Читать книгу Мистические истории доктора Краузе. Сборник №2 - Инесса Давыдова, Инесса Рафаиловна Давыдова - Страница 4

Краузе работал в кабинете над сбором данных для новой книги, когда ему на мобильный телефон пришло смс от Пастыря.

«Мы можем встретиться?».

Алексей Мартынов уже несколько дней как выписался из больницы и ранее уже делал попытку заманить сокурсника к себе домой, но Эриха, как назло, отвлекали вопросы по продаже дома и имущества. В задержке решения проблемы своего самого молодого пациента он был не заинтересован, поэтому дал себе зарок, что на этот раз ему никто и ничто не помешает.

«Да! Где? Когда?».

Алексей изъявил желание приехать к нему в коттедж, и Эрих не стал его отговаривать. Конечно, ему хотелось самому осмотреть квартиру сокурсника, полистать семейные фотоальбомы, расспросить о соседях и сослуживцах, но он решил, что будет форсировать события после первого ознакомительного сеанса, а пока нужно прощупать почву и подготовить сокурсника к гипнозу.

В назначенное время Мартынов приехал на такси и, опираясь на руку старшего сына, вошел в дом. Василий проводил гостя в кабинет. Увидев друга, Эрих бросился ему навстречу. После стандартных вопросов о здоровье они расположились в двух креслах в гостиной у стеклянной стены, куда Вера Ивановна подала им кофе и ее фирменный слоеный пирог.

– Анисимова сказала, что ты уже провел сеанс с Максимом и все пошло не по плану. Он даже не вошел во временной туннель?

Метод, который разработал и практиковал Краузе для погружения пациентов в регрессивный гипноз, не раз критиковался коллегами и институтскими друзьями, вызывал скепсис адекватности полученных данных, а порой даже насмешки и недоумение. Поэтому новость, что Анисимова обсуждала сеанс с Пастырем, вызвала в Эрихе злость и досаду.

– Да, – вынужденно признался Эрих и мысленно дал себе зарок, что их сокурсница больше не получит от него ни одного комментария до окончания дела. Он сам еще не разобрался в ситуации, а она уже дает оценку его действиям, комментирует его «неудачи». – Впервые я столкнулся с атипичной реакцией на регрессию.

– Что намерен делать?

В вопросе сокурсника не было издевки, и Эрих снизошел до ответа, рассказал о предыдущем воплощении Максима, о гибели сестренки и соседе по имени Юнас.

– Я грешил на пейнтбол, думал, что имитация военных действий могла пробудить в нем кармическую память. Соответственно ожидал от тебя рассказа о битве или завоевании какого-то селения, где могла погибнуть его сестра, но капкан… нда. Дико как-то, – Алексей почесал переносицу и ослабил галстук.

– На данном этапе у нас только одна загвоздка: как найти Айли в твоем окружении? Она ведь может быть где угодно.

– Да, задача не из легких…

– Если бы я тебя спросил, кто из твоих знакомых или близких сейчас нуждается в помощи, что бы ты ответил?

– Даже не знаю… – Алексей пожал плечами, – никто на ум не приходит.

В комнате воцарилась тишина. Эрих терпеливо ждал, пока сокурсник мысленно переберет круг знакомых.

– Это точно особа женского пола?

– По словам Максима, пока Айли не отработает кармический урок – не простит убийцу, они будут парными душами. Раз он в этом воплощении мужского пола, то она непременно будет женского.

– А почему они не могут быть просто однополыми друзьями?

– Я ничего не исключаю, но маловероятно. Скорее всего, это будут либо романтические отношения, либо родство первой или второй степени.

– Если предположить, что это мужчина, то первым делом я бы отметил своих сыновей, – упрямо гнул свою линию Алексей. – У старшего сейчас тяжелый период после самоубийства подруги. Для него это был удар, от которого он еще многие годы не оправится. Возможно, после этого у него самого были суицидальные мысли… хотя он это отрицает, – Алексей тяжело вздохнул и сплел пальцы в замок. – Младший сын никак не может восстановиться после травмы, ты же знаешь, он у меня хоккеист.

Краузе кивнул, он помнил, как они с Еленой почти два года назад приходили поболеть за младшего Мартынова в Ледовый дворец.

– Ему предстоит очередная операция… А девочки… – Алексей покачал головой, – нет никаких девочек.

– С кем ты близко дружен? Может быть, их дочери?

На расспросы ушло не меньше часа. Как только Эрих ни разворачивал ситуацию, Алексей стоял на своем: ничего такого, что заслуживало бы его внимания, нет. Подытоживая поиски, Эрих спросил:

– Не хочешь пройти несколько сеансов? Это бы внесло ясность.

– Для успешного погружения в гипноз нужно хотеть быть загипнотизированным, я же не хочу. Мало того… я в это не верю. Нет, в регрессию как таковую я верю, но в рамках прижизненных воспоминаний. Их можно проверить и проанализировать, но прошлые жизни… – Алексей скривился, – не могу сказать, что это шарлатанство в чистом виде, но вопросов очень много.

– А как же десять лет моего опыта?

Мартынов тяжело вздохнул и бросил на Краузе извинительный взгляд.

– Эрих…

– Я тебя понял! – гипнолог вскочил и заходил по кабинету.

– Нет, дружище, дай мне высказаться, мы же за этим здесь собрались. Речь идет о моем здоровье.

Эрих вернулся в кресло, нахмурился и скрестил руки на груди.

– На мой взгляд, у тех, кто успешно проходит гипнотерапию отлично развиты связи между левым дорсолатеральным отделом префронтальной коры и зонами, отвечающими за обработку информации.

– А у тебя эти зоны не коммутируют?! – съязвил Краузе.

– Мой мозг, – Алексей постучал по голове, – единственный инструмент, которым я зарабатываю на жизнь. Что будет, если после регрессии у меня появятся ложные воспоминания? Что будет, если я не справлюсь с пережитыми воспоминаниями и впаду в депрессию?

– Для этого есть я, твой проводник и наблюдатель за ходом сеанса.

– Ты не всесилен. Ты сам говорил, что все пациенты разные и есть риск, что в какой-то момент все выйдет из-под контроля. Взять хотя бы Максима…

– Он в порядке, – Эрих стукнул кулаком по подлокотнику кресла, прерывая на этом полемику, – его просто не пустили во временной туннель.

Диспут с коллегой мог затянуться, а Краузе этого не хотелось, за годы профессиональных споров было столько жарких обсуждений, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Поэтому Эрих ткнул своего сокурсника в плечо и напрямую спросил:

– Неужели тебе не интересно, был ли ты убийцей на самом деле или нет?.. Даже по неосторожности.

Пастырем Мартынова в институте прозвали за правильность поступков и верность идеалам. Он мог заметить, как кто-то швырнул окурок мимо урны, и сделать замечание, а если натыкался на грубияна, то так отчитывал, что тот возвращался пристыженным, поднимал с тротуара предмет спора и выбрасывал точно в урну. Сейчас такую ситуацию представить сложно, но тогда, в конце восьмидесятых, это было реальностью, по которой Эрих в последнее время часто ностальгировал.

– Где ты сейчас принимаешь?

– Здесь, – Эрих показал на кушетку.

– Один? – удивился сокурсник.

– А тебе кто нужен? Анисимова?

– Нет! – рассмеялся Алексей. – Честно говоря, я хотел тебя попросить не говорить ей об этом деле… и так все сложно…

– Даю честное слово!

Алексей нервно разминал пальцы и с нетерпением посматривал на дверь, и Эрих понял, что друг прямо сейчас к сеансу не готов.

– В первую встречу я не ввожу своих пациентов в гипноз, – поспешил его успокоить Краузе. – Это мое правило. Первая встреча ознакомительная. Оценка психотипа, поведенческой модели, наличия желания решить проблему. Я вникаю в суть, понимаю, какие вопросы нужно задавать во время сеанса и где искать решение. Сеанс длится ровно час. К нему я могу добавить пять минут, если воспоминания нельзя прервать немедленно. И еще… – Краузе дождался, когда Алексей поднимет на него глаза. – После регрессии человек смотрит на мир глазами бессмертной души, ты должен это учитывать.

Эрих поднялся с кресла, прошел к книжному шкафу, взял с полки тонкую брошюру и вручил ее Мартынову.

– Прочитай, прежде чем приходить на первый сеанс.

Алексей покрутил брошюру, обратил внимание на фронтиспис с автографом автора, год издания и понял, что это одна из первых книг Краузе.

– Дружище, я читал ее, – с улыбкой поведал он и отдал брошюру. – Не помню наизусть, но основные тезисы еще сохранились в голове.

– Регрессивный гипноз – долгое и трудоемкое путешествие, – продолжил вводить в курс дела Эрих. – Зарубежные коллеги практикуют сеансы по два-три часа, но я ограничиваюсь одним часом. Отсчет времени начинается от полного погружения в гипнотическое состояние. Хотя, конечно, заранее предусмотреть все факторы невозможно, все зависит от индивидуальных особенностей пациента.

Краузе проводил друга до гостиной, где терпеливо ждал его старший сын.

– Жалко этого Максима, – с досадой сказал Алексей, его сын поднялся с дивана, и всей процессией они двинулись в холл.

– Да, он произвел на меня хорошее впечатление.

– Ему светит условный срок. Не представляю, если бы кто-то из моих сыновей попал в подобную ситуацию…

Друзья договорились созвониться в ближайшие дни и попрощались у ворот. Вернувшись в кабинет, Краузе написал коротенькое сообщение Ирине, что беседа с Алексеем не внесла ясности, и попросил набраться терпения. На сообщение Ирина не ответила, но Эрих и не ждал, он знал о ее занятости.

Не успел он сесть за письменный стол и снова углубиться в сбор материалов для книги, как ожил его мобильный телефон. На экране высветилось улыбающееся лицо Ольги, старшей сестры Елены. Неделю назад Эрих сообщил ей, что был на кладбище, обнаружил странную открытку и спрашивал про портрет.

– Эрих, извини, что долго не перезванивала. Мы отдыхали с мужем в Португалии. Получила от тебя письмо и нахожусь в недоумении.

– Правда? Почему?

– Ты спрашиваешь о фотографии… но мы получили ее от тебя по электронной почте за два дня до похорон.

Эрих обомлел.

– Никакой фотографии я не посылал, – категорично выдал он. – Если бы я хотел какую-то определенную фотографию, то сам бы заказал портрет, но Роберт Исаакович дал мне понять, что обо всем позаботится, и я уступил. В тот момент я был не в состоянии думать о какой-то фотографии.

– Мы тоже удивились, но потом взглянули на снимок и поняли, почему ты его выбрал, она там такая… – голос Ольги дрогнул, – задорная и кокетливая. Где ты ее сфотографировал?

Ольга будто не слышала его, и Эрих четко и громко повторил:

– Я не посылал фотографию! У меня нет этого снимка. Я не знаю, кто его сделал! И как ты уже догадалась, меня очень интересует этот вопрос!

Нависла пауза. Ольга не знала, как реагировать на его резкую гневную вспышку, а Эрих с большим трудом заставил себя успокоиться.

– Кому понадобилось посылать нам… хм… от твоего имени… фотографию Елены?

– Не знаю! – Эрих выдохнул и застонал. – Ольга, сверь адрес почты, если это не мой адрес, вышли мне его.

Через пять минут на почту Эриха пришло письмо-переадресация, в котором было вложение – фотография Елены на фоне парижского отеля «Лувр». Краузе переписал электронный адрес в блокнот и откинулся на спинку кресла. В этом отеле они никогда не останавливались, Эрих даже не смог припомнить, чтобы они хоть раз проходили мимо него. Что за чертовщина?

***

На следующий день во время завтрака Вера Ивановна протянула Эриху трубку стационарного телефона и сказала, что его спрашивает детектив Крюков.

– Да, Михаил, доброе утро.

– Здравствуйте, Эрих, извините, что беспокою так рано, но мне нужно срочно с вами увидеться.

– Я планировал сегодня весь день провести дома, так что подъезжайте.

Краузе ожидал, что детектив заберет остаток суммы по отработанным часам и накладным расходам и сразу уедет, но Крюков, войдя в кабинет, с ходу его огорошил:

– Эрих, думаю, что Рихтер не убивал вашу жену – его подставили.

– Что? – ноги подкосились, Эрих плюхнулся в кресло.

– Я уже хотел улететь из Италии, когда мне на почту пришли фотографии с предыдущих мест убийств, – Крюков разложил распечатанные снимки гостиничных номеров. – На местах преступлений у изголовья кровати стоят одинаковые часы, – Михаил показал на черные часы в деревянной рамке на подставке. – На всех часах выставлено одно и то же время: 22-15.

От жуткой картины Эрих сморщился и отвернулся. В памяти всплыло припухшее от кровоподтеков лицо Елены. Для него это было невыносимо. Второй раз он не сможет через это пройти.

– Я вернулся в «Библос» и порасспрашивал работников отеля. Выяснилось, что накануне убийства для Рихтера в отель служба доставки привезла посылку. Ему сообщили о посылке, но он сказал, что ничего не заказывал и посмотрит на нее завтра. Посылку забрала полиция, и я наведался к тому инспектору, что вел дело. Это оказались те же часы! Стрелки на 22-15!

– И что? – со скепсисом в голосе спросил Эрих. – Это прямое доказательство серийности.

– Это еще не все, – выставил вперед руку детектив и, видя реакцию клиента на снимки, быстро убрал их в кейс. – В гостиничном номере «Библоса» была пепельница с окурками, но Рихтер не курил! Рихтера подставили! Кто-то манипулировал им несколько месяцев. Тщательно заметал следы. Вел свою игру.

– Окурки… – доктор скривился, – хм… Рихтер мог начать курить. Полиция делала анализ ДНК?

– Я так понял, что нет.

– Вот видите… – в голосе Эриха слышался упрек. – Часы? Тут все просто. Это его сигнатура. Подпись, если хотите.

– Если это подпись, почему он не забрал посылку?

– Возможно, он не планировал убийство Асты, а купил их для другой жертвы. Не забрал потому, что не хотел, чтобы она их видела. На допросе он говорил, что она хотела принять участие в каком-то конкурсе. Ее отъезд Рихтер расценил как предательство и расправился с ней.

Крюков стиснул челюсти, он не знал, как убедить доктора в обратном, но понимал, почему Краузе изо всех сил отмахивается от его доводов. Сказать клиенту о своих интуитивных ощущениях он не мог, придется ждать дальнейшего развития событий, а то, что оно будет, он не сомневался.

– Почему мы решили, что у Елены был только этот слизняк Рихтер? Она и в Москве могла с кем-то развлекаться. Я пропадал на работе. Вера Ивановна не приходила каждый день, а Василий был со мной. Где была жена, что делала, я знал только из ее рассказов. Она и словом не обмолвилась о Дубровой. Ходила к ней год, – Эрих скорчил гримасу. – Мало ли где и с кем она могла встречаться. На днях выяснилось, что кто-то от моего имени послал сестре Елены фотографию и попросил поместить ее на памятник.

Эрих показал снимок открытки со стихами Блейка, поведал, что ее положили прямо перед его приходом на кладбище.

– Кто-то, как и я, скорбит по ней. Приходит на могилу и оставляет стихи.

– Так вот какой вывод вы из всего этого сделали?! – Крюков не скрывал своего разочарования.

– А какой я должен был сделать вывод?

– Ваша жена попала в лапы к маньяку-манипулятору, который заманил ее не потому, что она ему нравилась, а потому что у него с вами личные счеты. Он хотел сделать больно вам, а не ей. Елена была для него всего лишь инструментом.

– Мне?! У меня нет врагов! – возмутился Эрих. – Я же вам это уже говорил. Никогда и никому я не причинял зла.

– Это вы так думаете, а он так не считает. Он намеренно устроил встречу Рихтера с Еленой в одном ресторане, чтобы сбить вас со следа, и если вы вспомните, то на этой встрече с ним была Аста. Я сомневаюсь, чтобы Рихтер так рисковал. Две любовницы в одном ресторане. Уф! Это перебор. Открытка – не первое его послание. Он оставлял вам вино без пробки уже после ее отъезда. Заходил в коттедж по коду Елены и если бы не соседи вы бы об этом не узнали. Уверяю вас, Эрих, тогда была стадия наблюдения, а сейчас будет стадия наступления и лучше бы вам быть к ней готовым.

– Послушайте, Михаил, – закипел Эрих, – это выходит за рамки логики. Что, по-вашему, я должен был ему сделать, чтобы так меня ненавидеть? А остальных женщин он тоже из-за ненависти ко мне убил? Глупости! Вас занесло, признайте это, возьмите деньги, что я вам должен, и распрощаемся на этой ноте.

Краузе подвинул конверт и попросил пересчитать купюры. Детектив судорожно подыскивал нужные слова для убеждения, но потом понял, что клиент сейчас в таком настроении, что опровергнет любой его аргумент.

– Вы совершаете большую ошибку, Эрих, – Михаил пересчитал деньги. Поднялся, взял кейс и пошел к двери. – Сейчас у вас преимущество, он думает, что вы закрыли для себя это дело и стараетесь жить дальше.

– Я так и делаю, – заверил его Краузе. – Стараюсь жить дальше.

– Не думал, что вы отступитесь, вы создавали впечатление человека, для которого правда превыше всего.

– Правда?! – заорал Краузе, на шее вздулись вены, к лицу прилила кровь. – Правда в том, что я не знал своей жены! Я понятия не имел, что она принимала кокаин, что она ходила к психиатру. Не знал, что у нее были любовники! Перед тем как скрыться за дверью этого коттеджа, она сказала, что была плохой женой. Тогда я воспринял это как самоедство и самобичевание, коим она была подвержена, но сейчас… – Эрих перевел дыхание, – я не знал Елену. Что-то мне подсказывает, чем ближе я подойду к разгадке, тем сильнее будет разочарование.

Не прощаясь, Крюков покинул кабинет, а Эрих упал в кресло и закрыл лицо руками. Наружу прорвалось то, что он вынашивал уже не одну неделю, – обида. Она вызывала внутри брожение и не давала ему отпустить возлюбленную. Как Елена могла с ним так поступить? Ведь он любил ее и был верен. Рогоносец, вот он кто. Таким его считают теперь друзья, сокурсники и даже родственники покойной жены.