, это предположение, что пришельцы могли привести эту форму жизни с собой, в эпоху ранних контактов с цивилизацией Наска. В дальнейшем существа могли распространиться по всей Земле. Задача вербуемых нами специалистов – это максимально возможный сбор информации. Мы готовы взять на себя любые расходы на транспорт и проживание оперативников, лишь бы добытые ими сведения были применимы.

– Применимы для чего?

– Для выработки мер противодействия этой новой угрозе.

– Есть хоть какие-то вводные данные? С чего начинать?

– Для начала подпишите согласие на сотрудничество и подписку о неразглашении. Я и так Вам достаточно инсайда выдал.

– Где подписать?

– Здесь и здесь. Подпись и расшифровка. Отлично.

– И? Что дальше?

– У нас есть много теорий, но мы боимся, что нам не хватит времени их все проверить.

– Дайте любую зацепку. Думаю, я смогу понять, что делать дальше.

– Прошу за мной.

– Куда?

– В комнату для переговоров. Там Вас введут в курс дела, поставят первичные задачи и назначат куратора. Вы идете?

– Да, иду.

14 часов спустя, 21 июля, в небе над Мексикой

– Нам еще долго лететь?

– Мы уже почти добрались. Скоро сядем.

– А что мы ищем?

– 15 дней назад рядом с руинами Теотиуакана был зарегистрирован всплеск телепатической энергии. Мы выслали оперативную группу с поста слежения, но они ничего не нашли. Чуть позже всплеск повторился, и развернутый там полевой лагерь ушел под землю. Образовалась гигантская впадина. Паре сотрудников удалось уцелеть, остальные же разбились или были раздавлены породой и деревьями.

– И как им удалось уцелеть?

– Они взяли джип и уехали в город, взяли номер в гостинице, чтобы уединиться. Во время обвала они были в гостинице.

– Это, конечно, интересно, но разве кто-то разрешал покидать им пост?

– Формально, они договорились о подмене. Мужчина дежурил у ретранслятора, а женщина была геологом. Они попросили коллег подменить их на время свидания. Мы вынесли им выговор и на время отстранили от оперативной работы. Сейчас они уже оба в строю.

– Не боитесь, что они могут Вас подвести снова?

– Нет, не боимся. Мы перевели их на штабную работу.

– И, все-таки, что мы ищем?

– Вам ведь рассказали на брифинге о Фантомах?

– Да, думаете, это были они?

– Это нам и предстоит выяснить. С того времени мы обследовали и просканировали впадину всеми доступными средствами. Оказалось, что там целая система подземных коммуникаций, соединенная с древним городом. Не исключено, что Фантомы посещали Теотиуакан и контактировали с его коренным населением. В истории живших там после этого ацтеков нет ничего о Фантомах.

– То есть, Вы хотите, чтобы мы спустились туда и обследовали туннели?

– Нет, для Вас это слишком опасное задание. У Вас нет опыта оперативной работы и соответствующей подготовки, а Ваш уровень доступа недостаточен для того, чтобы позволить Вам спуститься туда. Вам предстоит пообщаться с местным населением. В пустыне полно кочевников. Кто-то мог что-то видеть или слышать. Пообщайтесь с ними, но осторожно – они могут быть вооружены или враждебно настроены к подобного рода вопросам.

– И ради этого Вы привезли меня сюда? Ради пары интервью?

– Не совсем. В ближайшее время с Вами свяжется начальник местного наблюдательного пункта. Он будет Вашим куратором на время работы в Мексике.

– На время?

– Да. Понимаете, наш Отдел сейчас проверяет самые различные теории и догадки. По мере отсечения некоторых из них наши поисковые приоритеты будут меняться, а, следовательно, и направления оперативной работы. Вполне может оказаться, что Вам придется в ближайшем будущем перебраться в другой регион. Но пока Вы работаете в Мексике.

– Вы что-то сделали с моим фургоном. Он выглядит иначе.

– Да, мы форсировали его двигатель, установили скрытое бронирование и защиту подвески, стекол, увеличили дорожный просвет и подвели шноркель для того, чтобы Вы могли преодолевать на нем водные преграды. Также мы установили модернизированное оборудование для закрытой видеосвязи с нами. Теперь это мобильный оперативный центр, который позволит Вам быть в курсе всего, что происходит в регионе, а также быть на связи с нами. Также, если что-то пойдет не так, эта машина сможет спасти Вам жизнь. Броня выдерживает хороший обстрел из пулемета Калашникова, а под днищем может взорваться связка гранат, и Вы этого не почувствуете. Подвеска крепкая, вы можете совершать прыжки на этой машине. Шины изготовлены из прочной резины, даже будучи простреленными, они позволят Вам проехать пару километров на высокой скорости. И да, мы установили ловушки для ракет. На случай, если по Вам будут стрелять из РПГ или Стингера.

– Здорово, но как всем этим пользоваться?

– Мы все показали Вашему оператору. Думаю, он с Вами поделится.

– Он спит. Кажется, его укачало.

– Ну, скоро он проснется.

– Скажите, а все настолько плохо, что тут можно ездить только на броневике?

– Мексика – территория картелей, не знали? Здесь в каждом доме есть пистолет или АК, военные и полиция насквозь коррумпированы. Как Вы считаете, к кому пойдет местное население, когда им надоест, что назойливая журналистка задает им вопросы по поводу взрыва и провала рядом с древними руинами? К картелям. Мы всегда будем с Вами на связи, но если местные захотят развязать войну…

– Вы меня не знаете, я так и думала.

– Нет, это будет очень проблематично вытащить Вас отсюда. Нам придется расхлебывать бюрократическую хрень, чтобы нам позволили забрать Вас, поэтому Ваш фургон так сильно упакован. Длительное время Вам придется рассчитывать на себя. Так вот, чтобы за это время Вы не погибли, мы сделали из него крепость на колесах. По-хорошему, Вам нужен танк и отряд пехоты, но мы не военная организация. Начнутся вопросы, на каком основании мы вводим в суверенные государства войска, бла-бла-бла.

– Ясно. Бак заправлен?

– Полностью. Да, мы установили дополнительный бак, чтобы Вы не заглохли в пустыне.

– Вам не кажется, что если картели будут искать меня, они в первую очередь будут искать серый фургон с символикой ООН?

– Вы можете изменить цвет и номер машины легким движением руки. Серая матовая расцветка с эмблемой ООН установлена по умолчанию. На приборной доске есть специальный экран, где Вы можете изменить цвет машины и номерной знак.

– Ого.

– Да, мы делаем все для безопасности своих агентов. Чувствуете? Кажется, пилот повел машину на посадку. Можете перебраться в фургон. Как только сядем, и откроется люк, включайте задний ход и выезжайте на полосу. Оперативная сводка с контактами Вашего куратора, координатами явочной квартиры и приоритетными задачами загружена в консоль фургона. В бардачке Вы найдете ключи от машины и квартиры, а также конверт с документами и деньгами на первое время. Аренда жилья оплачена на полгода вперед, деньги Вам понадобятся на еду, подкуп чиновников и бойцов картелей и другие цели. Как только Вы выедете из самолета, приступайте к первой задаче из списка. Не тратьте время на знакомство с куратором и его командой. По мере выполнения задачи будут исчезать с экрана консоли или же дополняться новыми поручениями. Также с помощью консоли Вы сможете обмениваться данными с куратором. Удачи.

– Секунду, а Вы куда денетесь?

– Мы не будем задерживаться на полосе. По плану у нас прием особо важного груза. Мы высадим Вас, примем груз и полетим обратно. Советую не задерживаться на полосе.

– Ладно.

– Постарайтесь не влезть в какую-нибудь историю. Действуйте в рамках задач операции, но не переусердствуйте. Не идите на лишний риск, если оно того не стоит. В оружейном шкафчике в фургоне Вы найдете шокеры скрытого ношения, пневматическую винтовку с оптическим прицелом, стреляющую транквилизаторами, а также светошумовые и дымовые гранаты.

– Класс, в меня будут стрелять из АК, а я буду отбиваться шокерами.

– Вас предупредили, что на текущий момент Вам положены только нелетальные средства самозащиты и отвлечения внимания. Также в шкафчике будут скрытые камеры повышенной четкости и профессиональное оборудование для слежения. И да, не доводите до того, чтобы в Вас начали стрелять.

– Что насчет языка? Я не знаю испанский.

– Здесь говорят на английском. Плохо, но говорят. Если хотите, можете купить словарь и начать изучать язык, но я бы не стал тратить на это время.

– Ладно. Разберусь. Просыпайся.

– А? Что? Мы уже прилетели?

– Да, садись за руль, в фургон.

– Да, сейчас.

Мехико, полдень, 21 июля

Что ж, вот я и добралась до своего дневника. Буду записывать все, что происходит в моей жизни, по дням, как тот парень из Хроник. Я не узнала его имя, я даже не потрудилась его найти, если честно. Боюсь, я так и не смогу это сделать.

Итак, нас с оператором перехватили в Наска и завербовали в качестве оперативников Отдела 3 ООН. Наш фургон нафаршировали модными примочками и отправили в Мексику собирать информацию о новой агрессивной форме жизни, называемой Фантомами.

Мой уровень доступа недостаточен, чтобы увидеть ту самую впадину, возле которой нас высадили на мексиканскую землю, и лепрозорий, где они анатомируют пришельцев и испытывают на них оружие (наверняка, у них что-то такое есть, 100%), из оружия мне дали только шокеры, светошумовые и дымовые гранаты и винтовку, стреляющую шприцами с транквилизатором. При этом мне намекнули, что здесь правят бал картели и вооруженные банды, поэтому работать надо аккуратно.

К слову о работе: она ничуть не поменялась. Общение с людьми, сбор информации, свидетельств очевидцев, документальных данных и других сведений, только уже не для канала, а для ООН. Оружие и модные примочки для фургона выдали по правилам жанра, опасаясь, что нам придется какое-то время действовать автономно, если что-то пойдет не так, пока они решают бюрократические вопросы с мексиканским правительством.

Мы не военные, эмблема ООН на фургоне и на наших бейджах только для вида, мы действуем исключительно как частные лица. В любой момент нас могут перевезти в другое место, как только оперативная работа в этой стране потеряет смысл.

У нас есть явочная квартира в центре города, также нафаршированная оборудованием для слежения. У нее есть тайный ход за город, чтобы эвакуироваться в случае чего. Пока все спокойно, и я не хочу об этом думать, но кто знает, с чем мы здесь столкнемся…

На сегодня у нас запланирована встреча с семьей фермеров, работавших неподалеку от руин, когда там образовалась впадина. Ранее они были опрошены оперативниками Отдела, но мне хочется увидеться с ними еще раз. Судя по протоколу допроса, они были напуганы, их речь была сбивчивой. Я хотела нанести им сегодня визит, куратор поддержал мое решение, но предупредил, что один из братьев хозяина плантации работает на картель, поэтому если нас попросят за дверь, нужно уходить, без возражений. Что ж, посмотрим, насколько хорошо мой оператор знает испанский.

Он уже помогал одной старушке на улице читать газету (она забыла очки и попросила его прочитать статью на первой полосе; как оказалось, статья была написана нашими коллегами по цеху и как раз была посвящена событиям в пустыне Наска), читал и говорил он довольно бегло. Когда я спросила у него, откуда он так хорошо владеет языком, он сказал, что брал онлайн-уроки перед поездкой в Перу. Похоже, надо все-таки потратить время на работу со словарем, потому что мы не всегда сможем работать вместе. Кому-то придется оставаться в машине, чтобы стоять на стреме или координировать работу по рации. Чувствую, мы еще наиграемся в Индиану Джонса и Лару Крофт. Как говорится, если есть вероятность, что что-то плохое произойдет, оно все равно произойдет. Ну, посмотрим…

Ферма братьев Родригес, Мехико, вечер 21 июля

– Говорю же Вам, мы ничего не видели. Никаких всплесков, никаких выбросов или тому подобного. Земля просто разошлась. Мы едва удержали скот, когда это все началось.

– Скажите, а Вы давно здесь живете?

– Больше 10 лет. С тех самых пор, как это чертово вторжение закончилось. Мы взяли землю у мексиканского правительства и построили здесь ферму. Земля оказалась плодородной, и очень быстро мы отбили затраты, выкупив землю. Теперь эта ферма принадлежит нам. Как там говорят американцы, это частная собственность.

– Скажите, а Вы когда-нибудь замечали огни в небе, подозрительный шум со стороны руин? Все-таки, Вы здесь 10 лет.

– Если не считать самолеты и вертолеты, что частенько снуют туда-сюда, то ничего подобного мы с братьями не замечали.

– Сколько Вас в семье?

– Четверо. Я и Хорхе работаем на земле, Пабло работает в городе. Конторским служащим, как он говорит, а от Диего уже давно не было вестей. Мы отправили его лечиться от наркотиков в Вену. Собирали средства всей семьей, лечение пошло ему на пользу, он даже получил работу в Европе и стал учиться заочно на инженера и программиста. У него с детства был технический склад ума. Жаль, что он испортил свой мозг дурью.

– А давно он пропал?

– Мы отправили его в Европу 5 лет назад. Последнее письмо от него мы получили…года…3 или 4 назад. На телефонные звонки он не отвечает, письма возвращаются обратно. Мы пробовали разыскать его через друзей Пабло, но они также вернулись ни с чем. Хозяйка квартиры, которую он снимал, на тот момент не видела его уже 9 месяцев. Мы обращались в полицию, обращались к федералам, но в этой стране федералам плевать на простых фермеров. Пробовали разыскивать Диего через Интерпол, но также безрезультатно. У меня предчувствие, что он вляпался во что-то неприятное. Если у Вас будет возможность, разыщите его. Я заплачу Вам любые деньги. Знаете, мы с Пабло старше Хорхе и Диего, наш отец погиб вместе с матерью во время вторжения, поэтому нам надо заботиться о братьях. Прошу Вас, найдите нашего младшего.

– Хорошо. Мы попробуем найти по нему информацию. Если у нас что-то появится, я дам Вам знать.

– Gracias, seniora! Вот, возьмите, это моя визитка. Можете звонить в любое время, если что-то узнаете о Диего.

– Хорошо. И все-таки: Вы ничего не наблюдали в тот день, когда образовалась впадина?

– Нет, сеньора, не видел.

– Не видели или не помните?

– А…

– Можете сказать точно, где Вы были в тот день?

– Я…не помню…

– Могу ли я попросить Вас пройти в мою машину?

– А зачем?

– Мы проведем сеанс регрессивного гипноза. Ваш мозг мог подсознательно заблокировать ненужные воспоминания. Именно поэтому я здесь, Ваши показания, которые наши сотрудники записали почти месяц назад, сбивчивы. Вы можете отказаться, если не хотите. В этом случае мы просто уйдем.

– Это может помочь найти Диего?

– Я не знаю. Меня прислали узнать о том, что Вы видели на самом деле, когда образовалась впадина. Вполне может быть, что во время сеанса Вам откроются некоторые обстоятельства по поводу исчезновения Вашего брата. Итак, Ваше решение?

– Я прошу Вас уйти, сеньора.

– Но…

– Никаких но, уйдите. Уйдите, прошу Вас.

– Пошли, пойдем в машину.

– Да, уже иду. До свидания.

– Всего хорошего.

Старший Родригес определенно что-то скрывает. Он побоялся моего предложения пройти сеанс гипноза. Видимо, у него состоялся контакт с Фантомами и, будучи неподготовленным к встрече с непознанным, его разум отверг саму возможность того, что с ним могло произойти что-то подобное.

Весьма странно, что связи с картелем и обращения в Интерпол не помогли ему найти пропавшего брата. Это может быть связано с тем, что Диего Родригес никуда не пропадал, а был похищен. Кем или чем – неизвестно. В архиве ООН и Интерпола, помимо заявлений самих Родригесов, есть информация, что Диего пропал во время дежурного похода в магазин за едой. Магазин находился через дорогу от его дома, буквально в 10 метрах. Он вошел в магазин, взял с полки продукты, рассчитался за них и, когда вышел, не вернулся домой, а пошел вниз по улице. Как только он свернул за угол на перекрестке, его больше никто не видел.

Никаких следов крови, никаких криков, никаких брошенных вещей Диего на месте последнего исчезновения и в шаговой близости найдено не было – чистая абдукция. Район, в котором он жил, отличался пониженным уровнем преступности. Сам Диего после курса реабилитации стал законопослушным гражданином, даже начал задумываться о женитьбе. Он был на хорошем счету у хозяйки квартиры, где он жил последние 2 года.

Случай с Диего и его братьями не единственный. Отдел 3 начал фиксировать множество подобных исчезновений людей по всей Земле. Судя по всему, кто-то наверху нами всерьез заинтересовался. Поскольку с торусами у нас теперь нейтралитет, то вполне возможно, что это происки тех самых Фантомов, за которыми мы гоняемся. Как говорили Малдер и Скали, истина где-то рядом. Что ж, пойду искать эту истину…