Читать книгу Беби-бум для босса - Инга Максимовская - Страница 4

Анастасия

Искры, дурацкие обещанные вспышки. О чем я думала вообще, решившись на эту… хм… авантюру. Он нависает надо мной как скала. Голая, мускулистая глыба – победитель, с торчащим колом членом, такого размера, что мне становится страшно. Этот зверь меня порвет. От страха к горлу подскакивает предательская тошнота.

– Ты похожа сейчас на модный салат,– коротко хихикает глыба, лихорадочно блестя глазами. Он бесцеремонно ощупывает меня взглядом, от чего вся кожа покрывается мурашками, размером, наверное, с кулак. И Глеб это замечает. А я чувствую себя полной шлюхой, потому что в моем животе свивается тугая пружина возбуждения. И если она рванет. А это случится по всей вероятности, то последствия могут быть непредсказуемыми.

– Почему? – хриплю, пытаясь оттянуть миг своего грехопадения.

– Что почему?

– Почему на салат?

– Господи, тебя только это сейчас занимает? – Глеб говорит с придыханием, словно бегун, после длительного марафона.– Потому что морковь с печеной свеклой сейчас подают в лучших домах ЛондОна и Парижа. И бога ради, закрой свой волшебный ротик. Сейчас он мне не нужен.

А потом начинается мое схождение в ад, вознесение к небесам и вообще черте что.

Его губы смыкаются на моем соске, и пружина в животе начинает вибрировать. Глеб стонет, но его стон больше похож на голодный рык. Его губы и язык творят с моим телом ТАКОЕ…, о чем я не слышала никогда даже от своих очень посвященных подружек. Хочется биться в сильных руках моего сладкого мучителя, который прижимает меня своим телом к пушистому ковру.

– Не дергайся,– тихий шепот в мой пупок, заставляет послушаться. Я вообще, в последнее время стала страшно покорной. Но сейчас мне и не хочется спорить. – Детка, я хочу попробовать тебя на вкус. Думаю, ты слаще чертова салата.

Что он имеет в виду. Далась ему эта мерзкая овощная мешанина. Мысли мечутся в голове, словно белки. Но когда его язык проникает в меня, все вокруг исчезает, расплывается, превращаясь в приторную, липкую патоку, в которой я как муха в ловушке. И мне не выбраться ни за что, потому что это великолепно, восхитительно и очень греховно.

И пружина уже готова рвануть, когда Глеб отстраняется. Я готова его убить. Вцепиться губами в жилку, напряженно бьющуюся на мужской шее. Но вместо этого разочарованно стону.

– Ты моя разрывная граната. Огненная,– шепчет мужчина, разводя в стороны мои колени сильными руками. Мне снова становится страшно. Но сумасшедшее возбуждение, все равно берет верх над инстинктом самосохранения. Природа большая шутница, расставляет странно приоритеты.

– Я никогда…– тихо шепчу, но кто бы меня услышал. Глеб переворачивает меня на живот. Господи, он что делает? Я чувствую резкую боль в ягодице. Он что меня укусил? Подонок, извращенец. Гад. Да я…

Не успеваю придумать кары моему мучителю. Потому что он резко приподнимает вверх мои бедра, заставляя встать на колени. И теперь я начинаю осознавать, что сбежать уже не удастся, что шутить со мной никто не собирается. Липкий страх, гуляющий по венам, сменяется полным бессилием, когда я чувствую как в мое лоно медленно, по-хозяйски, проникает чужая плоть, растягивая, заполняя, лишая разума.

– Ты? Ты что? – хрипит мой первый мужчина, резко останавливая свое движение. В его голосе неприкрытое удивление. – Ты целка, что ли? Слушай, еще есть возможность остановиться. Только скажи.

Вот сейчас. Сейчас я могу сбежать, избавиться от этого одуревшего монстра и чудовищного кошмара, в который сама себя загнала. Одно мое слово, и все закончится.

– Покажи мне гребные искры, мать твою.– рычу я, вместо того, чтобы поступить благоразумно.

– Блядь,– шипит он, делая резкое движение своим орудием вперед. Я ору от боли, извиваюсь в сильных руках. Резкая распирающая, саднящая-она лишает разума и в то же время такая приятная. Именно то, что мне сейчас нужно. Стон Глеба, отдает сумасшествием, да и я боюсь, как бы у меня не снесло мою, и без того не очень крепкую, крышу. И не вырваться. Крепкие руки сжимают мои многострадальные ягодицы с такой силой, что из глаз брызжут слезы. Искры? Он обещал чертовы искры. Мир взрывается такими яркими вспышками, что их наверное видно из всех концов галактики. Зверь рычит за моей спиной, нет он торжествующе орет наполняя меня своим семенем. А мне кажется, что я больше никогда не смогу говорить, из-за содранных в кровь связок. Наши восторженные вопли сливаются в оглушительную по силе энергию, способную снести этот гребаный небоскреб к чертовой матери.

– Это были ни хера не искры,– шепчет он, обваливаясь на пол возле меня.– Огненный смерч.

Молчу. Да уж, такого я не представляла даже в самых смелых своих фантазиях. Прикрываю глаза, стараясь не смотреть на полностью голого мужика, ставшего моим «Первым». Хотя, поглядеть есть на что. Но это бесполезно. Я девочка на раз. Мне не светит такой самец. Не моего поля ягода.

Глеб

Искры? Я, блядь, видел вспышки агонизирующих сверхновых. Чертовы осколки которых разлетались на миллиарды световых лет. Вот что я видел. А точнее, я смотрел на центр вселенной, извивающийся в моих руках, орущий от страсти и боли. И не мог остановиться, даже для того, чтобы натянуть презерватив. Хорош бы я был, притащив брезгливой Ольге, какой-нибудь триппер. Даже хохотнул, представив эту картину, чем кажется. Напугал рыжуху. Да, я лгун. Конечно, я не выпустил бы эту птичку из своих силков. Просто ошалел сначала, почувствовав преграду девственной плевы. Офонарел – более точная формулировка. Похоже триппер отменяется. Чистая, тесная, узкая.

– Вы не предохранялись? – заинтересованно, без тени испуга, хрипит «Каролина».

Нет, черт возьми. Мне незачем. Я неполноценный мужик, не могущий самостоятельно зачать. Так мне сказали доктора. Мои «головастые» – ленивые поганцы, не желающие оплодотворять самок. Что собственно и стало причиной нашего с невестушкой обращения в «Центр». Только вот рыжей я об этом не расскажу. Я же самец, хозяин прайда. У таких, как я не может быть отклонений от нормы.

– А вы?– хмыкаю я, глядя на рдеюще конопатые щечки. Я снова готов к бою. Хер с ними с взрывающимися звёздами, и вообще с целым миром. Я впервые в жизни так хочу женщину. Именно эту гребаную «Мери Поппинс», с ее сливовой «поппинс», на которой оставил отпечатки своих зубов. Куколка кончила с первого раза. Это редкость. Горячая штучка.

– Не нужно,– шепчет, забившись в угол, между гребаной кушеткой и стеной, когда я тяну с нее покрывало, содранное ею с дивана и превращенное в подобие тоги. В зелени глаз такое порочное нечто, что у меня начинает «свистеть» в голове, а «зверь» безумеет, от прилившей к нему крови, явно отхлынувшей от органа, подаренного мне всевышним для того, чтобы думать. Сейчас эта функция моему мозгу не доступна. Балом правит господин «член» К концу нашего с куколкой забега, я точно стану слюнявым идиотом.

Плед летит к чертовой матери на пол. Она великолепна, и эта ее полупрозрачная кожа, словно фарфоровая, заводит жутко. Фигура рыжухи похожа на песочные часы. Господи, прошу тебя, лиши меня разума безболезненно.

– Я сейчас упаду,– стонет девка и действительно валится в мои руки, как спелая груша. Легкая. Просто воздушная. И все. У меня отключаются последние остатки самоконтроля.

Тащу рыжуху. Как какой-нибудь дикарь, попутно отмечая места в которых хочу ее трахнуть. В которых. На которых: подоконник, каминная полка, дурацкий комод, секретер с откидывающейся крышкой, пол, стол. Не успеваю донести свой ценный груз до кровати, иначе рискую обкончать все вокруг от одних только своих фантазий.

– Только не тут,– шепчет «Каролина», когда я опускаю, бросаю ее на медвежью шкуру. Откуда она тут интересно? Я против убийства животных. Рыжуха, видимо разделяет мои взгляды.

– Рот, закрой свой рот,– уже ору. Она покорно раздвигает колени, словно понимая. Что смысла сопротивляться просто нет. Взгляд мой безумный ее явно пугает.– Откроешь, когда я скажу. Когда он нужен мне будет. Ты ведьма. Моя огненная ведьма.

Когда я кончил в сотый наверное раз, то наконец смог рассмотреть дело рук своих. Ну, не совсем рук, но все же. Малышка находилась почти на грани сознания. Сладкая, с искусанными в кровь губами, и невозможными глазами, светящимися странным светом. Ее тело еще содрогалось в моих руках, в сладких спазмах. Не отпускать. Такое сокровище нельзя потерять, иначе я буду последним дураком.

– Так как тебя зовут?– шепчу в ее ухо.– Признавайся, иначе я продолжу свои изыскания.

– Спасибо вам,– говорит она вместо ответа. И я вижу слипающиеся ее ресницы. Не смотреть, не думать, не фантазировать. Я буду спать рядом, и чувствовать ее тепло. А завтра… Что будет завтра? Я ее не отпущу.