Читать книгу Под маской Венеции - Алёна Стимитс, Инесса Барра - Страница 4

Она проснулась от звона колоколов. Каждое ее утро начиналось так – с колоколов Марии Формозы. Церковь находилась совсем рядом, за поворотом канала.

Пора было вставать, сегодня ожидался насыщенный денек. Сначала традиционный для четверга поход на рынок. А затем предстояло поработать над текстом лекции – в марте Венецианскому гетто исполнялось пятьсот лет. Розу, как эксперта, пригласили принять участие в нескольких культурных мероприятиях, посвященных этому печальному юбилею.

Сварив утренний эспрессо, она выглянула в окно. Из него открывался чудесный вид на перекресток каналов. По утрам, как всегда, по воде спешили многочисленные лодочки – развозили товары по магазинам, тратториям, ресторанам. Водители катеров весело махали Розе и приветствовали ее:

– Giorno, синьора.

Роза улыбнулась. Когда-то она была молодой. Стоило только выглянуть в окно, как на канале начиналось столпотворение. Мужчины останавливали катера, поворачивали головы, чтобы лучше ее разглядеть и более щедро поприветствовать:

– Ciao bella, ciao cara!

Кто-то пел арии, кто-то насвистывал красивые мелодии. В конце концов Роза закрывала створки, и поклонники со смехом и криками разъезжались. Все в прошлом, теперь приветствия – просто дань вежливости, но Роза не горюет. У нее были и любовь, и страсть, и поклонники. Всему свое время, а к ней сейчас пришла спокойная старость. Да, иногда становится грустно. Когда ветер бросает капли дождя в оконные ставни, когда темной ночью долго не уснуть, когда подступают воспоминания.

Роза собралась и вышла из квартиры. С собой взяла трость – колено подводило. На площадке женщину ждала неприятность: лестница на первый этаж была до половины затоплена.

– Mamma mia, за что мне это наказание?!

Наводнение, как всегда, оказалось некстати. Обычно звуки сирены заранее предупреждали горожан о приближающейся acqua alta. Жители первых этажей и магазинчиков спешно убирали повыше все, что могли, запирали двери, поднимали железные пороги, хоть немного задерживающие воду.

Что ж, в этот раз Роза сирену не услышала, проспала.

Она вернулась в квартиру, достала удобную резиновую обувь. Ходить в ней Розе непросто, но менять планы она не привыкла. Спустилась по лестнице. Да, вода сегодня и правда высокая, доходит почти до краев сапог. Она знала, если идти очень медленно и аккуратно, ноги останутся сухими.

На улице уже вовсю плавал мусор. Всему виной туристы, гостившие в Венеции. Они не вешали пакеты так, как это делали горожане – на ручки дверей, а просто ставили их вниз на мощеный камнем тротуар.

«И к этому мы привыкли», – подумала Роза и остановилась около лавочки на углу. Там работал ее старый приятель Джованни. Он уже успел убрать наверх все ценные вещи и теперь спокойно наблюдал за картиной происходящего, напевая любимую арию из Травиаты.

– Giorno, Роза! Как твои ноги сегодня? Куда собралась? До Пескерии? Тебе придется нелегко. Сегодня вода особенно высокая!

– Ничего, Джованни, добреду понемногу.

Роза подошла к сотопортего. Из темноты узкого прохода выскочила странная парочка. Юнец тащил на себе мужчину. Кашемировое пальто, лаковый портфель – по виду бизнесмен. В сапогах до самого паха парень быстро бежал, разгоняя воду, а его напарник цепко держался рукой за плечо юноши. Роза улыбнулась, кое-кто умеет не намочить ноги даже во время наводнения. Всегда готовы проехать на чьем-то хребте. Ничего, Роза сильная, она дойдет сама.

Наводнение захватило рынок: границы, парапеты и даже причал для вапоретто – все было покорено стихией. Прилавки вырастали из воды, как диковинные растения.

«Как символично, – подумала Роза, – рыбный рынок превратился в настоящее море. Стал стихией, которая является естественной для рыб и морских гадов. Вода приходит и уходит, унося с собой все лишнее и ненужное. Как на рынке, так и в жизни».

Ребята-продавцы не унывали. Работа кипела. Кто-то раскладывал товар, кто-то, весело насвистывая Вивальди, разделывал огромного тунца. Роза подошла к прилавку Луки. Он еще не успел разложить красивыми рядами свежий улов. Лангустины немного шевелились и стоили почти в два раза дороже тех, что лежали ровно и неподвижно.

– Ciao, Роза! Как дела?

– Нормально, Лука! Вот только сирену в этот раз проспала, не ожидала сегодня такой воды.

– Да, вода высокая. Но и товара много – смотри, какие свежие! Дерутся за место на моем прилавке, – Лука хохотнул. – Тебе как всегда?

– Да, дорогой. Пожалуйста.

Лука ловко набросал лангустинов в бумажный пакет и с поклоном подал Розе.

Роза перешла на другую сторону рынка, набрала свежей зелени, купила немного артишоков, обсудив с продавцами новости последней недели, – погода совсем испортилась, туристов мало, власти города опять придумали новый налог.

Она возвращалась обратно – шла медленно, высоко поднимая ноги, чтобы случайно не зачерпнуть воды. Людей стало больше, туристы вышли на улицы. Рядом раздался возглас: «Ой, я, кажется, намочила ноги!» – говорили по-русски. Роза хорошо знала этот язык. Она инстинктивно повернулась.

Молодая пара шла в сторону моста – женщина и долговязый мужчина. Обуты правильно: в высокие сапоги. Однако было видно, что ходить по воде они не умели. Роза отметила, что пара одета скромно: ни норковой шубы, ни дубленки – что ж, русские туристы давно стали притчей во языцех, но это скорее клише, чем очевидный факт.

Мужчина повернулся к своей спутнице, и Роза увидела его лицо. Сердце резко сжалось. Невероятно! Но сколько лет прошло! Бывает же такое сходство! Она торопливо отвернулась и пошла дальше. Совсем сентиментальная стала – мерещится всякое. Но голос мужчины заставил ее снова взглянуть в его сторону. И голос похож, такой же низкий и глубокий.

– Попробуй идти маленькими шажками, – обратился он к спутнице.

И тут мужчина заметил Розу, в растерянности стоящую рядом с ними.

– Signora giorno, – обратился он к ней.

– Доброе утро, господа, – ответила Роза.

Молодая женщина удивилась:

– Вы говорите по-русски? Невероятно!

Ее спутник внимательно всматривался в лицо Розы. Что-то заставило его довольно бесцеремонно разглядывать ее, пренебрегая вежливостью и этикетом.

– Я думаю, что вы тоже русская, да? – внезапно воскликнул он.

Роза смутилась, так быстро еще никто ее не разгадывал.

– Вы правы. Я русская. Когда-то родилась и выросла в Ленинграде.

– Вот это совпадение! И мы из Питера, – девушка обрадованно захлопала в ладоши, – вот это встреча! Я Мила, а это мой муж Александр.

– Приятно познакомиться, я Роза.

Она злилась на себя. Кто ее дергал за язык? С чего было откровенничать с совершенно чужими людьми? Но сама-то она понимала, в чем причина. В удивительном сходстве молодого русского с ее любимым мужчиной. С мужчиной, которого она не видела целую вечность, и о котором до сих пор не могла вспоминать без боли в сердце.

Роза мысленно перенеслась в Ленинград на десятки лет назад.

Она тогда была совсем юной девочкой, только что закончила филологический факультет университета. Ей казалось, она управляет своей жизнью, знает, что будет делать дальше. Но жизнь показала – это не так.

С Александром она познакомилась в квартире общих друзей на Васильевском острове. Шутили, смеялись, смотрели «Последнее танго» Бертолуччи на заграничном и редком в то время видеомагнитофоне. Кто-то привез фильм из европейской командировки, на языке оригинала. Роза переводила вслух. Вдруг двери распахнулись, и появился он – высокий, громкий. Сразу заполнил собой все пространство. Сел рядом с Розой и весь вечер неумело пытался ей ассистировать, чем одновременно и раздражал, и притягивал.

Вот так, со споров и шуточных выяснений – кто переводит точнее и круче, начался их роман.

Александр приехал из далекого сибирского города. Закончил там институт, отслужил в армии, а теперь собирался продолжить научную работу уже в Петербурге.

Это было время надежд. Радости от каждого следующего дня. Сумасшедшей всепоглощающей любви. Они целыми днями гуляли по Питеру, спорили, обсуждали новые фильмы, книги. Как много сходства было между ними! Им нравились одинаковые художники, архитекторы. Они даже думали одинаково. Если Роза цитировала Бродского: «Ни страны, ни погоста не хочу выбирать!», Александр сразу же продолжал: «На Васильевский остров я приду умирать».

Когда они шли рядом, Розе казалось, что она не идет, а летит над землей, чуть касаясь каблучками поверхности. Она вся была наполнена любовью и радостью, как маленькими воздушными пузырьками, которые поднимали ее в воздух. И рядом с ней – сильный и любящий мужчина. От его силы, от силы его любви, как от солнца, у Розы загорались солнечные зайчики в глазах.

Оборвалось все внезапно. Как-то вечером мать вызвала Розу «на разговор». Целую ночь они просидели на кухне. Мать курила «Беломор» и объясняла, что юноша из провинции – не прекрасный принц, а не более чем лимита. Не Роза ему нужна, а ее питерская прописка. А что красиво ухаживает и слова говорит – так это да, умеет. Ради перспективы стать ленинградцем еще и не на такое пойдешь. Все это казалось совершенно невероятным, но мать умела быть убедительной. Роза сначала пылала гневом, потом рыдала, а потом умерла. Казалось, сердце высохло, превратившись в безжизненный комок.

Через несколько дней мать объявила, что Розу ждет дядя Боря в Хайфе. Пора ей подумать об аспирантуре. На все оставшееся лето мать увезла ее на дачу, а в сентябре были готовы документы на выезд. Формальности уладили на удивление быстро. Получалось так, что весь мир готов разлучить Розу с ее любовью. И с ее болью. Через месяц она улетела в Израиль.

Александр напрасно обивал порог квартиры в надежде увидеться с девушкой. Мать всегда была на страже и резко пресекала любые его попытки разобраться в происходящем.

Роза улетала в тяжелом, подавленном состоянии. На душе было мутно. Зачем она так спешит, зачем и от кого убегает в совершенно чужую страну? Но доводы матери сделали свое дело.

С тех пор прошло много времени, много воды утекло, но сердце Розы так и оставалось сухим сжатым комочком – она разучилась любить.

– А мы как раз пытаемся найти дорогу в знаменитый книжный магазин «Acqua Alta». Подскажете, где это? – вопрос русской девушки вернул ее в реальность.

– Да, этот магазин практически у моего дома. Пойдемте, я покажу. Скорее всего, он уже открыт.

Роза и молодая пара медленно брели по воде. Девушка начала было щебетать о погоде, но муж остановил ее:

– Подожди. Мне очень интересно поговорить с настоящей венецианкой. Роза, расскажите, пожалуйста, что для вас этот город? Вы можете сравнить его с Питером?

Могла ли она сравнить? Сложный вопрос. Ведь именно из-за того, что когда-то Венеция до боли напомнила ей родной город, Роза и приняла судьбоносное решение – переехать сюда навсегда. Здесь не было такой увлекательной активной работы, как в Израиле. Не было многих, успевших стать близкими, друзей и знакомых. Но магия города настолько сильно притягивала, что Роза второй раз в жизни поменяла все кардинально. И не жалела об этом. Со временем у нее и здесь появились друзья, близкие люди. Она даже вышла замуж – на какой-то период. За эти годы Венеция раскрылась перед ней не только как дождливый и грустный город мостов, но и как яркий подиум для летних туристических толп, шума карнавала, Биеннале и других событий, превращающих тихое течение жизни местных жителей в сумасшедший дом.

– А вы тоже, как Бродский в свой первый приезд, уловили запах мерзнущих водорослей? – поинтересовался Александр, слушавший очень внимательно. Она чувствовала его неподдельный интерес.

При упоминании Бродского сердце Розы предательски екнуло: как он узнал? Удивительное совпадение. Или не совпадение?

Александр аккуратно и в то же время твердо поддерживал Розу за локоть в сложных местах их долгого перехода. Роза не отказывалась от помощи. Этот мужчина излучал такую доброту, силу, тепло и свет, что отказаться было невозможно.

– А чем вы здесь занимаетесь? Наверняка, что-то связанное с искусством. Вы выглядите как очень творческий человек.

Роза вкратце описала свою работу, подготовку к предстоящему пятисотлетнему юбилею гетто. Александр, оказывается, об этом знал. Они с женой уже побывали в еврейском квартале. Но информация о происхождении названия стала для него новой. Розу понесло. Она рассказала о первой печатной машине Джетте, которая стояла на еврейском острове. О том, что из-за этой машины дали имя целому району. Про то, как позже волею судеб это же название было перенесено на все обособляющие евреев районы городов мира. Она рассказывала увлеченно. Щеки ее пылали, как в юности, сердце стучало, а голос предательски дрожал.

«Что со мной? С чего это я так разволновалась?» – недоумевала пожилая женщина. И в то же время понимала – это он, ее случайный спутник, был причиной волнения и странного трепета в груди.

«Вот старая дура! Что мне до этого русского, кем бы он ни был!» Смешно, правда, их разделяли десятилетия.

Она провела парочку мимо своего дома, по площади Марии Формозы и дальше по переулку. Вода все еще стояла очень высоко, поэтому по-прежнему продвигались медленно, но размеренность радовала Розу. Не потому, что ей было бы тяжело идти быстрее, а потому что это давало возможность еще немного побыть рядом с человеком, который так растревожил ее душу. Не только множество воспоминаний всколыхнулось в душе Розы, но и какое-то странное ощущение дежавю – знакомые переживания на физическом уровне. На углу у входа в книжную лавочку с актуальным названием «Acqua Alta» – Высокая вода – стоял хозяин. На его плече сидел кот. Еще одного котенка, жалобно мяукающего и непонятно как попавшего на выступ здания, Луиджи собирался спасти. Роза сердечно поздоровалась со старым приятелем:

– Вот, посетителей тебе привела. Гости из Петербурга.

– Russia, perfetto! – хозяин лавочки добродушно пригласил гостей внутрь, увлек разговором и нескончаемыми прибаутками. Все в его магазине было отличным образом приспособлено к наводнению. Книги хаотично лежали стопками в тазах, ведрах и декоративных гондолах – хоть сейчас в плавание.

Молодые люди так увлеклись беседой с Луиджи, что на какой-то момент совершенно забыли про Розу. А та медленно развернулась и, не прощаясь, тихонько побрела домой.

Она шла по воде, которая начинала спадать, уже совершенно не заботясь о сухих ногах. Специально свернула с прямой калле в боковой проулочек. Так тоже можно дойти до дома. Но зато ее точно никто не догонит. Не придется надеяться, ждать возгласа в спину: «Роза, стойте!». Знала, что это ожидание совершенно не нужно ей сейчас. Она получила невероятное эмоциональное потрясение, столько впечатлений! Хватит на долгое время – перебирать в памяти, радоваться и грустить. Радоваться тому, что ее сердце, оказывается, все еще умеет биться так же сильно, как в двадцать лет. Грустить от того, что столько лет жила впустую, без чувств. И только сегодня, в день высокой воды, наконец оттаяла.